3.4. Сделки, совершенные под влиянием обмана

Сделки, совершенные под влиянием обмана, названы первыми в числе сделок, сгруппированных в статье 179 ГК РФ. В нормах этой статьи речь идет о недействитель­ных сделках, при совершении которых отсутствие внут­ренней воли или пороки ее формирования были вызваны

316

О.В.ГУШИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

СДЕЛКИ С ПОРОКАМИ ВОЛИ

внешним воздействием на лицо, совершившее сделку (со стороны контрагента в сделке, его представителя, стечением тяжелых обстоятельств).

При совершении сделки под влиянием обмана фор­мирование воли потерпевшего происходит не свободно, а вынужденно, под влиянием недобросовестных дейст­вий других лиц, заключающихся в умышленном созда­нии у потерпевшего ложного представления об обстоя­тельствах, имеющих значение для заключения сделки. Воля на совершение сделки, соответствующая волеизъ­явлению, у потерпевшего имеется, однако формирова­ние этой воли происходит несвободно: под влиянием об­мана со стороны других лиц.

Воздействие на решимость потерпевшего совершить сделку оказывают не любые третьи лица, как это может иметь место при заблуждении, а именно другая сторона по договору или лицо, в чьих интересах совершается од­носторонняя сделка. Другая сторона в сделке может оказывать такое воздействие напрямую или через тре­тьих лиц. Главное, что воздействие оказывается на по­терпевшего с ведома другой стороны в сделке или в ее интересах¹.

Данное обстоятельство подтверждается тем, что именно недобросовестная сторона по договору испыты­вает неблагоприятные последствия односторонней рес­титуции (невозможность возвратить назад переданное по сделке и обращение в доход государства имущества, причитающегося потерпевшему по сделке (п. 2 ст. 179 ГК РФ)). Кроме того, именно другая сторона в сделке должна возместить потерпевшему реальный ущерб.

Если бы для признания сделки недействительной, по статье 179 ГК РФ, обман мог исходить от посторон­них лиц без ведома и участия контрагента в сделке, то применение мер ответственности (взыскания в доход

государства имущества, возмещения убытков) к другой стороне в качестве последствия недействительности бы­ло бы несправедливым.

Так, если покупатель, не разбирающийся в ком­пьютерной технике, спрашивает у знакомого, подходит ли данный принтер для печатания цифровых фотогра­фий, а тот из недобросовестных побуждений отвечает ему, что это один из лучших принтеров в данной облас­ти (заведомо зная, что такой принтер вообще не годится для цифровой фотопечати), то налицо обманные дейст­вия со стороны третьего лица, под влиянием которых была совершена сделка. Продавец (магазин), у которого покупатель купил принтер, не предпринимал никаких обманных действий в отношении покупателя, при этом обман совершался не в его интересах.

Поэтому потерпевший не может предъявлять к ма­газину требования о признании сделки недействитель­ной как заключенной под влиянием обмана, а также применять к нему неблагоприятные последствия такой недействительности. Максимум, на что может рассчи­тывать покупатель, - это предъявление к магазину ис­ка о заблуждении, а также иска о причинении вреда к третьему лицу.

Как отмечал О.С. Иоффе, «если два субъекта вступа­ют в отношения по сделке под влиянием обманных дей­ствий третьего лица, претензии, вытекающие из факта обмана, они вправе предъявить только к этому третье­му лицу, а в их взаимных отношениях наличествует за­блуждение, но не обман»¹.

В этой связи заслуживает внимания норма, содер­жащаяся в параграфе 123 Германского гражданского уложения, в которой требуется установить причаст­ность к обману другой стороны сделки, для того чтобы сделка могла быть признана недействительной как за­ключенная под влиянием обмана.

¹ При этом, в отличие от мошенничества, при квалификации сделки как заключенной под влиянием обмана не имеет значения, преследовал обманывающий корыстные цели или нет.

¹ Иоффе О.С. Советское гражданское право... С. 280.

