sl-2017-4_62__1

	ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА
мы, которые может принимать парламент в	мы», о которых идет речь в ст. 37 Конституции,
ряде основных областей, и с другой – основ-	имея в виду тексты, вступившие в силу после
ные принципы, которые он также устанавлива-	4 октября 1958 г., промульгации Конституции.
ет в ряде областей. Различие Конституцион-	Это относится к ордонансам, издание которых
ным советом отвергнуто в пользу унитарного	предусмотрено в 4-месячный переходный пе-
прочтения ст. 34, где критерий – значимость, а	риод ст. 92 Конституции. Принятые Советом
не предмет, горизонтальную концепцию ст. 34	министров после заключения Государственно-
и 37 Конституционный совет заменил верти-	го совета акты, согласно Конституции, «имеют
кальной. Совет допустил вмешательство пар-	силу закона». Правительство широко исполь-
ламента в область, обозначенную ст. 37 как	зовало полномочия, когда выяснилось, что
регламентарную, что вытекает из ряда реше-	некоторые из ордонансов содержат положе-
ний о защите прав граждан [4, с. 158]. Согласно	ния регламентарного характера, оно обрати-
позиции Конституционного совета, зафиксиро-	лось в Конституционный совет в рамках абз. 2
ванной в решении от 26 июня 1969 г. № 69-556	ст. 37, попросив его констатировать этот факт.
[15, с. 27], только закон способен отойти от об-	Но Конституционный совет компетентен, со-
щего принципа права, а регламентарный акт	гласно ст. 37, рассматривать тексты «законода-
обязан ему следовать. Законодатель, по мне-	тельные по форме», ордонансы имеют «силу
нию Конституционного совета, компетентен	закона», но не отвечают формальным призна-
действовать в рамках преамбулы Конституции,	кам закона, так как не проходили обязательную
что открывает ему широкое поле для деятель-	для закона стадию промульгирования. Тем не
ности. Пример – решение от 30 января 1982 г.	менее, Конституционный совет принял эти тек-
№ 82-143 DC. Первоначально в соответствии	сты к своему рассмотрению [17, с. 67]. Он до-
с решением Конституционного совета № 60-8	пустил в расширительной интерпретации, что
DC на основании абз. 2 ст. 61 в Конституцион-	авторы Конституции под формулой «тексты
ный совет разрешалось направлять запросы	законодательные по форме» подразумевали
о распределении компетенции между законо-	тексты, «имеющие силу закона».
дательной и исполнительной властью. Если	В практике Конституционного совета постав-
парламент выйдет за пределы своих консти-	лен вопрос об ордонансах, принятых прави-
туционных рамок, признавалась возможность	тельством на основании временного делеги-
премьер-министра на основании ст. 61 не до-	рования ему	парламентом	законодательной
пустить вмешательство парламента в регла-	власти, предусмотренного ст. 38 Конституции.
ментарную область. В январе 1982 г. Консти-	Актыявляютсяадминистративными, апослеих
туционный совет постановил, что процедура	ратификации парламентом приобретают (с об-
ст. 61 не может использоваться для защиты ре-	ратной силой) характер закона. В случае если
гламентарной области [4, с. 161].	выступающие в законодательной области акты
Решение Конституционного совета от 26 ян-	включают положения, относящиеся к области
варя 1967 г. № 67-31 DC [16, с. 19] призвано	регламентарной, и когда правительство хочет
побудить парламент полностью использовать	изменить своим декретом эти положения, оно
законодательные полномочия. Конституци-	должно предварительно запросить Конститу-
онный совет признал не соответствующими	ционный совет после ратификации ордонанса
Конституции законоположения, где парламент	парламентом. В казусе 1972 г. по обращению
возлагал на иные органы меры, которые он	премьер-министра Конституционный совет
должен проводить сам, т.е. фактически сужал	счел себя компетентным рассматривать во-
компетенцию, не до конца используя ее. В	прос об ордонансе, еще не прошедшем рати-
контексте данного решения Конституционный	фикацию путем специального парламентского
совет признал противоречащими Конституции	закона, полагая, что ратификация возможна и
положения закона о национализации, разре-	другими методами, например в виде косвенно-
шившие администрации предприятий меры	го, но ясно выраженного парламентом наме-
по переходу собственности в частный сектор	рения сделать это [18, с. 31]. Данные решения
(решение от 16 января 1982 г.). Противореча-	демонстрируют конформизм		в деятельности
щими Конституции признаны законоположения	Конституционного совета Франции.
о составе уголовного проступка (решение от	Примером	сопредельного	регулирования
18 января 1985 г. № 85-183 DC) [4, с. 162].	законодательной и регламентарной власти
Конституционный совет расширительно тол-	является охрана окружающей среды. Закон
ковал понятие «текстов законодательной фор-	от 19 июля 1976 г. № 76-663 о классифициро-

