Рындина и.Н. Некоторые проблемы взаимодействия государства, церкви и интеллигенции в России

На рубеже двух веков наша страна находится на этапе перехода от тоталитарного к демократическому обществу. Практически все сферы общественной жизни охвачены глубоким кризисом. Общественные группы и институты дезинтегрируются, личность утрачивает идентификацию с прежними социальными структурами, ценностями и нормами. Новая система ценностей находится в процессе кристаллизации, апробируются новые, часто противоречивые для российского общества ценности. Неизбежным следствием глобализации экономики становится глобализация культуры. Для многих футурологов (Жак Аттали) человек будущего – безнациональный человек, не обремененный этническими, родственными, религиозными связями. Этнический нигилизм особенно опасен для молодежи, ценностные позиции которой являются особенно неопределенными, размытыми и неустойчивыми. Термин «постмодернизм», ранее относившийся только к сферам искусства, в настоящее время определяет практически все общественные процессы, политику и экономику, где наблюдается эклектика, полное смешение всех направлений и жанров. Технологический прогресс привел к проведению опытов по имплантации электронных чипов в человеческий организм. Британский профессор кибернетики Кевин Уорвик полагает, что именно таким способом разум человека соединится со способностями машины. Симбиоз человека и машины неизбежно поднимает ряд морально-этических, технических, философских религиозных и политических проблем.

В поисках путей выхода из кризисного состояния ученые, государственные и политические деятели, педагоги все чаще обращаются к традиционным институтам, существовавшим на протяжении веков и, в первую очередь, институтам религии и церкви. Оценка социальной роли и функции религии радикально изменилась. Религия осмысливается как «социальный институт, включающий систему социальных норм, ролей, установленных обычаев, верований и ритуалов (культов), предписаний, стандартов поведения, организационных форм» (1). Для религиозной идеологии, как и для всякой другой, характерным признаком является наличие системы идей и специфических категорий, в которых в особой форме отражаются реальные отношения людей между собой и с природой. Религиозное сознание имеет сложную структуру взаимосвязанных интеллектуальных и эмоциональных элементов и не сводится только к переживаниям верующих. Все мировые религии имеют что-то общее, что отличает их от других форм общественного сознания, но в каждой имеется и своя специфика в трактовке основных религиозных понятий сверхъестественного, Бога, взаимоотношения веры и разума и т.д. Теологи объясняют религию как осознание и переживание человеком своей связи с реально существующим божеством. «Человек религиозен по природе: …религиозное сознание трансцендентно общественному…» (2). Современный теолог В.Зеньковский также утверждает, что «религиозная функция является неотъемлемой, неустранимой общечеловеческой силой души, принадлежащей к самой природе души»(3). Социальными корнями религии являются те социальные факторы, которые определяют наличие объекта религиозного отражения, причем каждый человек находится в личном отношении к данному объекту. Основу религиозного мировоззрения составляет вера в главенствующую роль Бога в мироздании и жизни людей «…для всей современной религиозности религиозная отвращенность от мира есть обращенность внутрь себя… для религиозного человека все проявления жизни, человеческой в особенности, должны быть религиозно оцениваемы» (4). Вера – способ существования религиозного сознания. Бог мыслится и как блюститель обычая, традиции, нравственности, связи поколений, духовных ценностей. В мире существует множество вариантов религиозных верований, и у каждого этноса, выбравшего «свою» религию, формируется сознание своего единства, значимости и целостности своих религиозных идеалов. Благодаря этому религия выступала и выступает как действенное средство социальной регламентации, упорядочения и сохранения нравов, традиций, обычаев. В этом – культурно-историческая значимость религии. А.И.Герцен писал: «Каждый человек опирается на страшное генеалогическое древо, которого корни чуть ли не идут до Адамова рая; за нами, как за прибрежной волной, чувствуется напор целого океана – всемирной истории…»(5) В библейской притче о Вавилонской башне Бог смешивает языки, люди перестают понимать всех, понимают лишь «своих», разделяющих с ними один и тот же язык и, очень часто, одну конфессию. Фанатичная связь понятий «религия» и «национальность» нередко приводят к кровавым межэтническим конфликтам на религиозной почве. Исторически сложилось так, что большинство россиян исповедуют православную форму христианства. Нормами морали истинного христианина являются 10 «заповедей Божьих», записанные на скрижалях, которые были даны Богом пророку Моисею, когда он поднялся на Синайскую гору. Нормами истинного христианского поведения являются 7 заповедей, которые указал Иисус Христос в Нагорной проповеди.

