sl-2017-4_62__1

КОНСТИТУЦИОННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО

При этом после 2002 г. законодатель в рамках этого закона сокращал полномочия Центробанка и других федеральных органов в сфере валютного контроля. В то же время в распоряжении Центрального банка РФ сохранились полномочия по проведению валютных интервенций (ст. 41). Вместе с тем данные полномочиясистемносвязанысполномочиямивсфере эффективного управления золотовалютными резервами (п. 7 ст. 4 Закона).

Существование этой связи говорит о том, что золотовалютными резервами Банка России необходимо именно «управлять», их использование с целью валютных интервенций должно соизмеряться с эндогенными и экзогенными факторами, оказывающими влияние на отечественную экономику, например внешнеполитическими ограничениями, перспективами экспорта и т.д.

Задачи и цели банковского сектора в Российской Федерации прямо обусловлены конституционно значимой задачей укрепления стабильности национальной денежной единицы. Конституционный Суд в свое время обратил на это свое внимание и сформулировал правовую позицию о том, что статус Банка России устанавливается Конституцией РФ, ст. 75 которой определяет его исключительные права на проведение денежной эмиссии (ч. 1), а основной функцией устанавливает защиту и обеспечение стабильности рубля (ч. 2). Правовая природа этих полномочий относит их к функции государственной власти, так как их реализация требует применения «мер государственного принуждения».

Конституционный Суд РФ в определении от 15 января 2003 г. № 45-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Арбитражного суда города Москвы о проверке конституционности статей 12 и 30 Федерального закона “О защите конкуренции на рынке финансовых услуг”» говорит о невозможности какого-либо правового регулирования статуса Центрального банка РФ, кроме Конституции РФ и федеральных законов. При этом в указанном определении отмечается, что на ЦБ РФ в полной мере распространяются конституционные принципы регулирования деятельности участников финансового рынка.

В определении Конституционного Суда РФ от 20 декабря 2005 г. № 487-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Тихоновой Антонины Васильевны на нарушение ее конституционных прав частью второй статьи 31 Федерального закона “О Централь-

ном банке Российской Федерации (Банке России)”» указывается, что Конституцией РФ установлено, что денежная эмиссия, которая относится к ведению Федерации (п. «ж» ст. 71), может реализовываться исключительно Банком России, а его основной функцией является обеспечение защиты и устойчивости рубля, являющегося денежной единицей Российской Федерации (ст. 75).

Рассматривая юридическую природу решений, принятых Конституционным Судом РФ, следует отметить, что они не содержат правовых норм, обладая, между тем, отдельными их свойствами. Необходимо учитывать, что в большей степени это касается постановлений Конституционного Суда РФ.

Внастоящее время можно констатировать отсутствие каких-либо постановлений Конституционного Суда РФ по вопросам толкования конституционныхположенийоконституционноправовом статусе Банка России, а также о соответствии Конституции РФ Федерального закона о Банке России. Вместе с тем есть объективные предпосылки для толкования положений ряда статей указанного закона (например, ст. 1, 2, 4), включая их соответствие Конституции. Подобная направленность деятельности Конституционного Суда РФ может стать неким ориентиром не только для судебной власти, но и для исполнительной и законодательной властей с целью правильного использования положений Основного закона и актов федерального законодательства.

Внастоящее время можно утверждать, что решения Конституционного Суда РФ не

вполной мере являются источниками права, устанавливающими и закрепляющими консти- туционно-правовой статус участников и регуляторов финансового рынка. Этот вывод сделан на основе следующих положений:

Конституционный Суд РФ, согласно п. 2 ст. 125 Конституции РФ, рассматривает дела о соответствии нормативных актов Российской Федерации нормам Конституции, другими словами, речь идет не о законотворчестве, а о конституционном правосудии.

Толкование Конституции РФ Конституционным Судом РФ является обязательным для субъектов права и официальным, что вместе с тем не говорит о его нормотворческой деятельности.

Толкование конституционных норм требует, прежде всего, установления как смысла, так и значения конкретной нормы, что не вле-

211

КОНСТИТУЦИОННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО

чет изменений в ее содержании. По мнению В.С. Нерсесянца, если суд создал новую правовую норму (выходя тем самым за рамки своих полномочий), то речь идет об изменении Конституции, а не о ее прямом применении. В этом и заключается опасность признавать судебную практику источником права.

Являясь органом судебной власти, Конституционный Суд РФ осуществляет правосудие, однако его деятельность не предусматривает восполнение пробелов в законодательстве. Судебная власть не вправе устранять неточности и пробелы законодательных актов. «Как судебная власть может восполнить пробелы, которые образовалисьврезультатеотменытехилииных неправовых норм и актов, если эти решения не будут признаны источником права? Во избежание возникновения “правового хаоса” пробелы должны быть восполнены одинаково».