161

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА
ванных объектах в сфере охраны природной	направлять заказным письмом с уведомлени-
среды распространяется на все объекты, ко-	ем о вручении заявление в Министерство окру-
торые представляют опасность или неудоб-	жающей среды. Оно сопровождается техниче-
ства для лиц, проживающих или работающих	ской документацией [19, с. 39].
по соседству, для сельского хозяйства, защи-	Сферой общественных отношений, где чет-
ты природы и окружающей среды, сохранения	вертая и пятая республики применяли деле-
исторических мест и памятников. Но не всякое	гированное законодательство, являются со-
предприятие, чья деятельность связана с не-	циальные программы. В 50-е г. XX в. началась
удобствами для окружающих, должно получать	реформа социального обеспечения, основные
разрешение или предоставлять декларацию	положения которой закреплены в декрете пра-
в соответствии с законом от 19 июля 1976 г.	вительства от 29 ноября 1953 г. Декрет унифи-
Необходимо, чтобы указанная деятельность	цировал правовой режим социальной помощи.
фигурировала в списке, составленном орга-	Нормативные акты, принятые впоследствии,
нами государственной власти и называемом	конкретизировали и расширили законода-
номенклатурой (декрет от 20 марта 1953 г.).	тельство в отношении отдельных ее форм.
Если объект, сданный в эксплуатацию с соблю-	В.А. Александрова отмечает: «Государствен-
дением установленных правил, оказался вне-	ные органы должны определить величину
сенным в номенклатуру, он может продолжить	алиментных обязательств, а затем сократить
свою работу без разрешения или без деклара-	объем предоставляемой социальной помощи
ции при условии, что руководитель, осущест-	на эту сумму» [20, с. 121]. По нашему мнению,
вляющий эксплуатацию объекта, информирует	юридическая природа социального обеспече-
префекта в течение года после публикации	ния, его зависимость от правительства предо-
декрета о новом статусе объекта. Закон от	пределили развитие декретов и ордонансов в
4 января 1993 г. исключил из списка карьеры,	данной сфере.
зарегистрированные в соответствии с требова-	Конституция устанавливает исчерпывающий
ниями кодекса законов о горнорудной промыш-	перечень сферы законодательства для парла-
ленности. Если объект не внесен в номенкла-	мента, наделяет правительство значительным
турный список, содержащийся в ст. 1 закона от	кругом законодательных возможностей. Мы
1976 г., но представляет такую же опасность	сформулируем понятие регламентарной вла-
или неудобства для окружающей среды, как и	сти – это совокупность возможностей и спо-
классифицированные объекты, префект дол-	собов, закрепленная в Конституции, по опре-
жен обязать руководителя, осуществляющего	деленному кругу вопросов, для правительства
эксплуатацию данного объекта, принять необ-	самостоятельно, без согласия парламента, из-
ходимые меры, чтобы устранить эту опасность	даватьнормативныеактыссилойзакона. Уста-
и неудобства [19, с. 29–31].	новлен «водораздел» между делегированным
Схожий пример можно привести в связи с	законодательством и регламентарной властью
реализацией закона от 12 июля 1977 г. № 77-	по юридической силе. Если парламент прини-
771 о контроле над химическими продуктами,	мает закон, регламентирующий отношения,
которым регламентирована защита человека и	включаемые в компетенцию правительства,
его среды от рисков, связанных с химически-	то декреты последнего имеют более высокую
ми продуктами. Законом от 21 октября 1982 г.	юридическую силу, а при коллизии отменяют
№ 82-905 внесены дополнения. Декрет о по-	парламентский акт. Ордонансы, напротив, при-
рядке применения закона издан 13 февраля	нимаются во исполнение парламентского акта
1985 г. В разд. 1 «Общеправовая регламента-	о делегации, подчинены закону.
ция производства и использования химических	Интенсивность законодательного процесса,
веществ» в национальную правовую систему	содержание регламентарной власти, исполь-
Франции имплементированы директивы Сове-	зование	делегированного	законодательства
та Европейского экономического сообщества	зависят от соотношения		политических сил
от 27 июня 1967 г. № 67-548, с учетом изме-	в парламенте. Конституция Франции созда-
нений, внесенных директивой от 18 сентября	ет предпосылки для возникновения «бице-
1979 г. № 79-831, которая вступила в силу	фальной»	(двуглавой) системы управления
18 сентября1981 г. Преждечемвыпускатьнары-	в случае, когда президент и парламентское
нок химический продукт (если он не продавал-	большинство, от которого зависит кандидату-
ся в других странах ЕС до 18 сентября 1981 г.),	ра премьер-министра, принадлежат к разным
производитель или импортер продукта должен	партиям и являются политическими противни-

162

ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● 2017 ● № 4 (62)

ками. При политической конфронтации вопрос о наделении законодательными полномочиями органов исполнительной власти становится принципиальным. Конституция не содержит средств для разрешения противоречий, политические столкновения опытным путем приходилосьразрешатьЖакуШиракуиФрансуаМиттерану. Противоположная ситуация возникает, когда президент и парламентское большинство принадлежат к одной партии, следствием чего является подчиненная главе государства фигура премьер-министра. Реализация законодательных инициатив через парламент для правительства технически упрощается. Исполнительная власть определяет, какие вопросы решать в порядке делегированного законодательства, насколько ограничивать законодательную деятельность парламента.

