§ 154. Капитализм в теории и на практике

Чистая теория капитализма включает, прежде всего, ин­ституциональную составляющую. Начнем с того, что капитал и капитализм — не только разные понятия, но они не обязательно соотносятся друг с другом. Капитал — воспро­изводимые предметы, которые мы не потребляем, а исполь­зуем для производства благ. Одна и та же вещь может быть и не быть капиталом. Велосипед у девчонки — предмет для развлечений. Велосипед у почтальона — капитал. Чтение «Трех мушкетеров» — прекрасный досуг для мальчишки. Чтение «Основ экономических знаний» — создание челове­ческого капитала. Капитализм не отличается наличием капи­тала. Капитала было много и в Советском Союзе.

Капитализм как экономическая система отличается от других систем своими институциями. При капитализме инди­видуумы, в одиночку или группами, владеют в качестве частных собственников факторами производства и правом использовать их в соответствии с их собственным выбором. Частная собственность — одна из экономических институций капитализма. При капитализме частная собственность — одно из важнейших прав, сферу и природу которого должно признавать правительство. Правительство должно защищать это право по требованию собственника. Это право относится не только к какому-то имуществу, как, например, дом, земля, оборудование, мастерская, фабрика. Существуют раз­личные объекты собственности. Один из них, например, патент, который дает особые права его собственнику в отношении открытия, изобретения.

Право частной собственности выполняет очень важную функцию — стимулирует накопление и сохранение богат­ства, в том числе в форме физического капитала. В основе этого лежит процесс личных и корпоративных сбережений. Такой процесс вряд ли осуществится в серьезных масштабах, если индивидуумы и корпорации не будут мотивированы имущественными правами. Имеется критическая связь между частной собственностью и накоплением на основе права наследования частной собственности. Это право — еще одна институция капитализма. Оно является механизмом накопле­ния богатства, мотивирует каждого на накопление ради своих детей и детей своих детей. Результаты действия этого права видны буквально во всех так называемых капиталисти­ческих странах: прекрасные дороги к каждому сельскому дому, десятки миллионов коттеджей, все более изысканные интерьеры личных коттеджей, несколько автомобилей, теле­визоров, видеосистем на семью, превращенные в личные музеи фамильные склепы на кладбищах и т. д. и т. п. Результаты длительного отсутствия этого права также во всем видны в России: сельские дома без удобств, «хрущобы» в городских кварталах, стандартизованная до унылости обста­новка неудобных и маленьких квартир, почти полное отсут­ствие каких-либо коллекций, предметов старины у массового домашнего хозяйства и т. д.

Конечно, право частной собственности и право наследо­вания не являются безграничными. Власти контролируют и ограничивают их в согласованных пределах. Собственника коттеджа и земельного участка в Вашингтоне могут заставить продать и то и другое, если этот участок оказался выделен­ным под строительство общественного здания или станции метро. Но это будет сделано с выгодой для владельца и с учетом его требований, а не просто отнято или куплено за бесценок.

Следствием концепции права частной собственности является еще одна институция капитализма — свобода предпринимательства, право свободного выбора экономиче­ской деятельности, в которой будут задействованы ресур­сы данного человека или группы людей. Человек — луч­ший судья своим интересам, и его решение должно огра­ничиваться лишь рамками законных видов деятельности. Человек старается максимизировать полезность, удовлетво­рение от своего выбора. Стремясь к максимизации своей выгоды, он создает условия для роста богатства во всем обществе.

Конкурентные рынки — еще одна институция капитализ­ма. Именно через них, через взаимодействие товарных и факторных рынков осуществляется эффективное перераспре­деление ограниченных ресурсов общества. Мы уже знаем, что важной институцией капитализма являются власти, государ­ство. Они охраняют права людей, социальные ценности об­щества, предотвращают другие институции от саморазруше­ния. Власти, государство, вмешиваясь в экономику, никогда не сохраняют некий общественный нейтралитет. Заставляя соблюдать природоохранные законы, они жестко ограничи­вают производителей, заставляя их нести бремя существен­ных дополнительных расходов.

Конкурентные факторные рынки сами определяют цены на факторы производства и, следовательно, доходы владель­цев факторов, т. е. определяют структуру распределения до­ходов в обществе. Эта институция часто служила и все еще служит объектом критики. Есть немало политиков и ученых, говорящих, что до того, как факторные рынки стали спра­ведливо распределять доходы людей, существовало неспра­ведливое распределение самих факторов. Кому-то досталась земля, кому-то капитал, а кому-то только труд. Когда-то, возможно, было и так. Но возвращать историю распределения вспять так же бессмысленно и опасно, как сегодня включать Египет и Грецию в состав Италии только потому, что когда-то они входили в Римскую империю.

В реальной жизни теоретический капитализм обнаружи­вает немало несоответствий. Их источниками являются и частный сектор, и общественный (государственный) сектор. В теории рыночные операции (трансакции) не должны вести к затратам (трансакционным затратам) для покупателей и продавцов. На практике мы знаем о затратах на поиск наи­более эффективных факторов производства, на переговоры о заключении сделок и контрактов, на инфорсмент (принуж­дение к выполнению) контрактов, на рекламу и т. д. Эти трансакционные затраты являются бременем как для произ­водителей, так и для потребителей. Власти должны регули­ровать эти затраты для того, чтобы рынки сохраняли способ­ность к саморегуляции.

Другим источником неприятностей для рыночной эконо­мики, причем тоже рожденным в ее недрах, является угроза появления монополии. Экономия на масштабе создала фир­мы, доминирующие на определенных рынках, пытающиеся ограничивать производство и взвинчивать цены, что застави­ло общество прибегнуть к защите своих интересов. Так власти (государство) получили функции по осуществлению антимо­нопольных мер.

