Сборник МНМК_2014

ков, которые уже в свою очередь обладают тем уровнем квалификации и опыта, который требуется для осуществления того или иного вида деятельности. В случае же с индивидуальным предпринимателем, который, впрочем, также имеет возможность нанимать работников необходимой ему квалификации и через них вести хозяйствование, оставаясь только организатором и управленцем, — лицензионное законодательство, предъявляет жесткие требования непосредственно к собственнику предприятия, осуществляющего тот или иной вид экономической, предпринимательской деятельности.1 Имеется также прямое отнесение законодателя отдельных видов индивидуальной предпринимательской деятельности к профессиональному предпринимательству, в частности, деятельность арбитражных управляющих, страховую, аудиторскую, оценочную деятельность и других.

1 О лицензировании отдельных видов деятельности : федер. закон от 4 мая 2011 г. № 99-ФЗ (в ред. от 1 сент. 2013 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2011. № 19. Ст. 2716.

81

УДК 347.412.8

Е. А. Абрамова

Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, г. Новосибирск

НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЗАДАТКА

Среди поименованных в ГК РФ способов обеспечения исполнения обязательств существует один, довольно древний, с исконно русским названием «задаток».

Как следует из легального определения задатка, последний в договорных отношениях должен выполнять три функции: платежную, доказательственную и обеспечительную.

Следует отметить, что позиции арбитражных судов и судов общей юрисдикции по вопросам задатка разнятся, и исповедуют разные подходы при разрешении вопросов, касающихся задатка.

Возможность обеспечения задатком предварительных договоров вызывает дискуссию уже несколько лет. Многие правоведы полагают, что задаток не может применяться как способ обеспечения обязательств в предварительном договоре, именно потому, что стилистический анализ текста нормы ст. 380 ГК однозначно свидетельствует о том, что все три функции задатка могут обеспечивать одновременно лишь один договор.

Считаем, что три функции задатка фактически распределяются между двумя взаимосвязанными договорами: предварительным и основным. Переход суммы задатка из одного обязательства в другое можно рассматривать как зачет по умолчанию, который может быть предусмотрен в законе. Тогда проблема невозможности использования задатка для обеспечения предварительных договоров окончательно снимется. Следует признать допустимость использования задатка в предварительном договоре и для уточнения внести изменения в законодательство, а именно изложить в ч.1 ст. 380 ГК РФ в следующей редакции: «Задатком признается денежная сумма, выдаваемая одной из договаривающихся сторон в счет причитающихся с нее по договору платежей другой стороне и в обеспечение заключения и (или) исполнения договора».

Следующая проблема заключается в том, что в случае если исполнение договора обеспечено задатком, при ненадлежащем исполнении обязательства никаких неблагоприятных последствий для долж-

82

ника не возникает. Если признать, что исполнение части является исполнением и задаток не теряется, то открываются огромные «возможности» для злоупотреблений.

В связи с этим, ГК РФ нуждается в норме, согласно которой задаток утрачивается либо возвращается в двойном размере не только при неисполнении обязательства, но и при существенном нарушении обязательства. Предлагается изложить ч. 2 ст. 381 ГК РФ в следующей редакции: «Если за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора ответственна сторона, внесшая задаток, он остается у другой стороны. Если за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора ответственна сторона, получившая задаток, она обязана уплатить другой стороне двойную сумму задатка.

Сверх того, сторона, ответственная за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора, обязана возместить другой стороне убытки с зачетом суммы задатка, если в договоре не предусмотрено иное».

Научный руководитель — канд. юрид. наук, доцент Н. А. Кирилова

83

УДК 4414

Н. В. Адоньева

Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, г. Новосибирск

ОСОБЕННОСТИ ПРОДАЖИ ПРЕДПРИЯТИЯ

Одной из разновидностей договора купли-продажи недвижимости является продажа предприятия.

Как показывает, сложившаяся практика в этой области имеется ряд весьма серьезных проблем. Одним из самых важных является вопрос передачи предприятий. Как правило, такое действие осуществляется по передаточным актам, которые содержат определенные сведения о составе предприятия, его активах, уведомлениях кредиторов и т. д.