319

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

СДЕЛКИ С ПОРОКАМИ ВОЛИ

В пункте 2 параграфа 123 ГГУ говорится, что «если обман совершен третьим лицом, то волеизъявление, ко­торое должно было быть сделано по отношению к опре­деленному лицу, может быть оспорено лишь в том слу­чае, когда последнее знало или должно было знать об обмане. Если другое лицо, к которому должно было быть обращено волеизъявление, приобрело в результа­те волеизъявления непосредственно какие-либо права, то волеизъявление в отношении него может быть оспо­рено в том случае, когда это лицо знало или должно бы­ло знать об обмане»¹.

Аналогичную норму с полным основанием можно было бы включить в статью 179 ГК РФ.

В отличие от заблуждения, обманные действия со­вершаются в отношении потерпевшего умышленно. При заблуждении же либо имеет место неосторожная вина самого потерпевшего, либо неосторожная вина контрагента (третьих лиц). Поэтому, если неправиль­ное представление об обстоятельствах, имеющих значе­ние для совершения сделки, было вызвано умышленны­ми действиями, то имеет место обман, а не заблуждение.

Еще одним отличием обмана от заблуждения явля­ется то, что он может касаться любых обстоятельств (в том числе мотивов совершения сделки), влияющих на решение о заключении сделки, а не только тех, кото­рые в силу закона или характера сделки имеют сущест­венное значение.

По этому поводу с этим О.С. Иоффе писал: «Если конкретные обстоятельства свидетельствуют о том, что при правильном представлении о моментах, воспри­нятых вследствие обмана в ложном свете, контрагент не пошел бы на заключение данной сделки, сделку сле­дует считать совершенной под влиянием обмана»².

Это связано с необходимостью установления повы­шенной ответственности участников гражданского обо­рота за недобросовестные действия в отношении других лиц. Например, обман может заключаться в создании у потерпевшего заведомо ложного представления отно­сительно намерений и возможностей контрагента ис­полнить договор.

Показательной в этом смысле является судебная практика по уголовным делам о мошенничестве, в кото­рых необходимо установить факт обмана или злоупо­требления доверием с целью присвоения чужого иму­щества или денег.

Так, некий Буренков заключал устные и письменные договоры с организациями и частными лицами на постав­ку сахарного песка и гречневой крупы. Суд первой ин­станции признал Буренкова виновным в мошенничестве, установив, что «не имея намерений и возможности вы­полнить указанные в договорах обязательства, Бурен­ное путем обмана и злоупотребления доверием присваи­вал полученные по договорам различные суммы денег, которые тратил на свои личные нужды, выплачивал вознаграждения посредникам за оказанные услуги»¹.

Суд второй инстанции, не согласившись с доводами суда первой инстанции, указал, что Буренков заключал письменные договоры о поставке сахарного песка, по­лучал на эти цели деньги, о чем составлял расписки. При этом по требованию отдельных лиц он деньги воз­вращал. Получение денег Буренков признал, свою лич­ность не скрывал.

Суд также отметил, что Буренков не отказывался от поставки песка и возврата денег. В этой связи, по мне­нию кассационной инстанции, «между Буренковым и другими лицами возникли гражданско-правовые от­ношения и за невыполнение договоров он должен нести гражданско-правовую ответственность»².

¹ Цит. по: Германское право. Часть I. Гражданское уложение. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996. С. 35.

² Там же. С. 279.

320

¹ Постановление Президиума Верховного суда РФ от 24 января 1996 г. // СПС «Гарант».

² Там же.

321

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

Однако Верховный суд РФ согласился с доводами суда первой инстанции, установив в действиях Бурен-кова признаки обмана, указав следующее:

«Как видно из материалов дела и.приговора суда, Буренков нигде не работал, реальной возможности по­ставить сахарный песок и крупу не имел. Договоры о поставке продуктов заключались не самим Вуренко-вым, а другими лицами, и ни один из них выполнен не был. Он же под предлогом выполнения обязательств, обусловленных договорами, получал крупные суммы де­нег, которые присваивал и тратил по своему усмотре­нию. На неоднократные требования о поставках са­харного песка Буренков, не имея возможности сделать это, часть денег «под сильным давлением» возвращал только за счет денег, полученных аналогичным спосо­бом от представителей других организаций, то есть также путем обмана.

