Щербина е.А. Межнациональные отношения в условиях конфликтности общества (на примере кчр)

В последнее десятилетие ХХ в. Россия находилась в условиях постоянной конфликтности общества в различных сферах жизнедеятельности. Исходя из изменившихся реалий, российские обществоведы пришли к необходимости отказа от господствовавшей в стране до 80-х годов бесконфликтной модели общества и исследовании различных сторон нынешнего российского «безобразного» (по выражению Р.Дарендорфа, считающего, что необходимо отказываться от утопической картины общества и исследовать его «безобразный» облик) общества. В настоящее время в отечественном обществоведении идет разработка конфликтологии переходного периода, отражающей уникальную общественную ситуацию в стране, обобщающей собственный исторический опыт. Разработка собственной конфликтологической теории тесно связана с другой проблемой – внедрением в российское обществознание новой научной парадигмы – конфликтологической. В её основе лежат несколько основополагающих положений, важнейшим из которых является следующее – конфликт есть нормальное полидетерминнированное социальное явление, имеющее только ему присущие качества и закономерности. Внедрение этой парадигмы в массовое сознание россиян становится важнейшей задачей российского обществоведения, так как отвечает объективным реалиям и в дальнейшем будет способствовать движению нашего государства в сторону цивилизованных социальных отношений.

Одним из типов социальных конфликтов является этнический конфликт. Этнические конфликты стали в России жестокой реальностью, уничтожившей огромные материальные и еще большие духовные ресурсы, эмоциональный и культурный потенциал наций. Субъектами этнических конфликтов являются разнонациональные группы. В процессе своей жизнедеятельности они вступают между собой в определенные отношения, называемые межнациональными. Межнациональные отношения неразрывно вплетены в систему общественных отношений, представляя собой сложное системное образование, имеющее как собственную логику развития, так и воздействие социально-политической и экономической систем. Специалисты – нациологи отмечают, что в противоречиях межнациональных отношений находят свое выражение наиболее глубокие, фундаментальные характеристики развития отношений между народами. До сих пор в науке не разработаны вопросы, связанные с диалектикой перерастания этнических различий в противоречия межнациональных отношений. Необходимость изучения этих проблем обусловлена опасностью возникновения отношений неприязни, ложных стереотипов, латентных и открытых межнациональных конфликтов. В течении последнего десятилетия в стране наблюдается нестабильность в межнациональных отношениях. Она углубляется и доходит до кризиса вследствие постоянной экономической и политической нестабильности, роста социальной напряженности, падения уровня жизни, т.е. вследствие постоянно растущей конфликтности общества.

В переходный период национальный фактор усиливает свою значимость вследствие ряда объективных и субъективных факторов. Трансформации в экономической и политической сфере отражаются на жизненном укладе нации, вызывают рост национального самосознания, активизируют историческую память. В условиях утраты советских и коммунистических ценностей актуализируются собственно этнические ценности, преувеличение которых вместе с объективными причинами ведет к национализму, являющемуся основным мотивационным ядром всех межнациональных конфликтов.

Актуальность исследования межнациональных отношений учеными Северного Кавказа обусловлена местом их проживания. Северный Кавказ – это горячая точка России, где проявились все типы и формы конфликтов. Обществоведы Кавказа могут непосредственно наблюдать процессы возникновения межнациональной напряженности, выделять её индикаторы и переход собственно к конфликтам. Ученые нашего региона способны и должны дать практические рекомендации по управлению конфликтами в соответствии со спецификой ментальности проживающих на Кавказе народов.

КЧР – субъект РФ, в республике нашли отражение все сложности и противоречия, присущие России. К ним добавились специфические черты и особенности многонационального региона. Для КЧР проблемы отношений между народами, национально-культурное возрождение и представительство во властных структурах всех народов являются центральными. Все социально-политические процессы в республике принимают национальную окраску, что неизбежно при наличии пяти субъектообразующих народов: абазин, ногайцев, русских, черкесов, карачаевцев. Карачаево-Черкесия на протяжении ряда лет находилась в состоянии высокого уровня социальной напряженности, дошедшего в конечном итоге до своего критического уровня, за которым последовал открытый конфликт между двумя субъектообразующими народами: черкесами (к ним присоединились абазины) и карачаевцами.