Остановимся на сведениях о составе долгов, которые означаются в уведомлениях кредиторов. Пункт 3 статьи 565 Гражданского кодекса РФ говорит, что в случае передачи в составе предприятия долгов, не указанных в договоре и в передаточном акте, эти долги все равно переходят покупателю.

Можно привести пример из практики Арбитражного суда Алтайского края. ИЧП «Тревит» продавалось в процессе приватизации, было опубликовано сообщение о продаже этого предприятия как имущественного комплекса, в котором было указано: долги ИЧП, которые перейдут покупателю, составляют 4 млн рублей. В итоге через некоторое время после продажи выяснилось, что там долги составляют 36 миллионов. Покупатель обратился в суд. И суд при этом определил, что долг перешел к покупателю, хотя в договоре было четко указано: переходящий долг составляет 4 млн рублей.

Исходя из вышесказанного, чтобы не возникало споров в данном вопросе, в Гражданском кодексе РФ целесообразно более четко регламентировать последствия передачи и принятия предприятия с недостатками. Предлагается п. 3 статьи 565 ГК РФ следует изменить со следующей формулировкой: « Покупатель вправе требовать уменьшения покупной цены в случае передачи ему в составе предприятия долгов (обязательств) продавца, которые не были указаны в договоре продажи предприятия или передаточном акте, если продавец не докажет, что покупатель знал о таких долгах (обязательствах) во время заклю-

84

чения договора и передачи предприятия или расторжения договора в одностороннем порядке»

Второй актуальной проблемой является вопрос о защите прав кредиторов при совершении сделок с предприятиями.

На практике возможны три ситуации. Первая: когда продавец кредитора уведомил, и он дал согласие на перевод долга. В этом случае, как правило, никаких проблем не возникает. Вторая ситуация может сложиться тогда, когда продавец уведомляет кредитора о продаже предприятия, однако кредитор ничего не сообщает в ответ о возможности или невозможности передачи долга покупателю. Третья возможность наиболее часто на практике встречающаяся — это когда о кредиторе вообще забывают. Понятно, что защита прав кредиторов необходима именно во второй и третьей ситуациях. Как это может происходить? В соответствии с законодательством п.2 ст. 562 ГК РФ дается трехмесячный или годичный срок (в зависимости от наличия факта уведомления) для заявления двух альтернативных требований: либо о досрочном исполнении или прекращении обязательств с возмещением убытков, либо сделка признается недействительной.

Возникает простой вопрос. Если имеется долг, скажем, в размере 1000 рублей, и при этом многие миллионы переходят в составе предприятия — может ли кредитор из-за этой ничтожной по сравнению с объемом сделки суммы долга разрушить сделку, требовать признания ее недействительной.

Здесь существует особый механизм применения правил о признании недействительности сделок и расторжении договоров. И если суд установит, что разрушение сделки противоречит общественным интересам или существенно нарушает права и интересы кредиторов, то никакой речи о признании сделки недействительной быть не может. Хотя все прекрасно понимают, что здесь речь идет о чисто оценочной категории и пресловутом человеческом факторе — в данном случае судейской оценке.

Целесообразно было бы внести пункт 5 в ст.562 ГК РФ со следующей формулировкой: «кредитор не вправе требовать признания договора недействительным при малозначительности суммы долга по сравнению с объемом сделки».

Научный руководитель — канд. юрид. наук, доцент Н. А. Кирилова

85

УДК 347

А. С. Богданова

Новосибирский национальный исследовательский государственный университет, г. Новосибирск

ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО ПОЛОЖЕНИЯ ХОЛДИНГОВ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

В современном предпринимательском обороте широкое распространение получила такая форма предпринимательских объединений, как холдинги. Анализ понятия холдинга и холдинговых отношений актуален с практической и с теоретической точек зрения. С точки зрения практической — поскольку холдинги играют все более заметную роль в экономике страны и практика создания и функционирования холдингов нуждается в адекватной правовой регламентации.