В целом, в отличие от чистой теории капитализма, где действует частный предприниматель, в реальном капитализ­ме сегодня доминирует корпорация, которая ограничивает ответственность многочисленных собственников-акционеров за дела корпорации. Концентрация экономической власти в руках корпораций весьма значительна, а место предпринима­теля-собственника занял профессиональный управляющий. Изменить баланс в пользу более совершенной конкуренции можно за счет расчленения корпораций, подавления их силы. На это сегодня не решится ни одно правительство. Да в этом и нет необходимости. Мелкие и средние фирмы не могут осуществлять крупные научно-технические программы, от которых зависит судьба всей страны. Кроме того, избавив­шись от одной силы, общество может нечаянно вручить монопольную власть другой силе. Почему самая высокая почасовая ставка зарплаты в США существует у строительных рабочих? Да потому, что есть тысячи строительных фирм, конкурирующих друг с другом, и всего лишь один профсоюз строительных рабочих, у которого конкурентов нет. Хотим мы этого или не хотим, а вывод о зарплате этих рабочих очевиден: она содержит монопольную надбавку. Конечно, концентрация экономической власти в руках корпораций опасна для общества, но не менее опасна эта власть, когда она оказывается в руках профсоюзов.

Классические представления о рыночном капитализме сегодня подвергаются широкой ревизии. Давно стало ясно, что чистая рыночная система не может эффективно обеспе­чить столь нужные людям общественные блага — оборону, законы, социальные гарантии и др. Это все блага, которые как бы «недопроизведены» рыночной системой. Государство должно сегодня жестко вмешиваться или брать на себя производство в таких областях, как электро-, газо- и водо­снабжение, строительство коммуникаций. Ни в одной запад­ной стране этим отраслям не предъявляется требование соответствия чисто рыночному критерию эффективности — прибыльности. Ценообразование в этих отраслях регулируется властями, чтобы не допустить ущерба для потребителей, которыми являются абсолютно все граждане.

Характерной особенностью последних двух десятилетий в западных странах стал рост количества и влияния в эконо­мике малого и среднего бизнеса. С технологической, органи­зационной, новаторской и других точек зрения малый бизнес оказывается гибче и эффективнее большого бизнеса либо, по крайней мере, конкурентоспособным с ним. Среди самых общих причин такой эффективности нужно назвать безусловную способность малого бизнеса лучше мотивировать своих работников в целях высокопродуктивного труда и более рисковых решений.

Наконец, теоретический капитализм очень далек от реального, имея в виду современные сложные варианты фискальной и денежно-кредитной политики. А. Смит был бы возмущен, узнав о том, что власти дают субсидии одним, чтобы общество как можно скорее получило нуж­ные блага, и подавляют налогами других, чтобы снизить потребление табака или алкоголя. Предприниматель-капита­лист несет чистые убытки от простоя, и никто их ему не компенсирует. В то же время правительства выплачивают значительные пособия тем, чей фактор производства оказал­ся не востребованным обществом. Речь идет о пособиях по безработице.

Конечно, современный капитализм существенно отлича­ется от своего теоретического прародителя. Он радикально изменился, особенно в XX столетии. Но он сумел сохранить все те институциональные ценности, которые позволяли ему поддерживать историческую гибкость, т. е. способность при­спосабливаться к масштабным изменениям: к сдвигам в структуре экономики от сельского хозяйства — к обрабаты­вающей промышленности, от промышленности — к услугам, к урбанизации и появлению огромных мегаполисов, к инди­видуализации потребительских предпочтений, к ситуациям военных противостояний с одновременным значительным ростом национального благосостояния.

Ключевыми оказались обеспечение максимально широ­ких прав человека, развитие гражданского общества, где решения принимаются предпринимателями и рабочими, потребителями и производителями, профсоюзами и союза­ми предпринимателей. Институциональные механизмы со­вершенствовались. Возникла смешанная экономическая сис­тема, включившая и нерыночные институции. Рыночный сектор обеспечил постоянный технологический прогресс и растущий уровень жизни, а общественный — расту­щий объем социальных гарантий личности. Вероятно, самым большим достижением бывших стран «чистого капи­тализма» стало обеспечение ими свободы индивидуального выбора и возможностей человека «сделать себя». Развитие человеческой индивидуальности явилось энергообразующим моментом в том рывке, который эти страны сделали в XX столетии.

Есть ли у реального капитализма пороки и слабости? Конечно, есть. Прежде всего центральным оценочным кри­терием рыночной экономики была и остается прибыль (убытки). Управляющий, предприниматель в качестве цели видят перед собой баланс активов и пассивов, а не чисто человеческие ценности. Но можно гадать вопрос: а существо­вала ли социалистическая стран? (общество), где в экономи­ческой политике такие ценности были бы реальностью, а не пропагандистским камуфляжем?

Другой слабостью современной рыночной экономики яв­ляется существование неполной занятости ресурсов, в том числе безработица. Правда, подавляющее большинство эко­номистов считают, что это необходимая плата, которую общество должно платить за эффективное распределение своих ограниченных ресурсов. Но тем не менее нужно при­знать, что такая плата существует.

Наконец, и современный капитализм не смог покончить с бедностью. Даже в США примерно каждый пятый не может из-за своей бедности рассматриваться как человек, пользую­щийся выгодами высокого американского уровня благосо­стояния. Конечно, американский бедняк и перуанский бед­няк — радикально разные категории бедности. Но ведь любая бедность всегда является таковой по отношению к существу­ющему богатству.