Воображение, интуиция и творчество

Известно бесконечное множество признаний выдающихся мыслителей, ученых, писателей и художников о том, какое большое значение они придают бессознательному и интуиции в процессе творчества. Наиболее оригинальные идеи, открытия, замыслы, художественные образы, представляющие собой кульминацию вдохновенного творческого процесса, как бы всплывают откуда-то из глубин духа или рождаются где-то на его далекой периферии. Человек думает о чем-либо постороннем, не имеющем прямого отношения к искомому решению, и вдруг его осеняет идея — решение готово, образ найден, изобретение осуществлено. Подобные факты породили взгляд, согласно которому подлинным признаком творчества является не работа разума, а бессознательный духовный порыв, устраняющий всякое логическое размышление. Выражая такого рода взгляд образно-символически, Гете пишет, что всякая продуктивность высшего порядка, всякая крупная мысль, приносящая плоды и имеющая длительный результат, никому и ничему не подвластна. «Такие явления человек должен рассматривать как неожиданные подарки свыше, как чистых детей божиих, которых ему надлежит принять с радостной благодарностью и чтить. Здесь есть нечто родственное демоническому, которое полновластно овладевает человеком и делает с ним все что угодно и которому он отдается бессознательно, воображая, что поступает по собственным побуждениям» ¹.

Гете вообще был убежден, что бессознательное составляет подлинную основу душевной жизни каждого человека, поэтому человек не удерживается долго в сознании и должен убегать в бессознательное. Счастливые мысли не вытягиваются веревкой рассудочной воли, а прилетают сами на крыльях воображения, когда их совсем и не ждешь. Новые идеи порой вырастают бессознательно из неведомых глубин души, как вырастает дуб из^-недр земли, как образуются горы и воды. Моцарт рассказывает, что, когда он себя хорошо чувствовал, например во время путешествия или ночью в состоянии

¹ И. П. Эккерман. Разговоры с Гете в последние годы его жизни. М.—Л., 1934, стр. 760.

191

бессонницы, мысли, и самые лучшие, приходили к нему наплывом. Откуда и как, он не знал и знать не мог. Понравившиеся мысли задерживал и даже нашептывал. Гельмгольц также утверждал, что мысли у него возникали «неведомо откуда», «неожиданно и без напряжения». Ему вторит Бальзак. «Мысли западают вам в сердце или в голову, не спрашивая вас. По своеволию или прихотливости никакой куртизанке не сравниться с вдохновением художника; лишь только оно появится, его, как фортуну, нужно хватать за волосы» 1. А. Пуанкаре полагал, что интуиция и подсознание занимают значительно большее место в акте творчества, чем сознательные процессы.

Можно было бы привести еще немало примеров такого рода признаний выдающихся мыслителей и художников. Поскольку созревание идеи и «озарение» не поддаются сознательно-волевому контролю, а новая идея не может быть получена путем обычного логического вывода, у многих из них укоренилась мысль, что творчество — это всецело бессознательный процесс. Согласно этой, по сути своей идеалистической, точке зрения творческим процессом владеет какая-то безличная сила, которая вселяется в человека и вдохновляет, направляет его по пути к новому. Человек оказывается в демонической власти своего неизвестно откуда снизошедшего вдохновения. Сам он как бы и не несет ответственности за то, что создает. Это объясняется тем, что работа в атмосфере творчества, будучи наиболее интимно-личностной, мало доступна самосознанию и самонаблюдению. Сознание есть нечто постоянно устремленное вперед: оно не ведет в это время «дневника» о самом себе.

Нет сомнения, что в поисках решения проблемы, в процессе открытия человеческая мысль движется не только прямыми, логическими путями под контролем сознания, но зачастую черпает ассоциации и аналогии из самых глубин памяти. За поверхностью обычной мыслительной деятельности, потока феноменов сознания совершаются глубинные, бессознательные процессы, которые сами по себе не ориентированы на решение задач, но в известных случаях могут подсказать такое решение. Неожиданные творческие ассоциации часто возни-

¹ О. Бальзак. Собр. соч., т. 20. М., 1960, стр. 253.

192

кают первоначально в подсознании, а затем рождается продуктивная идея.

Творчество — это духовная деятельность, результатом которой является созидание оригинальных ценностей, установление новых, ранее неизвестных фактов, свойств и закономерностей материального мира или духовной культуры. Новизна объективна, если результат действительно новый в контексте истории культуры. Если же он нов не сам по себе, а лишь для его автора, то новизна субъективна. Открытие в том и состоит, чтобы найти принципиальное решение нерешенных задач, нераскрытых проблем¹.

К нему ведут, как правило, нехоженые тропы. Как только найден принцип решения задачи, возникшей первоначально как творческой, она перестает быть таковой. Теперь проблема заключается в усвоении данного принципа. Движение мысли по проторенным путям — это уже не творческий процесс.

Любое открытие выступает перед нами как готовый результат. Именно он и составляет общественно-историческую ценность, но за уникальными результатами творчества скрываются приведшие к нему причудливо извилистые, противоречивые пути, стоят оригинальные психологические механизмы процесса творения.

В творчестве имеет значение множества как социаль-ных, так и личностных факторов» в том числе и психологические качества личности, ее характер, сила воли, находчивость, страсть, опыт, интеллект, остроумие, воображение, интуиция и др. Важным условием творчества является восприимчивость к новым идеям, а также способность находить и ставить проблемы, независимость поведения и суждений и в то же время умение уступить и отказаться от своих прежних взглядов, критичность, смелость, терпимость. Существенным субъективным условием творчества обычно считают упорство, настойчивость, умение обеспечить регулярность, ритмичность в умственном труде. «Весь секрет в том, что я работал ежедневно и аккуратно. В этом отношении я обладаю железной волей, и когда нет особенной охоты к заня-

¹ См. Б. М. Кедров. День одного великого открытия. М., 1958; его же. О диалектике научных открытий. «Вопросы философии», 1966, № 12.