Отличительные черты французского законодательства мы связываем с использованием как формального, так и материального критерия закона. На современном этапе государственная система Франции претерпевает метаморфозы, связанные с качественным изменением роли парламента. Наблюдается взаимное проникновение законодательных

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА

полномочий парламента и регламентарной компетенции правительства. Французский парламент сегодня имеет возможность, невзирая на предметные ограничения, установленные ст. 34 Конституции, осуществлять законодательнуюрегламентациювопросов, невключенных в его сферу деятельности. Поправки, внесенные в Конституцию на рубеже XX–XXI вв., способствовали повышению значения представительного органа для французского общества, что повлекло за собой расширение сферы законодательного регулирования.

Основной юридической реформой, которая назревает в странах континентального права, является выделение специальных делегирующих законов парламента. В странах континентального права детально регламентирована иерархия законов, но делегирующие законы принимаются в простой форме текущего законодательства, что мы считаем неправильным, так как вопросы, решаемые в таких законах, превосходят по значимости акты текущего законодательства. Делегирующие законы по юридической силе должны быть подчинены органическим (конституционным), но превосходить ординарные (текущие) законы.

1.Ардан Ф. Франция: государственная си-

стема. М., 1994.

2.Wеst A., Desdevises Y., Fenet A. The French legal System. Oxford University Press, 2005.

3.Конституции зарубежных государств: Великобритания, Франция, Германия, Италия, Европейский Союз, Соединенные Штаты Америки, Япония: учеб. пособие: [для студентов, аспирантов и преподавателей юридических вузов и факультетов / сост., пер., авт. введ. и вступ. ст. к конституциям В.В. Маклаков]. 8-е изд., испр. и доп. М.; Берлин, 2012.

4.Крутоголов М.А. Конституционный совет Франции: Организационные и правовые аспекты деятельности. М., 1993.

5.Пронкин С.В., Петрунина О.Е. Государственное управление зарубежных стран: учеб. пособие. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2010.

6.Колдаев М.В. Конституционное право Франции. М., 2003.

7.Французская Республика. Конституция и законодательные акты / под ред. В.А. Тума-

нова. М., 1989.

8.Конституционное (государственное) право зарубежных стран: учеб. / под. ред.

А.А. Мишина. М., 2008.

1.Ardan F. France: the state system. Moscow, 1994.

2.Wеst A., Desdevises Y., A. Fenet, The French legal System. Oxford University Press, 2005.

3.Constitution of foreign states: Great Britain, France, Germany, Italy, European Union, United States of America, Japan: study aid: [for students, postgraduates and lecturers of law universities and faculties / comp., transl, forew. and introd. art. to constitution by V.V. Maklakov]. 8th ed., rev. and augm. Moscow; Berlin, 2012.

4.Krutogolov M.A. The Constitutional Council of France: Organizational and legal aspects of the activities. Moscow, 1993.

5.Pronkin S.V., Petrunina O.E. Public administration of foreign countries: study aid. 4th ed., rev. and augm. Moscow, 2010.

6.Koldaev V.M. The constitutional law of France. Moscow, 2003.

7.The French Republic. The Constitution and legislative acts / ed. by V.A. Tumanov. Moscow, 1989.

8.Constitutional (state) law of foreign countries: textbook / ed. by A.A. Mishin. Moscow, 2008.

9.Argunov V.A. On the concept of the jurisdictional act in the civil procedural law of France // Russian justice. 2008. № 9.

163

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА

9.Аргунов А.В. О понятии юрисдикционного акта в гражданском процессуальном праве Франции // Рос. юстиция. 2008. № 9.

10.Маклаков В.В. Административная юстиция во Франции. М., 2006.

11.Лузин В.В. Принцип разделения властей как основа конституционализма. Сравнительное исследование на примере США, Великобритании и Франции. Н. Новгород, 1994.

12.Opinion of the Consel d’Etat, April 1953, RDR, 1973.

13.Recueil. 1982.

14.Avril P., Gicquel J. Lexique de droit constitutionnel. Presses Universitaires de France, 2013.

15.Recueil. 1969.

16.Recueil. 1967.

17.Recueil. 1958–1959.

18.Recueil. 1972.

19.Юридические и судебные практики во Франции: право окружающей среды; право недвижимости; гражданское и уголовное судопроизводство. Рос.-франц. сер.: информ. и учеб. материалы. М., 1998.

20.Александрова В.А. Социальное законодательство Франции в период временного режима и четвертой республики. Пенза, 2006.