Основными признаками социальной напряженности являются характеристики массового сознания социальных групп (настроения недовольства существующим положением дел и атмосфера эмоционального возбуждения). Анализ состояния массового сознания населения КЧР за последние пять лет в сфере межнациональных отношений показывает их сложность, мобильность, определяемую изменяющимися объективными условиями, неоднозначность, зависящую, прежде всего от национальности респондентов. Среди доминант массового сознания можно выделить:

• наличие проблем в межнациональных отношениях. Показатели по этому вопросу остаются стабильными в течении ряда лет (60% в среднем, с 1994 по 1999 гг.);

• совокупность причин межнациональной напряженности;

• политический кризис в России в целом и политическая нестабильность в республике. В 1994 году 14% респондентов выделяют эту причину в качестве основной, в 1996 наблюдается резкий скачок – уже 60% респондентов фиксируют её в качестве определяющей. Такие же высокие проценты сохраняются в последующие два года;

• отсутствие общегосударственной национальной политики (тенденция к возрастанию: от 14% в 1994 году до 43% в 1999);

• ухудшение экономической ситуации в стране и регионе (в 1998 году около 40% опрошенных назвали ее определяющей);

• психологические факторы (к ним мы отнесли неуважение к языку, обычаям других народов – 17% в среднем фиксируют эти явления, и разжигание национальной розни отдельными представителями национальных общественных организации - с 1996 года сохранятся достаточно высокие проценты респондентов, обеспокоенных этим явлением – 37,7%);

• подбор и расстановка кадров во властных структурах, управленческие проблемы – в среднем 40% опрошенных жителей КЧР называли эту проблему в качестве первоочередной. Абазины и ногайцы (наиболее малочисленные народы КЧР) в течении многих лет были обеспокоены решением управленческих проблем. Представители абазинского народа считали, что в многонациональной республике необходимо соблюдать принципы паритета и ротации в высших эшелонах власти, ногайцы и черкесы фиксировали необходимость улучшения кадровой политики, ведения её справедливо, независимо от численности населения, на паритетных основах. Представители карачаевского и русского народов (наиболее многочисленные в республике) высказывали противоположную точку зрения – пропорциональный выбор в руководящие органы. Высокий удельный вес крайних оценок, свойственных народам нашей республики, являлся реальным показателем существующих проблем в кадровой и управленческой сферах, индикатором нарастающей напряженности между народами. Совокупность этих причин называлась жителями КЧР в течение нескольких лет (регулярные опросы начались с 1993 года). В зависимости от изменяющихся объективных условий, менялись приоритеты наших респондентов. От высокого уровня оценки политического кризиса в России в качестве основной причины межнациональных проблем (1993-1995 гг.), респонденты переходили к другим первопричинам: подбор и расстановка кадров, решение управленческих проблем в КЧР (1996-1998 гг.). В последние годы (1996-1999 гг.) значительное число опрашиваемых отмечали такой показатель как отсутствие общегосударственной национальной политики, что, вероятно, связано в первую очередь с внешними причинами – войнами на Кавказе (Абхазия, Чечня, Осетино-Ингушский конфликт). Косвенным подтверждением этому могут служить оценки жителей КЧР, которые связывали напряженную ситуацию в республике с вооруженными конфликтами на Северном Кавказе (1996-1998 гг. – 26% респондентов в среднем).

