8.1.3. Процессуальные и тактико-психологические особенности судебного допроса как основного процессуального средства представления и исследования доказательств защиты

Для раскрытия значения судебного допроса как основного процессуального средства представления и исследования доказательств в процессе судебного следствия с участием присяжных заседателей необходимо рассмотреть три взаимосвязанных общих вопроса: 1) процессуальный порядок судебного допроса; 2) виды судебного допроса и их тактико-психологические особенности; 3) требования, предъявляемые к постановке вопросов допрашиваемым лицам.

Процессуальный порядок судебного допроса. Среди различных способов проверки и исследования доказательств с участием присяжных заседателей основное место занимают судебные допросы (подсудимого, потерпевшего, свидетелей и экспертов), при помощи которых добывается наибольшее количество информации об обстоятельствах, подлежащих доказыванию.

Глава 37 УПК РФ предусматривает осуществление судебного следствия на началах состязательности и равноправия сторон. Это проявляется прежде всего в том, что инициатива и активная роль в ведении допроса с позиции соответственно обвинения и защиты принадлежит сторонам, что выражается в следующих процессуальных правилах допроса подсудимого, потерпевшего, свидетелей и эксперта:

1) судья задает вопросы подсудимому только после его допроса сторонами (ч. 3 ст. 275 УПК РФ). Аналогично строится допрос потерпевшего и свидетелей (ч. 3 ст. 278, ч. 1 ст. 277 УПК РФ). По новому УПК РФ, в отличие от УПК РСФСР, председательствующий судья не предлагает подсудимому дать показания об известных ему обстоятельствах дела (ч. 1 ст. 280 УПК РСФСР), а потерпевшему и свидетелю - сообщить все, что ему известно по делу (ч. 2 ст. 283 УПК РСФСР), то есть УПК РФ не предусматривает обязательной стадии свободного рассказа с постановкой общего вопроса, побуждающего допрашиваемого свободно рассказать все, что ему известно по рассматриваемому в суде делу. Представляется, что такое предложение, если это соответствует избранной тактике допроса, должно исходить от стороны, которая первой приступает к допросу;

2) при согласии подсудимого дать показания первым его допрашивают защитник и участники судебного разбирательства со стороны защиты, затем государственный обвинитель и участники судебного разбирательства со стороны обвинения (ч. 1 ст. 275 УПК РФ). Этот порядок допроса может быть изменен судом по ходатайству стороны, если в уголовном деле участвует несколько подсудимых (ч. 5 ст. 275 УПК РФ);

3) при допросе потерпевшего и свидетеля первой задает вопросы та сторона, по ходатайству которой он вызван в судебное заседание (ч. 3 ст. 278 УПК РФ). В соответствии с этим правилом при допросе потерпевшего и свидетелей обвинения первым их всегда допрашивает государственный обвинитель, потерпевший и гражданский истец. Свидетелей защиты первыми допрашивают подсудимый, его защитник и гражданский ответчик, его представитель;

4) после оглашения заключения эксперта ему могут быть заданы вопросы сторонами. При этом первой вопросы задает сторона, по инициативе которой была назначена экспертиза (ч. 2 ст. 282 УПК РФ).

При необходимости суд вправе предоставить эксперту время, необходимое для подготовки ответов на вопросы суда и сторон (ч. 3 ст. 282 УПК РФ).

Таким образом, допрос эксперта осуществляется также на основании состязательности и равноправия сторон в порядке, при котором инициатива и активная роль в допросе экспертов с позиции обвинения и защиты принадлежит сторонам.

Прокурор и адвокат должны также учитывать роль председательствующего судьи в ходе допросов. В состязательном уголовном процессе основные полномочия судьи связаны с созданием необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Это нашло отражение в следующих процессуальных правилах допроса подсудимого, потерпевшего и свидетелей, которые, естественно, действуют и при рассмотрении дел с участием присяжных заседателей:

1) председательствующий отклоняет наводящие вопросы и вопросы, не имеющие отношения к уголовному делу (ч. 1 ст. 275 УПК РФ);

2) потерпевший с разрешения председательствующего может давать показания в любой момент судебного следствия (ч. 2 ст. 277 УПК РФ). Согласно ч. 1 ст. 277 он допрашивается в порядке, установленном ч. 2-6 ст. 278 УПК РФ (допрос свидетелей);

3) свидетели допрашиваются порознь и в отсутствие не допрошенных свидетелей (ч. 1 ст. 278 УПК РФ);

4) перед допросом потерпевшего и свидетеля председательствующий устанавливает личность потерпевшего, свидетеля, выясняет их отношение к подсудимому, отношение свидетеля к потерпевшему, разъясняет свидетелю и потерпевшему права, обязанность и ответственность, предусмотренные ст. 56 УПК РФ, о чем свидетель и потерпевший дает подписку, которая приобщается к протоколу судебного заседания (ч. 2 ст. 278 УПК РФ);

5) подсудимый, потерпевший и свидетель вправе пользоваться письменными заметками, которые предъявляются суду по его требованию (ч. 2 ст. 275, ч. 1 ст. 279 УПК РФ);

6) потерпевшему и свидетелю разрешается прочтение имеющихся у них документов, относящихся к их показаниям. Эти документы предъявляются суду и по его определению или постановлению могут быть приобщены к материалам уголовного дела (ч. 2 ст. 279 УПК РФ). Однако, в нарушение принципа состязательности и равноправия сторон, ст. 275 УПК РФ не наделяет подсудимого правом прочтения имеющихся у него документов; он вправе пользоваться лишь письменными заметками, которые представляются суду по его требованию (ч. 2 ст. 275 УПК РФ);

7) допрошенные потерпевший и свидетели могут покинуть зал судебного заседания до окончания судебного следствия с разрешения председательствующего, который при этом учитывает мнение сторон (ч. 4 ст. 278 УПК РФ);