10. Maklakov V.V. Administrative justice in France. Moscow, 2006.

11. Luzin V.V. The principle of separation of powers as the basis of constitutionalism. A comparative study on the example of the USA, UK and France. Nizhny Novgorod, 1994.

12.Opinion of the Consel d’etat, April 1953, RDR, 1973.

13.Recueil. 1982.

14.Avril P., Gicquel J. Lexique de droit constitutionnel. Presses Universitaires de France, 2013.

15.Recueil. 1969.

16.Recueil. 1967.

17.Recueil. 1958–1959.

18.Recueil. 1972.

19.Legal and judicial practice in France: environmental law; real estate law; civil and criminal proceedings. The Russian-French ser.: information and training materials. Moscow, 1998.

20.Alexandrov V.A. Social legislation of France in the period of the temporary regime and the fourth Republic. Penza, 2006.

164

ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● 2017 ● № 4 (62)

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА

Вакарина Екатерина Андреевна

кандидат юридических наук, доцент, Краснодарский университет МВД России

Назарова Екатерина Александровна

кандидат исторических наук, Краснодарский университет МВД России

(тел.: [phone])

Перспективы института государства в условиях глобального информационного миропорядка XXI века

В статье отмечается, что институт государства в условиях модернизирующегося социума XXI в. оказывается перед необходимостью существенных изменений своего функционального репертуара. Новое общество генерирует риски и угрозы инновационного характера, на противодействие которым и должен быть направлен потенциал государства. При этом постиндустриальное общество является открытым, демократичным, вследствие чего априори неэффективными будут исключительно запретительные и репрессивные действия, особенно в сфере высоких информа- ционно-компьютерных технологий.

Ключевые слова: постиндустриальное общество, высокие технологии, глобальный мир, институт государства, виртуальная реальность, система управления.

E.A. Vakarina, Candidate of Law, Assistant Professor, Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia;

E.A. Nazarova, Candidate of History, Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; tel.: [phone].

The prospects for the institution of the state in the global information world order of the XXI century

The article notes that the institution of the state in the modernizing society of the XXI century is going to have significant changes in its functional repertoire. New society generates risks and threats to innovation, on the counter which should be directed the potential of the state. In this post-industrial society is open, democratic, resulting in a priori ineffective will be extremely restrictive and repressive actions, particularly in the field of high technology.

Key words: post-industrial society, high-tech, global world, institution of the state, virtual reality, management system.

Вначале XXI в. общество трансфорем субъективных, внеинституциональных фактомируется под воздействием стремиров, как, например, вследствие крупных терактов тельно прогрессирующих информаци11 сентября 2001 г. Распространение тревожной,

онно-компьютерных технологий. Формируется глобальный миропорядок, структурными элементами которого становятся высокотехнологизированный международный рынок труда, информации и информационных ресурсов, система компьютерныхтранзакцийфинансовыхпотокови др. Объединение различных государств и создание надгосударственных корпораций, особенно в экономической и культурной сферах, не только предоставляетбеспрецедентные, ранеенесуществовавшие возможности для бизнеса, образования, досуга, но и существенно осложняет возможности регуляции и управления социальными отношениями. Общество становится гораздо более сложным и менее предсказуемым; зачастую его дестабилизация происходит под воздействи-

порой панической информации происходит по сетям Интернета с использованием универсальных коммуникаторов, что позволяет интенсивно охватывать сообщениями миллионы людей – в XX в. о таких инструментах в научной литературе рассуждали лишь ученые-футурологи. Стремительное развитие информационно-коммуника- ционного сектора общества на фоне научно-тех- нического прогресса становится одновременно и фактором развития ряда проблемных ситуаций, часть из которых принимает системный «хронический» характер.

В результате глубоких трансформаций началаXXI в. институциональнаясистеманаходится в весьма сложном, противоречивом положении. Ключевые социальные институты под воздей-

165

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА

ствием изменений в политической, экономической, духовной, социальной сферах пребывают

всвоеобразном «функциональном вакууме», не является исключением здесь и социальный институт государства, играющий исключительную роль в обеспечении социального порядка и стабильности. Государство занимает ключевое значение в институциональной матрице социума. Доминирующее положение этого института не подвергается сомнению, а его регулятивный потенциал, особенно в аспекте социального контроля и управления, является уникальным. Государствукаксоциальномуинститутупринадлежит ведущая роль в обеспечении стабильности, предсказуемости общества, преодолении деструктивных тенденций, удовлетворении экзистенциальных потребностей как отдельной личности, так и социума в целом.

Внауке нет единого мнения о природе социального института государства. Например, теория насилия (Л. Гумплович) представляет основу института государства не в социальноэкономическом развитии общества и возникновении классов, а в завоевании, насилии. Основой данной теории выступает придание доминирующей роли факторам военно-поли- тического характера [1].