193

тиям, то всегда умею заставить себя превозмочь нерасположение и увлечься» 1.

Разумеется, творческая деятельность ученого или художника не может рассматриваться в изоляции от его реальных связей с окружающим миром, с другими людьми, которые могут навести его на соответствующее решение проблемы, подвергнуть критике неудачный ход мысли. Субъект творчества включен в разветвленную сеть уже созданной культуры в виде книг, статей и носящихся в «воздухе» идей. Все это влияет на выбор проблемы, характер мышления, настроение и т. п.

Творческий процесс обусловлен не только объективной ситуацией, требующей решения определенной задачи и поставившей человека перед необходимостью или желательностью такого решения, но и субъективными факторами, мотивационной сферой личности. При этом внешняя мотивация может служить двигателем творческой деятельности только посредством внутренней, поскольку на преимущества, выступающие как внешние мотивы (слава, деньги, карьера и пр.), ученый или художник вправе претендовать лишь после открытия, к которому невозможно прийти без стимулирующего и направляющего действия внутренних мотивов².

В. И. Ленин писал, что для творчества «необходимо обеспечение большего простора личной инициативе, индивидуальным склонностям, простора мысли и фантазии...» ³. Оптимальными являются такие условия, когда ученый или художник, самозабвенно отдаваясь проблеме, вместе с тем может отойти от нее и посмотреть на нее критически, как бы со стороны. Страстное, самозабвенное увлечение предметом творчества неизбежно связано с отвлечением от «механизма» творческого процесса, когда человек не осознает полностью отдельных звеньев сложной цепи творческого мышления. Отсюда ретроспективное впечатление внезапности «озарения» мысли, рождения «сумасшедших» идей, ломающих обычные представления. Такие идеи поначалу часто кажутся странными и даже абсурдными. По словам Гете,

¹  П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. Фон-Мекк, т. П. М —Л., 1935, стр. 66.

²  См. «Научное творчество». М., 1969; «Проблемы научного творчества в современной психологии». М., 1971.

³  В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 12, стр. 101.

194

каждая новая идея сначала является странным гостем: ее едва можно отличить от фантазии.

Пути, ведущие к открытию, действительно причудливы. На них иногда наводит и случай: решая какую-либо проблему, ученый попутно наталкивается на новые факты по другой проблематике и неожиданно делает открытие. Датский ученый Эрстед однажды показывал студентам опыты с электричеством. Рядом с проводником, входящим в электрическую цепь, оказался компас. Когда цепь замкнулась, стрелка компаса отклонилась. Один любознательный студент попросил объяснить это явление. Пораженный виденным, Эрстед повторил опыт, вновь замкнул цепь, и стрелка компаса вновь отклонилась. Так было положено начало открытию связи между магнетизмом и электричеством. Результат, полученный таким путем, случайный и в этом смысле бессознательный.

Ретроспективно путь к открытию выглядит чуть ли не стройной тропинкой, а в действительности это сложное движение мысли. Творчество начинается с возникновения проблемной ситуации, когда появились потребности в созидании чего-то нового. Попытки решить соответствующие проблемы начинаются с рождения догадок, гипотез. Процесс творчества проходит фазы вдохновения, продуктивного воображения, озарения новой идеей, ее логической обработки, проверки и реализации, являющейся своего рода венцом этого процесса. На начальных этапах творчества преобладает подсознание, интуиция, а на последних — осознанное, логическое мышление.

Одной из характерных черт творческой работы мысли является разрешение противоречий: создание но-вого неизбежно связано с отрицанием, старого. Творческий процесс — это цепь следующих друг за другом закономерных операций: постановка задачи, предвидение конечного результата, отыскание противоречия и, наконец, его разрешение. Открытия зачастую рождаются в ситуации, когда ученого «загоняют» в тупик парадоксальные, неожиданные факты, отклонения от законов, которые для ученого особенно интересны. Исследование их обычно и приводит к открытию новых закономерностей. Видимо, очистительная гроза отрицания — необходимый момент творчества.

195

Сделать открытие — значит правильно установить место нового факта в системе теории, а не просто обнаружить его. Когда новые факты вступают в противоречие с существующей теорией, то логика мысли теми или иными путями разрешает это противоречие.

В ситуации обнаруженного парадокса возникает рабочая гипотеза, объясняющая и тем самым устраняющая парадокс. Она проверяется экспериментом. В физической концепции мира долгое время господствовала идея эфира. Открытие, связанное с «закрытием» идеи эфира, осуществил Майкельсон. Если свет распространяется в неподвижном эфире, а Земля летит сквозь эфир, то два световых луча — один, пущенный по направлению полета Земли, а другой — в противоположном направлении,— должны двигаться относительно Земли с разными скоростями. Очень точный эксперимент показал, что в данном случае разницы в скоростях нет. Идея неподвижного эфира вступила в противоречие с экспериментом и была отвергнута.

Необходимой субъективной предпосылкой творчества является наличие богатого продуктивного воображения, сочетание буйной фантазии с трезвым чувством реальности. В. И. Ленин писал, что способность к творческому воображению, фантазии чрезвычайно ценна и нужна не только поэту. «...Нелепо отрицать роль фантазии и в самой строгой науке...» ¹. Фантазия тесно связана с развитием способности изменять, преобразовывать мир, с предвосхищением будущего. Если бы человек «не мог изредка забегать вперед и созерцать воображением своим в цельной и законченной красоте то самое творение, которое только что начинает складываться под его руками,— тогда я решительно не могу себе представить, какая побудительная причина заставляла бы человека предпринимать и доводить до конца обширные и утомительные работы в области искусства, науки и практической жизни» ².

