III и IV части Оснований психологии заняты изложением эволюции духа, как

результата взаимодействия между организмом и средой, а также что во всех

содержащихся в V части разъяснениях (аналитических вместо синтетических)

постоянно предполагается, что мир обнимает собою организм, а организм

заключается в мире, - я не могу себе представить более странного

предположения, чем то, что будто я не признаю, чтобы отношение между

сознанием и миром было отношением заключенности одного в другом. Я знаю, что

проф. Грин не считает меня за последовательного мыслителя; но я едва ли мог

ожидать, что он припишет мне такую крайнюю непоследовательность, как

отрицание в VI части того основного принципа, которого я держался в

предшествующих частях, и принятие, взамен его, иного принципа. И тем менее

мог я ожидать, чтобы мне была приписана подобная крайняя

непоследовательность, что во всей VI части это самое положение везде

молчаливо подразумевается, как составная часть того реалистического учения,

изложением и обоснованием которого я так занимаюсь. Однако как бы то ни

было, но всего важнее здесь то, что если проф. Грину "грустно верить", будто

я держусь означенного воззрения, и он колеблется приписать мне "такое грубое

представление", то отсюда надо заключить, что его аргументация направлена

против какого-то другого мнения, которое, как он полагает, я разделяю. Но

тогда необходимо признать одно из двух следующих заключений: либо его

критика, направленная против этого иного мнения, которое он безусловно

приписывает мне, основательна либо нет. Если он считает ее неосновательной в

том предположении, что я действительно держусь этого приписываемого им мне

взгляда, - то спор наш окончен. Если же он, исходя из того же предположения,

считает ее основательной, то она должна быть неосновательной по отношению к

тому абсолютно несходному взгляду, которого я держусь на самом деле; и в

этом случае спор наш опять-таки должен быть признан оконченным. Если бы я

мог тут и остановиться, то, как мне кажется, я вправе был бы сказать, что

несостоятельность аргументации проф. Грина достаточно выяснена; но мне

желательно еще отметить здесь, помимо этих общих недоразумений, ослабляющих

силу аргументов проф. Грина, еще некоторые недоразумения частного характера.

К моему великому удивлению, несмотря на самые подробные предварительные

разъяснения, проф. Грин совершенно не понял моей исходной точки зрения при

описании того синтеза опытов, против которого он особенно сильно возражает.

В главах "Частичная дифференциация субъекта и объекта", "Полная

дифференциации субъекта и объекта" и "Развитое представление об объекте" я

попытался, как это видно из самых заглавий, наметить ход постепенного

образования этой основной антитезы в развивающемся интеллекте. Мне казалось,

да и теперь кажется, что для достижения большей последовательности

необходимо сначала исключить из рассуждения не только все те факты, которые

предполагаются известными относительно объективного бытия, но также и все

те, которые предполагаются известными касательно субъективного бытия. В

конце главы, предшествующей вышеназванным, равно как и в Основных началах,

где этот процесс дифференциации изложен более кратко, я указал на всю

трудность подобного исследования и особенно подробно выяснил это; я показал,

что всякий раз, как мы пытаемся проследить тот путь, каким достигается

распознание субъекта от объекта, мы неизбежно пользуемся способностями и

понятиями, развившимися уже после момента дифференциации субъекта и объекта.

Стараясь различить первые стадии этого процесса, мы вносим в наши

рассуждения продукты конечных стадий его и никак не можем избавиться от

этого. В Основных началах (п. 43) я обратил внимание читателя на то, что

слова впечатления и идеи, термин ощущение, выражение состояния сознания

предполагают, каждое в отдельности, обширную систему рассуждений, и если мы

позволим себе признать их побочные значения, то мы в своих рассуждениях

неизбежно впадаем в порочный круг. А в заключительной фразе главы,

предшествующей вышеуказанным, я говорю:

"Хотя в каждом объяснительном примере мы должны безмолвно подразумевать

некоторое внешнее бытие, а при каждой ссылке на состояния сознания

подразумевать некоторое внутреннее бытие, которому присущи эти состояния, -

тем не менее и здесь, как ранее, мы должны систематически игнорировать эти

подразумеваемые значения употребляемых слов. Я думал, что, имея перед

глазами все эти предостережения, проф. Грин не впадает в заблуждение и не

предположит в следующем затем рассуждении своем, что выражение "состояния

сознания" употреблено мною в обычном смысле. Я полагал, что коль скоро в

примечании, сделанном в начале этого исследования, я сослался на

соответственное место в Основных началах, где выражение "проявления бытия"

употреблено мною вместо "чувствований", "состояний сознания", как вызывающее

против себя менее возражений, и коль скоро в этом примечании было ясно

указано, что аргументация Психологии воспроизводит лишь в иной форме

аргументацию Основных начал, - то он увидит, что выражению "состояния

сознания", употребленному в этой главе, не следует придавать большего

содержания, чем выражению "проявления бытия" { Если меня спросят, почему я

употребил здесь выражение "состояния сознания", "чувствования" вместо

"проявления бытия", хотя ранее предпочел последнее, то я отвечу, что сделал

это лишь из желания соблюсти единство терминологии в этой и предшествующей

главе, посвященной "Динамике сознания". В этой главе исследование сознания

имеет целью установить принцип той последовательности, в какой возникают

наши убеждения, для того чтобы подготовить таким образом рассмотрение

вопроса о том, как этот принцип действует при образовании понятия о субъекте

и объекте. Но в дальнейшем изложении предполагалось, что выражение

"состояния сознания", подобно выражению "проявления бытия", употребляется

лишь для обозначения той формы существования, какая могла возникнуть при

условии неразвившейся еще восприимчивости и пока не существовало еще

различия между ним и тем, что было вне его.}. Я думал, он поймет, что цель

моя в этой главе заключалась в том, чтобы пассивно, не столько путем

рассуждений, сколько путем наблюдений, подметить, как сами собою образуются

проявления или состояния, яркие и слабые, причем я не имел намерения ни

касаться их значения, ни разъяснять их смысла. И все-таки проф. Грин

обвиняет меня в том, что я с самого уже начала умалил значение своего

исследования внесением в употребленные мною там термины - продуктов

развитого сознания {"Contemporary Review" за декабрь 1877г.}. Он доказывает,

что мое деление "состояний сознания" или, как я называю их в другом месте,

"проявлений бытия" на яркие и слабые несостоятельно уже само по себе, так

как я включаю в разряд ярких и такие слабые проявления, которые потребны для

того, чтобы из них составились восприятия в обыкновенном смысле слова. Так

как, описывая все то, что я пассивно подметил, я между прочим говорю об

отдаленном лесе, о волнах, лодках и т. п., то он на самом деле думает, что я

тут разумею такие уже сложившиеся представления, по которым обыкновенно

устанавливается самая классификация этих объектов. Но что мне было делать?

Ведь не мог же я, в самом деле, говорить о том процессе, который желал

описать, не употребляя никаких названий ни для предметов, ни для действий; я

должен же был как-нибудь обозначить те разнообразные проявления, яркие и

слабые, которые возникали в моей голове в описанных случаях; а ведь слова,

их обозначающие, не могут не заключать в себе и всех своих прочих значений.

Что оставалось мне делать, как не предупредить читателя, что все эти

побочные значения ему следует игнорировать и что все его внимание должно

было направлено исключительно на сами проявления, а не на те образы, которым

они сами по себе соответствуют. На той ступени "частичной дифференциации",

которая там описывается, я предполагаю себя не сознающим ни своей

собственной индивидуальности, ни индивидуальности мира, как имеющего

отдельное от меня существование; отсюда ясно следует, что то, что я называю

"состоянием сознания", есть лишь общеупотребительное выражение, которое,

однако, не может быть толкуемо в своем обыкновенном смысле, но которому

должен быть придан тот характер и то значение, какие оно может иметь при

отсутствии организованного опыта, способствующего обычному познанию

предметов. Правда, извращая так смысл моих рассуждений в декабре, проф. Грин

в марте, устами некоего воображаемого адвоката, дает истинное изложение моих

взглядов { "Contemporary Review" за март 1878 г., стр. 753.}, но тем не

менее он (проф. Грин) все же продолжает отрицать, что слова мои имели тот

смысл, который им совершенно правильно придает упомянутый воображаемый

адвокат, причем еще пользуется случаем заявить, что я употребляю выражение

"состояния сознания" с целью придать "философский характер" тому, что иначе

казалось бы "написанным уж слишком в стиле газетного фельетона"