Отмечалась в качестве определяющей и такая причина, как ухудшение экономической ситуации. Прямой связи между экономическими факторами и межнациональными отношениями нет, но нация всегда воспринимает себя как единое целое со своей природой, материальными ресурсами, собственным типом производства материальных благ. Снижение уровня жизни, безработица, вынужденная миграция из аулов в города вызывает всплеск бессознательных эмоции, поиск виновных, которыми чаще всего оказываются представители «чужой» национальной группы, якобы имеющие преимущества в доступе и в приобретении материальных благ по сравнению с собственной национальной группой. Так, в течении ряда лет (1994-1998 гг.) часть жителей КЧР отмечали, что в проведении экономических реформ одной нации было предоставлено больше возможностей (напр., в приватизации), а другие были ограничены в этих правах, что в проводимой экономической политике действует механизм круговой поруки представителей одной национальности в ущерб другим. Действие экономических факторов на межнациональные отношения опосредовано психологическими факторами, в первую очередь, обособлением в рамках собственной национальной группы и предубеждением против «чужих». Процесс развития этнической самоидентификации народов КЧР характеризуется ростом этноцентризма, т.е. представлений, ставящих собственную этническую группу выше других и склонности оценивать черты и качества других народов через призму собственной системы ценностей. Таким образом, доминирующие в массовом сознании населения КЧР представления и оценки по проблемам межнациональных отношений показывали их сложность, противоречивость развития, являясь вместе с тем индикаторами нарастающей напряженности в сфере этих отношений на протяжении нескольких лет.

Конфликтный потенциал массового сознания населения КЧР на протяжении этих лет остается высоким, но отличается мобильностью, определяемой изменяющейся реальностью. В 1996 году на вопрос: «Допустимы ли силовые методы в процессе урегулирования межнациональных проблем?» - 66% респондентов уверенно отвечают, что их применение «в принципе недопустимо». 13,6% опрошенных выбрали вариант ответа «принимать силовые методы можно тогда, когда под угрозой оказывается жизнь и достоинство людей». В 1998 году, когда уровень социальной напряженности был очень высок по всем показателям, картина ответов на этот вопрос меняется: уже 56% респондентов отвечают, что «силовые решения в принципе недопустимы» и 28% допускают их применение, когда «под угрозой оказываются жизнь и достоинство людей». Эти ответы, являясь отражением реальной ситуации, одновременно выступали индикаторами растущей конфликтности общества. В 1998 году, анализируя степень эмоционального возбуждения индивидов и социальных групп, недовольных существующим положением дел в республике, мы персонифицировали абстрактный вопрос о возможности применения силовых методов и обратились лично к респондентам: «Считаете ли Вы возможным принять участие в конфликте в интересах своей национальной группы?» Количественные показатели сразу же изменились: 48% ответили – «ни в коем случае», 44% - «это зависит от обтоятельств». На наш взгляд, эти цифры уже тогда свидетельствовали о степени готовности нациесубъектов к активным, открытым конфликтным действиям.