Суд пришел к выводу о том, что 2 апреля 1993 г. Бу­ренков путем обмана, под видом поставки сахарного песка получил в частном предприятии «Яркомтранс» более четырех миллионов рублей, которые присвоил. При этом, как указано в приговоре, он, составляя дого­вор, использовал ложные данные о несуществующем кооперативе «Строитель», изготовил и подложную печать этого «кооператива».

Буренков в суде также признал, что представите­лям предприятий истинные причины непоставки са­харного песка не сообщал, а обманывал их»¹.

В подобных случаях применение мер уголовной от­ветственности не исключает возможности предъявле­ния потерпевшим к виновному иска о признании сдел­ки недействительной как заключенной под влиянием обмана. Применение мер гражданско-правовой ответст­венности за неисполнение договора в данном случае

СДЕЛКИ С ПОРОКАМИ ВОЛИ

не может иметь места, если договор признается недей­ствительным.

К сожалению, в современной судебной практике по гражданским делам чрезвычайно мало случаев при­менения норм о сделках, заключенных под влиянием обмана. Это связано прежде всего с трудностями, с ко­торыми приходится сталкиваться при доказывании умысла недобросовестной стороны на введение другой стороны в заблуждение относительно обстоятельств, имеющих значение для заключения сделки.

Такие дела могли бы возникать после вступивших в силу приговоров суда по обвинению в мошенничестве, так как факт обмана в уголовном процессе был бы уже ус­тановленным. Однако на практике потерпевшим от мо­шенничества выгоднее предъявлять иски о возмещении вреда, причиненного преступлением, а не иски о призна­нии сделки недействительной. При этом, в отличие от второго вида исков, иски о возмещении вреда могут заявляться в самом уголовном деле в порядке статьи 44 УПК РФ от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ.

Поэтому при рассмотрении гражданских дел о су­ществовании норм об обмане напоминают лишь безус­пешные попытки истцов доказать факт обмана, а также указания судов на то, что при заявлении об обмане дан­ные обстоятельства следует полно и всесторонне иссле­довать. В частности, в одном из дел Президиум Высше­го арбитражного суда установил:

«Судом не дана оценка заявлению ответчика о том, что договор заключен под влиянием обмана и угроз, в связи с чем сделка может быть признана недействи­тельной на основании статьи 179 ГК РФ.

При таких обстоятельствах ответчик был ли­шен возможности в полной мере защитить свои права при рассмотрении спора »^г.

¹ Постановление Президиума Верховного суда РФ от 24 января 1996 г. // СПС «Гарант».

¹ См.: п. 34 Обзора отдельных постановлений Президиума ВАС по спорам, связанным с признанием сделок недействительными // Хозяйство и право. 2001. № 7. С. 128.

323

О-В. Г/ГНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

СДЕЛКИ С ПОРОКАМИ ВОЛИ

Сохраняет ,свое значение также прежняя судебная практика¹.

Субъектом оспаривания сделок, совершенных под влиянием обмана, а также всех иных сделок, предусмо­тренных статьей 179 ГК РФ, может быть только потер­певший. Под ним понимается сторона в сделке, в отно­шении которой был произведен обман.

Последствием совершения сделки, заключенной под влиянием обмана, является односторонняя рести­туция в сочетании с конфискационными мерами в отно­шении недобросовестной стороны.

Согласно пункту 2 статьи 179 ГК РФ, потерпевше­му возвращается другой стороной все полученное ею по сделке, а при невозможности возвратить полученное в натуре возмещается его стоимость в деньгах. Имуще­ство, полученное по сделке потерпевшим от другой сто­роны, а также причитавшееся ему в возмещение пере­данного другой стороне, обращается в доход Россий­ской Федерации.

При невозможности передать имущество в доход го­сударства в натуре взыскивается его стоимость в день­гах. Кроме того, потерпевшему возмещается другой стороной причиненный ему реальный ущерб. Примене­ние односторонней реституции, конфискационных мер, а также возмещение реального ущерба возможны лишь в случаях, если хотя бы одна из сторон приступи­ла к исполнению сделки. Если к исполнению не присту­пила ни одна из сторон, то ни одна из этих мер примене­нию не подлежит.