Продуктивное воображение имеет свои собственные законы, отличные от законов обычной логики мышления. Мысли соединяются тут не по принципу логической необходимости, а по более свободному принципу ассо-

¹  В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 330.

²  Д. И. Писарев. Избр. соч. в двух томах, т. 2. М., 1935, стр. 124.

196

циаций по сходству, смежности, контрасту и т. д. Творческое воображение позволяет по едва заметным или совсем незаметным для простого глаза деталям, единичным фактам улавливать общий смысл новой конструкции и пути, ведущие к ней. В то же время богатое воображение предохраняет ученого от избитых путей.

Ум человека зачастую бывает скован предварительными точками зрения, привычными понятиями. Находясь под их властью, человек не может творить новое. Сила традиции, привычки — консервативная сила. Она мешает не только открытию скрытого, но даже видению очевидного. Привычки — это костыли, на которых, как правило, держится все старое. Они составляют своего рода вериги для творчества. И верно говорят, что двери тюрьмы привычек редко раскрываются и тут же вновь закрываются.

Изучение научных открытий и технических изобретений заставляет глубоко задуматься над проблемой «эрудиция и творчество». Всегда ли богатая эрудиция — верная гарантия (разумеется, при прочих равных условиях) плодотворного творчества? Ведь бывает и так, что, жадно поглощая чужое, человек попадает под власть готовых рассуждений и затрудняет себе поиски новых, непроторенных дорог. Эйнштейн подметил это обстоятельство и высказал его в нарочито парадоксальной форме: открытие совершает «невежда», который «не знает», что именно этого сделать невозможно, между тем как такая возможность не вызывает сомнений у эрудитов. Из этого, конечно, не следует, что невежество — необходимое условие научного творчества. Как н во всем, тут действует разумная мера. Рассказывают, что один крупный ученый, ставя перед своим аспирантом творческую задачу, категорически запрещал ему чтение литературы по данной проблеме до тех пор, пока сам аспирант не подойдет к ее решению своими путями: ум ученого должен быть открыт для восприятия и непредвзятой оценки новых идей. Для свершения великого нужна независимость от установившихся традиций. Принцип каждого научного исследования, по Марксу,— это «универсальная независимость мысли, которая относится ко всякой вещи так, как того требует сущность самой вещи» ¹.

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 7.

197

Открытия — результат постоянной заполненности сознания ученого напряженными поисками решения творческих задач и во многом обусловлены его удивительной способностью иметь свой угол зрения, взглянуть на вещи как бы в первый раз: тот самый факт, который миллионы обыкновенных людей знали до них, именно их приводит к оригинальным выводам и решениям. Те, кто умеет мыслить только по чужим следам, удивляются впоследствии, как это они не додумались до такого простого решения. Однажды, идя по улице в сильный дождь, Н. Е. Жуковский, погруженный в свои размышления, остановился перед ручьем, через который ему нужно было перешагнуть. Вдруг его взгляд упал на кирпич, лежавший посреди потока, и он стал внимательно всматриваться в то, как под напором воды изменялось положение кирпича, а вместе с этим изменялся и характер обегающей кирпич струи воды. И вдруг на лице ученого вспыхнула радость открытия: вот оно, искомое решение гидродинамической задачи!

Многие люди сотни раз видели кирпич, лежащий в ручье, и проходили мимо этого банального явления. И только глаз ученого, одаренного творческим мышлением, острой наблюдательностью и воображением, смог разгадать в нем нечто закономерное.

При всем огромном значении логики в научном исследовании, в открытии, она далеко не исчерпывает духовных ресурсов творческого мышления. «...Нельзя недооценивать необходимой роли воображения и интуиции в научном исследовании. Разрывая с помощью иррациональных скачков (их важность некогда подчеркивал Мейерсон) жесткий круг, в который нас заключает дедуктивное рассуждение, индукция, основанная на воображении и интуиции, позволяет осуществить великие завоевания мысли; она лежит в основе всех истинных достижений науки... Таким образом (поразительное противоречие!), человеческая наука, по существу рациональная в своих основах и по своим методам, может осуществлять свои наиболее замечательные завоевания лишь путем опасных внезапных скачков ума, когда проявляются способности, освобожденные от тяжелых оков строгого рассуждения, которые называют воображением, интуицией, остроумием» ¹.

¹ Л. де Бройль. По тропам науки. М., 1962, стр. 294—295.

198

Процесс мышления не всегда осуществляется в развернутом и логически доказательном виде. Бывают случаи, когда человек чрезвычайно быстро, дочти мгновенно схватывает своей мыслью сложную ситуацию и находит правильное решение. Способность постижения истины путем прямого ее усмотрения, без обоснования с помощью доказательства именуется интуицией. Интуицию издавна делят на две разновидности: чувственную и интеллектуальную. Интуитивно постигнуть — значит догадаться, угадать, сообразить, «смекнуть»,

в чем дело. Интуиция — эмоционально-рациональный процесс. Роль интуиции особенно велика там, где необходим выход за пределы существующих приемов познания для проникновения в доселе неведомое.

Дарвин в своей автобиографии с удивлением говорит о внезапных просветлениях, во время которых он со сказочной быстротой решал ранее неясные проблемы. Декарт, Руссо, Кант рассказывают о незабываемых минутах неожиданного внутреннего озарения, когда им пришли их основные философские идеи. А. Пуанкаре, излагая историю написания своей первой работы о функциях, сообщает: «Однажды вечером я выпил, вопреки моему обыкновению, черного кофе и не мог заснуть. Идеи возникали в моей голове толпами; я чувствовал, как они как бы сталкивались до тех пор, пока две из них не сцепились, так сказать, образуя устойчивую комбинацию. Утром я установил существование одного класса фуксовых функций... мне оставалось только редактировать выводы, что отняло у меня всего несколько часов»1.