{"Contemporary Review" за март 1878 г., стр. 755.}. Но если бы он даже и

признал теперь, что предполагаемый им смысл моих слов, который он хотя

усматривает, но тем не менее отрицает, и есть именно правильный, - то и

тогда его поправка все-таки не совсем удовлетворила бы меня, так как она

появилась бы три месяца спустя после того, как он на основании собственных

ошибочных толкований приписал мне разные нелепости".

Но самое серьезное значение, которое м-р Ходжсон делает проф. Грину и к

которому я вполне присоединяюсь, состоит в том, что, по его словам, я

считаю, будто бы объект образуется путем "агрегата ярких состояний

сознания", тогда как совершенно очевидно, что я отождествляю объект с

nexus'ом этого агрегата. В подтверждение своего мнения проф. Грин говорит:

"Если бы я позволил себе сказать, что, по убеждению м-ра Спенсера,

объект есть не более как агрегат ярких состояний сознания, то обвинение м-ра

Ходжсона, что я игнорирую некоторые места, где утверждается противное, имело

бы свое основание".

Обратимся к фактам. Обсуждая отношение моей теории ко взглядам

идеалистов и скептиков, проф. Грин предполагает, что Берклей и Юм обратились

бы ко мне со следующими словами: "Вы ведь согласны со мной", - сказал бы мне

Берклей, что, говоря о внешнем мире, мы говорим об известных, вполне

определенных идеях, связанных между собою известным образом {"Contemporary

Review" за декабрь 1877 г., стр. 44.}. И проф. Грин полагает, "что я

безмолвно признаю правильным такое отождествление мира с идеями". Далее, Юма

он заставляет так говорить мне: "Согласитесь со мной, что так называемый мир

есть лишь ряд впечатлений { Там же, стр. 44.}, причем и в этом случае

предполагает, что я молчаливо соглашусь с таким изложением моих взглядов,

как совершенно правильным. Равным образом и в своей аргументации проф. Грин

беспрестанно указывает или подразумевает, что, по моему убеждению, объект

создается ярким агрегатом состояний сознания. В начале своей второй статьи

{"Contemporary Review" за март 1878 г., стр. 745.} он говорит обо мне: "Он

здесь (в Основаниях психологии) отождествляет объект с некоторым агрегатом

ярких состояний сознания, который, как он доказывает, является независимым

от другого агрегата, слагающегося из слабых состояний сознания и

отождествляемого им с субъектом". И полагая, что этими словами он

действительно излагает мои воззрения, он тем не менее утверждает, что вовсе

не искажает меня, потому что, как он говорит {"Contemporary Review" за

январь 1881 г., стр. 115.}, "едва ли найдется хотя бы одна страница в моей

(проф. Грина) статье, где бы я не приводил ссылок, доказывающих убеждение

м-ра Спенсера во внешнем и независимом существовании объекта, выраженное в

самых разнообразных формах". Но что из того, если в этих ссылках

обнаруживается вопиющее противоречие между внешним существованием и

независимостью объекта, с одной стороны и понятием о нем как об агрегате

ярких состояний сознания - с другой? Что из того, если он все время

заставляет меня казаться абсолютно непоследовательным, упуская из виду то

обстоятельство, что не самый агрегат ярких состояний понимается мною как

объект, а связывающий их nexus? Приемы, применяемые проф. Грином в своих

рассуждениях, можно показать на одном следующем небольшом примере. На стр.