4.2. Содержание и значение умения адвоката правильно воспринимать, оценивать и понимать присяжных заседателей и других участников процесса

А.М. Бобрищев-Пушкин на основании своего богатого прокурорского опыта и наблюдений за многочисленными процессами в суде присяжных пришел к выводу, что одним из важнейших условий эффективного участия в этом суде прокурора, адвоката и председательствующего судьи является способность профессиональных юристов "войти в настроение присяжных", проникнуться складывающейся в коллегии присяжных заседателей атмосферой *(384).

Представляется, что адвокат должен уметь "войти в настроение" не только присяжных, но и других участников судопроизводства с участием присяжных заседателей. Понятие "войти в настроение других людей" в широком смысле означает способность людей правильно воспринимать, оценивать и понимать друг друга, и с учетом этого правильно строить свои взаимоотношения с другими людьми. Именно эта способность лежит в основе профессионально важного качества судебного оратора, на которое обращал внимание еще Цицерон:

умение определять, подходят ли судьи "...к делу с тем душевным настроением, на которое рассчитывает оратор. Потому, что, как говорится, легче подогнать бегущего, чем сдвинуть с места неподвижного. Если же такого настроения не будет или оно будет слишком неопределенным, тогда оратор должен действовать подобно старательному врачу, который, прежде чем дать больному лекарство, изучит не только его болезнь, но и привычки его здоровья и природу его тела. Так вот и я, когда берусь в сомнительном и тяжелом деле прощупывать настроение судей, то все свои силы и мысли обращаю на то, чтобы как можно тоньше разнюхать, что они чувствуют, что они думают, чего ждут, чего хотят и к чему их легче всего будет склонить речью. Если они поддаются и, как я сказал, сами уже смотрят туда, куда мы их подгоняем, тогда я беру, что дают и поворачиваю паруса в ту сторону, откуда хоть сколько-нибудь чувствуется попутный ветер" *(385).

Умение защитника "прощупать" душевное настроение присяжных заседателей и председательствующего судью, "разнюхать", почувствовать и понять, что они думают, чего ждут, чего хотят и к чему их легче всего будет склонить исследованными в суде доказательствами и речью, и правильно решить, будет ли их настроение в процессе судебного следствия и прений сторон "попутным ветром" или придется действовать, как говорится, "против ветра" - когда душевное настроение присяжных в пользу процессуального противника, - зависит прежде всего от способности адвоката правильно воспринимать, оценивать и понимать себя и других людей и с учетом этого правильно строить свои взаимоотношения с другими людьми, стратегию и тактику ведения защиты.

Эта способность является важнейшей составной частью такого профессионально важного качества адвоката как направленность на других людей. У человека, обладающего направленностью на других людей, люди стоят не на периферии, в непременно в центре складывающейся у него системы ценностей.

Направленность на других людей проявляется прежде всего в умении глубоко проникать в другую личность. Понимая значение развития направленности на других людей, необходимой для нормального общения, выдающийся отечественный педагог В.А. Сухомлинский писал: "Умей чувствовать рядом с собой человека, умей понимать его душу, видеть в его глазах сложный духовный мир" *(386).

Между тем факты показывают, что такое чувствование чужого "Ты" с той же силой, как чувствование своего "Я", имеет место не у всех людей. У многих направленность на людей сформирована весьма слабо. Сформированная в личности направленность на человека способствует успешности общения, выбору наиболее соответствующих особенностям другого человека способов взаимодействия с ним. *(387)

Отсутствие в структуре направленности адвоката такого психического свойства как направленности на других людей, составной частью которой, как отмечалось, является способность глубоко проникать в другую личность, понимать других людей, является одним из проявлений функциональной безграмотности защитника, лишающей его способности эффективно выполнять свои функциональные обязанности в суде с участием присяжных заседателей.

Так, по свидетельству известного американского адвоката Джерри Спенса, "Чтобы быть хорошим адвокатом или преуспеть в любом другом деле, нужно добиться профессионализма в искусстве понимания наших братьев и сестер, живущих с нами на этой земле" *(388).

В социальной психологии способность правильно воспринимать, оценивать и понимать себя и других людей и с учетом этого правильно строить свои взаимоотношения с другими людьми называется социальной перцепцией.

В широком смысле социальная перцепция означает восприятие, понимание и оценку людьми социальных объектов (других людей, самих себя, групп и других социальных общностей *(389). Правильное восприятие, понимание и оценка профессиональными юристами коллегии присяжных заседателей как субъекта коллективного решения вопросов, относящихся к ее компетенции, зависит прежде всего от знания рассмотренных выше положений (См. раздел "Социально-психологические факторы, определяющие способность коллегии присяжных заседателей принимать правильное и справедливое коллективное решение по вопросам о виновности").

В узком смысле понятие социальная перцепция является синонимом понятия "межличностная перцепция", под которой понимается взаимное восприятие, оценка, и понимание людьми друг друга. Готовность прокурора и адвоката к эффективному выполнению своих функциональных обязанностей в суде присяжных, особенно при формировании коллегии присяжных заседателей и установлении и поддержании психологического контакта с присяжными заседателями при общении с ними в процессе судебного следствия и прений сторон в значительной степени зависит от знания:

1) процессов и механизмов межличностной перцепции, определяющих способность человека правильно воспринимать, оценивать и понимать себя и других людей и с учетом этого устанавливать с ними правильные взаимоотношения;

2) социально-психологических факторов, которые могут привести к формированию у присяжных заседателей, государственного обвинителя, защитника и других участников процесса ошибочного представления о воспринимаемой личности и причинах ее поведения.

4.2.1. Процессы и механизмы межличностной перцепции, определяющие способность адвоката правильно воспринимать, оценивать и понимать себя и других людей и с учетом этого устанавливать с ними правильные взаимоотношения

Межличностная перцепция включает в себя следующие социально-психологические процессы:

1) восприятие внешних признаков (внешнего облика) и поведения наблюдаемого человека;

2) формирование на этой основе представлений о его психологических качествах и состоянии;

3) оценку, интерпретацию и прогнозирование поступков наблюдаемого человека, причин и следствий его поведения.

4) обдумывание и реализация стратегии и тактики собственного поведения при установлении и развитии контактов с наблюдаемым человеком в процессе дальнейшего взаимодействия с ним *(390);

5) обратную связь, которая заключается в получении адресатом информации о том, какое воздействие он оказал на другого человека, и корректировка на этой основе избранной стратегии и тактики собственного поведения *(391). При этом учитываются вербальные (словесные) и невербальные сигналы партнера по общению (мимику, выражение и направление взгляда, позу, жесты и другие проявления "языка тела". Как отмечает психолог С.Ф. Касаткин, "Обратная связь обязательна для любого процесса общения. Даже представить себе нельзя, чтобы слушающий никак не реагировал на сказанные слова. Потому что даже видимое отсутствие реакции, например "каменное лицо", - это тоже способ реагирования" *(392).

Эти социально-психологические процессы межличностной перцепции проявляются и в деятельности юристов в суде присяжных. При этом опытные прокуроры, адвокаты и судьи нередко проявляют поразительную психологическую проницательность, которая выражается в повышенной психологической чувствительности, повышенной восприимчивости к психологическим проявлениям в вербальном и невербальном поведении присяжных заседателей, подсудимого, потерпевшего, свидетелей и других участников судопроизводства, понимании и прогнозировании хода их мышления и других познавательных процессов. Одним из важнейших источников развития у юристов психологической проницательности является их профессиональный опыт общения с людьми в суде.

Так, Л.С. Халдеев, основываясь на богатом личном опыте работы судьей и опыте других судей, пишет: "Личный опыт автора и дискуссии подтверждают: впервые увидев подсудимого (потерпевшего, свидетеля) и наблюдая его реакцию на атмосферу судебного зала, судьи почти безошибочно могут предсказывать, как именно он будет себя вести, как говорить и строить фразы, как реагировать на неудобные вопросы и т.п. Информацию эту судьи "считывают" с их лиц, ибо давно известно: лицо способно выдать присутствие или отсутствие внутреннего мира человека. Иными словами - лицом человек себя обнаруживает.