Структурно-функциональныйподход(Т. Парсонс, Р. Мертон и др.) предполагает позиционирование института государства как ключевого элемента социального порядка. При этом ведущие представители данного теоретического направления были убеждены в том, что любая социальная система стремится к поддержанию собственного равновесия, согласованию различных элементов, подсистем, добивается консенсуса, гармонии между ними [2, с. 77–80].

Другой исследовательский акцент предполагает психологический подход Л.И. Петражицкого. По мнению ученого, государство базируется на существенной дифференциации общества по психологическим критериям: одни люди способны только подчиняться и подражать, другие могут управлять. При этом у человека существует психологическая потребность жить

врамках организованного сообщества, а также чувство коллективного взаимодействия [3].

Многие теоретические концепции государства тесно связаны с представлениями о том, что именно государство олицетворяет собой идею социального прогресса. Данный институт способствует прогрессивному и поступательному развитию социума, препятствует дезорганизационным тенденциям.

Как отмечает В.Я. Любашиц, «государственная организация человеческого общежития обеспечивает последовательное раскрытие и реализацию цели и содержания социального прогресса: освобождение людей от всех видов порабощения и зависимости (от природных и

социальных сил), полноценное и гармоничное развитие личности. Государство становится тем общественно-экономическим центром, а его аппарат – тем рабочим органом власти, который выполняет общесоциальные функции регулирования отношений производства, обмена, распределения» [4, с. 9].

Стоит подчеркнуть, что социальный институт государства характеризуется существенной инерционностью, которая связана с его природой и атрибутивными характеристиками. Именно государство – один из самых консервативных социальных институтов. Однако глобализация и информатизация социума начала XXI в. практически не оставляют шансов на поступательное развитие общества; начинается «взрывная» стадия трансформационных процессов, связанная с все возрастающими скоростями социальных изменений, прежде всего социально-информационных и социальнокоммуникативных. Складывается особый, ранее не известный в истории миропорядок, который существенно ограничивает институт национального государства в его внешней и отчасти внутренней политике.

Как указывают исследователи, суть проблемной ситуации состоит в том, что «в условиях глобализированного мира международные институты и политические режимы приводят к ограничению традиционного суверенитета национального государства, которое интернационализирует международные нормы и правила и одновременно приобретает новые функции государства – члена международного сообщества, что увеличивает власть государства в решении внутри- и внешнеполитических задач. Сегодня национальные государства существенно ограничены в возможности самостоятельно решать внутренние задачи, потому что их деятельность включена в контекст деятельности международныхорганизацийиоргановуправления» [4, с. 11].

По мнению О.Н. Ганина, «в мире глобализации у политики государства трудная позиция. С одной стороны, политика должна дать ответ на требования прогресса глобализации, поступающие извне, должна учитывать пожелания и предложения других правительств, международных организаций, транснациональных корпораций, мирового рынка и в соответствии с этим инициировать и осуществлять политические, экономические и социальные преобразования; предоставить своим гражданам возможности на повышение благосостояния, защитить их от негативных аспектов глобализации, от потерь, связанных с адаптацией к мировому рынку, то есть обеспечить им предсказуемость и безопасность» [5].

В современных условиях существенно дифференцируютсямненияученыхотносительногосударственногосуверенитетаивлияниямежду-

166

ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● 2017 ● № 4 (62)

народных организаций, а также транснациональных корпораций на институт национального государства в новых условиях – глобального информационного общества. С точки зрения В.Я. Любашица и С.А. Григоряна, «распространение и усиление международных организаций и режимов оказались вызовом традиционному понятию государственного суверенитета. Реалисты утверждают, что национальное государство остается главным участником глобальной системы отношений, и международные институты выражают их волю. Институционалисты заявляют, что международные организации и режимы ограничивают самостоятельность современного государства в осуществлении своих функций» [6].

Исследователи проблемы функционирования государства в новых условиях обращают внимание на то, что «оптимальной стратегией государства в условиях глобализации является то, что оно не подминает под себя общество, а всеболеетеснокооперируетсясним, делегируя часть своих полномочий местному самоуправлению и организациям гражданского общества. Тесное сотрудничество государственных органов с профсоюзами, ассоциациями предпринимателей, экологистами, другими общественными организациями позволяет консолидировать общество, адекватно подходить к решению обостряющихся социальных проблем, эффективно контролировать действия бюрократического аппарата и бороться с коррупцией» [5].

Стоит подчеркнуть, что глобальное информационное общество представляет собой принципиально новую форму социальной организации, ранее не встречавшуюся в истории развития человечества. Благодаря Интернету, электронным компьютерным технологиям мир связывается воедино в рамках специфической реальности, носящей во многом виртуальный характер. В современных условиях действия, взаимодействия, различные транзакции, биржевые операции опосредуются электронной средой, виртуализируются, теряя множество ранее имевших место качеств. Новая среда представляет собой определенную «копию» традиционнойсистемы. Вчастности, видеоконференции бизнесменов не являются аналогом личной деловой встречи, общение по скайпу между двумя людьми – обычного межличностного общения, а банковские транзакции – операций в рамках цикла товар – деньги – товар. Даже непроверенные сообщения – слухи, сплетни, попав в виртуальную реальность Интернета, теряют свои качества, сохранявшиеся на протяжении веков (анонимность, устный характер и т.д.). В подобных феноменах и специфике их влияния на социум еще предстоит разобраться науке, однако их социальные последствия уже ощутимы в настоящее время.