8) при необходимости обеспечения безопасности потерпевшего или свидетеля, его близких родственников, родственников и близких лиц суд без оглашения подлинных данных о личности потерпевшего либо свидетеля вправе провести его допрос в условиях, исключающих визуальное наблюдение потерпевшего или свидетеля другими участниками судебного разбирательства, о чем суд выносит определение или постановление (ч. 5 ст. 278 УПК РФ);

9) в случае заявления сторонами обоснованного ходатайства о раскрытии подлинных сведений о лице, дающем показания, в связи с необходимостью осуществления защиты подсудимого либо установления каких-либо существенных для рассмотрения уголовного дела обстоятельств суд вправе предоставить сторонам возможность ознакомления с указанными сведениями о личности потерпевшего или свидетеля (ч. 6 ст. 278 УПК РФ);

10) допрос подсудимого в отсутствие другого подсудимого допускается по ходатайству сторон или по инициативе суда, о чем выносится определение или постановление. В этом случае после возвращения подсудимого в зал судебного заседания председательствующий сообщает ему содержание показаний, данных в его отсутствие, и предоставляет ему возможность задавать вопросы подсудимому, допрошенному в его отсутствие (ч. 4 ст. 275 УПК РФ);

11) по ходатайству сторон суд вправе вызвать для допроса эксперта, давшего заключение в ходе предварительного расследования, для разъяснения или дополнения данного им заключения. Однако, если такое ходатайство от сторон не поступало, то суд может вызвать эксперта в судебное заседание и по собственной инициативе (ч. 1 ст. 282 УПК РФ).

Создание необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав обеспечивается и полномочиями судьи, связанными с допросом несовершеннолетнего потерпевшего и свидетеля, а также с оглашением ранее данных показаний подсудимого, потерпевшего и свидетелей.

В целях обеспечения охраны прав несовершеннолетних потерпевших и свидетелей УПК РФ предусматривает особый порядок их допроса, обеспечивающий создание благоприятной психологической обстановки для их допроса, чтобы, не травмируя психику несовершеннолетнего, получать от него полные, достоверные и правдивые показания.

При участии в допросе потерпевших и свидетелей в возрасте до четырнадцати лет, а по усмотрению суда и в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет, участвует педагог. Допрос несовершеннолетних потерпевших и свидетелей, имеющих физические и психические недостатки, проводится во всех случаях в присутствии педагога (ч. 1 ст. 280 УПК РФ).

До начала допроса несовершеннолетнего председательствующий разъясняет педагогу его права, о чем в протоколе судебного заседания делается соответствующая запись (ч. 2 ст. 280 УПК РФ).

Педагог вправе с разрешения председательствующего задавать вопросы несовершеннолетнему потерпевшему, свидетелю (ч. 3 ст. 280 УПК РФ).

При необходимости для участия в допросе несовершеннолетних потерпевших и свидетелей вызываются также их законные представители, которые могут с разрешения председательствующего задавать вопросы допрашиваемому. Допрос потерпевшего или свидетеля, не достигшего возраста четырнадцати лет, проводится с обязательным участием его законного представителя (ч. 4 ст. 280 УПК РФ).

Перед допросом потерпевших и свидетелей, не достигших возраста шестнадцати лет, председательствующий разъясняет им значение для уголовного дела полных и правдивых показаний. Об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний эти лица не предупреждаются, и подписка у них не берется (ч. 5 ст. 280 УПК РФ).

В целях охраны прав несовершеннолетних по ходатайству сторон, а также по инициативе суда допрос потерпевших и подсудимых, не достигших возраста восемнадцати лет, может быть проведен в отсутствие взрослого подсудимого, о чем суд выносит определение или постановление. После возвращения подсудимого в зал судебного заседания ему должны быть сообщены показания этих лиц и предоставлена возможность, задавать им вопросы (ч. 6 ст. 280 УПК РФ).

По окончании допроса потерпевший или свидетель, не достигший возраста восемнадцати лет, педагог, присутствовавший при его допросе, а также законные представители потерпевшего или свидетеля могут покинуть зал судебного заседания с разрешения председательствующего (ч. 7 ст. 280 УПК РФ).

Эффективное участие прокурора и адвоката в различных видах судебного допроса потерпевших, свидетелей и подсудимого зависит и от знания процессуального порядка оглашения ранее данных ими показаний. Согласно ч. 1 ст. 276 УПК РФ оглашение показаний подсудимого, данных при производстве предварительного расследования, а также воспроизведение приложенных к протоколу допроса материалов фотографирования, аудио- и (или) видеозаписи, киносъемки его показаний могут иметь место в следующих случаях:

1) при наличии существенных противоречий между показаниями, данными подсудимым в ходе предварительного расследования и в суде, за исключением случаев, предусмотренных п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ (показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде);

2) когда уголовное дело рассматривается в отсутствие подсудимого в соответствии с ч. 4 ст. 247 УПК РФ - в случае, если по уголовному делу небольшой или средней тяжести подсудимый ходатайствует о рассмотрении данного уголовного дела в его отсутствие.

Указанные выше требования (ч. 1 ст. 276 УПК РФ) распространяются и на случаи оглашения показаний подсудимого, данных ранее не только в ходе предварительного расследования, но и в суде (ч. 2 ст. 276 УПК РФ).

Как отмечалось выше, в соответствии с ч. 1 ст. 281 УПК РФ оглашение показаний потерпевшего и свидетеля, ранее данных при производстве предварительного расследования или судебного разбирательства, а также демонстрация фотографических негативов и снимков, диапозитивов, сделанных в ходе допросов, воспроизведение аудио- и (или) видеозаписи, киносъемки допросов допускаются с согласия сторон в случаях:

1) наличия существенных противоречий между ранее данными показаниями и показаниями, данными в суде;

2) неявки в судебное заседание свидетеля или потерпевшего.