В ходе судебного разбирательства судьям приходится общаться не только с коллегами-юристами, но и с неспециалистами - представителями широкой публики (присяжными заседателями, подсудимыми, потерпевшими, свидетелями, экспертами, специалистами, истцами и ответчиками, присутствующей в зале публикой). Это обстоятельство означает, что судье нужна способность к перевоплощению и переключению с нагруженного профессиональной лексикой юридического языка на простую, доступную и понятную обычную речь, умение доходчиво объясняться. Для этого судье необходимо не только владеть языком неспециалистов, но и понимать ход их мышления, апеллировать к здравому смыслу обыкновенных людей" *(393).

Такая психологическая проницательность проявляется и в других сферах человеческой деятельности. Психолог С.Ф. Касаткин полагает, что психологическая проницательность "...вырабатывается практикой социальных контактов в течение всей жизни. Умудренным жизнью людям иногда достаточно одного взгляда, чтобы более-менее точно определить характер человека, понять, предрасположен ли он к лживости или искренности, и найти истинные причины его высказываний" *(394).

В основе способности всех психически здоровых людей проявлять большую или меньшую степень психологической проницательности, психологической чувствительности к восприятию и пониманию вербального и невербального поведения других людей лежат определенные социально-психологические механизмы, т.е. способы, посредством которых люди оценивают, интерпретируют, понимают и прогнозируют поведение друг друга и разрабатывают стратегию и тактику своего поведения.

Основными механизмами межличностной перцепции являются идентификация, эмпатия, рефлексия, децентрация и каузальная атрибуция. Именно эти механизмы, формирующиеся и развивающиеся у личности в процессе социализации (семейного воспитания, образования, выполнения различных социальных ролей, чтения художественной литературы, просмотра художественных фильмов, театральных спектаклей и т.п.), обеспечивают более или менее точное восприятие и понимание людьми друг друга.

Идентификация (от лат. "identificare" - отождествлять) - это способ познания и понимания другого человека путем уподобления себя другому человеку, мысленной постановки себя на его место, мысленном погружении себя в поле, пространство, обстоятельства другого человека, что приводит к усвоению его личных смыслов. При идентификации мы пытаемся понять другого человека через осознанное или бессознательное уподобление его характеристикам, ставя себя на место партнера по общению.

В процессе идентификации происходит интеллектуальное отождествление, результаты которого тем успешнее, чем более точно наблюдатель определил интеллектуальный уровень того, кого он воспринимает. Главный герой одного из рассказов Эдгара По Дюпен, в беседе со своим другом анализирует ход рассуждений маленького мальчика, за которым он наблюдал. Разговор идет о понимании одним человеком другого на основе механизма интеллектуального отождествления.

"Мне знаком восьмилетний мальчуган, чья способность верно угадывать в игре "чет и нечет" снискала ему всеобщее восхищение. Это очень простая игра: один из играющих зажимает в кулаке несколько камешков и спрашивает у другого, четное ли их количество он держит или нечетное. Если второй играющий угадает правильно, то он выигрывает камешек, если же неправильно, то проигрывает камешек. Мальчик, о котором я упомянул, обыграл всех своих школьных товарищей. Разумеется, он строил свои догадки на каких-то принципах, и эти последние заключались лишь в том, что он внимательно следил за своим противником и правильно оценивал степень его хитрости. Например, его заведомо глупый противник поднимает кулак и спрашивает: "Чет или нечет?". Наш школьник отвечает "нечет" и проигрывает. Однако в следующей попытке он выигрывает, потому что говорит себе: "Этот дурак взял в прошлый раз четное количество камешков и, конечно, думает, что отлично схитрит, если теперь возьмет нечетное количество. Поэтому я опять скажу "нечет!" Он говорит "нечет!" и выигрывает. С противником чуть поумнее он рассуждал бы так: "Этот мальчик заметил, что я сейчас сказал "нечет", и теперь он сначала захочет изменить четное число камешков на нечетное, но тут же спохватится, что это слишком просто, и оставит их количество прежним. Поэтому я скажу "чет"! Он говорит "чет!" и выигрывает. Вот ход логических рассуждений маленького мальчика, которого его товарищи окрестили "счастливчиком". Но, в сущности говоря, что это такое? Всего только, - ответил я, - уменье полностью отождествить свой интеллект с интеллектом противника.

Вот именно, - сказал Дюпен. - А когда я спросил у мальчика, каким способом он достигает столь полного отождествления, обеспечивающего ему постоянный успех, он ответил следующее: "когда я хочу узнать, насколько умен, или глуп, или зол вот этот мальчик или же о чем он сейчас думает, я стараюсь придать своему лицу точно такое выражение, которое вижу в его лице, а потом жду, чтобы узнать, какие мысли или чувства возникнут у меня в соответствии с этим выражением..." *(395).

Идентификация тесно связана с другим близким по содержанию механизмом межличностной перцепции - эмпатией.

Эмпатия (от греч. "empathea" - сопереживание) - способ познания и понимания другого человека путем постижения его эмоционального состояния, проникновения-вчувствования в переживания другого человека. Одна лишь установка наблюдать за поведением другого человека, как правило, эмпатии не вызывает. Для возникновения такого сопереживания необходимо, чтобы человек не только стремился эмоционально откликнуться на проблемы другого человека, но и обладал способностью "влезать в шкуру" другого человека или, говоря словами А.Н. Радищева, "сопечалиться человеку и совесилиться ему" *(396), т.е. чувствовать чужую боль как свою, переживать чужие радости и горе как свои *(397). Таким образом, эмпатия это эмоционально окрашенное понимание, основанное на эмоциональном сопереживании другому. Ее эмоциональная природа проявляется в том, что ситуация другого человека не только и не столько "продумывается", сколько "прочувствуется". О важном значении механизма эмпатии в деятельности защитника свидетельствует высказывание адвоката Джерри Спенса:

"Влезть в чужую шкуру. Иногда мы должны не столько проявить свои собственные чувства, сколько понять чувства других людей. Когда я представлял в суде человека, который был несправедливо обвинен в преступлении (в убийстве), мой главный вопрос был о том, какие чувства он испытывал. Одно дело сказать, что мой клиент несправедливо обвинен в убийстве. И совсем другое дело говорить, что клиент не может спать ночами, беспомощно стараясь отбросить покрывало страха, которое душит его и вызывает адские видения. Обвиняемый чувствует себя пойманным в ловушку, беспомощным и мучимым. От этой муки никуда не деться, некуда бежать. Он не может спрятаться. Не может найти успокоения и отдохнуть. Он хочет кричать о своей невиновности, но публика насмехается над ним, считая его протесты всего лишь попытками убийцы избежать заслуженного возмездия. Его семья отказалась от него. А его адвокат - что он думает про него? Его адвокат видит его скорее как "клиента", как объект, как проблему, чем чувствующее существо.

Как можем мы передать искренние чувства, которые мучают другого человека? Иногда говорят, что надо влезть в его шкуру. Это процесс вхождения в его образ. Можно ли представить себя ребенком, который родился с нарушениями опорно-двигательных функций, который не может говорить, у которого постоянно течет слюна, который не контролирует свои отправления, но чей мозг так же остер, как и ваш, чья душа стремится бегать и играть, который хочет, чтобы его любили? Можете ли вы влезть в шкуру своего противника? Можете ли вы почувствовать его страхи и его надежды? Иногда я даже могу понять чувства самых худших человеческих типов: презренного негодяя, который покусился на жизнь человека, который лжет о моем клиенте в обмен на маленькие преимущества, обещанные ему прокурором. Однажды я проводил перекрестный допрос одного подлеца, который дал суду показания, что мой клиент в камере, где они были соседями, признался в совершении преступления.