Вторая половина 1998 года и весь 1999 характеризуются критическим уровнем конфликтности общественного сознания, переходом социальной напряженности в открытый конфликт, при котором выборы президента республики явились лишь «спусковым механизмом» накопившейся конфликтности во всех сферах жизни КЧР. Конфликтный потенциал массового сознания различных этнических групп нашел свое выражение в политических процессах (выборах, манифестациях, протестах, пикетах, требованиях). Любые конфликты характеризуются высоким уровнем эмоциональности, агрессивностью, созданием и культивированием «образа врага» со стороны биполярных субъектов конфликтного взаимодействия. В течении года наблюдалась сложная эмоциональная картина происходящего: экстремистски настроенные лидеры оказывали сильное влияние на народ и особенно молодежь, любое высказывание националистического толка вызывало эмоциональный всплеск, вело к разрушительным, опасным для жизни поступкам. Фиксировалась неадекватность выбранных форм конфликта тем требованиям, которые выдвигали конфликтующие. Зачастую справедливые, объективно обоснованные требования облекались в совершенно ненужные эмоционально окрашенные формы. В настоящее время наблюдается спад открытой конфликтности, конфликт не разрешен, перешел в латентную фазу. Эмоциональная составляющая конфликта еще высока, «образ врага» у обоих субъектов сохраняется. С точки зрения «конфликтного менеджмента», определяемого как «… урегулирование, разрешение или даже подавление конфликта в интересах общества либо его отдельных субъектов…» (3), в КЧР этнополитический конфликт урегулирован. Внешней формой существования урегулированного конфликта выступает компромисс, который является элементом консенсуса и имеет огромное значение для конфликтующих сторон в определенные моменты их жизнедеятельности. Дальнейший ход событий во многом будет определяться политикой правящей элиты и уровнем конфликтологической культуры. Очень много будет зависеть от уровня восприятия, обществом и его субъектами самой дилеммы «конфликт – консенсус». Если будет сформирована внутренняя интериоризованная (по выражению Парсонса) индивидуальная или коллективная направленность на консенсус, то акцент будет сделан в сторону согласия, а не конфликта. Анализируя элементы конфликтного менеджмента, которые уже нашли свое проявление в республике и которые еще не проявились, но их потенциальное существование четко фиксируется, отметим следующее: анализ ответов респондентов и их реальное поведение позволяет выявить некоторые моменты консенсусного взаимодействия. Это – общая тенденция наших народов на ненасильственное разрешение конфликтов, это – высокий уровень гражданского самосознания народов в сочетании с высоким уровнем национального самосознания (сначала мы – граждане России, а затем уже черкесы, карачаевцы, ногайцы и т.д.); это – попытка персонифицировать ответственность за взрывоопасную ситуацию в республике с абстрактного понятия «весь народ» на конкретных лиц и группы лиц (17%). По всей видимости, наличие «консенсусных» элементов мировосприятия позволило и будет в дальнейшем определять механизмы урегулирования возникающих конфликтов, избегать конфликтного решения проблем, по крайней мере в его жестких насильственных формах. Директор центра конфликтологии Степанов Е.И. отмечает: «… В условиях переходного периода главный вопрос – обосновать и внедрить цивилизованные способы и средства урегулирования и разрешения социальных конфликтов. Он должен опираться на мировой опыт ненасильственного разрешения социальных конфликтов» (2, стр. 230-239). Можно добавить к этому только одно: мировой опыт складывается из опыта отдельных составляющих его частей – государств, в разное время и в разных условиях выработавших свой опыт конфликтного разрешения. Специфика конфликтного управления в КЧР как раз и заключается в необходимости сочетания мирового опыта с исторически накопленным опытом урегулирования конфликтов проживающими на ее территории народами. Опыт «народной дипломатии» - ценное интериоризованное качество любого малочисленного народа, поэтому необходимо использовать его в качестве основного элемента «конфликтного менеджмента». Сочетание этих двух элементов – мирового и народного опыта – можно разложить на составляющие. Так, одним из общепринятых параметров ненасильственных действий считается наличие и сохранение ключевых элементов политической свободы: слова, печати, союзов. В КЧР существуют и постоянно действуют разные плюралистические издания газет, журналов, каналы телевидения.

В качестве системообразующих элементов народной дипломатии можно выделить единые для всех народов КЧР обычаи куначества, побратимства, уважения и почитания старших, послушания в семье и т.д. Огромное значение у кавказских народов имело примирение с помощью медиаторского (третейского) суда, принцип «разъединения кровников», маслаат и многое другое.

В условиях реально существующей конфликтности в обществе, в которой длительное время находится наша республика, необходимо интенсивно формировать у ее граждан конфликтологическую культуру, в основе которой лежит правильное понимание такого явления как конфликт и ориентация на его консенсусное разрешение. Центральной проблемой конфликтологической культуры является формирование внутренне воспринятого отказа от жестких, насильственных форм разрешения конфликта и внутренне осознанная ориентация на ненасильственные формы и консенсус.

Примечания

1. В статье использованы материалы социологических опросов в КЧР, проводимых в 1993 – 1999 гг. Опросы проводились методами анкетирования и интервью. Вспомогательными методами сбора информации служили неформализованные интервью, анализ документов, контент – анализ газет, выходящих в КЧР. В среднем в год опрашивалось 700 человек, выборка случайная, бесповторная. Квотирование производилось по следующим параметрам: пол, национальность, возраст, место проживания (город, аул).

2. Степанов Е.И. Конфликтология переходного периода: методологические, теоретические, технологические проблемы.- М., 1996.

3. Чумиков А.Н. Управление конфликтом и конфликтное управление как новые парадигмы мышления и действий // Социс. 1995. № 3.