В заключение необходимо отметить, что осуществляемое Конституционным Судом РФ конституционное производство имеет серьезные отличия от деятельности других судебных органов системы, которые состоят в том, что проверка конституционности нормативных правовых актов основывается исключительно на нормах Конституции РФ. Именно в рамках конституционного судопроизводства произошло принятие вышеназванных решений КонституционногоСудаРФвсферерегулирования деятельности участников финансового рынка, которые в настоящее время являются не только основой определения конституционноправового статуса участников финансового рынка, но и обладают свойствами конституци- онно-правовой защиты финансовых субъектов без разделения их на группы по роду и видам финансовой деятельности.

1. Административная юрисдикция в финан-		1. Administrative jurisdiction in the financial
совой сфере / под ред. М.А. Лапиной. М., 2015.		sector / ed. by M.A. Lapina. Moscow, 2015.
2. Харитонов И.К. Некоторые конституци-		2. Kharitonov I.K. Some constitutional and
онные и финансовые аспекты федеративных		financial aspects of the federal relations in the
отношений в Российской Федерации // Теория		Russian Federation // Theory and practice of
и практика общественного развития. 2012.		social development. 2012. № 3. P. 360–363.
№ 3. С. 360–363.		3. Innovations in financial markets / sci. ed. by
3. Инновации на финансовых рынках / под		N.I. Berzon, T.V. Teplova. Moscow, 2013.
науч. ред. Н.И. Берзона, Т.В. Тепловой. М.,		4. On the Constitutional Court of the Russian
2013.		Federation: fed. constitutional law d.d. July 21,
4. О Конституционном Суде Российской Фе-		1994 № 1-FCL (as amended on Dec. 28, 2016).
дерации: федер. конституц. закон от 21 июля
1994 г. № 1-ФКЗ (в ред. от 28 дек. 2016 г.).

212

ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● 2017 ● № 4 (62)

КОНСТИТУЦИОННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО

Говорова Анастасия Олеговна

прокуратура Усть-Лабинского района Краснодарского края

(тел.: [phone])

Табакова Наталья Александровна

Краснодарский университет МВД России

(тел.: [phone])

Институт прав и свобод человека

вего современном понимании

сучетом исторического поступательного

формирования

В статье рассматриваются вопросы конституционного закрепления прав и свобод человека. Анализируются гарантии их реализации и защиты.

Ключевые слова: права, свободы, человек, общество, государство, декларация, закон, правовое положение (статус) личности, структура правового положения (статуса) личности.

A.O. Govorova, Prosecutor’s Office of Ust-Labinsky District of Krasnodar Region; tel.: [phone]; N.A. Tabakova, Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; tel.: [phone].

Institute of the rights and freedoms of the person in its modern understanding taking into account historical forward formation

The article is devoted to the constitutional consolidation of human rights and freedoms. The authors analyze guarantees of its implementation and protection.

Key words: rights, freedoms, human, society, state, declaration, law, legal position (status) of the individual, structure of legal position (status) of the individual.

Институт прав и свобод человека, закрепляющий свободу каждого от произвола государственной власти, занимает центральное место в юридических науках. Права и свободы относятся к сложным многомерным явлениям, которые органично вплетены в социальную деятельность людей. Они носят универсальный характер, содержатся во всех политических декларациях, проникают во все сферы общественной и государственной жизни общества. Права и свободы являются нормативной формой взаимодействия людей, упорядочения их связей, координации их поступков и деятельности, предотвращения противоречий, противоборства, конфликтов на основе сочетания свободы индивида со свободой других людей, с нормальным функционированием общества и государства [1, c. 24]. Идея прав и свобод человека поддержи-

вается большинством государств мира. Становление института прав и свобод чело-

века происходило по определенным историческим этапам. Он поступательно вбирал в себя всебольшеепониманиевысшейценностиправ человека независимо от каких-либо факторов, отличающих одних людей от других. На протяжении всей истории человечества права и свободы являлись предметом классовой борьбы,

которая велась за их обладание и закрепление положения человека в обществе. Каждая историческая эпоха вносила свои коррективы в понимание сущности и общепризнанный набор прав и свобод человека.

Большую роль в развитии прав человека сыграли западноевропейские буржуазно-де- мократические революции XVII–XVIII вв., которые, помимо широкого набора прав человека, выдвинули еще и принципы свободы и формального равенства, ставшие основой универсальности прав человека, одним из главных ценностных ориентиров общественного развития и придавшие им истинно демократическое звучание. Права человека стали определенным сдерживающим фактором государственной власти над индивидом, когда последний был освобожден от чрезмерного подавления воли и интересов. Этот процесс проистекал в рамках правового пространства каждого отдельного государства, со своими определенными изъятиями.