В Западной Европе государственная, политическая власть отделилась от права собственности: монархи были властителями страны, но не ее собственниками. Именно поэтому во Франции в течение целого столетия продолжался политический круговорот от республики к монархии и обратно. В России же исторически государство сложилось как государева вотчина. Политическая культура России развивалась как культура патриархального типа (дополняемая харизматическим культом государя) (6). До Петра I , пока существовало патриаршество, православная церковь не поддерживала царскую власть, была оппозицией. Дело патриарха Никона представляло собой звено в цепи явлений, отражающих становление абсолютистской монархии в России. Царь Алексей Михайлович проводил реформы в духе приближения русской церкви к греческим образцам, исходя из интересов как внутренней (усиление централизации власти), так и внешней (сближение с южнославянскими народами и борьба с Крымским ханом и Польшей) политики. Царское правительство в этих условиях стремилось поднять авторитет нового патриарха Никона, который и приобрел большое значение в государственных делах. Однако, пользуясь таким высоким положением, Никон стал притязать на преимущество духовной власти перед светской, так как церковь в феодальном обществе являлась не только носителем господствующей идеологии, но и обладала громадными материальными средствами. Никон резко выступал против централизаторских норм Уложения 1649 года, согласно которым ограничивались привилегии церкви в области управления и суда по гражданским и уголовным делам (7). Неудача соперничества патриарха с высшей светской властью была обусловлена противодействием широких кругов класса феодалов, поддерживающих абсолютистские стремления царя. Империя подчинила церковь самодержавию. Московия могла бы быть стерта с политической карты мира как за двести лет до этого исчезла Византия.Петр 1 призвал сподвижников пуще всего стремиться, чтобы «не уподобиться державе Византийской». Император требовал от монахов трудов неустанных и службы ратной. Незадолго до смерти Петр издает указ, по которому московские монастыри – Чудов, Вознесенский, Новодевичий – определил для больных, старых и увечных воинов, Преображенский – для школ, Андреевский велел обратить в воспитательный дом для брошенных младенцев. Триединая формация министра народного просвещения графа С.С.Уварова «православие, самодержавие, народность» способствовала внешней гомогенности российского общества. Роль образованного класса велика во всяком государстве. «Интеллигенция в русском политическом развитии есть фактор совершенно особенный: историческое значение интеллигенции в России определяется ее отношением к государству в его идее и в его реальном воплощении» (8). Некоторые российские религиозные мыслители искали духовного прибежища в католицизме. Так П.Я.Чаадаев, противопоставляя историю России западноевропейской культуре и истории, отводил религии, как главенствующей области духовной жизни огромное место и изображал католичество как идеал организации, объединяющей людей в целостное общество и способствующей развитию культуры. Напротив, славянофильская идеология идеализировала патриархальный строй, православную культуру. Либеральные западники (Т.Н.Грановский, П.Н.Кавелин, К.Д.Кавелин и др.) идеализировали социально-политический строй государств Западной Европы, но проблемами религии не занимались. Участники кружка Петрашевского неоднозначно относились к религии, часть из них (Н.А.Спешнев, И.Л.Ястржембский, Н.А.Момбелли) были атеистами, считавшими религию безнравственной, ибо она воспитывает в человеке не этическую самоответственность, а страх перед наказанием. Верующие петрашевцы разделяли неофициальные церковные догматы, социалистическое христианство в духе идей аббата Ламенне и Жорж Санд: Христос воспринимался как проповедник братства и равенства всех людей, противник властителей и богачей, осужденный «архиереями и князьями». Отношение к религии интеллигента конца ХIХ века рельефно отражено в «Исповеди» Л.Н.Толстого. По мнению писателя, для большинства людей его круга предмет веры служил для достижения каких-нибудь житейских целей (у чиновника, например, требуют свидетельства, что он был у причастия). Отказавшись от веры, Толстой пришел к выводу о бессмысленности человеческой жизни: «Есть ли в моей жизни такой смысл, который не уничтожался бы неизбежно предстоящей мне смертью?»(9). В результате напряженных духовных исканий Л.Н.Толстой вернулся к вере, но не в лоно православной церкви, так как православная церковь жестоко преследовала иноверцев, «в церквах молились об успехе нашего оружия; и учители веры признавали это убийство делом, вытекающим из веры» (10). Для русского социализма и анархизма конца ХIХ века была характерна безрелигиозность. Отрицая государство и борясь с существующей властью, революционная интеллигенция свергала «его мистику не во имя какого-нибудь другого мистического или религиозного начала, а во имя начала рационального и эмпирического» (11). Под внешней православной гомогенностью российского общества скрывались глубинные различия неправославного населения Польши, Средней Азии, Кавказа, Прибалтики, малых народностей крайнего Севера, Сибири, Дальнего Востока. Лучшим умам России христианство было дорого как религия свободы («философия свободного духа» по Н.А.Бердяеву). Христос, по апостолу Павлу, «свободный среди мертвых». Христианство – не только свобода от смерти, но и от полиции, государства, спецслужб. По словам П.Б. Струве : «…в самой идее церкви, связанной с государственностью и общественностью, заключена огромная опасность и угроза для личной свободы вообще, религиозной свободы в частности» (12). Гражданские свободы вытекают из того, что человек создан по образу и подобию Бога. Для истинно верующего все политические и социальные ценности исчезают перед основной религиозной ценностью, спасением души.