Согласно ч. 4 ст. 281 УПК РФ, заявленный в суде отказ потерпевшего или свидетеля от дачи показаний не препятствует оглашению его показаний, данных во время предварительного следствия. При решении вопроса об оглашении показаний лиц, обладающих свидетельским иммунитетом, необходимо убедиться, что в соответствии с требованиями ч. 2 ст. 11 УПК РФ, дознаватель, следователь, прокурор и суд предупредили указанных лиц о том, что их показания могут использоваться в качестве доказательств в ходе дальнейшего производства по уголовному делу.

Не допускаются демонстрация фотографических негативов и снимков, диапозитивов, сделанных в ходе допроса подсудимого, потерпевшего и свидетеля, а также воспроизведение аудио- и (или) видеозаписи, киносъемки допроса без предварительного оглашения показаний, содержащихся в соответствующем протоколе допроса или протоколе судебного заседания (ч. 3 ст. 276 УПК РФ, ч. 3 ст. 281 УПК РФ).

Указанные процессуальные правила обусловливают необходимость тщательной подготовки прокурора и адвоката к различным видам судебных допросов.

Виды судебного допроса и их тактико-психологические особенности. В зависимости от процессуального положения допрашиваемого различают допросы подсудимого, потерпевшего, свидетеля, эксперта.

По объему получаемой информации и последовательности проведения принято различать основной (первоначальный), дополнительный и повторный допросы. При основном (первоначальном) допросе определенного лица (подсудимого, потерпевшего, свидетеля, эксперта) стороны и суд ставят ему вопросы и получают информацию о всех обстоятельствах, подлежащих доказыванию (ст. 73 УПК РФ).

Дополнительный допрос - это допрос, в процессе которого стороны и суд выясняют обстоятельства, упущенные в ходе основного допроса, либо уточняют факты по поводу которых другие свидетели, потерпевшие и подсудимые дали иные показания, чем лицо, подлежащее дополнительному допросу. Поскольку цель такого допроса довольно конкретна и тема его ограничена, не следует превращать дополнительный допрос в новый основной по всем существенным обстоятельствам дела; здесь выясняются лишь отдельные моменты, нуждающиеся в уточнениях. Таким образом, главная функция дополнительного (повторного) допроса - компенсаторная.

Следует отметить, что по всем существенным обстоятельствам дела определенное лицо может допрашиваться не только при основном, но и при повторном допросе.

Повторный допрос (передопрос) подсудимого, потерпевшего, свидетеля или эксперта проводится после его основного допроса, когда в связи с исследованием других доказательств возникают сомнения в достоверности полученных ранее первоначальных показаний либо имеется необходимость в их уточнении. Например, при допросе одного свидетеля защитник выяснил, как, по его словам, происходило событие (время, место, способ и иные обстоятельства, подлежащие доказыванию). Другие же свидетели об этих обстоятельствах дали иные показания. В подобных случаях стороны и суд вправе повторно допросить ранее допрошенного свидетеля. Повторный допрос определенного лица проводится по всем существенным обстоятельствам с целью получения от него правдивых показаний.

При проведении в суде присяжных основного, дополнительного и повторного допросов стороны могут применять различные способы ведения допроса.

По способам ведения сторонами допроса в состязательном уголовном процессе в суде допрос подразделяется на прямой, перекрестный и шахматный *(990).

Прямой допрос - это основной способ представления каждой из сторон своих доказательств, подтверждающих отстаиваемые ею фактическую и юридическую версии. При ведении прямого допроса прокурор и другие участники процесса со стороны обвинения либо адвокат и другие участники процесса со стороны защиты первыми допрашивают в определенном и согласованном ими порядке (очередности) каждого из "свидетелей" *(991) со своей стороны. Например, прокурор и другие участники процесса со стороны обвинения первыми допрашивают потерпевшего и других "свидетелей обвинения", вызванных стороной обвинения для подтверждения отстаиваемой ею позиции. Адвокат и другие участники процесса со стороны защиты первыми допрашивают подсудимого и вызванных в суд по инициативе защиты свидетелей, потерпевших, экспертов, с целью получения доказательственной информации, подтверждающей позицию защиты, ее фактическую и правовую версии.

УПК РФ допускает возможность начать прямой допрос не со свободного рассказа, а с постановки вопросов с целью получить конкретные ответы относительно интересующих сторону фактов.

Выбор формы начала допроса зависит от стороны, представляющей доказательства. Однако при прямом допросе наиболее убедительным является свободный рассказ допрашиваемого об известных ему обстоятельствах дела. Для побуждения допрашиваемого к свободному рассказу сторона, ведущая прямой допрос, предлагает допрашиваемому сообщить все известное ему по делу.

При ведении прямого допроса адвокат не должен ограничиваться выяснением лишь основных обстоятельств дела. Важно получить сведения о таких фактах, которые, хотя и не имеют прямого отношения к основным обстоятельствам дела, но подтверждают достоверность показаний допрашиваемого лица и таким образом оказывают убеждающее воздействие на присяжных и судью (например, сведения об образовании и месте работы допрашиваемых свидетеля, специалиста или эксперта, свидетельствующие об их компетентности по вопросам, о которых они дают показания; сведения о событиях, предшествующих, сопутствующих и последующих рассматриваемому в суде событию и другие второстепенные сведения, которые могли быть известны только очевидцу или участнику рассматриваемого в суде события).

В необходимых случаях можно прибегать к тактическим приемам, помогающим свидетелю более полно и объективно изложить обстоятельства дела, убедить судей и присяжных заседателей в правдоподобности сказанного свидетелем. К подобным приемам относится, например, применение в процессе допроса различных средств наглядности (схем, планов, рисунков, фотоснимков, макетов и т.п.), помогающих свидетелю полно и точно изложить свои показания, а присяжным заседателям и судье понять их доказательственную ценность.