Это было так:

- Это, должно быть, очень тяжело - быть заключенным государственной тюрьмы.

("Должно быть... - тот волшебный оборот, который позволяет влезть в шкуру другого человека.)

- Точно, - ответил он.

- Какой у вас срок?

- Тридцать лет.

- Вы будете очень старым, когда выйдете из тюрьмы.

- Правильно.

- Это, наверное, вас сильно угнетает. Вызывает чувство беспомощности?

Он отвел глаза.

- Вы кричите по ночам?

- Ко всему привыкаешь.

- К боли тоже.

Он не ответил.

- До того, как вы попали в тюрьму, что вы любили делать?

- Рыбачить любил.

- И сколько лет вы уже не держали удочки в руках?

- Много.

- У вас есть дети?

- Да.

- А жена?

- Да.

- Сколько было вашим детям, когда вы попали в тюрьму?

- Саре пять, а Бекки семь.

- Вы видели их с тех пор?

- Однажды.

- А ваша жена? Она ждет вас?

- Не знаю.

Он опять опустил глаза.

- Вам, наверное, очень одиноко?

Он снова не ответил.

- И вы хотели бы сделать что-нибудь, что могло бы вам помочь выйти, не так ли?

Опять молчание.

- Если бы выход из этой адской дыры требовал сказать неправду о моем клиенте, вы бы пошли на это?

Его ответ, конечно, был "нет".

- У меня больше нет вопросов, - сказал я мягко. Не было никакого смысла продолжать" *(398).

В данном случае не было смысла продолжать перекрестный допрос, потому что благодаря тактически и психологически грамотному ведению допроса присяжные заседатели и председательствующий судья не только поняли, но и почувствовали истинную причину оговора подзащитного - стремление любыми путями как можно скорее выйти на свободу. Это понимание и сочувствие (со стороны адвоката, присяжных и судьи) основано не только на эмпатии и идентификации, но и на других механизмах межличностной перцепции, в том числе на рефлексии, децентрации и каузальной атрибуции.

Каузальная атрибуция (от лат. causalis - причинность и attributio - приписывание) - механизм интерпретации и оценки поступков и чувств другого человека путем объяснения причин поведения субъекта. У каждого человека возникают свою предположения о том, почему воспринимаемый индивид ведет себя определенным образом. Приписывая другому те или иные причины поведения, наблюдатель делает это либо на основе сходства его поведения с каким-либо знакомым ему лицом или известным образом человека, либо на основе анализа собственных мотивов, предполагаемых в подобной ситуации. Здесь действует принцип аналогии, подобия с уже знакомым или таким же. Каждый человек имеет громадное количество представлений о других людях и образах, которые сформировались не только в результате встреч с конкретными людьми, но также и под влиянием разнообразных художественных источников. На подсознательном уровне данные образы занимают "равные позиции" с образами людей, реально существующих или существовавших *(399). Атрибуция бывает внутренней и внешней. При внутренней атрибуции поступки и чувства другого человека объясняются его внутренними склонностями. При внешней атрибуции поступки и чувства другого человека объясняются элементами ситуации, обстановки, в которой он оказался.

Рефлексия (от лат. "reflexio" - обращение назад) - это механизм межличностной перцепции, который выражается в понимании субъектом собственных индивидуальных особенностей и того, как они проявляются во внешнем поведении, а также осознание того, как он воспринимается и понимается другими людьми. Механизм рефлексии включает осмысление рефлексирующим субъектом, как другие (партнеры) воспринимают и понимают не только его внешность и другие индивидуальные особенности, но и его мысли, намерения, эмоциональные реакции, действия, поступки. Субъект может вполне отчетливо осознавать, какие именно его особенности и личностные проявления являются наиболее привлекательными или отталкивающими для людей. Он также может использовать это знание в определенных целях, корректируя или меняя свой образ в глазах других людей *(400).

Таким образом, рефлексия неразрывно связана с идентификацией и эмпатией, так как предполагает способность воспроизводить мысли, чувства, понимание ситуации другим человеком путем мысленной постановки себя на его место, сопереживания его эмоций и чувств в определенной ситуации.

Познавательная функция рефлексии, эмпатии, идентификации и каузальной атрибуции реализуется в полной мере только тогда, когда индивид, взаимодействующий с другими людьми, ориентируется на их позиции или точки зрения. Такая ориентация происходит с помощью децентрации, под которой в социальной психологии понимается психологический механизм учета и координации индивидом точек зрения других людей со своей собственной *(401).

В суде с участием присяжных заседателей механизм децентрации в деятельности адвоката проявляется, в частности, в его способности почувствовать и понять, какое влияние на внутреннее убеждение присяжных заседателей оказала аргументация сторон, и с учетом этого изменить стратегию и тактику ведения защиты. Особенно это имеет важное значение по сложным уголовным делам, обвинение по которым основано на противоречивых уликах.

Р. Гаррис отмечал, что по таким делам защитник обязан предостеречь присяжных от ошибочного вердикта, "привести их к более внимательной оценке противоречивых домогательств сторон. Для этого нужны не громоздкие фразы, а рассудочная деятельность. Вы должны уничтожить не только теорию, ими изобретенную, но и основания ее. Для этого нужны и проницательность, и способность к логическим рассуждениям. Вам необходимо выяснить с несомненностью, какое создалось у них представление о сравнительных преимуществах сторон. Как это сделать? Шарлатан сказал бы: "чтением мыслей". Адвокат ответит: "здравым смыслом", т.е. посредством умозаключений, основанных на знании людей. Вам, может быть, ни разу не удастся уловить их точку зрения: если удастся и речь ваша будет искусна по приемам и содержанию, вы подчините их себе; если нет - тем хуже для вашего клиента: у вас нет надлежащего знания людей, и он ничего бы не потерял, если бы вы молчали вместо того, чтобы говорить" *(402) (выделено мною - В.М.).

Механизмы децентрации, рефлексии, эмпатии, идентификации и каузальной атрибуции позволяют адвокату, прокурору и председательствующему судье правильно строить свои взаимоотношения с другими участниками судопроизводства с участием присяжных заседателей с учетом своих функциональных обязанностей, проявлять гибкость, способность изменять стиль общения в зависимости от складывающейся в суде ситуации, в конфликтных ситуациях избирать и проводить адекватную стратегию коммуникативного взаимодействия. В подтверждении еще раз сошлемся на свидетельство Л.С. Халдеева:

"Требование закона о соблюдении объективности и беспристрастности предписывает ему (судье) держаться как бы в тени. При этом особый профессионализм и этика заключаются в том, что судья должен быть способен смотреть на себя со стороны (т.е. обладать развитой рефлексией - В.М.). Он должен быть способен анализировать, критиковать и ограничивать себя. Судья, который думает, что он знает все и что его собственные взгляды - самые лучшие и наиболее подходящие, не вправе быть судьей, ибо в таком состоянии он просто не способен надлежащим образом осуществлять свою функцию...

Как известно, в основе любого состязательного уголовного процесса уже заложен конфликт между сторонами, ибо само судебное разбирательство обязательно базируется на конфликте. Однако ни в одной из конфликтных ситуаций сам судья не должен быть представлен, так как в состязательном уголовном судопроизводстве он должен играть роль беспристрастного арбитра между сторонами. Поэтому в основе стратегии коммуникативного взаимодействия судьи с конфликтующими участниками судебного разбирательства должна быть позиция психологической отстраненности судьи от конфликта. С высоты этой позиции судья должен дистанцироваться от своих естественных импульсов и эмоций, постараться спокойно оценить конфликт и избрать такой стиль общения, который позволит ему, не втягиваясь в конфликт, продолжить объективно и беспристрастно вести судебное разбирательство" *(403).