В современной правовой науке зачастую звучатаргументывпользутого, чтоправачеловека не являются «открытием Запада» (Р. Манглапус), что они существовали во всех обществах (А. Полис, П. Шваб) и восходят к «истоку человеческой расы вообще» (Й. Кушалани) [2,

213

КОНСТИТУЦИОННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО

c. 76–77]. Так, например, А.Х. Саидов полагает, что каждая правовая цивилизация содержит понятия, при помощи которых она выражает свои нормы, при этом норма права данной системой может пониматься по-своему [3, c. 124]. Не останавливаясь подробно на проблеме универсальности прав человека, отметим, что в любом случае они являются символом современности, определяющим различные сферы государственного и международного развития.

Права человека складывались из неоднократно фиксированных актов деятельности людей, устойчивых форм их взаимоотношений, в результате которых неизбежно происходило столкновение интересов противоборствующих сторон. Однако, несмотря на существующее противоборство, происходило становление определенных норм, эталонов, которые сочетали в себе интересы различных индивидов в рамках исторически складывающегося бытия с его способом производства, духовной культурой, государственностью [1, c. 24].

На современном этапе мы наблюдаем итог этого длительного исторического становления института прав и свобод человека, зафиксированный в международно-правовых документах и конституциях государств, где достаточно четко выработаны эталоны прав человека, которые органично охватили абсолютно все сферы его жизнедеятельности, разработаны механизмы обеспечения и защиты прав и свобод человека. Права и свободы, как показатель мировой значимости человека, нашли отражение во Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 г., которая стала результатом осознания ценности как самой человеческой жизни, так и прав и свобод отдельного индивида после окончания Второй мировой войны, самой жестокой и кровопролитной за всю историю человечества, когда происходило небывалое презрение к ценностям человеческой жизни и ограничение прав и свобод человека.

Основополагающие идеи Всеобщей декларации прав человека сформировались в эпоху христианства и античной философии, в дальнейшем развились в эпоху Возрождения и буржуазных революций, вобрав в себя специфику европейской цивилизации с ее понятиями свободы, равенства, гуманизма и справедливости. Они объявлены универсальными, к их выполнению и признанию «должны стремиться все народы и государства с тем, чтобы каждый человек и каждый орган общества, постоянно имея в виду настоящую Декларацию, стремились путем просвещения и образования содействовать уважению этих прав и свобод и обеспечению, путем национальных и международных прогрессивных мероприятий, всеобщего и эффективного признания и осуществле-

ния их как среди народов государств – членов организации, так и среди народов территорий, находящихся под их юрисдикцией» [4].

Значительным вкладом в развитие цивилизации и культуры XX в., оказавшим огромное влияние на законодательство большинства стран мира, стало признание таких фундаментальных международных документов, как Всеобщая декларация прав человека (1948 г.), Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950 г.), Международный пакт о гражданских и политических правах (1966 г.), Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (1966 г.), Конвенция о предупреждении преступлений геноцида и наказания за него (1948 г.) и ряд других важнейших актов. Ими был утвержден международный стандарт прав и свобод человека и гарантии их обеспечения.

После принятия универсальных международных актов о правах человека с развитием процессов глобализации начался другой процесс – регионализации, т.е. создания стандартов и механизмов защиты прав человека применительно к культурным, историческим особенностям и традициям каждого региона. Практически все региональные документы дублируют основной набор прав и свобод, содержащийся во Всеобщей декларации прав человека и международных пактах, однако они подчеркивают значимость собственных традиций и ценностей.

ВРоссии институт прав человека начинается, прежде всего, с Основного закона государства – Конституции РФ, принятой всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. (гл. 2 «Права

исвободы человека и гражданина») [5]. В ст. 2 Конституции РФ права и свободы человека, как одна из основ конституционного строя России, отнесены к высшей ценности, из чего следует, что в случае наличия противоречий между правами человека и другими конституционно защищаемыми ценностями приоритет имеют права человека. Кроме того, впервые установлена обязанность государства на признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека

игражданина. Ранее приоритет всегда имели общественные интересы.

Внаучных публикациях встречаются попытки разграничить понятия «права» и «свободы», однако провести грань между ними достаточно сложно. Анализируя текст Конституции РФ, мы видим, что термин «свобода» в Основном законе государства подчеркивает широкие возможности индивидуального выбора, не делая акцентна конкретныйего результат (так, например, каждому гарантируется свобода мысли и слова). Термин «право» определяет, в свою очередь, конкретное действие человека (право

214

ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● 2017 ● № 4 (62)

КОНСТИТУЦИОННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО

участвовать в референдуме), которое может включаться в состав «свободы». По нашему мнению, это идентичные понятия, являющиеся субъективным правом любого человека или гражданина Российской Федерации.