В случае неполноты или неточности свободного рассказа представляющая доказательства сторона направляет и контролирует дальнейший ход прямого допроса путем постановки в необходимых случаях дополняющих, уточняющих или напоминающих вопросов.

Дополняющие вопросы задаются, когда допрашиваемый в своем свободном рассказе не сообщил о каких-то важных с позиции защиты обстоятельствах, фактах (например, о времени или месте совершения рассматриваемого в суде события).

Уточняющие вопросы ставятся, когда показания допрашиваемого об этих обстоятельствах недостаточно конкретны и когда их необходимо детализировать.

Напоминающие вопросы задаются, когда допрашиваемый испытывает затруднения в припоминании каких-либо существенных с позиции данной стороны фактов, обстоятельств.

В ходе прямого допроса рекомендуется избегать контрольных вопросов, испытывающих память допрашиваемого, нельзя подталкивать его к лживым показаниям *(992).

Важнейшей предпосылкой успешного ведения допроса является установление психологического контакта с допрашиваемым. Видя перед собой большую аудиторию, допрашиваемый зачастую испытывает сильное волнение, психическое напряжение, которые могут выражаться как в повышенной раздражительности, излишней возбудимости, так и, напротив, в скованности, заторможенности. Все это мешает установлению с ним психологического контакта, что препятствует проведению полноценного прямого допроса.

В связи с этим приобретает большое значение умение допрашивающего быстро и незаметно нейтрализовать подобные психические состояния допрашиваемого. Это можно достичь ровным, спокойным, доброжелательным тоном начинаемого с ним диалога, вежливым, уважительным обращением к допрашиваемому. Для установления и поддержания психологического контакта с ним всегда лучше называть его по имени и отчеству, чем употреблять такие "холодные", отчужденные понятия, как "свидетель", "подсудимый" и т.п., которые вряд ли будут сглаживать напряженность обстановки допроса *(993).

Одновременно с ведением прямого допроса каждая сторона может представлять доказательства, подтверждающие отстаиваемые ею фактическую и юридическую версии, путем проведения шахматного допроса. Его сущность заключается в том, что при прямом допросе допрашивающий попутно ставит вопросы и другим уже допрошенным лицам (находящимся в зале судебного заседания ранее допрошенным потерпевшему, свидетелям, эксперту) по тем же фактам и обстоятельствам, о которых идет речь в данный момент в прямом допросе. В этом случае шахматный допрос проводится для подтверждения показаний одного лица (полученных в ходе прямого допроса) другими лицами, ранее допрошенными в суде.

Проводящему шахматный допрос не следует забывать, что вопросы, задаваемые другим лицам, должны преследовать конкретную цель подтверждения или опровержения показаний допрашиваемого и не уводить в сторону от линии прямого допроса.

Перекрестный допрос - это допрос стороной свидетеля противоположной стороны по обстоятельствам, которые были предметом его прямого допроса процессуальным противником, и по другим обстоятельствам, выяснение которых необходимо для критического исследования и проверки сведений, представленных в ходе прямого допроса, их источника и носителя, а также для получения новых данных от лица, допрошенного на прямом допросе.

Если прямой допрос - это основной способ представления доказательств, то перекрестный допрос является основным способом критического исследования и проверки доказательств, полученных в ходе проведения процессуальным противником прямого допроса.

Как справедливо отмечают А.С. Александров и С.П. Гришин, "...перекрестный допрос - это альфа и омега судебного состязания, на нем основывается проверка доказательств дела в суде... Перекрестный допрос должен быть положен в основание судебного следствия. Он незаменим ничем иным в условиях состязательного судоговорения. Только пройдя испытание чистилищем перекрестного допроса, показание становится судебным доказательством, которое можно использовать при итоговой аргументации в прениях. Вопросы юриста, ведущего перекрестный допрос, оказывают влияние на силу свидетельских показаний, а кроме того, составляют важнейший компонент окончательного аргумента стороны перед судом".

При ведении перекрестного допроса свидетеля обвинения адвокат прежде всего стремится дискредитировать результаты прямого допроса этого свидетеля, подорвать доверие к неблагоприятным для защиты показаниям, нейтрализовать произведенное ими впечатление, уменьшить их убедительность, зародить сомнение в их правдоподобии у присяжных заседателей и судьи. Эта тактическая задача при помощи следующих способов:

1) выявление искажений, сокращений или преувеличений в показаниях, а также противоречий с другими доказательствами, имеющимися в деле;

2) демонстрация того, что факты, содержащиеся в показаниях, по своей природе невозможны и противоречат здравому смыслу;

3) показать, что свидетель не способен давать показания относительно тех фактов, которые он призван удостоверить;

4) заставить его признать, что он не вполне уверен в тех фактах, относительно которых ранее прямо утверждал;

5) подвергнуть сомнению его добропорядочность путем получения от него информации об его предыдущих конфликтах с законом, мотивах для преувеличения или искажения фактов и других обстоятельствах, дискредитирующих личность свидетеля обвинения, ставящих под сомнение его репутацию по достаточно веским основаниям, опровергающим фактическую презумпцию истинности свидетельских показаний *(994);

6) доказать его пристрастность или предубежденность по делу в целом или какой-то его части;

7) вызвать сомнение в реальности существования обстоятельств, дающих свидетелю возможность правильно воспринять какие-то обстоятельства;

8) показать, что прошедшее время и сопутствующие этому обстоятельства исказили припоминание фактов свидетелем и поэтому показания его носят преувеличенный характер;

9) подвергнуть сомнению профессиональную состоятельность свидетеля-специалиста, компетентность эксперта;

10) убедить, что специалист, эксперт не имел достаточных материалов и возможности сделать обоснованные выводы (тем самым готовятся основания для ходатайства о проведении дополнительной или повторной судебной экспертизы и соответственно подрыва заключений экспертизы, содержащей выводы в пользу противника.