В этой связи Л.С. Халдеева рекомендует следующие приемы психической саморегуляции судьи в конфликтных ситуациях, в основе которых лежат механизмы децентрации, рефлексии, эмпатии, идентификации и каузальной атрибуции:

"Судьям следует помнить, что они всегда должны быть готовыми к словесным нападкам, и не принимать их близко к сердцу. Быть готовыми к тому, что любой участник процесса может попытаться "сыграть" на раздражении, страхе; лишить судью самообладания, чтобы не дать спокойно вести судебное разбирательство.

Еще один вариант выиграть время в напряженных ситуациях - сделать паузу, помолчать. Ведь от ответа мало будет проку, если он продиктован злостью или досадой. В таком состоянии теряется способность к здравому рассуждению. Это не просто факт психологии; гнев, состояние стресса вызывает в организме вполне реальные биологические изменения. Выждав хотя бы несколько секунд, Вы даете этим изменениям вернуться к норме, восстанавливаете более объективный взгляд на вещи. В этом - мудрость промедления с ответом. Вообще, молчание нередко оказывается самым действенным орудием в подобных ситуациях.

Сердитесь, досадуйте, бойтесь, но сдержите порыв, не переводите ваши чувства и импульсы в прямое действие, не меняйте поведения. Минута может показаться вечностью, но к шестидесятой секунде острота спадет. Конечно, это нелегко, но это совершенно необходимо для успешного продолжения работы.

Паузу нельзя держать бесконечно. Чтобы выиграть дополнительное время, попробуйте "перемотать пленку". Замедлите темп процесса, скажите подсудимому: "Давайте посмотрим, верно ли я все понял". Наконец, темп легко замедлить, если вы напомните, что ведется протокол судебного заседания, и скажите: "Дадим возможность секретарю подробно записать все Ваши высказывания, реплики, показания".

...Представьте, что после фраз подсудимого "Так я и поверил, что суду нужна правда. Вам нужно, чтобы я все признал, а Вы за это скосите мне полгода-год, и больше ничего", Вы будете объяснять ему, что к Вам это не относится, что суд всегда справедлив и независим, и т.п. Эти слова только пуще распалят его. Для начала следует признать обоснованность его чувств. "Вы считаете, что Вас обманывали в период предварительного следствия. Если это так, то Вас можно понять. На Вашем месте я бы, наверное, тоже рассердился".

На такую реакцию подсудимый явно не рассчитывал. Признав его чувства, вы помогли ему успокоиться. Далее следует вопрос: "Почему же Вы не хотите все подробно рассказать? Ведь только Вы можете опровергнуть обвинение, объяснить свою версию" и т.п.

Подсудимому, другому участнику процесса часто может показаться, что судья относится к нему враждебно и недостаточно уважительно. Помните, что ожидаемое возражение легко снять, обезоружив примерно следующим обращением: "Я понимаю Ваши чувства", ибо тем самым Вы даете ему сигнал, что его слова услышаны и оценены.

Самая действенная форма признания - извинение. Это урок, который все мы постигаем в детстве. Стоит произнести волшебное слово "прости", и можно продолжать работать уже в новой обстановке. Только 7 из 110 судей считают для себя возможным извиниться в процессе за допущенную нетактичность.

Психологи утверждают, а практика это подтверждает, что нередко нужен не ответ, а извинение. Разумеется, извинение не должно быть актом самоуничижения или самобичевания. Так, подсудимому, отказавшемуся добровольно следовать в зал судебного заседания, можно было сказать:

"Жаль, что Вы отказались прийти в зал судебного заседания, в связи с чем и возникла проблема. Признаю, что мое предложение работникам конвоя привести Вас в зал любым способом было не самым удачным, и считаю Ваше возмущение вполне справедливым. Но раз Вы уже здесь, давайте решим: продолжать ли нам конфликтовать, или начать работать. Здравый смысл подсказывает, что нам нужно начать судебное разбирательство, и, если у Вас возникнут обоснованные сомнения в объективности и беспристрастности суда, Вы вправе будете заявить отводы".

...Высшим проявлением субъективных конфликтов является либо чье-то неуважительное высказывание в адрес участника разбирательства, либо вступление в пререкание с кем-либо, в том числе и с судьей... реакция судьи должна быть не "личностной", как у обычных людей, а отстраненной, как если бы в зале оскорбили кого-либо из иных участников процесса.

Помните, что Вы тут ни при чем. Вы, как личность, в этот момент не присутствуете в зале, и поэтому Вас невозможно оскорбить. Что такое беспристрастие? Отказ от своих симпатий и антипатий, отказ от проявления своих чувств к кому-либо, отказ от своего "я".

...Таким образом, главный совет заключается в том, что Вам следует только пересмотреть позицию "Судья - тоже человек" на "Судья в зале заседания - только арбитр". Проявляйте такт и интеллигентность, не опускайтесь до уровня оскорбителя. Представляется уместным обратиться в такому лицу примерно следующим образом:

"разъясняю Вам, что оскорбления в судебном заседании, высказанные в адрес любого участника судебного разбирательства, означают проявление неуважения к суду, за что возможно привлечение к административной, гражданско-правовой или уголовной ответственности.

В то же время обращаю внимание всех участников процесса и присутствующей публики, что нетактичность по отношению к суду не поколеблет нашей решимости объективно и беспристрастно провести судебное разбирательство и вынести законное и обоснованное решение" *(404).

В порядке дополнительного научного обоснования рекомендуемых Л.С. Халдеевым приемов саморегуляции необходимо отметить, что с точки зрения современных научных представлений из области психологии негативные отношения между партнерами, сопровождающиеся агрессивным тоном, угрожающими жестами и т.п., блокируют все стороны процесса общения (перцептивную, интерактивную и коммуникативную), поскольку если человеку что-либо объяснять на повышенных тонах, то понимание почти сразу же будет заблокировано, и чем чувствительнее индивид, тем чаще и быстрее это происходит. Причина непонимания здесь будет заключена в том, что все внимание человека, на которого направлен поток возмущенных слов, концентрируется не на смысле объяснения, а на отношении говорящего к партнеру. В результате блокируется аналитическая деятельность мозга, и слова, адресованные слушающему партнеру, не осознаются им *(405).

Немецкий социальный психолог Вера Ф. Биркенбиль подобные негативные психические состояние, при которых партнеры по общению теряют способность правильно воспринимать, слушать и понимать поведение друг друга называет "психологическим туманом": "До тех пор пока наше отношение к другим людям, нашим партнерам по общению, остается положительным (или нейтральным), ...наши сообщения могут беспрепятственно передаваться и доходить до наших партнеров... При этом особенно важное значение имеют мимика, жесты, тональность речи, которые должны быть сдержанными и спокойными... Но если хотя бы один из партнеров по общению испытывает отрицательные эмоции (страх, нервозность, гнев, зависть, ревность и т.д.), тогда ...нередко беседа "уходит в сторону" от основной темы, в дело вступают более атавистические доли мозга и мешают аналитической работе мыслительной его доли (без которой просто невозможно никакое восприятие на слух и понимание предлагаемой информации)" *(406).

В результате снижается эффективность воздействия информации на слушателей, так как нервозность и другие отрицательные психические состояния тормозят и блокируют этот процесс *(407).

Вообще в острых ситуациях у человека часто сужается фокус сознания, нарушается мотивационная саморегуляция, способность личности всесторонне и обстоятельно взвесить ситуационные побуждения, вследствие чего сформированный мотив может оказаться недостаточно адекватным.

Как справедливо отмечает А.А. Файзуллаев, "...острая ситуация часто выступает и как ситуация острого реагирования. При остром же реагировании человека на ситуацию создаются условия для искаженного, одностороннего восприятия действительности, теряется значение и чувство меры воздействия на события.