После принятия Конституции РФ 1993 г. была проведена огромная работа по разработке законов, регламентирующих принципиально новые для нашей законодательной системы подходы к нормативному закреплению института прав и свобод, детальному раскрытию его содержания и созданию механизмов реализации этих правоотношений на практике. Нормы данного института пронизывают все российское законодательство. К ним относятся: федеральные конституционные законы «О референдуме Российской Федерации», «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации»; федеральные законы «О гражданстве Российской Федерации», «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации»; кодифицированные законодательные акты – Гражданский кодекс РФ, Гражданский процессуальный кодекс РФ, Уголовный кодекс РФ, Уго- ловно-процессуальный кодекс РФ и др. Таким образом, речь идет о конституционно-правовом институте основных прав и свобод человека и гражданина, который представляет собой упорядоченную совокупность норм Конституции РФ и других федеральных законов, устанавливающих права и свободы личности в Российской Федерации, их соблюдение и защиту.

Человек выступает как субъект соответствующих прав, свобод и обязанностей во всех сферах отношений, которые регулируются на правовом уровне. Закрепленное нормами российского права положение человека и гражданина в обществе и государстве в науке конституционного права понимается как правовое положение (статус) личности, включающее в себя совокупность прав, свобод и обязанностей, которыми он наделяется как субъект правоотношений, возникающих в процессе реализации норм отдельных отраслей права.

В современной науке конституционного права существует большое количество мнений ученых относительно структуры правового статуса личности, которые сводятся к совокупности прав, свобод и обязанностей [6, с. 91; 7, с. 90–91; 8, с. 237]. Изучив предложенные авторами структуры правового статуса, считаем наиболее обоснованной концепцию, разработанную Л.Д. Воеводиным, выделяющим следующие институты в правовом положении личности: гражданство; общая правосубъектность; права, свободы и обязанности личности; принципы правового статуса личности; гарантии ре-

альности основных прав человека и граждани-

на [9, с. 137–139].

Как и в древние времена, сегодня правовой статус лица напрямую зависит от наличия у него гражданства. В России полным объемом прав, свобод и обязанностей, установленных нормами конституционного права, обладают лишь граждане Российского государства.

Непосредственно из гражданства вытекает второй элемент правового статуса личности – это его правосубъектность, которая включает в себя правоспособность, дееспособность и деликтоспособность. Правосубъектность заключается в способности лица быть субъектом прав и обязанностей, в способности осуществлять их самостоятельно либо через законных представителей, а также в способности нести ответственность. Общей правосубъектностью обладают все лица, находящиеся на территории России, в полном же объеме ею обладают лишь граждане Российской Федерации, достигшие возраста восемнадцати лет (ст. 60 Конституции).

Основным элементом правового статуса личности являются его конституционные права, свободы и обязанности, их фактический объем, которыми собственно и характеризуется действительное положение человека в обществе и государстве.

Большое значение для характеристики правового статуса личности имеют принципы, на базе которых реализуются права и свободы. Они показывают, обеспечивается ли в государстве равенство прав и свобод человека и гражданина, активна ли деятельность государства по соблюдению и охране этих прав и свобод, признает ли государство в полной мере и полном объеме те права, которые соответствуют достигнутомуобществомуровнюматериальнотехнического развития, существуют ли какиелибо границы в использовании прав и свобод, допускаются ли их ограничения, имеются ли у человека законные механизмы для защиты своих прав и свобод. Эти факторы зависят от принципов, на базе которых реализуются права и свободы [7, с. 114].

Обеспечение реальности правового статуса личности осуществляется его гарантиями, под которыми понимаются условия и средства, обеспечивающие фактическую реализацию и охрану прав и свобод человека и гражданина, не допускающие препятствий для осуществления прав, свобод и обязанностей и служащие для устранения этих препятствий в случае их возникновения. Действительная гарантированность прав и свобод позволяет личности чувствовать себя полноправным членом общества, свободным и самостоятельным, а главное – защищенным [10, с. 154].

215

КОНСТИТУЦИОННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО

Свободная и результативная реализация человеком прав и свобод является одним из основных признаков гражданского общества и правового государства. Однако сегодня конституционные права и свободы человека нарушаются достаточно часто, что является одной из основных проблем по построению демократического государства и развитию гражданского общества. В нашем государстве действует обширное законодательство в сфере защиты прав и свобод человека и гражданина, но с реализацией законов в жизнь существуют серьезные проблемы. Это, в частности, касается всех сфер жизни человека. Эффективность правозащитных институтов в России остается на очень низком уровне. Добиться восстановления нарушенных прав человека им удается не более, чем в 10% случаев.

Для успешного действия концептуально новыхподходовврегулированииправовогоинститута прав и свобод человека требуются специальные механизмы эффективной реализации прав, которые должны формироваться и работать в правовом поле, одновременно быть составной частью политической жизни и включать институты гражданского общества [11, с. 66].