Защитник может использовать перекрестный допрос не только для дискредитации показаний свидетеля процессуального противника, но и для решения еще двух важных тактических задач:

установления новых фактов, подтверждающих позицию защиты, которые ранее не сообщались свидетелем обвинения.

побуждения его дать новую интерпретацию фактов в пользу защиты, что позволяет выставить в наиболее выгодном для защиты свете те данные, которые имеются в показаниях свидетеля.

Перекрестный допрос, особенно в присутствии присяжных заседателей, следует проводить активно, наступательно и в то же время тактично, чтобы у суда не складывалось впечатление, что своими вопросами допрашивающий "придирается" к свидетелю, пытается сбить его с толку.

Как справедливо отмечал К.К. Арсеньев, система придирчивых и сбивчивых вопросов зачастую бывает несовместимой с правильно понятыми интересами стороны. "В большинстве случаев она возбуждает в присяжных предубеждение не против допрашиваемого свидетеля, а против допрашивающей стороны, предубеждение, отражающееся и на всем последующем ходе дела. И, действительно, чем упорнее и запальчивее стремление стороны запутать, сбить свидетеля, тем легче может возникнуть предположение, что показание свидетеля в его первоначальном безыскусственном виде заключает в себе истину, опасную для допрашивающей стороны. В самом благоприятном случае придирчивый допрос свидетеля может утомить присяжных и затруднить для них верную оценку свидетельского показания. Здесь, как и во многих других фазисах процесса, для сторон в особенности необходимо чувство меры, умение останавливаться вовремя, не слишком рано и не слишком поздно. Излишняя мягкость, преувеличенная деликатность допроса столь же не уместны, как и крайняя настойчивость его и резкость" *(995).

Этим крайностям в ходе судебного следствия и прений сторон чаще всего целесообразно противопоставить просто мягкость и тактичность в обращении с процессуальными противниками.

Не случайно Цицерон полагал, что для того, чтобы "представить в хорошем свете образ мыслей, поведение и жизнь ведущих дело и их подзащитных, а равно и представить в дурном свете их противников, чтобы привлечь как можно больше благосклонности судей как к оратору, так и подзащитному... оратору приходят на помощь еще мягкость голоса, скромное выражение лица, ласковость речи... Весьма полезно бывает изъявить признаки добродушия, благородства, кротости, почтительности, отсутствия жадности и корыстолюбия; все эти приметы человека честного и не заносчивого, не резкого, не своенравного, не вздорного и не придирчивого очень способствуют благоволению к нему и отвращают от тех, кто этими качествами не отличаются" *(996).

В то же время Цицерон отмечал, что если же приходится по отношению к неблаговоспитанному, неблагонамеренному и нечестному противнику "выступать более резко, надо показать, что ты принужден делать это против воли" *(997) в ответ на его ложь, грубость и другие бесчестные поступки. Эта рекомендация Цицерона получила оригинальное развитие в работе адвоката Джерри Спенса:

Основываясь на своем богатом и успешном опыте ведения защиты в суде присяжных, Дж. Спенс пришел к выводу, что для завоевания расположения, уважения и доверия присяжных заседателей и председательствующего судьи нельзя во время перекрестного допроса резко и настойчиво атаковать "одетого в белые одежды" процессуального противника, который ведет себя в суде корректно и достойно. Такую атаку следует предпринимать только тогда, когда противник своей ложью, некорректным поведением сбросит с себя "белые одежды" и таким образом облачится в "черные одежды":

"Мы должны подождать пока наш праведный противник не обнаружит своих отрицательных сторон. Прежде, чем мы бросимся в атаку, тот, кто принимает решение (чаще всего жюри...) должен увидеть нашего оппонента в черном цвете. Если мы будем атаковать раньше, чем наш противник проявит себя как явный носитель черных одежд, мы будем атаковать того, кто принимает решения, поскольку он всегда стоит по одну сторону баррикады с тем, кто в белом. А того, кто принимает решение, атаковать нельзя ни в коем случае.

Как следствие, мы, очевидно, не должны атаковать скорбящую в трауре мать. Но когда эта скорбящая мать под действием вежливых уколов хорошего перекрестного допроса превращается в разъяренную, мстительную крикунью, мы можем атаковать, но только вежливо. Нельзя атаковать человека, который безусловно вызывает симпатию, до тех пор, пока история этого симпатичного человека, опять таки посредством вежливого перекрестного допроса, не станет очевидной ложью. Нельзя атаковать слабого, ребенка, оппонента, который явно испуган, любого, кто по какой-либо причине не может защищать себя.

Когда мы атакуем, это не обязательно означает, что мы атакуем того, кто находится на другой стороне. Мы можем атаковать их дело, можем атаковать их взгляд на правосудие, можем оспаривать правдивость их свидетелей. Их мотивы. Но мы не атакуем их самих, если только в результате нашего перекрестного допроса, не окажется, что их показания не правдивы. В этом случае чаще всего лучше обнаружить атакой свое огорчение, а не злость, вызванную их увертками. Но атака всегда должна быть честной" *(998) (выделено мною - В.М.).

При проведении перекрестного допроса защитник для дискредитации результатов прямого допроса свидетеля обвинения, выявления и демонстрации суду содержащихся в показаниях этого лица противоречий, одновременно может проводить шахматный допрос ранее допрошенных лиц.

Шахматный допрос отличается от перекрестного тем, что шахматным допросом одно и то же обстоятельство выясняется одним допрашивающим у разных лиц, а в перекрестном допросе стороны (несколько допрашивающих) выясняют одно и то же обстоятельство у одного лица.