Поэтому важнейшей задачей адекватной мотивационной саморегуляции личности является преобразование человеком ситуации острого реагирования... в ситуацию спокойного реагирования... Такое преобразование обусловливает ясность видения ситуации, сохраняет человека от ненужной раздражительности, нервозности... В таких ситуациях человеческая мудрость и заключается в принятии решения... посредством отмеченного преобразования" *(408). При этом "...для того, чтобы провоцирующие побуждения не оказались неадекватными и поведение проистекало из психологически преобразованной ситуации, необходимо внести какие-то новые элементы в непосредственно воспринимаемую острую ситуацию, добиться как бы некоторой отстраненности от нее, т.е. объективизировать ее" *(409) (выделено мною - В.М.).

В практической деятельности, в том числе и судебной, принятию мудрого решения о преобразовании ситуации быстрого реагирования в ситуацию спокойного реагирования, как отмечалось, способствуют механизмы межличностной перцепции, особенно децентрации, идентификации, эмпатии и рефлексии.

В социально-психологической литературе отмечается, что высокий уровень развития способности к децентрации, идентификации, эмпатии и рефлексии характерен для личности со сформированной гуманистической направленностью *(410).

Представляется, что для формирования у юристов, в том числе у адвокатов, гуманистической направленности, развития у них механизмов межличностной перцепции важное значение имеет художественная литература. Для иллюстрации приведем три фрагмента из произведений Станислава Родионова, в которых дается художественное реалистическое описание проявлений механизмов идентификации, эмпатии, рефлексии, децентрации и казуальной атрибуции и показывается их значение для эффективного установления и поддержания психологического контакта с допрашиваемыми лицами разных социально-психологических типов.

1. В повести "Глубокие мотивы" главный инженер завода Ватунский признался прибывшему на место происшествия следователю Рябинину в том, что убил свою жену. Сразу же после этого на допросе он коротко и односложно отвечал на вопросы Рябинина, а затем "...чуть слышно вздохнул и окончательно уставился на кафель, позабыв про следователя. Говорить с ним сейчас было бесполезно. Люди действовали на него, как яркий свет на тяжелобольного. Перед Рябининым совершалось таинство смерти и рождения, которое не требовало врачей. Умирал главный инженер Ватунский, тот Ватунский, у которого до сих пор каждое новое качественное состояние было связано только с движением вперед. Рождался убийца Ватунский. Потребуется время, пока он осознает свое новое состояние и захочет говорить, если вообще захочет" *(411).

2. На допрос к следователю Рябинину явился свидетель Каменко, друг обвиняемого Ватунского:

"(Каменко) - Зря вы меня вызывали.

(Следователь рефлексирует) Ага от нечего делать. Большинство вызванных свидетелями себя не считают: ведь (в их представлении) свидетель, кто сам видел преступление.

- Настоящие друзья приходят без вызова, - поддел его Рябинин.

- Зачем? - не смутился Каменко.

- Ну хотя бы защитить.

- А его разве обвиняют?

- Обвиняют.

- Кто же? - насторожился Каменко, - жена?

- Государство.

- Разве государство вмешивается в личные отношения?

- В личные - нет. Но вмешивается, когда бьют человека.

- Зачем же вызвали меня?

- Допросить.

- Я не преступник.

Рябинин тихонько зевнул, чуть прикрыв рот ладонью. Зевнул не для него - для себя, чтобы усыпить свое сознание: мол ничего хамского в этом ответе нет и злиться не стоит. Видимо, допрос не пойдет, пока глаза этого геолога спесиво разглядывают следователя. Рябинин еще раз зевнул и лениво глянул в первую страницу протокола, которую только что заполнил и знал каждую строчку:

- А какое у вас образование?

- Каменко чуть насмешливо наблюдал за его рукой: неужели следователь не знает, какое образование должен иметь геолог.

- О, высшее! - удивился Рябинин.

- А вы думали ПТУ? - усмехнулся Каменко.

- О том, что в прокуратуре допрашивают только преступников, обычно мне говорят бабушки тысяча восемьсот девяносто девятого года рождения. А ребята из ПТУ грамотные, они такого не скажут.

Каменко попытался сесть удобнее. Он даже тихонько откашлялся, помогая укрепиться стулу. Допрос можно было начинать. Но его начал сам вызванный.

- Какой уж я свидетель...

Он согласился с этой ролью и теперь имел в виду другое: что он плохой свидетель и ничего не знает. Но это уже следующий этап допроса" *(412).

3. "Ровно в час дверь легонько стукнула. Вошла пожилая женщина, интеллигентного вида, немного старомодная и чуть-чуть смешная... Женщина села, положив на колени сумочку и какую-то книгу, и вежливо посмотрела на Рябинина (следователя)...

Он переписал в протокол паспортные данные и спросил:

- Работаете?

- Да, я историк.

- О, историю я ставлю на второе место среди гуманитарных наук, - сообщил Рябинин, завязывая разговор. Он не любил начинать допрос прямо с существа, вслепую, ничего не узнав о человеке.

- А на первое место - юриспруденцию? - улыбнулась она?

- Нет, - серьезно ответил Рябинин, - философию, царицу всех наук.

- Но теперь вас, наверное, интересует история другого рода.

Свидетель сам хотел перейти к делу - в таких случаях Рябинин не мешал" *(413).

Приведенные выше примеры свидетельствуют о том, что механизмы межличностной перцепции в целом обеспечивают более или менее точное восприятие и понимание людьми друг друга уже на начальном этапе общения при формировании первого впечатления о человеке, что позволяет субъектам общения устанавливать друг с другом правильные взаимоотношения, более или менее точно прогнозировать дальнейшее поведение друг друга и с учетом этого разрабатывать правильную стратегию и тактику дальнейшего общения друг с другом.

Социально-психологические исследования показывают *(414), что почти каждый взрослый человек, имеющий достаточный опыт общения, вполне способен более или менее точно определить главные в данный момент характеристики партнера по общению - его психологические черты и социально-демографическую принадлежность. При формировании первого впечатления о личности партнера точнее всего судят о других людях, понимают их поведение те индивиды, которые:

- являются менее авторитарными личностями;

- более объективно относятся к себе;

- в своих заключениях опираются на наблюдения за поведением, а не на стереотипы.

С другой стороны, исследователи обнаруживают, что почти всегда в реальных ситуациях присутствует тот или иной процент ошибок в восприятии и понимании людей *(415), которые могут привести к формированию ошибочного представления о воспринимаемой личности и причинах ее поведения. Эти ошибки в восприятии и понимании людей, их поведения проявляются и в суде присяжных, особенно на этапах формирования коллегии присяжных заседателей, судебного следствия и прений сторон.

4.2.2. Социально-психологические факторы, которые могут привести к формированию у присяжных заседателей, государственного обвинителя, защитника и других участников процесса ошибочного представления о воспринимаемой личности и причинах ее поведения

В основе этих ошибок лежат типичные схемы формирования первого впечатления. Каждая схема "запускается" определенным социально-психологическим фактором (эффектом), присутствующим в ситуации знакомства. Выделяют следующие социально-психологические факторы: эффект первичности и новизны; эффект ореола; эффект отношения к наблюдателю; эффект привлекательности партнера; фактор стереотипизации; фактор привычных способов объяснения причин чужого поведения; фактор "веры в справедливый мир", фактор проецирования.

Эффект первичности. Если человек нам не знаком или мы знаем его очень плохо, то наиболее значимой оказывается первая поступившая о нем информация *(416). Все последующие сведения о человеке, противоречащие созданному образу, отбрасываются как случайные и нехарактерные. С эффектом первичности тесно связан эффект ореола.