Правовое регулирование холдинговых компаний в РФ существенным образом отстает от предпринимательской практики. Компании холдингового типа возникли в России не только в рамках приватизационного законодательства в соответствии с Временным положением о холдинговых компаниях, создаваемых при преобразовании предприятий в акционерные общества, утверждённым Указом Президента Российской Федерации от 16 ноября 1992 г. № 1392 «О мерах по реализации промышленной политики при приватизации государственных предприятий», но и в результате естественных интеграционных процессов концентрации производства и капитала, восстановления разрушенных технологических взаимосвязей хозяйствующих субъектов.

Регулирование холдингов, осуществляемое в настоящий момент в рамках гражданского законодательства через определение категорий основного и дочерних хозяйственных обществ (ст. 105, 106 ГК РФ, ст. 6 ФЗ «Об акционерных обществах»), явно отстает от требований предпринимательской практики.

Пока Закон «О холдингах» не принят, правовое регулирование носит отстающий от требований современной предпринимательской практики усеченно-фрагментарный характер.

Таким образом, в данной работе рассмотрен ряд проблем деятельности и создания холдингов, а также выдвигаются предложения по принятию единого специального закона и соответствующего пакета поправок к отраслевому законодательству.

Научный руководитель — канд. юрид. наук, доцент Н. Ю. Чернусь

86

УДК 347.232.4

Д. А. Булыгин

Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, г. Новосибирск

ПРОБЛЕМЫ ИСЧИСЛЕНИЯ СРОКА ПРИОБРЕТАТЕЛЬНОЙ ДАВНОСТИ

Вопрос о приобретательной давности как основании возникновения права собственности на имущество вызывает как множество споров среди теоретиков-цивилистов, так и изобилие противоречивых решений в правоприменительной практике. В частности, спорным является вопрос о моменте (дате) начала течения срока приобретательной давности.

Из предписания статьи 234 Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ) видно, что применение института приобретательной давности возможно при наличии пяти условий: добросовестность; владение имуществом как своим собственным; непрерывность владения; открытость; владение имуществом в течение установленного законом срока. При условии соблюдения предыдущих требований, претендующий на имущество субъект должен владеть этим имуществом в течение определенного срока: для недвижимого имущества установлен срок 15 лет, а для движимого — 5 лет.

Однако, исходя из п.4 ст. 234 ГК РФ, течение срока приобретательной давности не может начаться до тех пор, пока не истек срок исковой давности по иску об истребовании имущества из незаконного владения лица, на который в соответствии со ст. 196 ГК РФ распространяется общий срок исковой давности — три года.

Следовательно, начало течения срока приобретательной давности начинается спустя три года с момента завладения имуществом, а общий срок для признания права собственности составляет 18 и 8 лет для недвижимого и движимого имущества соответственно.

Очевидно, что такая формула направлена на защиту прав собственника, но в то же время сильно ущемляет интересы давностного владельца.

По данному вопросу в науке гражданского права существует мнение, что для достижения оптимального сочетания интересов субъектов гражданских правоотношений течение сроков исковой и приобрета-

87

тельной давности должно начинать исчисляться не последовательно (один после другого), а одновременно — в момент завладения имуществом.

Таким образом, для защиты интересов давностного владельца и оптимизации гражданского оборота, на взгляд автора, рациональным было бы изложение п.4 ст. 234 ГК РФ в следующей редакции:

«Течение срока приобретательной давности в отношении вещей, находящихся у лица, из владения которого они могли быть истребованы в соответствии со статьями 301 и 305 настоящего Кодекса, начинается одномоментно с течением срока исковой давности по соответствующим требованиям».

При этом, учитывая условие открытости владения, должно быть презюмировано знание собственником о факте нарушения его прав с момента завладения. Поэтому абзац второй п.4 ст. 234 ГК РФ необходимо изложить в следующей редакцией:

«Датой начала течения срока исковой давности является дата фактического завладения имущества добросовестным приобретателем».

В то же время в случае затруднения при определении конкретной даты начала течения сроков может применяться механизм, используемый законодателем в статье 42 ГК РФ. Поэтому в п.4 ст. 234 ГК РФ необходимо добавить абзац третий в следующей формулировке:

«При невозможности установить дату фактического завладения имуществом началом исчисления сроков исковой и приобретательной давности считается первое число месяца, следующего за тем, в котором было произведено завладение, а при невозможности установить этот месяц — первое января следующего года».