На сегодняшний день существует большой разрыв между общепризнанными принципами

и нормами права, закрепленными Конституцией РФ, и фактическими надежными механизмами защиты прав и свобод человека, которыми современное Российское государство не обладает, в том числе из-за недостаточности экономических ресурсов, состояния социальных институтов, судебной системы, правоохранительных органов, слабого правосознания граждан и т.д.

Установлению и практической реализации юридической ответственности за нарушения конституционных прав и свобод личности может способствовать только совместная деятельность всех граждан России по активному отстаиванию и защите своих прав, общественных объединений, политических партий. Правовые стандарты в области прав и свобод человека могут стать реальностью только в случае их становления частью менталитета государства, больших социальных групп и каждого человека в отдельности. Они должны приобрести значение общесоциальных, общенациональных ценностей. К сожалению, из-за невысокого уровня общественного правосознания в современной России человек пассивен в использовании юридических средств, предоставленных возможностей для защиты его прав.

1.ЛукашеваЕ.А. Правачеловека: учеб. М., 2011.

2.Малевич Ю.И. Права человека в глобальном мире. М., 2004.

3.Саидов А.Х. Цивилизационная теория прав человека // Права человека и современное государственно-правовое развитие / отв. ред. А.Г. Светланов. М., 2007.

4.Всеобщаядекларацияправчеловека: принята резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассам-

блеиООН10 дек. 1948 г. Преамбула. URL: https:// documents-dds-ny.un.org/doc/RESOLUTION/GEN/ NR0/045/84/IMG/NR004584.pdf?OpenElement (дата обращения: 05.04.2017).

5.Конституция РФ от 12 дек.1993 г. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 05.04.2017).

6.Права человека / под ред. Е.А. Лукашевой.

М., 1999.

7.Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России: учеб. М., 1999.

8.Матузов Н.И. Право и личность // Теория государства и права: курс лекций. М., 1997.

9.Советское государственное право / под ред. С.С. Кравчука. 1975.

10.Конституционное право России: учеб. для студентов вузов / под ред. Б.С. Эбзеева, А.С. Прудникова. М., 2012.

11.Институты конституционного права / отв. ред. Л.В. Андриченко, А.Е. Постников.

М., 2013.

1.Lukasheva E.A. Human rights: textbook. Moscow, 2011.

2.Malevich Yu.I. Human rights in the global world. Moscow, 2004.

3.Saidov A.Kh. Civilizational theory of human rights // Human rights and modern state-legal development / ed. by A.G. Svetlanov. Moscow, 2007.

4.The Universal Declaration of Human Rights: adopted by Resolution 217 A (III) of the UN General Assembly on Dec. 10, 1948. Preamble. URL: https:// documents-dds-ny.un.org/doc/RESOLUTION/ GEN/ NR0/045/84/IMG/NR004584.pdf?OpenElement (date of access: 05.04.2017).

5.The Constitution of the Russian Federation d.d. Dec. 12, 1993. Access from legal reference system «ConsultantPlus» (date of access: 05.04.2017).

6.Human rights / ed. by E.A. Lukasheva. Moscow, 1999.

7.Kozlova E.I., Kutafin O.E. The constitutional law of Russia: textbook. Moscow, 1999.

8.Matuzov N.I. Right and personality // Theory of state and law: course of lectures. Moscow, 1997.

9.Soviet state law / ed. by S.S. Kravchuk. 1975.

10.Constitutional law of Russia: textbook for students of high schools / ed. by B.S. Ebzeev, A.S. Prudnikov. Moscow, 2012.

11.Institutions of constitutional law / resp. ed. L.V. Andrichenko, A.E. Postnikov. Moscow, 2013.

216

ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● 2017 ● № 4 (62)

ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО И ГРАЖДАНСКИЙ ПРОЦЕСС

Потапенко Сергей Викторович

доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ, Кубанский государственный университет

(e-mail: [e-mail])

Казаки как субъекты гражданского охранительного правоотношения по судебной защите их чести, достоинства

иделовой репутации от диффамации

Встатье на примере Кубанского казачьего войска рассматривается правовой статус казаков как субъектов гражданского охранительного правоотношения по судебной защите их чести, достоинства и деловой репутации от диффамации. Обосновывается тезис о том, что к казакам при их судебной защите от диффамации не применим сложившийся в российской судебной практике однообразный подход, основанный на так называемой теории «абстрактного гражданского человека». Казаки – это сложившаяся этнокультурная социальная общность людей, получившая право на несение всех видов государственной и иной службы. Поэтому честь, достоинство и деловая репутация казаков должны оцениваться судами с учетом их правового и нравственного статуса, определяемого принадлежностью к казачьему сообществу.

