9.8. Современная социокультурная ситуация в России

Начало процесса детоталитаризации политического строя и всех социальных сфер жизни в на­шей стране происходило медленно и му­чи­тель­но, сопровождаясь отчаянным сопротивлением прежних властных (пар­тийно-го­су­дар­ствен­ных) структур и ка­тас­тро­фи­чес­ким разрушением политических, экономических, хозяйственных, идеологических и дру­гих институтов, отношений, сфер. Дело в том, что своеобразие советского тоталитаризма заключалось в его наибольшей тотальности по сравнению, допустим, с итальянским, кампучийским, иракским и другими вариантами. Советский тоталитаризм за 70 с лишним лет не только проник во все сферы и по­ры общества, но успел коренным образом преобразовать их, приспособить к се­бе.

90‑е гг. в Рос­сии принесли внутренние духовные потрясения. Переоценка ценностей носила глобальный характер, началась интенсивная терапия правдой. Действительно, никакой народ в ми­ре не был так порабощен мифами, как наш народ в XX в. За иллюзорное любование будущим обществом правды и спра­вед­ли­вос­ти, которое строилось ценой неимоверных жертв, приходилось расплачиваться. И чем дальше миф уводил нас от реальности, тем ужаснее были идейное прозрение, отрезвление и за­зем­ле­ние мечты. Однако закат тоталитаризма наступил не сразу, поскольку литература, наука и дру­гие сферы культуры и ее инфраструктура (например, средства массовой информации) оставались в ос­нов­ном функционерами в по­ли­ти­чес­кой системе посттоталитарного общества. Время художников, ученых, философов еще не пришло. Процесс распада тоталитаризма в на­шей стране шел, расширялся и уг­луб­лял­ся. На Западе его назвали «второй русской революцией» (первая – в ок­тяб­ре 1917 г.). Эта революция свершалась на наших глазах и при нашем участии. Это тяжело и до­воль­но безрадостно – быть не только свидетелем, но и учас­тни­ком, не только субъектом, но и объ­ек­том распада. Причем отсутствовал психологический механизм утешения надеждой на лучшее будущее, который срабатывал в от­но­ше­нии строителей коммунизма (они страшной ценой, но созидали!). Мы страшной ценой разрушали!

Тем не менее для человека культуры – ученого, художника, публициста, философа – в тя­же­лые времена есть свои парадоксальные преимущества и сти­му­лы: «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые» (Ф. Тютчев). Деятели культуры в та­кие минуты приближаются к по­ни­ма­нию процессов, не наблюдаемых в обыч­ных условиях, не поддающихся правильному осмыслению при «нормальном» историческом процессе. Мы находимся сейчас на поворотном, рубежном моменте истории, присутствуем при конце советской цивилизации. Заметим, что это опять рубеж веков, на этот раз XX и XXI. Как долго будет продолжаться этот переходный период, какие цивилизационные и со­ци­окуль­тур­ные последствия ожидают народы бывшего СССР – трудно сказать. Ограничимся лишь констатацией нашего бытия в пос­тто­та­ли­тар­ном или посткоммунистическом обществе.

С кра­хом то­та­ли­тар­но-ком­му­нис­ти­чес­кой системы практически во все­мир­но-ис­то­ри­чес­ком масштабе начался процесс глобальных изменений. Наметившийся цивилизационный переход сродни переходу к эпо­хе европейского Просвещения, потому что разоблачаются мифы и дог­мы свя­щен­но-ком­му­нис­ти­чес­ко­го партийного государства, которые изолировали и от­тал­ки­ва­ли нас от всего человечества. Однако в этом процессе есть и не­га­тив­ные моменты. Центробежные силы распада советской цивилизации уже вычленили, по меньшей мере, шесть цивилизаций на территории бывшего Советского Союза: западная цивилизация (в ее восточноевропейском или скандинавском вариантах) – балтийские республики и Мол­до­ва; исламский регион – среднеазиатские республики и Ка­зах­стан, Азербайджан, Северный Кавказ, Татарстан, Башкирия; буддистский регион – юг Сибири; российская цивилизация – Россия, Украина и Бе­ло­рус­сия; Сибирь и Даль­­нийВосток как отдельные регионы со своей духовной и со­ци­аль­ной спецификой. Рост национальной, политической, религиозной, языковой самобытности приводит не только к рас­цве­ту национальных культур, но и к розни, нетерпимости, ожесточению и оз­лоб­лен­нос­ти, следствием чего являются конфронтация и пря­мые вооруженные конфликты, переходящие в оча­ги гражданской войны, свидетелями которых мы являемся (Южный федеральный округ России).

Анализируя современные культурологические тенденции в Рос­сии, констатируем следующие ее характерные черты:

1) плюрализм, который развился вместе с вза­им­ной нетерпимостью и все­доз­во­лен­ностью;

2) изменение методологий познания мира. Прежде жесткий объективизм, исключающий оценочность и субъ­ек­тив­ную интерпретацию, выражался в ди­лем­мах типа «или – или»: белое или черное? все или ничего? Теперь неожиданную ценность приобретают критерии гибкости, мягкости, неопределенности, вариативности, субъективности, размытости, эмоциональности и т. д.