Научный руководитель — канд. юрид. наук, доцент Е. А. Дорожинская

88

УДК 346.91

В. Ю. Елисеенко

Алтайская академия экономики и права, г. Барнаул

НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ ОБЕСПЕЧИТЕЛЬНЫХ МЕР

В АРБИТРАЖНОМ ПРОЦЕССЕ

Арбитражное процессуальное законодательство регламентирует институт обеспечительных мер. Значение данного института можно определить следующим образом:

—они являются гарантиями защиты прав граждан и организаций,

вслучае возникновения каких-либо опасений о невыполнении или затруднениях выполнения решения арбитражного суда.

—данные меры являются средствами предотвращения причинения значительного ущерба истцу (заявителю);

—обеспечивают реальное, полное восстановление имуществен-

ных прав участников арбитражного процесса, нарушенных в результате неправомерных действий других лиц.1

Несмотря на то, что общий процессуальный порядок применения обеспечительных мер установлен законом, на практике обнаруживаются различные проблемы в этой области.

Так, АПК РФ допускает возможность включения ходатайства о принятии обеспечительных мер в текст искового заявления, которое в свою очередь может быть направлено в электронном виде, но вместе с тем не предусмотрена подача в электронном виде заявления об обеспечении иска. В связи с чем, ходатайство об обеспечении иска, изложенное в исковом заявлении, поданном в соответствии с ч. 1 ст. 125 АПК РФ посредством заполнения формы, размещенной на официаль-

ном сайте арбитражного суда, считается не поданным в арбитражный суд.2

1Арбитражный процесс : учеб. для студентов вузов / Н. М. Коршунов, А. Н. Лабыгин и др. ; под ред. Н. М. Коршунова. 3-е изд., перераб. и доп. М. : ЮНИТИ ДАНА : Закон и право, 2013. 871с.

2О некоторых вопросах применения Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации : постановление Пленума ВАС РФ от 17 февр. 2011 г. № 12 // СПС «КонсультантПлюс».

89

По нашему мнению, такое положение закона не является удобным и практичным, как известно, количество арбитражных судов не так уж велико по сравнению с судами общей юрисдикции и располагается такой суд, как правило в административном центре субъекта РФ, и возможность подачи такого заявления в электронной форме, большей степени отвечало бы требованиям оперативности.

Не меньший интерес вызывает вопрос о самой возможности принятия обеспечительных мер с точки зрения их обоснованности и действительной необходимости.

Следует заметить, что в последнее время суды более осторожно стали относиться к данному процессуальному институту, об этом свидетельствуют статистические данные, приведенные Высшим арбитражным судом РФ. Так, сравнивая периоды с 2009 года по 2013 год, стоит отметить значительное уменьшение числа рассмотренных заявлений о принятии обеспечительных мер с 75 551 до 60 221 заявления соответственно1.

Возможно, это связано и с характером рассматриваемых дел судами, но как показывает практика в большей степени это связано с «осторожным» отношением судов к принятию обеспечительных мер.

Основная опасность обусловлена тем, что принятием обеспечительных мер могут быть затронуты интересы третьих лиц, не имеющих никакого отношения к существу спора. Так, в пп.1 п.1 ст.91 предусмотрено, что в качестве предмета ареста может рассматриваться имущество, фактически не поступившее во владение ответчика и находящееся у третьих лиц, но являющееся собственностью ответчика.2 С учетом того, что участниками арбитражного процесса в большинстве своем являются субъекты предпринимательской деятельности, реализация такой возможности может попросту парализовать такую деятельность, в частности затормозить исполнение разного рода обязательств по договорам, а как следствие нанести определенные убытки деятельности субъекта.

Научный руководитель — старший преподаватель Ю. А. Одинцева

1Таблица основных показателей работы арбитражных судов РФ 2009— 2013 годах [Электронный ресурс]. URL : http://arbitr.ru/

2О применении арбитражными судами обеспечительных мер : постановление Пленума ВАС РФ от 12 окт. 2006 г. № 55 // СПС «КонсультантПлюс».

90