Статья подготовлена в рамках гранта по проекту № 16-13-23006 Российского гуманитарного научного фонда «Честь, достоинство и деловая репутация казаков Кубанского казачьего войска как объекты судебной защиты от диффамации» при поддержке проекта администрацией Краснодарского края.

Ключевые слова: диффамация, гражданское право, судебная защита, честь, достоинство, деловая репутация, казачье общество, казаки.

S.V. Potapenko, Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation, Kuban State University; e-mail: [e-mail]

Cossacks as subjects of protective civil legal relationship of a judicial protection of their honour, dignity and business reputation against defamation

This article examines the legal status of the Cossacks in the example of the Kuban Cossack troops as subjects of protective civil legal relationship of a judicial protection of their honour, dignity and business reputation against defamation. The author substantiates the thesis that the Cossacks in their judicial protection against defamation does not apply in the current Russian judicial practice uniform approach based on the so-called theory of «abstract civil rights». Cossacks is established ethno-cultural social community of people who have the right to bear all types of public and other services. Therefore, the honor, dignity and business reputation of the Cossacks is to be assessed by the courts based on their legal and ethical status, defined by belonging to the Cossack community.

The article was prepared as part of the grant for project № 16-13-23006 of the Russian Foundation for Humanities «Honor, Dignity and Business Reputation of the Cossacks of the Kuban Cossack Army as objects of judicial protection against defamation» with the support of the project by Administration of the Krasnodar Region.

Key words: defamation, civil law, judicial protection, honor, dignity, business reputation, the Cossack society, Cossacks.

нститут диффамации (от лат. diffamo –	Европейского суда по правам человека. Впер-
порочу) появился в российском праве	вые в России понятие диффамации было офи-
Ипутем заимствования из англо-сак-	циально кратко разъяснено в абз. 5 п. 1 по-
сонского права как аналог российского граж-	становления Пленума Верховного Суда РФ от
данско-правового института защиты чести,	24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике
достоинства и деловой репутации. Позже этот	по делам о защите чести и достоинства граж-
термин стал употребляться в постановлениях	дан, а также деловой репутации граждан и

217

ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО И ГРАЖДАНСКИЙ ПРОЦЕСС

юридических лиц» [1], где до сегодняшнего дня указано, что оно тождественно понятию распространения не соответствующих действительности порочащих сведений. Такой подход

вцелом поддерживается учеными-юристами и

внастоящее время, но с определенными уточнениями [2] и дополнениями [3], при этом слово «диффамация» все чаще употребляется в решениях российских судов.

Однако следует учитывать, что 1 октября 2013 г. вступил в силу Федеральный закон от 2 июля 2013 г. № 142-ФЗ «О внесении изменений в подраздел 3 раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» [4], которым изменена гл. 8 Гражданского кодекса Российской Федерации [5] (далее – ГК РФ) «Нематериальные блага и их защита», в частности, существенно расширен и конкретизирован перечень способов гражданско-пра- вовой защиты чести, достоинства и деловой репутации, но, что самое главное, изменилось само содержание диффамационного деликта – он стал включать в себя не только распространение не соответствующих действительности порочащих сведений, но также любых не со-

ответствующих действительности сведений о гражданине. Иными словами, любые, пусть даже не порочащие, но не соответствующие действительности сведения о гражданине, если такой гражданин докажет несоответствие указанных сведений действительности, представляют диффамационный гражданско-правой деликт, за который предусмотрен полный спектр мер ответственности и защиты, за исключением положений о компенсации морального вреда.

Юридических лиц в части защиты их деловой репутации последнее изменение не коснулось. Речь идет в данном случае только о распространении любых не соответствующих действительности сведений о гражданине и касается только таких объектов судебной защиты от диффамации, как честь и достоинство, присущих исключительно человеческой личности и не имеющих отношения к юридическому лицу.

Всилу п. 2 ст. 2 ГК РФ неотчуждаемые права человека защищаются гражданским законодательством, поэтому гражданское законодательство не предусматривает правовое регулирование конституционных прав, хотя закрепляет гражданско-правовые механизмы их защиты [6, с. 33], например чести и достоинства, путем опровержения, возмещения убытков, компенсации морального вреда и т.д.

Всвязи с этим гражданское правоотношение по судебной защите чести, достоинства и

деловой репутации от диффамации является не регулятивным, а охранительным, неимущественным, обязательственным, личным, односторонним. Как раз в рамках этого правоотношения реализуется право на судебную защиту от диффамационного деликта, заключающееся в применении к лицу, виновному в диффамационном деликте, мер защиты и ответственности. Отличие мер защиты от мер ответственности в том, что меры защиты не оказывают имущественное воздействие на лицо, совершившее диффамационный деликт, например опровержение. А возмещение убытков и компенсация морального вреда относятся к мерам гражданско-правовой ответственности, поскольку умаляют имущественную сферу правонарушителя.