Завершая анализ современной социокультурной ситуации в Рос­сии и ретроспективно рассматривая всю историю отечественной культуры в це­лом, можно сказать, что корень практически всех явлений и про­цес­сов в рус­ской культуре XX в. так или иначе связан с то­та­ли­та­риз­мом. Многие факты истории русской культуры многовековой давности прямо или косвенно предвосхищают тоталитаризм как явление культуры и тип цивилизации. Вспомним феномен русского самодержавия, многомерное явления крепостничества в Рос­сии, православный фундаментализм, имперский комплекс России, фанатизм революционеров, борьбу с ина­ко­мыс­ли­ем и тра­ди­ции общинного коллективизма. Самое же главное – это стремление к це­лос­тно­му, нерасчлененному взгляду на мир, которое свойственно русской культуре и ее представителям. Дело в том, что сама тяга русской культуры к «всеединству», к пре­одо­ле­нию своего раздвоения и рас­ко­ла, оборачивалась тем «сверхцентрализмом», который ломал культуру, загоняя ее в по­ли­ти­чес­кую схему.

С дру­гой стороны, теоретическое осмысление истории русской культуры позволяет увидеть, что, будучи рожденной в нед­рах деспотического, жестко регламентированного Церковью и свет­ской бюрократической властью государства, русская культура изначально содержала в се­бе зерно свободомыслия и про­тес­та против любых форм политического, духовного (в том числе религиозного) и лич­нос­тно­го стеснения, закабаления и про­из­во­ла.

Культура по своей природе не может быть вся без остатка заорганизована, идеологизирована, политизирована и т. д. Тем более такая культура, как русская, которая, являясь амбивалентной, совмещала и то­та­ли­та­ризм, и «противоядие» против него.

Социокультурная ситуация переходного периода в сов­ре­мен­ной России сопряжена с боль­ши­ми, в том числе нравственными, потерями. Разрушаются старые мировоззренческие ценности, возникают случайные иллюзии, новые утопии, спекулятивные идеи – и все это на фоне все возрастающего процесса дегуманизации жизни и куль­ту­ры, нигилизма, общественной апатии и без­ве­рия. Главное заключается в том, что мы живем сейчас в эпо­ху чудовищной потери смысла. Сегодня России предложено относительно сытое существование, но в об­мен на некоторую комфортность жизни у лю­дей отняли смысл жизни. Жить только ради мира вещей, пусть даже супермодных, Россия не приучена. Человек не рожден для того, чтобы превращаться в небольшое, но рентабельное предприятие, в ко­то­рое он вкладывает деньги, которые сам же и за­ра­ба­ты­ва­ет. Поэтому люди отчаянно ищут ответа на вопросы: «Кто я? Зачем я существую? Откуда и ку­да мы идем?».

Многое зависит от современной молодежи. Существует взгляд, что молодых сейчас больше волнуют проценты по кредитам или наличие свободных мест на престижных курортах, но на самом деле никто толком не знает, что волнует молодежь. Молодые склонны копировать тот стиль жизни, который пропагандируют масс-ме­диа. А под­рос­ткам сегодня чуть ли не с дет­ских лет навязывают образ «человека покупающего», им внушают, что их главная задача в жиз­ни заключается в пот­реб­ле­нии. Идет страшная инфантилизация общества: по улицам ходят и ез­дят на дорогих автомашинах 30‑летние дети – растерянные, не умеющие создать семью, не готовые принимать серьезные решения. Они глупо, бессмысленно, бездарно тратят энергию, исследуя полки супермаркетов и за этими веселыми рингтонами и бес­ко­неч­ны­ми блужданиями по миру мобильных телефонов и Ин­тер­не­та скрывают свою неуверенность и нес­час­тли­вость.

Идея вечности сейчас ушла на задний план. Мимо нас каждый день проносится чудовищный поток информации; никто уже не станет искать на своем чердаке наброски Рембрандта или ноты Баха, никто не откроет заново импрессионистов. Чтобы открывать какие‑то забытые произведения или хотя бы помнить об уже существующих, надо быть настроенным на вечные темы. Но зрителю предлагают рассматривать ка­кое-ни­будь новое украшение в пуп­ке Бритни Спирс с ин­крус­та­цией из слоновой кости – и пу­пок этот затмевает собой все остальное. Телевидение убеждает нас в том, что самое интересное – это новости. Поэтому общество все время что‑то неистово покупает и ищет новостей. Мы опускаемся. И не только Россия – весь мир. Так же растеряны и не понимают, как жить, люди в Ев­ро­пе и в Америке. Чтобы снова начать подниматься, необходимо понимание молодежью происходящих процессов, ее настроенность как на конструктивные изменения, так и на сохранение и при­ум­но­же­ние лучших достижений отечественной культуры. Наследие прошлого, чтобы оказывать влияние, должно сберегаться, и в наши дни начинается процесс восстановления культурной памяти народа, возвращаются забытые имена и ве­ли­кие духовные ценности.