В подобных случаях шахматный допрос выступает в роли своеобразной очной ставки между допрашиваемым при перекрестном допросе лицом и ранее допрошенными лицами.

Адвокат должен умело сочетать рассмотренные выше виды судебного допроса, чтобы с позиции защиты исследовать обстоятельства, подлежащие доказыванию. При этом необходимо проконтролировать, чтобы при проведении процессуальным противником допросов была обеспечена "опрятность приемов" обвинения, особенно при проведении шахматного и перекрестного допросов, которые в условиях открытого судебного разбирательства оказывают повышенное психологическое воздействие на психику допрашиваемого и могут склонить его к показаниям, желательным для обвинения.

Вот почему А.П. Пороховщиков, говоря о перекрестном допросе, с одной стороны, отмечал, что "для людей честных и умелых это средство раскрыть то, что без того осталось бы недоступным для суда", с другой стороны предупреждал, что, когда это острое оружие используют нечестные и неумелые люди оно может превратиться "в то искусство, посредством которого можно заставить человека отречься от всего, что он знает, и назвать себя не своим именем" *(999).

В таких случаях для устранения вредных последствий перекрестного допроса проводится передопрос - это повторный допрос участниками процесса "свидетеля" своей стороны, проводимый после перекрестного допроса и связанного с ним шахматного допроса. Передопрос свидетеля своей стороны позволяет проводившему прямой допрос вновь вернуться к началу допроса, чтобы исправить "разрушения", причиненные перекрестным допросом и связанным с ним шахматным допросом.

Эффективное участие адвоката в различных видах допросов зависит от его тщательной подготовки к судебному следствию, в частности, от заблаговременной разработка предполагаемой тактической линии поведения процессуального противника при ведении допросов, то есть прогнозирование, какие вопросы и в какой последовательности тот будет задавать своим свидетелям.

Эффективность проведения любого вида судебного допроса зависит от умения защитника ставить допрашиваемым лицам правильные, дельные, толковые вопросы.

Адвокат Джерри Спенс утверждает, что хорошо сформулированный вопрос может содержать более убедительную информацию, чем ответ на него. При рассмотрении дела, в котором он со своим клиентом предъявили журналу Пентхаус иск за клевету, Спенс задал издателю этого журнала Бобу Гуччионе ряд вопросов о характере содержания его журналов. Вопросы были составлены таким образом, чтобы показать, что Пентхаус - чуть ли не порнография, замаскированная под литературу. Судья удовлетворил большинство протестов адвоката Чуччионе против этих вопросов. Однако это не расстроило адвоката. Как пояснил Спенс, возражения просто раздражали присяжных, а "информация, которую я хотел передать суду присяжных, в моих вопросах была подчас представлена лучше, чем в любых ответах, которые я мог бы надеяться получить от Гуччионе" *(1000).

Требования, предъявляемые к постановке вопросов в судебном допросе. Юридическая наука и адвокатская практика выработали следующие требования к постановке вопросов адвокатом допрашиваемому лицу:

1. Каждый задаваемый вопрос должен вытекать из материалов дела и помогать получению от допрашиваемого полной информации об обстоятельствах, подлежащих доказыванию, их исследованию с позиции соответственно обвинения и защиты.

2. Перед постановкой вопроса надо прогнозировать возможные ответы допрашиваемых и влияние этих ответов на формирование внутреннего убеждения присяжных заседателей о доказанности фактических обстоятельств дела и виновности подсудимого.

3. Задавать вопрос следует только тогда, когда имеются основания получить определенный прогнозируемый ответ, содержащие существенную доказательную информацию, которая подтверждает отстаиваемую допрашивающей стороной позицию и не работает на позицию процессуального противника. Не следует ставить рискованные и неосторожные вопросы, которые могут вызвать неблагоприятные для защиты ответы.

Предостерегая адвокатов от постановки таких рискованных вопросов, ответы на которые могут окончательно "потопить" подзащитного, снизить шансы добиться целей защиты, Р. Гаррис писал: "Необходима величайшая осмотрительность, чтобы решить, следует ли предложить известный вопрос или нет... А делается как раз наоборот... молодой человек, которому поручена защита, старается задавать как можно больше вопросов каждому свидетелю... и получает невыгодные, а иногда и губительные, роковые для обвиняемого ответы. Чтобы сажать под замок всяких злополучных "преступников", правительству нет нужды заботиться о государственных обвинителях, пока существуют начинающие защитники, ибо эти молодые люди могут задавать свидетелям вопросы по таким обстоятельствам, о которых (даже) обвинитель не имеет права спрашивать" *(1001).

4. При допросе "свидетелей" своей стороны целесообразно начинать основной (прямой, первоначальный) допрос с наиболее важных, существенных для своей стороны моментов. При допросе же "свидетелей" процессуального противника из тактических соображений целесообразно придерживаться следующей последовательности в постановке вопросов: вначале допрашиваемому ставят вопросы, наиболее для него благоприятные, не вызывающие отрицательной реакции; затем переходят к вопросам об обстоятельствах, прямо не затрагивающих интересы допрашиваемого (как первая, так и вторая группа вопросов помогает установлению психологического контакта с допрашиваемым); наконец, формулируются наиболее существенные и важные со своей позиции вопросы.

5. Допрашиваемым могут быть поставлены как открытые вопросы (требующие развернутого ответа), так и закрытые (на них можно ответить "да" и "нет"). При основном (первоначальном) допросе целесообразно ставить открытые вопросы, в том числе и вопрос о том, что известно допрашиваемому об обстоятельствах рассматриваемого дела, который целесообразно ставить первым.