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА

Вполне закономерно, что в весьма сложном положении оказывается именно социальный институт государства, который, с одной стороны, призван осуществлять контроль за различными сферами жизни общества – политической, экономической, социальной и т.д. (главным образом посредством обеспечения действия юридических норм); с другой стороны, тенденции виртуализации социума, оказывающие влияние на действия и взаимодействие людей, явления и процессы, значительно осложняют его функционирование. Новая реальность гораздо в меньшей степени контролируема и управляема, а самое главное – меняется сознание людей, многие из которых родились и выросли уже в информационном открытом обществе.

Между тем именно сила принуждения государства к исполнению всеми людьми юридических норм является залогом успешности проводимых преобразований, системных инструментов противодействия отклоняющемуся и преступному поведению. Однако постепенно в процессе глубоких трансформаций общества институт государства также претерпевает существенные изменения под воздействием набирающей «вес» виртуальной среды. В новых условиях системы государственного контроля и управления оказываются подверженными временной полной или частичной блокировке. Причинасложившейсяситуациикроетсявспецифике социального института государства, который «настроен» на регуляцию совершенно иных – физических, «осязаемых», а не виртуальных – действий и взаимодействий, индикаторы которых практически не изложены в юридических и иных социальных нормах. Сложившаяся ситуация серьезно дестабилизирует работу правоохранительных органов государства и всей системы государственного управления.

В частности, научная и управленческая рефлексия способствовала глубокому и всестороннему описанию преступного поведения, например экономического. Существует масса специализированных изданий, позволяющая сотрудникам правоохранительных органов использовать индикаторы, чтобы определить, имеет ли место экономическое преступление. Однако появление феномена «криптовалюта» существенно меняет монетарную систему национального государства, отражаясь на деятельности правоохранительных органов, которые по естественным причинам оказываются временно дезориентированы в данном аспекте, чем и пользуются злоумышленники. В частности, так называемый «майнинг биткойнов» охватывает все большее число граждан в России (посредством компьютерно-программного обеспечения производится «добыча» электронных денег всеми желающими, превращаясь в своего

167

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА

рода аналог спортивного соревнования). При этом операции осуществляются в виртуальной реальности, сама «валюта» – биткойн – также принадлежит к виртуальному миру. Сложность ситуации заключается в том, что ни одно современное государство не контролирует эмиссию и куплю-продажу данной криптовалюты, поэтому получить ее может каждый желающий. В последнее время с помощью биткойнов можно приобрести все большее число товаров и услуг (ихпринимаетмножествоонлайнсервисов, разрабатываются и внедряются программы «банк – клиент» дляторговлибиткойнамиит.п.). Значит, «виртуальные деньги» постепенно становятся реальными, влияют на экономическое поведение и экономические отношения; при этом государство и его правоохранительные органы не успевают адекватно реагировать на инновации

вэкономической сфере, что предоставляет широкиевозможностидляпреступников. Ситуация сбиткойнаминаглядноиллюстрируетпроблемы современного института государства не только

вэкономической сфере, но и социальной, политической, информационно-коммуникативной.

Учитывая вышеизложенные проблемные аспекты, целесообразно подчеркнуть, что перспективы социального института государства напрямую зависят от того, насколько успешно его институциональные структуры смогут адаптироваться к изменениям социальной реальности. Остро стоит вопрос о том, в какой степени государство способно «мягко», а не запретами и репрессиями контролировать высокотехнологичные интернет-сферы социальной и экономической жизни. Такая эффективная регулирующая и управляющая деятельность с необходимостью требует детального научного анализа проблемы, который зачастую в современных российских условиях не проводится либо прово-

дится формально (как правило, из-за нехватки времени, средств и глубоких знаний). Однако государство в новом веке только в том случае не утратит своих позиций в институциональной системе общества, если научится осуществлять контроль(приэтоммягкий, опосредованный) над темистихийнымисиламиипроцессами, которые зарождаютсяввиртуальнойсреде, азатемпереходят и в физическую среду.

Одновременно в условиях глобального информационного общества институт государства сталкивается с вызовами информационной безопасности. Критически важные для государства действия и взаимодействия осуществляются в сфере информационно-ком- пьютерных и телекоммуникационных технологий. Данная сфера в XXI в. в полной мере не контролируется ни одним государством, а следовательно, потенциально несет в себе ряд существенных угроз и рисков, особенно в среднесрочной и долгосрочной перспективе.

