7 Апреля 1980 года президент Картер приказал разорвать дипломатические отношения

с Ираном. 11 апреля на заседании Совета национальной безопасности президент

Картер разрешил проведение военной операции «Коготь орла». Он принял двух

полковников и благословил их на подвиг.

Изучая любую проблему, Картер требовал все больше и больше справок. Он был

уверен, что справится, если разберется во всех деталях. Однажды президент Картер

заметил, что рядом с Белым домом из крана бежит вода. Он остановил сантехника и

стал его расспрашивать: почему вода выливается? Сколько это стоит? Почему деталь

оказалась дефектной?

Его помощники считали, что Картер напрасно тратит энергию на пустяки. Ему бы

сосредоточиться на главном…

Госсекретарь Сайрус Вэнс не согласился с планом освободить заложников в Иране и

сказал, что уйдет в отставку вне зависимости от того, будет ли спасательная

операция успешной или провалится.

Джимми Картер связал с освобождением заложников свою политическую судьбу. «Мой

недостаток: я не иду на компромисс в отношении принципа, который считаю верным,

— говорил о себе Картер. — Один политик как-то сказал обо мне — «упрям, как

черепаха из южной Джорджии». Бездумный отказ от компромиссов, конечно, глуп; но,

может быть, пришло время отказаться от компромиссов по принципиальным вопросам».

За три недели до начала операции сотрудник американской военно-воздушной

разведки проехал на мотоцикле через район приземления американского десанта. Он

установил наземные огни для облегчения посадки.

В операции участвовали восемьдесят бойцов «Дельты» и тринадцать «зеленых беретов»

из 10-й группы спецназа, расквартированной на базе в Бад-Тельце (Западная

Германия). Всех одели в джинсы и куртки защитного цвета. На рукавах нашивки с

изображением американского государственного флага, заклеенные пластырем.

Пластырь предстояло сорвать уже во время штурма, чтобы не задеть своих. Бойцам «Дельты»

предстояло освободить заложников, которых держали в самом посольстве, а «зеленым

беретам» — вытащить троих американцев, которые оставались в здании министерства

иностранных дел Ирана.

Эскадрилью транспортных самолетов С-130 перебросили в Египет будто бы для

совместных маневров. Из Египта летчики перелетели в Оман, где находился старый

аэродром британских военно-воздушных сил и где они дозаправились перед

дальнейшим полетом. Восемь «Морских жеребцов» поднялись вечером в воздух с

палубы авианосца «Нимитц», находившегося в Оманском заливе. Эти вертолеты

выбрали по той причине, что в каждый из них можно было посадить тридцать человек.

Вечером 24 апреля 1980 года три американских транспортных самолета, три самолета-заправщика

и восемь вертолетов без предупреждения вошли в воздушное пространство Ирана.

Система противовоздушной обороны страны после исламской революции находилась в

плачевном состоянии, так что иранские военные появления американской авиации

просто не заметили.

По плану, составленному в Пентагоне, американские десантники должны были ночью

тайно войти в Тегеран. Им предстояло освободить взятых в заложники полсотни

американских дипломатов — весь наличный состав посольства Соединенных Штатов в

Иране. Первая фаза операции называлась «Горшок риса».

Одновременно американская агентура внутри иранской столицы получила задание

устроить нечто вроде маленького восстания — и действительно в Тегеране началась

стрельба, вспыхнули пожары, нарушилась телефонная связь…

Но дальше все пошло из рук вон плохо.

Специалисты считают выбор вертолетов главной ошибкой — пилоты из морской пехоты

не имели опыта длительных полетов и дозаправки. Пилотам приказали лететь на

минимальной высоте — около шестидесяти метров. В результате вертолеты попали в

пыльную бурю. У одного сразу начались технические проблемы. Пилоты еще двух

машин потеряли ориентировку, то есть заблудились в условиях плохой видимости, и

совершили вынужденную посадку.

До места посадки — с часовым опозданием — добрались только шесть машин, из них

одна при посадке повредила гидравлическую систему.

Дозаправка вертолетов проходила уже на иранской территории. Вдруг американцы

заметили на шоссе машину. Это был рейсовый автобус. Автобус остановили,

пассажиров вывели и уложили на песок. Тут на шоссе появилась автоцистерна с

горючим. Водитель не подчинился приказу остановиться. Машину подорвали, она

вспыхнула. В полной темноте пожар был виден издалека…

Дозаправка проходила в полной темноте. Один из вертолетов налетел на самолет-заправщик

и пропорол ему брюхо. Обе машины вспыхнули. Сгорело все топливо, предназначенное

для операции.

Восемь человек — пять пилотов самолета и трое вертолетчиков — погибли. Обломки

взорвавшихся машин повредили еще четыре вертолета. В огне рвались боеприпасы.

Бойцы спецназа, решив, что на них напали иранцы, открыли беспорядочную стрельбу.

С командного пункта, развернутого в Египте, требовали продолжать операцию. Но у

полковника Чарлза Бекквита, который находился в пустыне вместе со своими бойцами,

оставалось всего пять вертолетов. Во время штурма и они могли быть повреждены,

что делало операцию невозможной. На двух-трех вертолетах немыслимо эвакуировать

больше ста семидесяти человек — то есть всех заложников и спецназ.

Полковник Бекквит, видя, что продолжение бессмысленно, приказал бросить технику,

оружие, погрузил всех в транспортные самолеты и дал приказ взлетать. На

следующий день иранские солдаты обнаружили четыре брошенных вертолета и остатки

сгоревших машин. Американцы так торопились, что даже не уничтожили оставшиеся на

земле вертолеты и находившиеся в них секретные документы, что позволило иранским

спецслужбам выявить и арестовать американских агентов внутри страны.

Операция по спасению американских дипломатов в Тегеране, которых стражи

исламской революции взяли в заложники, провалилась.

Президент Картер обреченно сказал: «Все пошло к черту!» Он нашел в себе мужество

выступить по телевидению и рассказать о неудаче:

— Считая необходимым спасти заложников, я принял решение о спасательной операции.

Когда во время дозаправки мы потеряли вертолеты, я принял решение прекратить

операцию. Я один отвечаю за все, что произошло.

Иранцы торжествовали. Аятолла Али Хаменеи сказал:

— Мы не какие-нибудь либералы, вроде Альенде или Мосаддыка, которых ЦРУ смогло

прикончить.