6. Вопросы должны быть краткими, понятными, точными и конкретными. Чем конкретнее вопрос, тем больше оснований рассчитывать на такой же ответ, тем менее вероятно уклонение от него допрашиваемого. Если вопрос ставится в общей форме, то и ответ допрашиваемый может дать в общей форме.

7. Формулировка вопросов должна быть ориентирована на уровень умственного и культурного развития допрашиваемого и присяжных заседателей. При формулировке вопросов следует учитывать, что правильно поставленные вопросы с акцентированием при помощи вопросительных частиц, интонации и мимики на существенных обстоятельствах дела, выражением своего отношения к определенным фактам, сами по себе способны программировать мышление и другие психические процессы человека, направлять их в определенном направлении *(1002).

8. Неприемлемы неэтичные, двусмысленные и наводящие вопросы. Наводящий вопрос - это такой вопрос, который содержащейся в нем информацией, формулировкой, интонационным, эмоциональным подтекстом, жестами, мимикой и иным образом подсказывает или наводит на определенный ответ и в процессе его постановки рассчитан на повторение содержащейся в нем либо подсказываемой им информации *(1003).

Следует отметить, что искусно поставленный наводящий вопрос может не содержать подсказки, тем не менее своей формулировкой наводить на определенный ответ. В этой связи представляет интерес эксперименты Элизабет Лофтус, которые она провела с целью выяснить, каким образом наводящие вопросы могут повлиять на показания очевидцев.

В одном из исследований Лофтус показывала испытуемым фильм, изображающий аварию с участием множества автомобилей. После фильма некоторых испытуемых спросили: "С какой примерно скоростью шли автомобили, когда они врезались друг в друга?" Остальным испытуемым задали тот же самый вопрос, но слово врезались было заменено словом ударились. Те, кого спрашивали о врезавшихся автомобилях, в противоположность ударившимся, полагали, что автомобили шли значительно быстрее, и через неделю после просмотра фильма были склонны заявлять, что в сцене аварии присутствовало разбитое стекло (хотя в фильме не показывали никаких разбитых стекол) *(1004).

Не трудно заметить, что в указанных наводящих вопросах лица, ставящие эти вопросы, косвенно внушали свое мнение о скорости при помощи соответствующих ключевых слов ("врезались" и "ударились").

В связи с этим интересны рассуждения и пример из книги немецкого социального психолога Веры Биркенбиль:

"Наводящий вопрос уже содержит в себе определенное мнение. Задавая такой вопрос, надеются, что собеседник согласен с этим мнением. Это значит, что тот, кто задает наводящий вопрос, влияет на беседу (внушает собеседнику свое мнение) так, что его собеседник этого не сознает.

Пример:

Зал судебного заседания. Господина Мюллера вызвали в качестве свидетеля, так как он видел, как подозреваемый удалился с места преступления. В данный момент господина Мюллера подвергают перекрестному допросу, он нервничает... слышит лишь 60-70% адресованных ему вопросов.

Прокурор: Итак, вы видели, как обвиняемый опрометью выбежал из здания?

Мюллер: Да.

Мюллер, возможно, не вполне ясно осознает, что прокурор внушил ему представление о быстро бегущем, а точнее, убегающем человеке. Мюллер лишь воспринял вопрос о том, видел ли он обвиняемого удаляющегося с места совершения преступления. Однако присяжные заседатели могут прийти к выводу, что обвиняемый мчался оттуда сломя голову.

Опасность наводящего вопроса не очевидна и, как правило, недооценивается... Наводящие вопросы носят в большинстве случаев характер манипулирования. От них следует отказываться (коль скоро для вас имеет значение честное и откровенное общение) либо полностью осознавать присущее им свойство внушения. Ответственность за ответ на наводящий вопрос лежит в большей мере на том, кто этот вопрос задал, чем на том, кто ответил на него. Если позднее станут упрекать господина Мюллера, свидетеля, в недобросовестном утверждении, что обвиняемый опрометью выбежал из здания, хотя в действительности тот всего лишь быстро шел, то господин Мюллер не примет подобных упреков. Он, Мюллер, ничего такого сознательно не утверждал. Скорее, нечто подобное заявил прокурор, сознательно и целенаправленно сформулировавший таким образом свой вопрос, оказав давление на свидетеля" *(1005).

Вот почему прокурор и адвокат должны сами избегать наводящих вопросов и незамедлительно заявлять возражения, когда подобные вопросы задает процессуальный противник.

Вообще показания, даваемые по наводящим вопросам, имеют ничтожное доказательственное значение, не производят впечатления на судей и присяжных, которые всегда относятся с недоверием к показаниям, исходящим не столько от свидетеля, сколько от допрашивающего. Когда прокурор или адвокат подталкивает своих свидетелей к определенным ответам, у присяжных может сложиться мнение, что допрашиваемый не способен давать показания без поддержки прокурора или адвоката. В подобных случаях свидетель теряет доверие присяжных заседателей, его показания им кажутся вымышленными *(1006).

9. Следует также избегать вопросов, ориентирующих допрашиваемого на ответ, носящий характер предположения, поскольку подобные ответы могут вызвать у присяжных заседателей сомнения в обоснованности, четкости позиции обвинения и защиты по разрешаемым ими вопросам.

10. Не следует ставить также вопросы об обстоятельствах, уже достаточно выясненных или не имеющих значение для дела, "вопросы ради вопросов". И. Кант отмечал, что постановка подобных бессмысленных вопросов является одной из характерных примет человеческой глупости, непросвещенного и неразвитого ума.

11. Вопросы должны логично вытекать один из другого и ставиться в такой последовательности, чтобы ответы на них создавали картину происшествия, соответствующую фактической и юридической версии допрашивающей стороны, излагали события в той последовательности, в которой они происходили. Между вопросами должна быть определенная связь, соответствующая задуманной допрашиваемым тактической схеме допроса, обеспечивающей получение информации об обстоятельствах рассматриваемого дела в оптимальной последовательности для мысленного воссоздания присяжными заседателями обстоятельств дела с позиции соответственно обвинения и защиты, а также для соответствующих выводов по решаемым ими вопросам о фактической стороне дела и виновности (невиновности) подсудимого.