А вот что рассказывает Гельмгольц об условиях, при которых у него возникало счастливое «осенение мысли»: «Я должен был, до того как писать, обдумать всесторонне проблему и изучать ее до тех пор, пока не представлю ее себе до тонкостей. Дойти до этого немыслимо без долгого предварительного труда. После того как исчезает проистекшая отсюда усталость, должен наступить час полной духовной бодрости и спокойного самочувствия, прежде чем можно ожидать счастливых догадок. Чаще они приходят утром, при пробуждении, как это заметил и Гаусс. Особенно часто они воз-

¹ А. Пуанкаре. Наука и метод. СПб., 1910, стр. 30—40.

199

никают во время приятных восхождений на лесистые горы в солнечную погоду» ¹.

Моменты догадки, открытия переживаются в виде особо ярких состояний душевной жизни. Творцы нового не раз отмечали, что самыми плодотворными периодами творческого процесса их мышления являются моменты вдохновения. Под вдохновением понимают своего рода одержимость, интенсивное проявление чувств, волнение, интеллектуальный энтузиазм, способный предвосхищать итог мыслительной работы, мгновенно пробегая и как бы перескакивая через отдельные ее звенья. Композитор в эти мгновения, по словам Моцарта, слышит всю ненаписанную симфонию, а у поэта, как отметил Пушкин:

И мысли в голове волнуются в отваге,

И рифмы легкие навстречу им бегут

И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,

Минута — и стихи свободно потекут².

Эмоциональный подъем помогает эффективнее воспроизводить понятийный опыт, сочетающийся с повышенными перцептивными способностями и высокой интуитивной чуткостью. В процессе интуитивного постижения истины происходит повышение функциональной активности всех органов чувств и мозга, что ведет к обострению восприятия, мышления и памяти.

Каждый, кто более или менее результативно занимался творчеством, испытывал такое состояние, когда после продолжительного труда кажется, что истина, художественный образ, идея, новое техническое решение представляются во внезапном озарении. Видимо, большинство творений нового появилось именно таким образом, то есть с помощью интуиции. Это внезапное эмоционально-мысленное усмотрение истины, подготовленное деятельностью ума, а также подсознательными процессами.

Идет ли речь об интуиции чувственной (предчувствий опасности, угадывание неискренности, благорасположения) или интеллектуальной (мгновенное решение практической, теоретической, художественной или политической задачи), интуиции как предугадывающего про-

¹  Цит. по кн.: Михаил Арнаудов. Психология литературного творчества. М., 1970, стр. 358,

² А. С. Пушкин. Полн. собр. соч., т. III. M.—Л., 1949, стр. 265.

200

зрения — во всех случаях чутье д решение, выбор действия опираются на подсознательный опыт. Нельзя понять психологические механизмы творческого процесса, не сделав предметом специального анализа переход неосознанных (или смутно осознаваемых) в ясно осознаваемые процессы и последующее возвращение «омытых» сознанием актов в скрытые, интуитивные.

Творчество требует от человека гигантской концентрации интеллектуальных усилий, упорного напряжения сознания, разума как высшей формы психической активности1. И это нисколько не противоречит тому, что самые ценные идеи выходят из ложа подсознания. Идея, неожиданно появляющаяся в сознании человека, подготовлена его предшествующей деятельностью, вытекает из обстоятельств, которые могут и не осознаваться, но активно фигурируют в системе взаимоотношения субъекта и объективной реальности. В процессе такой подготовки имеет место подсознательное восприятие и запоминание: человек никогда не знает, где и когда он по мельчайшим крупицам собрал тот опыт, который ему пригодится при генерации новых идей. Озарение — это решающий прыжок с горы накопленного опыта в царство истины. И как волны, бьющиеся с разбега о берег, много раз плещется человеческая мысль около подготовленного открытия, пока придет девятый вал!

Бессознательные — не просто нечто «закрытое» для самосознания субъекта. Оно свободно от устоявшихся шаблонов, более гибко в направление своего движения, в способах образования ассоциативных связей. В этом и заключается его эвристическая сила. Когда духовная жизнь человека подавляется и постоянно сжимается цепями привычек, то это значит, что человек интеллектуально увядает. Он не интересуется уже новыми проблемами, а живет преимущественно воспоминаниями. Он предпочитает других поучать мудрости догм. Успех возникновения интуитивного решения зависит от того, насколько исследователю удалось освободиться от шаблона, убедиться в непригодности ранее известных путей и вместе с тем сохранить увлеченность задачей².

¹  См. В. Ф. Асмус. Проблема интуиции в философии и математике. М., 1963.

²  См. Я. А. Пономарев. Психика и интуиция. М., 1967.

201

Именно в этом состоит тайна того, что в сфере подсознательного осуществляются ассоциации, которые рождают творческие идеи, подобно тому как игра сил природы дает чудные сочетания красок и фигур, например в виде узоров на замороженном стекле окна.

В процессе творчества, в минуты особого напряжения мысли и чувств в духовном мире человека, быть может, за немногие мгновения как молнии блеснет бесконечное множество идей, ассоциаций, которые не осознаются и не запоминаются. Сознание как акт познания и оценки не является непременным условием, от которого целиком и полностью зависит результативность творческой мысли. Неосознанные мысли, идеи, импульсы часто играют важную роль толчка к ценной ассоциации, на основе которой еще в подсознании происходит рождение неожиданных связей, а потом уже оформляется идея. Однако не всякая игра ассоциаций и далеко не у каждого человека ведет к эффективному творчеству. Наибольшего эффекта этот процесс достигает, разумеется, у гениальных людей. Их подсознание способно выдавать наиболее творческие и жизнеспособные идеи, а их сознание — наилучшим образом выявлять эти идеи.