Неотъемлемым элементом названного охранительного правоотношения, наряду с его объектами и содержанием, являются субъекты. В частности, в качестве субъектов гражданского охранительного правоотношения по судебной защитечести, достоинстваиделовойрепутации указан в ст. 152 ГК РФ гражданин, а по защите деловой репутации еще и юридическое лицо.

Применительно к казакам и казачьим обществам как субъектам указанного гражданского правоотношения имеются важные особенности, связанные с их правовым и социальным статусом. Мы разделяем возможности судебной защиты от диффамации казачьими обществами как юридическими лицами и самими казаками как физическими лицами, отмечая при этом, что как юридические лица казачьи общества относятся к некоммерческим корпоративным организациям (п. 2 ст. 121.1 ГК РФ). Поэтому казаки, входящие в казачье общество, являются его участниками (членами).

Поскольку объектом судебной защиты для юридических лиц из триады «честь, достоинство и деловая репутация» может быть только деловая репутация, то дела казачьих обществ о защите деловой репутации, не связанные с их предпринимательской и иной экономической деятельностью, могут рассматриваться в судах общей юрисдикции. В то же время п. 7 ч. 6 ст. 27 АПК РФ [7] для юридических лиц предусмотрена специальная подведомственность арбитражным судам дел о защите деловой репутации в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Поэтому казачье общество, осуществляющее предпринимательскую или иную экономическую деятельность, должно защищать свою деловую репутацию по подведомственности в арбитражном суде.

218

ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● 2017 ● № 4 (62)

ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО И ГРАЖДАНСКИЙ ПРОЦЕСС

Что же отличает казаков и казачьи общества отдругихсубъектовгражданскихправоотношений? Прежде всего, в силу п. 1 ст. 123.15 ГК РФ казачьими обществами признаются внесенные

вгосударственный реестр казачьих обществ в Российской Федерации объединения граждан, созданные в целях сохранения традиционных образа жизни, хозяйствования и культуры российского казачества, а также в иных целях, предусмотренных Федеральным законом от 5 декабря 2005 г. № 154-ФЗ «О государственной службе российского казачества» [8], добровольно принявших на себя в порядке, установленном законом, обязательства по несению государственной или иной службы.

Всоответствии со ст. 6.2 Закона о некоммерческих организациях [9] казачьими обществами признаются формы самоорганизации граждан Российской Федерации, объединившихся на основе общности интересов в целях возрождения российского казачества, защиты его прав, сохранения традиционных образа жизни, хозяйствования и культуры российского казачества.

Вприведенной норме выделен особый субъектный состав казачьего общества – объединение граждан, проживающих на обособленной территории и являющихся представителями особой этнокультурной группы; указана цель объединения – сохранение традиционных образа жизни, хозяйствования и культуры российского казачества.

ВКонцепции государственной политики Краснодарского края в отношении Кубанского казачества также указано в качестве первой ее цели возрождение и развитие кубанского казачества как этнокультурной социальной общности людей [10]. Поэтому честь, достоинство и деловая репутация казаков определяются

вчисле прочего с учетом их принадлежности

кказачеству как этнокультурной социальной общности людей.

Статьей 23 Федерального закона от 2 апреля 2014 г. № 44-ФЗ «Об участии граждан в охране общественного порядка» [11] определены особенности создания и деятельности народных дружин из числа членов казачьих обществ, внесенных в государственный реестр казачьих обществ в Российской Федерации. В п. 3 этой статьи указано, что народные дружинники из числа членов казачьих обществ выполняют обязанности по охране общественного порядка в форменной одежде, установленной для членов соответствующего казачьего общества, с использованием символики народного дружинника.

Правительством РФ установлено, что не проходящим воинскую службу членам казачьих обществ, внесенных в государственный реестр казачьих обществ в Российской Федерации, разрешается ношение с парадной казачьей формой холодного клинкового оружия в порядке, установленном Правилами учета и ношения холодного клинкового оружия, предназначенного для ношения с казачьей формой

[12].

Изложенные нормативные положения объективно свидетельствуют о том, что члены казачьих обществ по своему правовому статусу отличаются от обычных российских граждан, в первую очередь как добровольно принявшие на себя в порядке, установленном законом, обязательства по несению государственной или иной службы.

Ранее другими учеными-юристами данная проблематика не исследовалось, хотя нами уже были опубликованы статьи, в которых, в частности, обосновывается необходимость дифференцированного подхода к определению понятий чести, достоинства и деловой репутации при их судебной защите с учетом принадлежности носителей этих нематериальных благ к отдельным структурно сложившимся группам населения и частям гражданского общества, например казакам Кубанского казачьего общества [13] – одного из самых больших в России казачьих подразделений, входящих с 2012 г. в государственный реестр казачьих обществ в Российской Федерации и получивших право на несение всех видов государственной и иной службы российского казачества. По данным на 2017 г., Кубанское казачье войско включает в себя 554 казачьих общества, расположенных на территории Краснодарского края, республик Адыгея, Карачаево-Черкесия и Абхазия. Численность войска – более 50 тысяч человек.