Описанный нами комплекс проблем непосредственнопредопределяетбудущеесоциального института государства в новых условиях. Успешное решение данных проблем позволит с уверенностью смотреть в будущее национального государства; неспособность справиться с существующими угрозами и вызовами, напротив, поставит под сомнение перспективы социального института государства. Стоит также обратить внимание на то, что в России слабо используется потенциал науки, особенно практической. Имеют место недостаточные инвестиции в науку, особенно со стороны государства, крупных государственных компаний; слабо развиты и частные инвестиции, особенно по сравнению с экономически развитыми государствами. В этом направлении также необходимо сосредоточение усилий государства.

1. Косова Ю.С. Социология Людвига Гум-		1.		Kosova Yu.S. Sociology of Ludwig
пловича: дис. … канд. социол. наук. СПб., 2002.		Gumplowicz: diss. … Candidate of Sociology. St.
2. Миллс Ч.Р. Социологическое вообра-		Petersburg, 2002.
жение / пер. с англ. О.А. Оберемко; под ред.		2.		Mills Ch.R. The sociological imagination /
Г.С. Батыгина. М., 1998.		transl. from English by O.A. Oberemko; ed. by
3. Петражицкий Л.И. Теория и политика		G.S. Batygina. Moscow, 1998.
права: избр. тр. / науч. ред. Е.В. Тимошина.		3.		Petrazhitsky L.I. Theory of law and politics:
СПб., 2011.		sel. works / ed. by E.V. Timoshin. St. Petersburg,
4. Любашиц В.Я. Эволюция государства как		2011.
политико-правового института: дис. ... д-ра		4.		Lubаshits V.Ya. Evolution of the state as a
юрид. наук. Ростов н/Д, 2005.		politico-legal institution: diss. ... Dr of Law. Rostov-
5. Ганин О.Н. Государство в условиях гло-		on-Don, 2005.
бализации // Фундаментальные исследования.		5.		Ganin O.N. The state in globalization
2005. № 2.		conditions // Fundamental research. 2005. № 2.
6. Любашиц В.Я., Григорян С.А. Глобализа-			6. Lubashits V.Ya., Grigoryan S.A. Globalization
ция и современное государство: проблемы		and the modern state: problems of theory and
теории и истории // Наука и образование: хо-		history // Science and education: economy;
зяйство и экономика; предпринимательство;		enterprise; law and management. 2013. № 4.
право и управление. 2013. № 4.

168

ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● 2017 ● № 4 (62)

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА

Кравченко Инна Николаевна

кандидат исторических наук, Ставропольский государственный аграрный университет

(e-mail: [e-mail])

Туфанов Евгений Васильевич

кандидат исторических наук, Ставропольский государственный аграрный университет

(e-mail: [e-mail])

Шматько Ольга Николаевна

кандидат исторических наук, Ставропольский государственный аграрный университет

(e-mail: [e-mail])

К вопросу об особенностях потестарных традиций российской государственности

вусловиях петровской модернизации XVIII века

Встатье проводится историко-правовой анализ особенностей потестарных традиций на этапе перехода российского общества к процессу модернизации, начавшемуся в эпоху правления Петра I. Авторы рассматривают развитие «служебной организации», характеризуя наглядным примером полного фактического «холопского» подчинения всех категорий населения петровского времени государству, персонифицированному в ипостасях царя, а потом императора.

Ключевые слова: потестарность, модернизация, ментальность, традиции, «служебная организация», «игровая форма», старорусская идентичность, единовластие.

I.N. Kravchenko, Candidate of History, Stavropol State Agrarian University; e-mail: inna. [e-mail];

E.V. Tufanov, Candidate of History, Stavropol State Agrarian University; e-mail: [e-mail];

O.N. Shmatko, Candidate of History, Stavropol State Agrarian University; e-mail: [e-mail]

On the question of the peculiarities of the contest traditions of the Russian state under the conditions of Peter I modernization of the XVIII century

The article deals with the historical and legal analysis of the peculiarities of the pitiable traditions at the stage of the transition of the Russian society to the process of modernization that began during the reign of Peter I. The authors consider the development of the «service organization», describing as a clear example of the complete de facto «servile» submission to the state of all categories of the population of Peter’s time, Personified in the hypostases of the king, and then the emperor.

Key words: potestariness, modernization, mentality, traditions, «service organization», «game form», old russian identity, autocracy.

Ввеликой истории Российского госупредшественников, выдающимся способнодарства XVIII в. является одним из стям Россия превратилась в мощную гигантпериодов, когда Россия не только скую державу [1, с. 7].