Эффект ореола (галлоэффект) - заключается в том, что любая информация, получаемая о каком-либо человеке, накладывается на тот образ, который был уже создан заранее. Этот ранее существовавший образ выполняет роль ореола, или нимба, мешающего окружающим видеть все другие действительные черты и проявления объекта восприятия. При формировании первого впечатления ореол может выступать в форме как положительной, так и отрицательной предварительной установки. Фактор ореола проявляется либо в форме позитивной оценочной пристрастности (положительный ореол), либо в негативной оценочной пристрастности (отрицательный ореол) *(417). Так, если первое впечатление о человеке в силу сложившихся обстоятельств оказалось отрицательным, то даже положительные его качества и поступки в последующем или не замечаются вовсе, или недооцениваются на фоне гипертрофированного внимания к недостаткам в целом.

Таким образом, фактор ореола проявляется как тенденция воспринимающего преувеличивать и переносить благоприятные или неблагоприятные впечатление об одном качестве человека на все его другие качества *(418).

Фактор ореола обычно проявляется, когда воспринимающий имеет минимальную информацию об объекте восприятия и при формировании оценочного впечатления о человеке в условиях дефицита времени на восприятие его поступков и личностных качеств.

Хорошо известны эксперименты А.А. Бодалева, в которых двум группам студентов была показана фотография одного и того же человека. Первой группе было сообщено, что человек на фотографии является закоренелым преступником, а второй - что он крупный ученый. После этого студентам было предложено составить словесный портрет сфотографированного человека. При этом в разных группах одни и те же черты внешности получили противоположную интерпретацию. В первом случае глубоко посаженные глаза свидетельствовали о затаенной злобе, выдающийся подбородок - о решимости "идти до конца" в преступлении и т.д. Соответственно во второй группе те же "глубоко посаженные глаза" говорили о глубине мысли, а выдающийся подбородок - о силе воли в преодолении трудностей на пути познания, и т.д.

Действие этого фактора проявляется чаще всего в условиях неравенства партнеров в той или иной сфере (социальной, интеллектуальной и др.). Суть его в том, что человек склонен систематически переоценивать различные качества тех людей, которые превосходят его по какому-то существенному для него параметру. При встрече с человеком, превосходящим нас по какому-то важному для нас параметру - уму, росту, материальному положению и др. - мы оцениваем его несколько более положительно и по остальным значимым параметрам, чем было бы, если бы он был нам равен.

Если же мы имеем дело с человеком, которого мы в чем-то превосходим, то мы недооцениваем его. Причем превосходство фиксируется по какому-то одному параметру, а переоценка (или недооценка) происходит по многим параметрам. Эта схема восприятия начинает работать не при всяком, а только действительно важном, значимом для нас неравенстве. При этом чем неувереннее чувствуем мы себя в данный момент, в данной конкретной ситуации, тем меньше нужно усилий для запуска этой схемы *(419).

Информация о превосходстве обычно так или иначе "закладывается" в одежду и манеру поведения, в них всегда есть элементы, свидетельствующие о принадлежности человека к той или иной социальной группе или его ориентации на какую-то группу. Эти элементы служат знаками групповой принадлежности и для самого носителя одежды и поведения, и для окружающих его людей. Эксперименты показали, что одежда человека оказывает большое влияние на формирующееся о нем впечатление. Например, когда на человеке была военная форма, ему устойчиво приписывались такие качества, как дисциплинированность, аккуратность, настойчивость, открытость по отношению к другим людям, свобода в проявлении чувств *(420).

Эффект отношения к наблюдателю проявляется в том, что люди, хорошо к нам относящиеся, оцениваются лучше тех, кто к нам относится плохо. Знаком отношения к нам, запускающим соответствующую схему восприятия, является все, что свидетельствует о согласии или несогласии партнера с нами. Чем ближе чужое мнение к собственному, тем выше оценка высказавшего это мнение человека. Это правило имело обратную силу: чем выше оценивается другой человек, тем больше сходство его взглядов с собственными ожидается. Убежденность в этом предполагаемом "родстве души" была настолько велика, что разногласий с позицией наблюдаемого лица испытуемые попросту не замечали. Важно, чтобы во всем было согласие, и тогда включается фактор отношения к нам. Таким образом, ошибка восприятия при этом факторе заключается в том, что людей, которые хорошо к нам относятся или разделяют какие-то важные для нас идеи, мы склонны позитивно оценивать и по другим показателям.

Эффект привлекательности выражается в том, что, если человек нам нравится (внешне), то мы склонны одновременно переоценивать многие его личностные характеристики. В результате мы автоматически приписываем индивидам, имеющим привлекательную внешность, такие положительные качества, как талант, доброта, честность и др. Эффект привлекательности описан многими писателями. Например, у Л.Н. Толстого в "Крейцеровой сонате" говорится:

"Удивительное дело, какая полная бывает иллюзия того, что красота есть добро. Красивая женщина говорит глупости, ты слушаешь и не слышишь глупости, а слышишь умное. Она говорит, делает гадости, а ты видишь что-то милое. Когда же она не говорит глупостей, ни гадостей, а красива, то сейчас уверяешься, что она чудо как умна и нравственна" *(421).

Чем больше привлекателен для нас человек, тем он кажется лучше во всех других отношениях. Так, в экспериментах показано, что более красивых по фотографиям людей оценивают как более уверенных в себе, счастливых и искренних, а красивых женщин мужчины были склонны считать более заботливыми и порядочными *(422).

Социальные психологи объясняют притягательность красоты, во-первых, тем, что при созерцании красивого - людей, вещей, природы - мы испытываем эстетическое удовольствие. Во-вторых, тем, что здесь также имеет место ассоциация, суть которой сводится к простой формуле: красивое - значит хорошее. Коль скоро красивое ассоциируется с хорошим, то привлекательным людям приписываются все мыслимые и немыслимые положительные качества. Считается, что внешне привлекательные люди доброжелательны, отзывчивы, честны, не способны на предательство и обман. Исключение составляют лишь те случаи, когда красивый человек воспринимается как соперник. Тогда чувство зависти нейтрализует обаяние красоты. Если же человек непривлекателен, то остальные его качества недооцениваются.

Люди, обладающие приятной внешностью, имеют преимущества при социальном взаимодействии. Обаятельная внешность, физическая красота вызывают у окружающих положительные чувства, с ними охотно знакомятся и взаимодействуют. В споре людям с обаятельной внешностью без особых усилий удается склонить оппонентов на свою сторону *(423).

Как установлено исследованиями американских социальных психологов, решения судей во многом зависят от внешнего вида подсудимых. Люди, обладающие приятной внешностью, имеют больше шансов на снисхождение юристов и присяжных заседателей. Как женщины, так и мужчины из числа присяжных демонстрировали свои предпочтения, обусловленные физической привлекательностью подсудимых или потерпевших *(424).

Человека делают социально привлекательным для других людей, вызывают их расположение не только обаятельная внешность, физическая красота, но и другие факторы, к которым относятся *(425):

инфантильная внешность, т.е. такие черты внешнего облика человека, которые при восприятии ассоциируются с детскостью: непропорционально большой лоб в сочетании с маленьким подбородком, большие глаза, маленький нос, хрупкое телосложение, тонкие руки и т.д. Взрослые, обладающие этими особенностями детской внешности, наводят на мысли о беззащитности, слабости, доверчивости, слабости. Поэтому индивид, наделенный такими чертами внешности, не вызывает у окружающих тревоги и опасения, напротив, рядом с ними люди чувствуют себя уверенно и безмятежно. В результате взрослых людей с детскими чертами считают слабыми, зависимыми, беспомощными, по-детски наивными и глуповатыми, но зато эмоциональными, добрыми, прямодушными, отзывчивыми, честными. В этом случае стереотипное представление о детях как о бесхитростных, наивных, непорочных существах (хотя не все в полной мере обладают этими качествами) переносится на взрослых, и они вызывают у окружающих симпатию и доверие. Это объясняется еще и тем, что очень многие люди испытывают потребность в самоутверждении, но хотят добиться этого простым и легким способом - посредством доминирования над более слабыми. Надеясь удовлетворить эту потребность, они стремятся взаимодействовать с теми, кто, как они полагают, даст им возможность повысить самооценку. Вот почему их привлекают люди с инфантильной внешностью;

пространственная близость: при прочих равных условиях людям больше нравятся те, кто проживает неподалеку, в одной с ними местности. Мы бессознательно предполагаем, что люди из той же местности, где проживали или проживаем мы сами, знакомы нам лучше, чем другие, хотя на самом деле это может быть совсем не так. Еще одна причина привлекательности пространственной близости состоит в том, что люди, живущие, работающие, вообще находящиеся в одной местности, имеют возможность чаще встречаться. Вследствие этого возникает эффект узнавания, который увеличивает привлекательность. Если мы положительно реагируем на чье-то поведение, а вероятность такой реакции увеличивается по мере возрастания количества встреч с человеком, то это делает его более привлекательным в наших глазах.