В настоящее время в России по диффамационным спорам сложилась усредненная, применяемая для всех граждан судебная практика без учета их принадлежности к различным этнокультурным группам. Действующее законодательство не содержит определения чести, достоинства и деловой репутации, суды рассматривают их как моральные категории, руководствуясь различными доктринальными определениями, что может нарушать единство судебной практики, с одной стороны, а с другой стороны, приводит к тому, что не учитываются различия в понимании названных нематериальных благ у различных групп населения, например членов казачьих обществ.

219

ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО И ГРАЖДАНСКИЙ ПРОЦЕСС

Современные ученые-юристы обращают внимание на то, что действующее законодательство не содержит дифференцированного механизмазащитычестиидостоинства, учитывающего личность потерпевшего от диффамации. Вместо этого применяется такой правовой прием, как абстрагирование [14]. Действительно, со времен римского частного права в гражданском праве используется фигура некоего абстрактного «гражданского человека». В России эта теория до сегодняшнего дня является своего рода методологической основой для единого (без всякой дифференциации) понимания (как в доктрине, так и в судебной практике) чести, достоинства и деловой репутации для всех групп населения и видов юридических лиц. В англо-саксонской правовой семье такая теория получила название концепции «разумного человека» или «здравомыслящих людей». Она является основной при разрешении споров, вытекающих из обязательств, связанных с причинением вреда, куда относятся и диффамационные споры.

В нашем понимании теория абстрактного гражданского человека едва ли применима при судебной защите от диффамации в отношении отдельных групп населения. Еще в 1913 г. известный российский цивилист И.А. Покровский писал, что «тогда наша фигура “гражданского человека” вырастает в некоторое непогрешимое “правило веры”… все же, что отклоняется от типа этого “гражданского человека”, начинает казаться чем-то незаконным, прихотью, не заслуживающей внимания и покровительства права» [15, с. 204–205.]. Приведенные слова классика российской цивилистики актуальны до сегодняшнего дня. Нами такой подход полностью разделяется. Мы исходим из того, что уровень умаления чести, достоинства и деловой репутации не может определяться по единому стандарту, вне зависимости от личности лица, пострадавшего от диффамационного деликта. К тому же гражданское законодательство и не запрещает дифференцированного подхода для судов при определении степени умаления диффамацией чести, достоинства и деловойрепутации. Поэтому, какнампредставляется, применяя меры гражданско-правовой ответственности и защиты в соответствии со ст. 152 ГК РФ, суды обязаны конкретизировать степень умаления названных нематериальных благ, в том числе и с учетом личности потерпевшего от диффамации, и в зависимости от этого определять, например, размер компенсации морального вреда.

Если порочащие сведения распространяются в отношении членов казачьих обществ, имеющих свой корпоративный кодекс казачьей чести, вековые традиции, свою культуру, несущих государственную или иную службу, то уже сам по себе набор названных признаков предполагает, что именно ими определяются честь

идостоинство казака. Поэтому казаки должны иметь реальную возможность эффективной судебной защиты гражданско-правовыми способами своей чести, достоинства и деловой репутации от диффамации, особенно если порочащая информация о казаках распространяется в средствах массовой информации. Для этого необходимы изменения правовой позиции Верховного Суда РФ на уровне постановления его Пленума, поскольку, в конечном счете, право на честь, достоинство и деловую репутацию как охранительный институт гражданского права представляет собой исключительно право на судебную защиту названных нематериальных благ.

Действующее постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» в ряде случаев устарело, не учитывает изменений, внесенных в ст. 152 ГК РФ Федеральным законом от 2 июля 2013 г. № 142-ФЗ [5], но не менее важным представляется дополнить названное постановление Пленума Верховного Суда РФ пунктом, рекомендующим судам формулировать в судебных решениях по каждому делу о защите чести, достоинства и деловой репутации ценности, лежащие в основе их представления об этих нематериальных благах, в том числе с учетом особенностей их восприятия у разных социальных слоев населения и частей гражданского общества [16]. В этом случае суды будут вынуждены в обязательном порядке мотивировать в судебном решении свои выводы о степени умаления чести, достоинства

иделовой репутации лиц, пострадавших от диффамационных деликтов, что, несомненно, повысит эффективность судебной защиты от диффамации.

Что же касается формулирования в постановлении Пленума Верховного Суда РФ положений, которые ранее не содержались в законодательстве, то вполне справедливо говорить об опережающем правовом регулировании со стороны Верховного Суда РФ, о том, что создаются нормы права, обязательные к применению всеми судами России.

220

ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● 2017 ● № 4 (62)