Одним из важных условий творчества является целенаправленная умственная деятельность, максимальное и продолжительное «погружение» в проблему, страстное увлечение ею. Когда Ч. Дарвина спросили, как он пришел к своему открытию закона естественного отбора, он ответил: «Я все время думал об этом». Если пассивно ждать, пока решение само придет в голову, то оно может не прийти никогда. Уловить важность случайного наблюдения может лишь тот исследователь, который много и сознательно думает о проблеме.

Сознательные моменты творчества выражаются прежде всего в наличии накопленного научного или художественного опыта, без которого никакая идея никогда и никого не озарит. Творческий процесс в любой области предполагает кропотливый подбор необходимого материала для реализации творческого замысла, построение определенной стратегии, предвидение предполагаемого результата и средств его достижения. Процесс творчества возможен только при условии наличия глубокого интереса к определенной проблеме. «Никогда эти вне-

202

запные вдохновения... не происходят без предшествующих им в течение нескольких дней самовольных усилий... Эти усилия, следовательно, не так бесплодны, как кажется; они приводят в движение бессознательный механизм; без них он вовсе не шел бы и ничего бы не произвел» 1. Ту же мысль высказывает и Достоевский, отмечая, что создание романа «Братья Карамазовы» стоило ему огромного труда, так как постоянно надо было анализировать плоды собственного воображения. «Я же и вообще-то работаю неровно, с мукой и заботой. Когда я усиленно работаю — то болен даже физически. Теперь же подводится итог тому, что 3 года обдумывалось, составлялось, записывалось... Верите ли, не смотря что уже три года записывалось,— иную главу напишу да и забракую, вновь напишу и вновь напишу. Только вдохновенные места и выходят зараз, залпом, а остальное все претяжелая работа»². Даже Гете, который видел в открытии нечто неизъяснимое, внезапное и даже божественное, утверждал, что для него необходима долгая подготовительная работа. Иначе было бы все очень просто: сидеть у моря в дремоте и ждать хорошей погоды озарения.

Важной формой выражения бессознательного в процессе творчества являются сновидения. Интересно воспоминание известного русского геолога А. А. Иностранцева о том, как Д. И. Менделеев, предполагая наличие связи химических элементов, много и долго думал над этой идеей, в течение ряда месяцев пытался отыскать и выразить в виде таблицы эту закономерную связь, но ничего не выходило. «Однажды Менделеев провозился над искомою таблицею до утра, но и все же ничего не вышло; он с досады бросил работу и, томимый желанием выспаться, тут же в рабочем кабинете, не раздеваясь, повалился на диван и крепко заснул. Во сне он увидел вполне ясно ту таблицу, которая позднее была напечатана. Даже во сне радость его была настолько сильна, что он сейчас же проснулся и быстро набросал эту таблицу на первом клочке бумаги...»³

Тартини услышал во сне игру дьявола на скрипке и, проснувшись, записал музыку — лучшее из всего, что

¹  А. Пуанкаре. Наука и метод, стр. 42—43.

²  Ф. М. Достоевский. Письма, т. IV. М., 1959, стр. 198—199.

³  «Правда», 1 марта 1969 г.

203

он создал ранее. Рафаэль увидел во сне образ мадонны, и этот образ настолько глубоко и отчетливо запечатлелся в его памяти, что осталось только воспроизвести его на полотне1. Пушкину иногда грезились во сне стихи; он ночью вскакивал с постели и записывал их. М. Дессуар приводит мемуары Гретри, в которых описывается, как нерешенные вопросы преследовали художника ночью, а утром «зайдя в свой кабинет, он был изумлен, когда нашел все затруднения разрешенными. Все сделано ночным человеком, утренний человек — порой лишь только писец» ².

Эти факты, свидетельствующие о возможности делать связные заключения и вообще совершать духовную работу во время сновидения, говорят о сохранении способности мышления и после засыпания, хотя при этом процессы мышления теряют контроль сознания. По мнению Кестлера, во сне законы логического мышления оказываются подавленными, «мышление постороннее» является временным освобождением от тирании словесных концепций, предубеждений и аксиом, заложенных в самом специфическом образе мышления. Такое особое состояние позволяет мозгу сбросить одежды привычек, устранить противоречия и взамен их приобрести большую подвижность, многосторонность, легковерие. Это — своего рода обучение против постоянства, которое обязательно содержится в дисциплинированном и упорядоченном привычном мышлении, но которое служит препятствием скачку творческой мысли.

Наиболее благоприятно состояние между сном и полным сознанием, когда матрица дисциплинированного мышления уже действует, но еще недостаточно сильна, чтобы разрушить сноподобную подвижность воображения. История творчества знает немало случаев, когда сложные научные проблемы решались в состоянии пробуждения или просто в постели в расслабленном состоянии после сна. Так, А. Эйнштейн отмечал, что обобщение связей пространства и времени пришло к нему, когда он находился в постели. То же самое было характерно для «творческого настроения» Р. Декарта.

¹  См. Михаил Арнаудов. Психология литературного творчества, стр. 229.

²  М. Dessoir. Vom Jenseits der Seele, Stuttgart, 1&18, S. 50.

204

Открытие не возникает из пустоты. В процессе творчества происходит отбор, комбинирование и синтез уже существующих фактов. В известной мере любое открытие является делом выбора между многими комбинациями: «открыть — значит выбрать» 1. Чем обычнее составные части, тем более впечатляет новое целое. Знания человека относительно изменения фаз Луны так же стары, как и наблюдение того факта, что яблоки падают на землю после созревания. Однако комбинация этих и других ранее известных фактов в теории гравитации Ньютона изменила взгляды на окружающий нас мир.