выходит на новый уровень политического, экономического, социального, культурного развития, но и меняется ее государственный статус, в том числе и на международной арене. Отныне Российское государство становится Империей, Российской империей. Изменения, которые происходили в XVIII столетии, безусловно, уходят своими корнями в реформаторский курс первых лиц государства. Благодаря их незабвенному чувству долга перед Родиной, неоценимому патриотизму, личным достойнейшим примерам, яркому историческому опыту

Ярким, выдающимся примером знаменитых преобразований является эпоха Великого Петра I, которая стала образцом российской модели модернизации, где были как положительные, так и отрицательные черты. Оценить однозначно личность первого российского императора и его роль в судьбе Отечества довольно сложно, так как оценка деятельности петровских преобразований в контексте всемирного исторического и общероссийского развития весьма спорна [2, с. 9]. Этому есть свои объяснения и комментарии. Эпоха Петра I, как

169

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА

вариант российской модернизации, является синхронным, одновременным, параллельным показателем своенравного характера насилия, стремительных указов «сверху», первоначально поверхностных и незавершенных реформ во многих сферах жизни и деятельности российского общества.

Такой тип модернизации прежде всего является следствием особенностей потестарных (от латинского potestas – власть) и социальных традиций российской государственности, уходящей своими корнями в княжение Рюриковичей. Лествичная система – наглядный пример средневековых потестарных отношений [3, с. 8]. Применительно к эпохе Нового времени в Русском государстве в период двоецарствия несовершеннолетнего Петра I и его болезненного брата Иоанна V при регентстве царевны Софьи сформировалась стабильная структура социальных взаимоотношений, получившая общепринятое название «служебная организация». Ее характеристика является наглядным примером полного фактического «холопского» подчинения государству всех категорий населения Петровского времени, персонифицированному в ипостасях царя, а потом императора

[4, с. 51].

Подобная авторитарная модель властвования и реформирования российского общества проявлялась весьма во многом, из чего явно вырисовываются особенности потестарных нравов, обычаев и традиций, а также модернизационных процессов в петровском социуме.

В среде профессиональных специали- стов-историков достаточно известны специфические особенности «девиантного» поведения Петра I как на людях, так и в быту. Практически все профессиональные исследования петровской биографии и жизнедеятельности первого российского императора имеют сведения о потешных сражениях и «всепьянейшем соборе» [5, с. 6]. Однако доподлинно не известны все причины, нюансы и подспудные цели подобных исторических фактов.

Поведение Петра I напоминает своеобразную игру, проявляющуюся в различных формах и целях. Он работает, играя, и реформирует, смеясь. Проводя исследование для того, чтобы разобраться в сложном клубке противоречивых хитросплетений причин, мотивов, специфических особенностей характера, черт и последствий игры в жизни Петра Великого – этого поистине «играющего человека», необходимо досконально знать особенности российского менталитета XVIII в.

Черты характера игрового поведения Петра впервые отмечаются с детского возраста. Наиболее заметно упомянутые симптомы проявляются в юношеские годы царя. Впоследствии

игровое поведение императора сохраняется на протяжении длительного периода времени, а затем и вовсе видоизменяется в зависимости от конкретных жизненных обстоятельств и ус-

ловий [6, с. 15].

Общеизвестно, что Петр Великий в буквальном смысле слова играл в «подвижные игры» достаточно долго, достигнув весьма солидного возраста.

Отметить определенную грань, разделяющую потешные игры-баталии на суше и на море и активное государственное строительство, довольно сложно. Первая фактически игровая форма проявляется в юности Петра черезпотешнуюармиюифлот, атакжецарский вариант «игры в солдатики». Данный исторический пример отводит детским играм юного царя значительную роль в освоении символического доступного пространства окружающей реальности. Современный анализ исторических фактов показывает, что непосредственно в игровой форме дети учатся замещать реальные, но недосягаемые предметы их символическими изображениями, куда переносятся все свойства истинных объектов. Учитывая специфические особенности потестарных взаимоотношений в российском социуме, в условиях которых был воспитан Петр и которые характеризуются исключительным, сакральным положением царской семьи и рабским положением всех остальных слоев общества, реальность такова, что для Петра, сына царя Алексея Михайловича, небылонадобностивличныхиграх пользоваться символическими изображениями оружия и «солдатиков» [7, с. 130]. Петр имел реальную возможность использовать непосредственно людские ресурсы, независимо от происхождения и положения в обществе.

Вроссийском обществе Петровской эпохи вполне привычна была социальная ситуация, когда реальные потешные игры царя не вызывали какого бы то ни было удивления в обществе, равно как и не порождали явного недовольства постоянные беспощадные результаты этих игр (исходом потешных боев зачастую были реальные смерти).

На протяжении всей реформаторской деятельности Петра Великого весь русский народ был игрушкой для русского царя, а что касается закрепленного в потешных баталиях «легкого» отношения к человеческим жизням, то это проявлялось на протяжении всей деятельности Петра.

Впотешных боях Петровской эпохи отчетливо наблюдается яркий архаический пласт.

Доподлинно известно, что царь организовывал сражения между вновь созданными потешными полками, которые изображали русских,

истарыми обученными стрелецкими полками,

170

ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● 2017 ● № 4 (62)