28 Ноября на заседании Совета национальной безопасности министр обороны Джордж

Маршалл твердо сказал:

— Большая война с Китаем невозможна. Мы попадем в ловушку, расставленную нам

русскими. Это потребует мобилизации всех сил и оставит Европу беззащитной перед

советским вторжением. Надо сделать все возможное, чтобы ограничить войну.

Трумэн считал, что единственный выход — переговоры о перемирии.

Генерал Макартур, униженный необходимостью отступать, считал иначе. С его точки

зрения, большая война уже началась. Дуглас Макартур не понимал, почему, если он

имеет в арсенале такое оружие, ему запрещают применить его на поле боя. Он

предлагал объявить Китаю войну и сбросить от тридцати до пятидесяти атомных бомб

на Маньчжурию и крупные города.

За два дня до Рождества на дороге погиб командующий 8-й армией генерал Уолтон

Уолкер: его джип врезался в южнокорейский грузовик. Его сменил прилетевший из

Вашингтона генерал Мэтью Риджуэй. Он сумел остановить отступление. Фронт

стабилизировался без применения ядерного оружия. Напряжение спало. Как выразился

Дин Ачесон, «пока генерал Макартур воюет с Вашингтоном, генерал Риджуэй

сражается с врагом». В начале 1951 года 8-я армия начала успешное наступление и

12 марта во второй раз отбила Сеул. К концу марта войска вышли к 38-й параллели

и остановились. Превосходство американских войск в технике и огневой мощи над

китайскими ополченцами было очевидным. Началась позиционная война на истощение.

«Во время ужина, — писал Сталину советский посол в Пекине Павел Юдин, — Мао

Цзэдун говорил о войне в Корее, указывал на то, что американцы, к сожалению, не

хотят вести больших сражений. Главная наша задача в Корее — как можно больше

уничтожить живой силы американцев. Мы, говорил Мао Цзэдун, не против того, чтобы

война в Корее затянулась…»

15 марта 1951 года генерал Макартур нарушил приказ Трумэна и дал интервью, в

котором критиковал Вашингтон за то, что 8-ю армию остановили и не дали ей

завершить объединение Кореи.

24 марта Макартур, никого не поставив в известность, предъявил Мао Цзэдуну

ультиматум, обещав расширить масштабы войны и полностью разгромить китайскую

армию. Усилия Трумэна относительно перемирия пошли прахом.

Президент был возмущен: «Макартур не оставил мне выбора — я не мог больше

терпеть его неподчинение». Рузвельт тоже с опаской относился к Макартуру, но не

решился сместить его с должности. Амбициозного генерала побаивались в Вашингтоне.

Гарри Трумэн оказался более волевым человеком и уволил генерала.

— Вопрос, который мы должны перед собой поставить, звучит так, — говорил Трумэн,

обращаясь к стране, — можно ли сорвать захватнические планы Советского Союза без

большой войны? Наша страна и наши союзники в ООН считают, что лучшим средством

явится победа в корейской войне. Генерал Макартур с этим не согласен. Поэтому я

принял решение отправить генерала в отставку, чтобы больше не было сомнений в

целях нашей политики. Мне было не просто принять это решение, потому что генерал

Макартур — один из выдающихся наших полководцев. Но мир во всем мире важнее.

Трумэн предполагал, что грянет буря, но и представить себе не мог, что начнется

в стране! Для многих американцев Макартур был настоящим героем. Сенатор Никсон

потребовал немедленно вернуть генералу его должность. Сенатор Дженнер заявил,

что страна «в руках тайной клики, которой руководят русские шпионы». Сенатор

Маккарти предположил, что Трумэном управляют «бурбон и бенедиктин». В сенате

заговорили об импичменте. Законодательные собрания четырех штатов — Флориды,

Мичигана, Иллинойса, Калифорнии — заклеймили решение президента.