16 Июня 1950 года советский посол в Пхеньяне Терентий Фомич Штыков предупредил

Сталина, что наступление начнется 25 июня. Ким Ир Сен надеялся закончить войну

меньше чем за два месяца. Его армия действовала с опережением плана.

За четыре дня северяне взяли Сеул. Правительство Ли Сын Мана бежало. Перед этим

расстреляли сидевших в сеульских тюрьмах политических заключенных, в основном

коммунистов. Режим Ли Сын Мана был малосимпатичным. Советником по

разведывательным делам при южнокорейском правительстве состоял полковник

американской армии Дональд Николс. Он видел, как подчиненные Ли расправляются со

своими политическими соперниками.

— Я стоял совершенно беспомощный и наблюдал за тем, как это происходило, —

рассказывал полковник Николс. — Грузовики с обреченными на смерть прибывали один

за другим. Руки у заключенных были связаны за спиной. Их ставили в ряд вдоль

только что отрытых могил, стреляли в затылок и сбрасывали в могилу. Два

бульдозера работали без перерывов.

Расстрел свалили на северных корейцев, которые заняли город. Войска северян

стремительно продвигались на юг. Ким торжествовал, но вместе с Мао Цзэдуном и

Сталиным он ошибся, рассчитывая, что американцы не вмешаются.

За три недели до войны президент Соединенных Штатов Гарри Трумэн сказал, что мир

во всем мире сейчас ближе, чем когда-то бы ни было за последние пять лет.

Все эти годы он не оставлял надежды договориться со Сталиным.

Иногда это казалось возможным.

7 ноября 1946 года президент Трумэн принял в Вашингтоне министра Молотова.

Беседа была очень короткой. Прощаясь, президент сказал:

— Прошу вас передать генералиссимусу Сталину, что я хотел бы видеть его своим

гостем.

31 декабря 1947 года новый советский посол Александр Панюшкин вручил президенту

Трумэну верительные грамоты. Когда Панюшкин вышел, корреспонденты спросили, что

ему известно о приезде Сталина. Посол ответил, что у него нет замечаний по этому

вопросу, и больше разговаривать с журналистами не стал.

1 марта 1948 года на пресс-конференции Трумэн вновь повторил приглашение Сталину

приехать, сказал, что будет рад его видеть в Соединенных Штатах. Когда стало

ясно, что генералиссимус не приедет, пошли разговоры о плохом здоровье вождя.

27 января 1949 года Сталин ответил на вопросы европейского директора

американского информационного агентства Интернэшнл Ньюс Сервис Кингсбери Смита.

— Будет ли правительство СССР, — спросил Смит, — готово рассмотреть вопрос об

опубликовании совместной с правительством Соединенных Штатов Америки декларации,

подтверждающей, что ни то ни другое правительства не имеют намерения прибегнуть

к войне друг против друга?

— Советское правительство готово было бы рассмотреть вопрос об опубликовании

такой декларации…

— Будете ли вы, ваше превосходительство, готовы встретиться с президентом

Трумэном в каком-либо обоюдно приемлемом месте для обсуждения возможности

заключения такого Пакта мира?

— Я и раньше заявлял, что против встречи нет возражений…

1 февраля 1949 года воодушевленный возможностью организовать встречу двух

мировых лидеров Кингсбери Смит телеграфировал в Кремль:

«Генералиссимусу Иосифу Сталину

Ваше превосходительство,

официальный представитель Белого дома Чарльз Росс сегодня заявил, что президент

Трумэн был бы рад иметь возможность совещаться с Вами в Вашингтоне. Будете ли Вы,

Ваше превосходительство, готовы приехать в Вашингтон для этой цели? Если нет, то

где бы Вы были готовы встретиться с президентом?»

3 февраля 1949 года «Известия» опубликовали ответную телеграмму Сталина:

«Я благодарен президенту Трумэну за приглашение. Приезд в Вашингтон является

давнишним моим желанием, о чем я в свое время говорил президенту Рузвельту в

Ялте и президенту Трумэну в Потсдаме. К сожалению, в настоящее время я лишен

возможности осуществить это свое желание, так как врачи решительно возражают

против моей сколько-нибудь длительной поездки, особенно по морю или по воздуху.

Правительство Советского Союза приветствовало бы приезд президента США в СССР.

Можно было бы организовать совещание в Москве, или в Ленинграде, или в

Калининграде, в Одессе или в Ялте — по выбору президента, если, конечно, это не

противоречит соображениям удобства президента.

Если, однако, это предложение встретит возражение, можно было бы устроить

встречу в Польше или в Чехословакии — по усмотрению президента».

Но американский президент (тогда им был Франклин Рузвельт) уже приезжал в

Советский Союз (в Ялту). Он же прилетал в Тегеран — чтобы Сталину было удобнее

встретиться с союзниками. И Гарри Трумэн проделал немалый путь до Потсдама,

чтобы познакомиться с советским вождем. По дипломатическому протоколу советский

лидер должен был нанести ответный визит.