«Зрелость» той или иной культуры для нового синтеза выражается в периодически повторяющемся явлении многократных открытий и в возникновении схожих форм искусства, ремесла и социальных институтов в различных культурах. Но в условиях назревшей для данного типа открытия ситуации требуется еще интуитивная сила исключительного ума и счастливый случай, чтобы открытие из потенциально возможного стало реально существующим.

Итак, внезапность комбинаций воображения имеет своей необходимой предпосылкой длительную подготовку материала, определенный уровень культуры мышления и упорное размышление над проблемой. Догадка исходит из круга личного опыта и идей. Ей просто неоткуда больше взяться. Никто и никогда не делал открытий в области, к которой не имел никакого отношения. И во что бы ни отлилось «озарение» ищущего — в техническую конструкцию, научную идею или художественный образ,— оно, это «озарение», всегда имело свою историю. Оно взросло на возделанном усилиями интеллекта поле: его история и предыстория — работа мысли предшественников и незаметная работа мысли ищущего. По словам М. Горького, интуиция возникает из запаса впечатлений, которые еще не оформлены сознанием, не воплощены в мысль и образ.

Имеется жесткая зависимость содержания проблем и методов их решения от всего накопленного обществом знания. Так, открытие Ньютоном закона всемирного тяготения было подготовлено работами Галилея, Кеплера,

¹ А. Пуанкаре. Наука и метод, стр. 13—14.

205

Гюйгенса, Борелли и др. К теории относительности непосредственно подводили также многие исследования, а Пуанкаре, по существу, открыл специальную теорию относительности одновременно с Эйнштейном. Но никакая сила интуиции даже самого могучего гения не могла привести к открытию той же теории, например, в Древнем Египте. Для этого не было предпосылок.

Иногда научное творчество резко противопоставляют логике, считая, что никто из великих ученых не мыслил логически так, как это изображается в книгах по логике, что логическое мышление, подчиняющееся готовым правилам формальной логики, алгоритмам, автоматически гарантирует успех в решении типовой, но не творческой задачи.

Вопрос этот более сложный, чем кажется на первый взгляд. Он требует специального рассмотрения. Заметим лишь, что оригинальности ума нельзя разумеется, научить.

Научить человека «делать» открытия и мыслить творчески так же трудно, как научить его быть мудрым, сообщив правила житейской мудрости. Ведь каждый факт жизни не скроен по мерке правила. Пока мы свяжем данное правило с данным фактом, жизнь уже повернет нам его спиной, и тогда наши великолепные принципы лишь дадут нам возможность задним числом осознать меру нашей глупости. Не умеющему творчески мыслить логика так же мало может помочь, как знание грамматических правил — научить создавать подлинно художественные стихи.

То, что принято именовать интуицией, чутьем, есть, по сути дела, взгляд и мысль, насыщенные большим неосознанным опытом. Это проявление мышления на бессознательном уровне, на котором порой могут быть решены чрезвычайно сложные задачи.

«Все, что мы называем изобретением или открытием в высшем смысле, есть из ряда вон выходящее проявление, осуществление оригинального чувства истины, которое, давно, развившись в тиши, неожиданно, с быстротой молнии ведет к плодотворному познанию»1. При этом сам процесс решения не осознается, а в сознании всплывает лишь его результат. Лишь задним числом,

¹ Гете. Избр. филос. произв. М., 1964, стр. 326.

206

когда задача уже решена, ход ее решения может быть осознан и проанализирован. Суть этого процесса верно подметил немецкий психолог В. Вундт, хотя, будучи идеалистом, и не сумел ему дать адекватное научное толкование. Душа так счастливо устроена, писал он, что, пока она подготовляет важнейшие предпосылки познавательного процесса, мы не получаем о работе, с которой сопряжена эта подготовка, никаких сведений. Как постороннее существо противостоит нам эта неосознаваемая творящая для нас душа, которая предоставляет в наше распоряжение только зрелые плоды проведенной ею работы.

Интуиция не нечто сверхразумное или неразумное: в ней не осознаются лишь все те признаки, по которым осуществляется вывод, и те приемы, с помощью которых делается этот вывод. Поэтому нельзя считать, что творческое мышление антагонистично обычному логическо-му мышлению. Оно противоположно не логическому началу, а нормам привычного, проторенного, стереотипного, алгоритмического мышления. Интуиция — это не только постижение истины, но одновременно и понимание того, что это именно истина. Интуиция — это эмоционально насыщенное понимание сути проблемы и ее решения, когда ученый врастает в проблему и сливается с ней до такой степени, что уже и во сне она преследует его и властно требует ответа.

Интуиция не автономный способ познания, идущего в обход ощущениям, представлениям и мышлению. Она лишь качественно особый вид познания, когда отдельные звенья логической цепи остаются на уровне бессознательного, а предельно ясно осознается лишь итог мысли — искомая истина. Это как бы свернутая логика мысли. Интуиция так же относится к логике, как внешняя речь к внутренней, где очень многое опущено и фрагментарно. «Таким образом, логика и интуиция имеют каждая свою необходимую роль. Обе они неизбежны. Логика, которая одна может дать достоверность есть орудие доказательства: интуиция есть орудие изобретения» 1.

В интуиции тесно смыкаются мышление, чувство и ощущение. Она сближает научное познание с художест-

¹ А. Пуанкаре. Ценность науки. М., 1906.

207

венным творчеством, и наоборот. На крыльях интуиции осуществляется интеллектуальный скачок от старого знания к новому, открытия в науке, изобретения в технике и созидание в области искусства. Интуиции достаточно для усмотрения истины, но ее недостаточно, чтобы убедиться в достоверности истины. Для этого необходимо доказательство. Перед лицом логической необходимости воображению и интуиции приходится в конце концов сдаваться¹.

¹ См. А. А. Налчаджян. Некоторые психологические и философские проблемы интуитивного познания. М., 1972.