В тоталитарном государстве централизованному руководству подчинены все сферы жизни – культура, деятельность общественных организаций, даже частная жизнь. Происходит и «огосударствление» религии. Православие – религия, тяготеющая к тоталитаризму, религия «соборности» и «всеединства». Одна из причин того, что тоталитаризм так легко утвердился в СССР – подготовленная духовная почва: культ «вождя» стал как бы продолжением культа «царя-батюшки». Соборность трансформировалась в пролетарский коллективизм, установилось безраздельное господство единой общегосударственной официальной идеологии, «квазирелигии», обязательной для всех. После Октябрьской революции церковь раскололась, ее служители, не принявшие новую власть были отправлены на Соловки и другие точки ГУЛАГа. Митрополит Сергий (Страгородский), который обратился со знаменитой Декларацией в 1927 году к советскому правительству с заверениями: «Ваши радости – наши радости», стал патриархом РПЦ.

Нравственная ситуация в российском обществе в 20-е годы часто сравнивается с сегодняшним положением дел.. В своей книге «Россия в обвале» А.И.Солженицин пишет: «Никогда с 20-х годов не было такой крушительной смены психологии, мироощущения, духовных ценностей: лишь в те годы ломался весь мир на глазах – и сейчас»(13).

В России разрабатывается новая государственная политика по отношению к религии и церкви. В октябре 1990 года был принят Закон СССР «о свободе совести и религиозных организациях», который давал гражданам СССР право «беспрепятственного исповедания религии» (cт.1), «определения своего отношения к религии»(ст.3), право получения духовного образования(ст.6), а также упростил возможность регистрации религиозных организаций (ст.7,12,14). Важной отличительной чертой этого закона является принцип невмешательства государства в дела религиозных организаций и отказ от пропаганды атеизма(ст.5).В сентябре 1997 года Государственная Дума России приняла Закон «О свободе совести и религиозных объединениях».

Общество ищет духовные ориентиры, и политики вновь обращаются к помощи православия. Ни одна торжественная служба по случаю православных праздников не обходится без присутствия на ней первых лиц государства, и русская православная церковь принимает участие в важных государственных торжествах и акциях. Такой резкий поворот типичен для русского инверсивного мышления. Столкновение противоположных понятий разрешается не путем медиации – движения к синтезу противоположностей, а путем инверсии – принятия то одного, то другого из них (14). Российское общество сейчас как никогда разнородно. Не все согласны с тем, чтобы православие выходило за рамки этнокультурного символа и претендовало на определение социальной политики. По опросу научного центра М.П.Мчедлова «Религия в современном обществе», проведенного в марте 2000 года, тезис об очищении общества через православную веру поддержали лишь 8,2% православных и безусловно отвергли все остальные. В начале девяностых наблюдалось возрождение церковной жизни. Открывались тысячи храмов и сотни монастырей, создавались воскресные школы и православные гимназии. 10-15 лет назад среди всех возрастных групп самый низкий показатель религиозности (1-2%) был среди молодых (среди взрослых – около 10%). В настоящее время возрастные различия не влияют на религиозность населения. Значительная часть молодых людей не только верующих в Бога, но и неверующих, считает себя сторонниками традиционных религий, так как религиозное и национальное самосознание тесно связаны (15). Но церковь не стала духовным авторитетом, так как не принесла публичного покаяния за свою связь с КГБ, некоторые деятели церкви оказались замешаны в деле о беспошлинной торговле спиртным и сигаретами. Жесткий антизападный настрой, зависимость церкви от партии власти, все это привело к тому, что в начале ХХI века многие россияне отказываются от традиционной религиозности и интересуются новыми религиозными движениями. Секты и культы, действующие сегодня в России можно классифицировать следующим образом. Конфессии и секты, являющиеся относительно традиционными для России, - баптисты, адвенисты, лютеране. Тоталитарные секты псевдобиблейской ориентации – «Церковь Христа», «Новоапостольская церковь», харизматические движения.

Секты, претендующие на обладание новым «откровением», - мормоны, иеговисты, «Белое братство», «Богородичный центр», движение Муна, «АУМ Сенрике», «Церковь последнего завета» Виссариона, бахаизм. Учения и секты из движения New Age – «Новая эра», «Век водолея», имеющие оккультный характер, ставящие своей задачей развитие в человеке паранормальных и экстрасенсорных способностей; целители и колдуны, восточные культы – кришнаизм, секта последователей Порфирия Иванова, секта сайентологии Рона Хаббарда ( центр «Дианетика»), астрология, «Академия фронтальных проблем» («Академия Золотова»), «Троянская тропа», неоязыческий центр «Юнивер» (16). Все больше представителей немусульманских народов переходит в ислам. Общины «новомусульман», созданные в традиционно православных городах (Москва, Ярославль и т.д.), насчитывают около 10 тысяч этнических христиан (17).

Мозаичное соединение образов и представлений из различных религиозных систем – синкретизм, характерен для обыденного религиозного сознания наших современников.