4. Относительную пластичность. Существует ли какое-нибудь отношение

между степенью душевной изменяемости, сохраняющейся во взрослый период

жизни, и характером душевного развития со стороны массы, сложности и

быстроты? Все животное царство доставляет нам множество данных для

ассоциирования низшего и более быстро завершающегося душевного типа с

относительно автоматической природой. Низко организованные создания,

руководимые почти всецело одними рефлективными действиями, оказываются лишь

в очень слабой степени способными к изменениям, вызываемым индивидуальным

опытом. По мере усложнения нервного строения, действия животного

ограничиваются все менее и менее известными предустановленными пределами; с

приближением же к самым высшим животным индивидуальные опыты получают все

большую и большую долю в управлении поступками животного: т. е. восходя по

лестнице животного царства, мы замечаем постоянное возрастание способности

воспринимать новые впечатления и извлекать пользу из этих приобретений.

Между низшими и высшими человеческими расами замечается подобный же

контраст. Многие путешественники говорят о неизменности обычаев дикарей.

Полуцивилизованные народы Востока прошедшего и нынешнего времени отличались,

и теперь еще отличаются, более суровой непреклонностью обычая, чем более

цивилизованные народы Запада. История самых цивилизованных народов нашего

времени показывает нам, что у них в прежние времена изменяемость идей и

привычек была значительно меньше, чем теперь. Наконец, если мы сравним между

собою различные классы нашего собственного общества или даже различных

личностей, то увидим, что наиболее развитые из них в душевном отношении

отличаются и наибольшей душевной пластичностью К исследованию сравнительной

пластичности душевного развития могут быть с удобством присоединены

исследования касательно ее отношений к общественному строю, в установлении

которого она участвует своим влиянием и который, в свою очередь,

воздействует на нее.

5. Непостоянство (variability). Утверждать про душевную природу

какого-либо индивида или народа, что деятельность ее отличается чрезвычайным

непостоянством, и в то же самое время утверждать о ней, что она представляет

образчик относительно неизменной природы, значит, по-видимому, впадать в

решительное противоречие с самим собою. Но когда непостоянство понимается

здесь в приложении к взаимной смене душевных обнаружений, следующих друг за

другом из минуты в минуту, а неизменность утверждается относительно среднего

характера обнаружений, взятых и рассматриваемых на протяжении долгих

периодов времени, то это кажущееся противоречие исчезает, и для нас

становится совершенно понятным, что эти две черты могут сосуществовать и

обыкновенно действительно сосуществуют друг с другом Маленький ребенок,

весьма быстро утомляющийся от всякого однообразного восприятия, беспрерывно

жаждущий чего-нибудь нового, которое опять скоро бросается им для

чего-нибудь другого, и переходящий двадцать раз в день от смеха к слезам,

обнаруживает очень мало постоянства в каждом роде душевной деятельности все

его душевные состояния, умственные и эмоциональные, скоропреходящи. И в то

же самое время его дух не легко поддается изменению в общем своем характере.

Правда, он изменится в должное время под влиянием присущих ему внутренних

импульсов, но он долгое время остается не способным к усвоению других идей и

эмоций, кроме принадлежащих к самым простым порядкам.

В то время когда ребенок становится более доступен воспитательным

влияниям, он начинает обнаруживать и менее быстрые смены одних умственных

или эмоциональных состояний другими. Низшие человеческие расы представляют

нам аналогичную этому комбинацию большую неизменность общего характера рядом

с большей неправильностью в его преходящих обнаружениях. Описывая этот факт

в самых широких чертах, можно сказать, что такие расы противятся

непрерывному видоизменению их духа и что у них не хватает в то же время ни

умственной настойчивости, ни эмоционального постоянства. Про многие из

низших людских типов мы читаем, что они не в состоянии удержать своего

внимания долее нескольких минут ни на чем, требующем мысли, хотя бы и самого

простого рода. То же следует сказать и относительно их чувств они гораздо

менее продолжительны, чем чувства цивилизованных людей. Однако это положение

нуждается в известных ограничениях, и только сравнения могут показать, до

каких пределов должны доходить эти ограничения. Дикарь проявляет большую

настойчивость в деятельности низших умственных способностей. Он неутомим в

мелочном наблюдении. Он столь же неутомим и в том роде восприятия, которым

сопровождается изготовление его оружия и украшений нередко он тратит массу

времени на отделку камней и т. п. Точно так же и с эмоциональной стороны он

проявляет довольно значительное постоянство не только в тех побуждениях,

которые поддерживают его при выполнении этих мелких ремесленных затей, но и

в некоторых из своих страстей, в особенности же в чувстве мести. Поэтому при

изучении душевного непостоянства, обнаруживающегося в обыденной жизни

различных рас, мы должны постоянно спрашивать себя, в какой мере это

непостоянство отличает собою весь дух и в какой мере оно может быть

приписано только некоторым его частям.