208

ДУХОВНОЕ ОБЩЕНИЕ И ЕГО СИМВОЛИКА

ПСИХОЛОГИЯ ОБЩЕНИЯ

Долгое время в психологии за основную единицу анализа принималась преимущественно обособленная личность. Социальный контекст подразумевался, но не исследовался конкретно и принципиально. Ныне остро ощущается необходимость достоверного знания психологии взаимодействия людей в общении, социально-психологических связей людей.

Духовное общение — это процесс взаимного обмена мыслями, чувствами, волевыми побуждениями с целью управления одних людей другими. По своему содержанию общение может быть разделено на информативное, эмоционально-действенное и регулятивное. В каждом акте общения заключены все эти моменты, хотя каждый раз доминирует что-то одно 1.

Общение в форме совместной трудовой деятельности, а также в речевой и вообще символической форме является необходимым условием процесса приобщения индивида к сокровищам опыта человечества, организующим началом всех видов совместной человеческой деятельности. Вырастая на базе такой деятельности, общение первоначально было включено в эту деятельность и удовлетворяло ее запросы. В дальнейшем оно превратилось в относительно самостоятельную, изо дня в день возобновляющуюся жизненную, нравственно-психологическую потребность поделиться, «излить» свою душу — и в горе, и в радости, и «просто так». Помните ле-

¹ См. Ю. А. Шерковин. Психологический аспект массовой коммуникации. М., 1968, стр. 19.

209

генду о короле с ослиными ушами? Каждого вновь поступающего к нему на службу брадобрея он предупреждал о необходимости хранить тайну о его ушах под угрозой смерти. Но потребность поделиться с другими тайной была столь сильна, что никто не выдерживал и становился жертвой этой неутолимой жажды. Попадает к королю в качестве брадобрея очередной мальчик. Он выслушал условия работы. Тайна об ослиных ушах короля начала так мучить мальчика, что он заболел, перестал пить и есть. И вот решил он обратиться к волшебнику. Тот посоветовал ему пойти в чисто поле, выкопать ямку и поведать эту страшную тайну матери сырой земле. Исполнил все это мальчик. Наступило облегчение. Он поправился...

Будучи по своему существу глубоко социальным процессом, общение вместе с тем всегда носит специфически личностный характер: каждый человек обладает особым стилем или манерой общения. В зависимости от своей ценностной ориентации люди избирательно относятся к информации: они замечают и предпочитают одно и не обращают внимания на другое, охотно вступают в общение с одними людьми и избегают других. Люди существенно отличаются друг от друга по характеру, в зависимости от того, преобладает ли у них личностный контакт с другими людьми или контакт с предметным миром.

Общение проявляется прежде всего в той стихии многообразных речевых процессов, которая со всех сторон как бы омывает все формы и виды устойчивого и постоянно возобновляющегося контакта: житейские разговоры, обмен мнениями в различных общественных коллективах, просто случайные беседы.

Форма и тип общения зависят от партнеров — их характера, ценностной ориентации, интеллекта, опыта и мотивации. В компании близких друзей вырабатываются свои особые, непринужденные формы: слова-намеки, жесты, шутливые рассказы, анекдоты и др. Другой тип общения вырабатывается, например, между мужем и женой, когда позади годы совместной жизни, где многое ясно и без слов. По-иному осуществляется общение, когда случайно собираются посторонние друг для друга люди. Принципиально иначе строится общение на научном совещании, на партийном или профсоюзном собрании,

210

на производстве, в цеху, в воинской части1. Тут существует более строгая регламентация, более ответственное отношение к каждому слову, повышенный самоконтроль и эмоциональный накал: обстоятельства обязывают.

Между формой общения (например, непосредственное производственное общение), формой высказывания (скажем, короткая деловая реплика) и их содержанием существует неразрывное единство. Форма общения как бы предопределяет характер речевых и иных средств обмена мыслями. На формы высказывания оказывают огромное влияние общественное положение, социальный статус общающихся. Словесный этикет, речевой такт и иные формы приспособления высказывания к иерархической организации общества имеют большое значение в процессе выработки основных жизненных жанров общения.

Люди нуждаются в общении значительно больше, чем все другие живые существа. Низшие животные сравнительно легко адаптируются в условиях изоляции. Человекообразные обезьяны очень тяжело переносят ее. Они, как правило, заболевают и гибнут. Анализируя растущее число самоубийств в своей стране, французский социолог Э. Дюркгейм пришел к заключению, что одной из причин, побуждающих людей к уходу из жизни, является болезненное ощущение одиночества, безразличие к жизни и к людям, отношения которых в антагонистическом обществе лишаются человеческой теплоты и приобретают характер чисто ролевых, функциональных связей. Важность взаимной поддержки особенно остро чувствуется в кризисных ситуациях. Общение не только необходимое условие самой жизни людей, но и средство формирования и развития социального опыта. Н. Винер считал, что обмен информацией — это цемент, укрепляющий общество.

В присутствии других людей, в условиях зримого социального контроля у человека видоизменяются психические процессы. Они иные, чем наедине с самим собой. В присутствии других лиц проявляется иной психологический настрой и мера доверительности чем ври разговоре с глазу на глаз. В поведении человека перед лицом других людей обычно выявляются моменты со-

¹ См. сб. «Сознание и общение». Фрунзе, 1968.

211

ревнования, соперничества, коллективизма, подражания, внушения, конформизма и пр. Социальный контроль может ощущаться человеком даже и вне ситуации непосредственного общения. Находясь в уединении, человек в своих помыслах и действиях принимает в расчет то, какой будет реакция на них со стороны других. Словом, человеческое поведение организуется и осуществляется с учетом его социального восприятия и оценки. Поэтому смысл и характер мотивации поведения человека можно понять лишь при условии уяснения того, на какую «аудиторию» рассчитано его реальное или воображаемое действие.