сходство: нам нравятся люди, чьи социальные ценности и установки, поведение и привычки согласуются с нашими, а не любим мы тех, чьи взгляды и поведение противоречат нашим. Если к тому же человек похож на нас в других отношениях - личными характеристиками, стилем и образом жизни, привычками, даже одеждой, то его социальная привлекательность для нас возрастает еще сильнее. Короче говоря, мы любим тех, кто похож на нас, и не любим тех, кто не похож;

вежливость и обходительность: любому человеку нравятся вежливые, приветливые и обходительные люди. Вежливое обращение и приветливое выражение лица другого человека вызывает у нас безусловную симпатию, так как не угрожает нашей самооценке. Уже само по себе наличие вежливости дает основание для подспудного предположение о том, что общение с человеком, обладающим этими чертами, будет для нас приятным и удовлетворительным. То же самое можно сказать и относительно противоположных характеристик: грубости, черствости, неприветливости. Человек неприятен нам не потому, что он вообще груб, а потому, что его отрицательная характеристика несет в себе некую скрытую угрозу и для нас.

Фактор стереотипизации. Сущность этого фактора заключается в восприятии и оценке социальных объектов на основе определенных представлений (стереотипов). В широком смысле, стереотип - это чрезмерное обобщение какого-либо явления, переходящее в устойчивое убеждение и влияющее на систему отношений человека, способы поведения, мыслительные процессы, суждения и т.д. Стереотип - это упрощенное, зачастую искаженное, характерное для сферы обыденного сознания представление о какой-либо социальной группе или отдельном человеке, принадлежащем к той или иной социальной общности. Стереотип возникает на основе ограниченного прошлого опыта в результате стремления строить выводы на базе недостаточной информации. Чаще всего стереотипы возникают относительно групповой принадлежности человека.

Фактор стереотипизации отражает тенденцию формировать некий устойчивый образ какого-либо явления или человека. Этим устойчивым образом пользуются как клише, шаблоном при восприятии одного человека другим. Стереотипизация проявляется в приписывании сходных характеристик всем членам какой-либо социальной группы без достаточного осознания возможных различий между ними.

В результате стереотипизации формируется социальная установка - предрасположенность, готовность воспринимать что-то определенным образом и действовать тем или иным способом. В любом случае установка является своеобразным фильтром доверия или недоверия по отношению к поступающей информации. Установка может помогать воспринимать образ другого человека более правильно, действуя по принципу "увеличительного стекла", а может и блокировать нормальное восприятие, подчиняясь принципу "искажающего зеркала". В последнем случае стереотипизация приводит к возникновению предубеждения *(426).

Наиболее известны этнические, национальные, профессиональные, ролевые, половые, возрастные, статусные стереотипы (расхожее мнение о педантичности англичан, легкомыслии французов, говорливости учителей и т.д.). Установлено, что стереотипные суждения высказываются о людях с бородой, очками, широким лбом, полным телом, определенной манерой одеваться, использующих косметику, имеющих расширенные зрачки и даже определенные имена.

В социально-психологической литературе отмечается, что стереотипы являются своеобразным инструментом "грубой настройки", позволяющим человеку "экономить" психологические ресурсы *(427). Однако "в случае активного использования стереотипа как средства познания и понимания других людей неизбежно возникновение предубеждений и существенных искажений объективной ситуации" *(428). В уголовном судопроизводстве особенно опасны отрицательные стереотипы, в основе которых лежат предвзятое мнение, необъективное отношение к людям другой национальности, профессии, социальной группы.

Отрицательное влияние подобных стереотипов на способность человека правильно понимать других людей, объективно оценивать их поступки наглядно изображено Е. Шварцем в пьесе-сказке "Дракон". Один из героев сказки - архивариус Шарлемарь - рассуждает: "Я, правда, в жизни своей не видел ни одного цыгана. Но я еще в школе проходил, что это люди страшные. Это бродяги по природе, по кровке. Они враги любой государственной системы, иначе они обосновались бы где-нибудь, а не бродили туда-сюда. Они проникают всюду" *(429).

Таким образом, для архивариуса опасность цыган несомненна, хотя он не встречал их и ничего плохого они ему не сделали.

Надо заметить, что подобные стереотипы-предрассудки могут проявляться и у людей, не отягощенных образованием. Активное использование их в качестве средства познания и понимания людей в уголовном судопроизводстве неизбежно приводит к обвинительному уклону, игнорированию презумпции невиновности и ошибочному выводу по вопросам о виновности.

Сильная подверженность влиянию подобных стереотипов - один из характерных признаков дефицита здравого смысла, недостаточного развития естественной логической способности суждения. Этот недостаток может проявляться как у образованных, так и у необразованных присяжных заседателей. К счастью, такие "шальные" заседатели встречаются редко, а если и попадаются, то их влияние нейтрализуется другими членами коллегии присяжных заседателей, большинство из которых не страдают дефицитом здравого смысла.

Об этом свидетельствует следующий любопытный случай, о котором поведал С. Хрулев: "Двадцатилетний цыган определением палаты был предан суду за кражу лошади; единственной уликою против него было то, что он "цыган"; присяжные были почти исключительно крестьяне и казаки. После оправдательного решения, во время перерыва, присяжные вошли в комнату, где они собирались... и один из присяжных... горячо заспорил со своими товарищами: "Як же такого вора и миловать? Вин лошадь буде красть, а мы будем ему казати - сделайти милость воруйте? Нет, я так не хочу!.." - "Да як же признать его виноватым, - возражают казаку другие присяжные, - як нема нияких доказательств?" - "Да вин у меня украл жеребца?" - "У вас? Да когда же?" - "Да се давни дило було, - отвечал казак, - лит, мабут, двадцать або двадцать пять". "Да ведь ему всего двадцать лет", - возражали казаку. "Так что ж? Як не вин украв, так его батько, цыган". Взрыв хохота охладил разгорячившегося "возмутительным" приговором присяжного" *(430).

Заметим, что, как, будет показано ниже, процессуальная форма суда присяжных предоставляет возможность своевременно выявить лиц, повышенно подверженных влиянию подобных предрассудков, ставящих под сомнение их объективность, беспристрастность, и заявить им отвод.

Фактор привычных способов объяснения причин чужого поведения. Известно, что у каждого человека есть свои "излюбленные" схемы причинности, то есть привычные способы объяснения чужого поведения. Например, кто-то опаздывает на свидание с приятелями. Один из ожидающих считает, что это связано с плохой работой транспорта, другой предполагает, что опоздание - результат легкомыслия того, кто опаздывает, третий начинает сомневаться, не сообщил ли он опаздывающему другое, неверное место встречи, а четвертый считает, что его специально заставляют ждать. Таким образом, у каждого свои представления о причине опоздания. Первый видит ее в обстоятельствах, второй - в особенности личности опаздывающего, третий видит причину в себе, а четвертый считает опоздание намеренным и целенаправленным. Таким образом, причины опоздания совершенно по-разному мотивируются. Это объясняется тем, что приятели по-разному проводят каузальную атрибуцию.

