262 Дональд кэмпбелл

обычной целью стало описание сегодняшней живой культуры какого-

то определенного поселения, безотносительно к ее историческим

истокам или культурной типичности 1. В связи с этим антрополога

стали рассматривать как непосредственного наблюдателя, участву-

ющего в коллективной жизни данного сообщества настолько полно,

насколько это возможно, основательно изучающего местный язык и

живущего жизнью сообщества 24 часа в сутки в течение ряда лет.

Именно эта последняя антропологическая модель преобладала до сих

пор в оценивании программ. В частности, большое влияние имело

обследование управления школой с использованием метода внешнего

наблюдения (о1со11 [97]), хотя это исследование и не было само по

себе сосредоточено на оценивании какой-либо программы. В качестве

моделей использовались также методы полевой работы, применяемые

социологами, придерживающимися качественного подхода (Ме18оп,

СлаппоПа [68]).

В настоящее время целый ряд примеров этого подхода

содержится в программе <Экспериментальные школы> (Ме1зоп,

Кеупо1а8, РгепсЬ, С;аппо11а [69]). Существует также методологическая

работа, связанная с практикой подобного рода (ЕуегЬаг! [38]). Через

несколько лет мы освоим этот опыт и будем в состоянии более точно

оценить этот подход. Уже сейчас я взялся бы утверждать, что эти

материалы создают основу, которая поможет интерпретировать

количественные оценки, стоит только этим последним появиться на

свет. В них мы найдем богатое деталями повествование о том, как

протекали события и что <было не так> и потому могло иногда

привести к игнорированию количественного оценивания как не

заслуживающего внимания, поскольку в конечном счете не наступило

никаких реальных изменений, или из-за того, что одновременно

вмешивалось такое множество более могущественных сил, что

воздействие экспериментальной программы не имело никаких шансов

) Ряд специальных методологических проблем антропологического полевого

исследования и взаимной связи антропологии и психологии рассматривается в:

С а т р Ь е 11 О. Т. ТЬе Ми1иа1 Ме1Ьо(1о1оуса1 Ке1еуапсе о( Ап4Ьгоро1оу апй Рзу-

сЬо1оу. - 1п: Р5усЬо1о1са1 Ап1Ьгоро1оу. Ес1. Ьу Р. К. Ь., Н з и . Нотеоос), III., ТЬе

Оогэеу ргезз, 1961: 1е V! п е К. А., С а т р Ье 11 О. Т. ЕтЬпосептпзт. ТЬеопеэ о(

СопШс(, Е1г1шс АШтийев апс1 Огоир ВеЬауюг. N. V., \УНеу, 1972. - Прим. ред.

263

проявиться. Но мне тем не менее кажется, что эти этнографические

описания не могут быть приняты сами по себе в качестве свидетельств

в пользу эффективности программы и заменить собой адекватную

количественную экспериментальную оценку.

Антропологи, о которых идет речь, не имели никакого опыта

изучения каких бы то ни было школьных систем. Они были

привлечены уже после того (или в тот самый момент), как программа

была запущена, и им неизбежно приходится изучать смесь старого и

нового в условиях, где легко по ошибке приписать программе

результаты, которые имели бы место в любом случае. Делу можно

было бы помочь, если бы наши антропологи уделяли половину своего

времени изучению какой-нибудь другой школы, во всем похожей на

исследуемую, с тем лишь исключением, что в ней отсутствует новая

экспериментальная программа. Это, очевидно, не было предусмотрено.

Польза была бы и в том случае, если бы антрополог стал изучать

данную школу за год или два до начала программы. (Тут трудно что-

либо планировать, но мы могли бы рассматривать ныне ведущиеся

этнографические описания школ как исследования, предшествующие

будущим инновациям.)

Всякое знание является сравнительным, каким бы абсолютным

оно ни казалось феноменально, и антрополог занимает обычно очень

слабые позиции для осуществления валидных сравнений, поскольку его

собственный исследовательский опыт и знания в школах, полученные

им из вторых рук, предполагают столь различные подходы и точки

зрения, что остаются лишь незначительные возможности для

сравнений. Позиция непрофессиональных участников программы

фактически более выгодна, чем позиция антропологов, как мы покажем

ниже. В исследованиях в Миннеаполисе (МеЬоп е1 а1. [68], [69])

несколько антропологов, работавших с разными школами, имели

преимущества ввиду возможности сравнивать свои записи.

Методы антропологического и социологического полевого

наблюдения в начале их применения не были сосредоточены на

каузальном воздействии какого-то единичного фактора или нового

института. Напротив, их цель заключалась в том, чтобы описывать вещи,

как они есть, без обращения к причинам. В самом деле, методоло-