Совместные и согласованные действия людей в определенной социальной группе требуют, чтобы каждый участник в какой-то мере предвидел возможные действия других. Для этого люди в том или ином коллективе постоянно присматриваются и прислушиваются друг к другу. Таким образом, действия людей социальны по своей природе не только потому, что они непосредственно или опосредствованно ориентированы на других людей, но также и потому, что любое их действие включает в себя ожидание той или иной реакции со стороны окружающих: трудно находиться в коллективе, когда не знаешь, что можно ожидать друг от друга. В любом коллективе от каждого члена ждут чего-то своего: эрудиции, остроумия, принципиальности, гуманности. И каждый, зная это, стремится оправдать соответствующие ожидания.

Между человеком и предметным миром стоят другие люди, по существу вся история общества. Мы значительно больше знаем о вещах, которых никогда не видели, о которых только слышали или читали. Дар слова обогащает нас мыслями всего человечества, облегчает каждому путь познания, освобождая его от необходимости до всего доискиваться самому, своими личными усилиями.

Общение осуществляется как непосредственно, так и опосредствованно. У животных общение носит непосредственный, биологический характер. Они инстинктивно чувствуют состояние другого животного. У них имеется биологическое чувство взаимности, которое выражается движениями тела, криками, запахами и пр. Непосредственное общение имеет место и v человека.

212

особенно в той области, которая касается эмоций, удовлетворения биологически заложенных потребностей. Но область человеческих связей бесконечно многообразна, и по своему удельному весу биологические формы контакта людей незначительны; кроме того, они качественно преобразованы, очеловечены.

На раннем этапе становления человека основным источником получения знания служило личное чувственное восприятие реального мира и отношения людей. Постепенно все большую роль начинает играть коллективный опыт, передаваемый жестами, звуковой, а потом и письменной речью. Первоначально эти формы коммуникации ограничивались узкими пределами рода, племени, сельской округи, города. Исторический прогресс человечества существенно изменил способы воздействия на умы и сердца людей: речь на сходке, на форуме, в сенате, беседы философов с учениками, церковная проповедь, песнь хора, диспут схоластов, речь адвоката и прокурора, лекция профессора, письма влюбленных, ханские ярлыки, рукописные прокламации, листовки, волнующие речи трибунов революции заменились или дополнились гигантскими тиражами печатных произведений, радио, телевидением и т. п. Теперь уже потоки сведений циркулируют с помощью качественно разных каналов по всей нашей планете, информационно объединяя человечество в нечто целое 1.

В зависимости от конкретной ситуации и целей общения информация может быть адресована либо к конкретному лицу (или лицам) путем личной обращенности, либо к некоторому множеству вероятных адресатов. Непосредственное общение осуществляется с помощью устной речи и выразительных движений. Опосредствованное — с помощью печати, писем, телефона, телеграфа, радио, кино, телевидения и др. Передаваемый с их помощью поток информации, адресованный относительно анонимной, численно большой и разнородной по своему составу аудитории, именуется в социальной психологии массовой коммуникацией. Многообразие ее средств сильно возросло за последние десятилетия в связи с бурным потоком информации в обществе, что от-

¹ См. «Социально-психологические и лингвистические характеристики форм общения и развития контактов между людьми». Л., 1970.

213

крыло широчайшие возможности духовного взаимодействия между людьми. Общение, ориентированное на широкие массы, психологически организуется иным способом, чем та информация, которая направляется на одного человека. Оно рассчитано на иной эффект, чем межличностное общение. В общении «с глазу на глаз» действует принцип обратной связи в виде участливого, «понимающего» или отрицающего выражения лица, вопросительной мимики, реплики, возражения и пр. В массовой коммуникации обратная связь или совсем отсутствует, или наблюдается в весьма ограниченной форме, или носит чисто воображаемый характер.

Средства общения — это своего рода мост от внутреннего, личного мира к миру внешнему, социальному, они придают сознанию характер надиндивидуального бытия, делают жизнь мысли относительно длительной, а иногда и бессмертной. Вместе с тем все богатства общества язык преобразует в собственность индивидуального духа. Он же сливает бесчисленные ручьи индивидуального сознания в общий поток общественного разума. Функционирующие в обществе механизмы информации составляют своеобразную социальную память — хранилище прошлого опыта, являющегося базой формирования индивидуального сознания каждого человека и дальнейшего развития общественного сознания.

Общение обеспечивает необходимую преемственность в развитии культуры. Каждое новое поколение начинает свою познавательную работу с того, на чем остановилось предшествующее поколение. Указывая на великое значение общения в жизни общества, А. И. Герцен писал, что стремления людей «не пропадают бесследно, они облекаются словом, воплощаются в образ, остаются в предании и передаются из века в век. Каждый человек опирается на страшное генеалогическое дерево, которого корни чуть ли не идут до Адамова рая; за нами, как за прибрежной волной, чувствуется напор целого океана — всемирной истории» 1. Книги составляют документ, по которому вся прошлая культура вводится во владение настоящего. В сокровищницу родной речи складывает одно поколение за другим плоды глубо-

¹ А. И. Герцен. Былое и думы, т. 3, ч. 6. М., 1958, стр. 234— 235.

214

кях движений мысли и исторических событий. Весь след своей духовной жизни народ бережно сохраняет в народном слове, в письменах, изобретением которых человеческий ум разрешил одну из самых трудных и великих своих задач: он воплотил, фиксировал речь и таким образом получил возможность сделать свою мысль бессмертной. «Что написано пером, того не вырубишь топором»,— говорит народная мудрость. Письмо — чудесная, неиссякаемая чаша познания и мудрости. Это чаша, которая всегда остается полной, несмотря на то что каждый из нее все время черпает. Древнее изречение гласит: сказанное улетает, а написанное остается1.