11. Для того, чтобы сосредоточить внимание свидетеля на том, о чем он должен говорить, отвечая на вопросы, и одновременно привлечь внимание присяжных к важным фактам в показаниях данного свидетеля, американские юристы применяют технику связывания (вязания). Ее сущность заключается в выборе факта или фактов из ответа или ответов, которые в настоящее время дает свидетель и включение этого факта (фактов) в свои последующие вопросы. Профессор юридической школы университета штата Мэн (США) Джуди Поттер в своей работе "Представление и перекрестный допрос свидетелей в ходе уголовного суда присяжных" эту технику иллюстрирует следующим образом *(1007):

"Например, предположим, что адвокат, задавая вопросы, желает подчеркнуть перед присяжными, что очевидец видел кого-то другого, который вел себя очень подозрительно перед магазином Гуччи на Невском проспекте в Санкт-Петербурге, и это был подсудимый. Магазин был ограблен как раз после того, как свидетель отъехал от магазина в своей машине немногим позднее пяти часов утра 23 января 2000 года. После того, как перед присяжными установлено, кем является свидетель, допрос может проходить в следующем виде.

Вопрос. Что вы делали с утра, 23 января 2000 года?

Ответ. Я ехал домой.

Вопрос. Когда вы ехали домой с работы в пять утра, какой маршрут вы выбрали?

Ответ. Я ехал вдоль Невского проспекта к центру города.

Вопрос. Во время движения по Невскому проспекту вы делали какие-либо остановки?

Ответ. Да.

Вопрос. Где вы останавливались?

Ответ. Перед магазином Гуччи.

Вопрос. С какой целью вы останавливались?

Ответ. Почистить дворники на лобовом стекле.

Вопрос. Вы знаете примерно в какое время вы останавливались перед магазином Гуччи?

Ответ. Да.

Вопрос. Примерно в какое время?

Ответ. Примерно в пять утра.

Вопрос. Как далеко вы находились от магазина Гуччи, когда вы остановились?

Ответ. Примерно в десяти метрах.

Вопрос. Каким было освещение перед магазином в это время?

Ответ. Везде горели фонари и над дверью магазина был свет.

(Примечание. Таким образом в этой части показаний установлено, что свидетель имел возможность видеть и создана ситуация, при которой понятно, что свидетель собирается сказать о то, что он видел).

Вопрос. Когда вы остановились перед магазином Гуччи примерно в пять часов утра, 23 января, что вы увидели?

Ответ. Я увидел подростка в джинсовой куртке, он стоял прислонившись к стеклу витрины.

Вопрос. Этот подросток находится в зале сегодня?

Ответ. Нет.

Вопрос. В течение какого времени вы видели подростка в джинсовой куртке перед магазином Гуччи?

Ответ. Примерно три-четыре минуты.

Вопрос. Что побудило вас наблюдать за подростком так долго?

Ответ. Он вел себя подозрительно, и я хотел убедиться, подойдет ли он ко мне или к моей машине.

Вопрос. В чем выражалось его подозрительное поведение?

Ответ. Он вглядывался в витрины и дергал дверную ручку.

Вопрос. В какие витрины?

Ответ. В большие витрины магазина.

Вопрос. Какую дверную ручку?

Ответ. Входной двери магазина.

Вопрос. Что делали вы, когда наблюдали за подозрительными действиями подростка у входной двери магазина?

Ответ. Я чистил "дворники".

Вопрос. Насколько хорошо вы могли видеть подростка, который вглядывался в витрины и дергал дверную ручку магазина Гуччи?

Ответ. Очень хорошо.

Вопрос. После того, как вы закончили чистить "дворники" на лобовом стекле, что вы делали?

Ответ. Я сел в машину и отъехал.

(Теперь подошло время задать еще несколько важных вопросов).

Вопрос. Когда вы в последний раз видели подростка и подумали, что он ведет себя подозрительно перед магазином Гуччи, что он делал?

Ответ. Все еще всматривался в витрины и дергал дверную ручку.

Вопрос. Примерно который был час, когда вы отъехали?

Ответ. Около 5.05 утра.

В результате этих вопросов и ответов стало ясно (и эта мысль повторялась несколько раз), что подросток, а не подсудимый, вел себя подозрительно перед магазином Гуччи в то время, когда магазин был ограблен".

В заключение следует отметить, что необходимо уметь не только правильно ставить вопросы, но и выслушивать ответы на них допрашиваемого. Иногда прокурор или адвокат ставит вопрос, а затем не слушает ответ, переговаривается с кем-то, читает бумаги, листает записи и т.п. Такое нетактичное поведение препятствует установлению и поддержанию психологического контакта с допрашиваемым и присяжными заседателями.

Для установления и поддержания психологического контакта с допрашиваемым и присяжными заседателями важное значение имеют также темп и тон задаваемых адвокатом вопросов, а также его поза, мимика и жестикуляция при этом. Вопросы нужно ставить энергично, но спокойным и не раздражительным тоном, не делая между ними больших пауз, которые характерны для неорганизованного и несобранного человека.

При постановке вопросов поза должна быть естественной и скромной, соответствующей той, которая свойственна лицу, сидящему за столом в судебном учреждении во время разбирательства дела. Не следует задавать вопросы, покачиваясь, развалясь на столе, перекинув небрежно руку за спинку стула.

Мимика и жесты должны быть естественными и скупыми. Не следует гримасничать и сильно жестикулировать руками.

От соблюдения адвокатом указанных требований зависит эффективность любого вида судебного допроса.