В уголовном судопроизводстве ошибочное объяснение причин чужого поведения нередко связано с широко распространенным представлением о том, что люди поступают так, а не иначе в силу собственного характера, а не из-за влияния ситуации. Эта ошибка получила название фундаментальной ошибкой атрибуции. Сущность этой ошибки заключается в том, что люди имеют тенденцию воспринимать собственное поведение как возникающее в ответ на различные ситуационные факторы, но поведение других видится как проистекающее в основном из их личности. Иначе говоря, люди склонны приписывать поведению других личностные причины, собственное поведение они чаще объясняют воздействием ситуационных причин.

Как отмечают американские социальные психологи, "Мы обращаем больше внимания на людей, а не на окружающую их ситуацию, потому что ситуацию трудно узнать или понять; мы недооцениваем (или даже забываем) о влиянии ситуации, когда интерпретируем человеческое поведение, хотя сам человек - всего лишь часть события. Почему тогда простой факт того, что мы смотрим лишь на самого человека, заставляет нас преувеличивать степень обусловленности действий его характером?" *(431).

Тенденцию сторонних наблюдателей при истолковании поведения других людей переоценивать роль личностных факторов (убеждений личности, ее характера и т.п.) как причины поведения и недооценивать роль внешних сил (ситуационных факторов поведения), при интерпретации поступков другого человека недооценивать или даже забывать влияние ситуации социальные психологи объясняют, во-первых, тем, что действующие лица и наблюдатели смотрят на дело с разных точек зрения, имеют разный фокус внимания: действующие лица не наблюдают свое поведение, но сосредоточены на ситуационных признаках и поэтому стремятся воспринимать главную причину действий, тогда как наблюдатели концентрируются на поведении самих действующих лиц, не обращая внимания на все ситуационные детерминанты. Внимание наблюдателей сосредоточено по большей части на действующих лицах, а не ситуации в целом.

Во-вторых, действующие лица и наблюдатели имеют разные типы доступной им информации: действующие лица располагают личной информацией о том, как они ведут себя в различных ситуациях, тогда как наблюдатели имеют информацию только о поведении действующего лица в отдельной конкретной ситуации и отсюда предполагают, что настоящее поведение типично для его прошлых действий. К тому же наблюдателям часто трудно понять и оценить ситуацию в целом, так как им не известно, как вели себя действующие лица до того, как они встретились с ними. Поэтому наблюдателям трудно правильно истолковать поведение действующих лиц с точки зрения ситуации. Но даже когда мы "знаем ситуацию", то все же плохо представляем, как данный человек ее интерпретирует, какое реальное влияние на поведение того ли иного человека оказала эта ситуация с учетом особенностей его личности. Однако будучи действующими лицами, мы часто видим не себя, а ситуацию вокруг нас, которая нередко занимает нас больше всего *(432).

Все это объясняет различия в каузальной атрибуции действующего лица и наблюдателя:

- тенденцию сторонних наблюдателей переоценивать роль личностных факторов как причины поведения и недооценивать роль ситуационных факторов;

- тенденцию действующего лица рассматривать собственное поведение как обусловленное воздействием ситуации, а поведение других людей - как вызванное их личными свойствами *(433).

Одной из причин своеобразного "дальтонизма" присяжных заседателей на ситуационные факторы, не обращения на них должного внимания, что приводит к фундаментальной ошибке атрибуции, является то, что телевидение придает особое значение личной ответственности преступников за свои действия и чаще всего не замечает ситуационных обстоятельств, подталкивающих людей к совершению преступлений (бедность, безработица и т.п.). Телевизионные преступники обычно обращаются к преступлению из-за психической паталогии или ненасытной и ненужной жадности. Телевизионные следователи, милиционеры и полицейские действуют поразительно эффективно, раскрывают почти каждое преступление и в одном отношении просто абсолютно непогрешимы: в конце фильма невинный человек никогда не оказывается в тюрьме. В этой связи американские социальные психологи отмечают, что "люди, насмотревшиеся подобных телепрограмм, склонны разделять эту систему верований, которая влияет на их ожидания и может заставить занять бескомпромиссную позицию при исполнении обязанностей присяжных. В результате зрители-завсегдатаи склонны практически отменять презумпцию невиновности, полагая, что обвиняемые обязательно должны быть в чем-то виноваты, потому что иначе они не были бы подвергнуты судебному преследованию" *(434).

Тенденции сторонних наблюдателей переоценивать роль личностных факторов (убеждений личности, ее характером и т.п.) как причины поведения и недооценивать роль ситуационных факторов поведения способствует и такой социально-психологический фактор, как вера в справедливый мир.

Фактор "веры в справедливый мир". Большинство людей верят в то, что наш мир основан на справедливых принципах и каждый человек в конечном итоге получает в жизни то, что заслужил. В повседневной жизни "вера в справедливый мир" сплошь и рядом оборачиваются тем, что жертвы обманов, ограблений, избиений, изнасилований и т.д. вместо сочувствия и поддержки со стороны окружающих слышат осуждения и обвинения в свой адрес. Именно на них возлагается вина и ответственность за случившееся. Например, довольно типичными и распространенными являются обвинения в адрес изнасилованных женщин. Вину за случившееся нередко возлагают на саму жертву. При этом чаще всего эти обвинения следуют от мужчин, чем от женщин. В целом те, кому приходилось оказываться в положении жертв различных несчастий, или те, кто опасается попасть в такое положение, проявляют больше осмотрительности и милосердия к жертвам, они менее склонны столь рьяно отстаивать "веру в справедливый мир" *(435).

Фактор проецирования. Суть этой ошибки состоит в том, что познающий может приписывать другому человеку собственные черты характера, мысли, настроения, чувства, которые у оцениваемой личности могут отсутствовать, что приводит к предубеждению, ошибочному пониманию людей, их намерений и поведения.

Психофизиологическое и психологическое обоснование фактора проекции дано в учении А.А. Ухтомского о доминанте: "...человек, предубежденный..., что его окружают обжоры, эгоисты и подлецы, успешно найдет подтверждение этому своему убеждению и тогда, когда ему повстречается сам Сократ или Спиноза. Обманщик подозревает во всем обман, и вор везде усматривает воровство... Когда люди осуждают других, то тем только обнаруживают своего же, таящегося в себе Двойника: грязному в мыслях все кажется заранее грязным; завистнику и тайному стяжателю чудятся и в других стяжатели; эгоист, именно потому, что он эгоист, объявляет всех принципиально эгоистами. Везде, где человек осуждает других, он исходит из своего Двойника, и осуждение есть вместе с тем и тайное, очень тонкое, тем более ядовитое самооправдание, - т.е. успокоение на себе и на своих точках зрения (доминанта на Двойника) застилает глаза на реальность, и тогда наступает трагедия: люди не узнают Сократа, объявляют его вредным чудаком, заставляют его поскорей умереть!" *(436).

При ведении защиты в суде присяжных адвокат должен учитывать указанные выше социально-психологические факторы и вызываемые ими эффекты при формировании первого впечатления о личности, поскольку они, вызывая устойчивое положительное или отрицательное отношение к воспринимаемому человеку, могут уже в начале общения определенным образом настраивать сознание (душу) присяжных заседателей и председательствующего судьи, обусловливать их некоторую предубежденность к обвинению или защите, необъективное, пристрастное отношение к обвинительным и оправдательным доказательствам, подсудимому, потерпевшему и другим участникам процесса.

Как справедливо заметил А.М. Бобрищев-Пушкин, "давно подмечена наклонность человека легче убеждаться в том, что больше по душе, и в этом смысле легко может случиться и случается, что в делах, где ряд обстоятельств настраивает присяжных в пользу оправдания, они скорее склонны не доверять доказательствам обвинения" *(437).

Знание и понимание рассмотренных социально-психологических факторов и эффектов имеет важное значение для установления и поддержания адвокатом психологического контакта с присяжными заседателями и председательствующим судьей в процессе их убеждения.