чего». Утилитаристская ориентация «вырывает» науку из системы ориен-таций «большого масштаба», она изолирует науку от системы ориентаций,задаваемой высшими человеческими ценностями.

5.3.3. Необходимость гуманизации науки

Наука, соответствующая вызовам современности (постнеклассиче-ская наука), должна, на наш взгляд, существенно изменить свои ценност-ные ориентации. Она должна «вписаться» в полицентрическую культуру,она должна руководствоваться высшими человеческими ценностями, онадолжна стать гуманной наукой, она должна способствовать становлению иразвитию поистине человеческого в человеке. На этой стадии развитиянауки, как мы уже подчеркивали (см. раздел 3.5.2), стремительно нарастаетроль социокультурного контекста науки. Принципиальная роль этого кон-текста осознается как философами, так и самими научными работниками.В свою очередь, общество становится все более заинтересованным в регу-лировании развития науки и неразрывно связанных с ней техники и техно-логии.

На этой стадии, несмотря на то, что инструменталистская трактовканауки (согласно этой трактовке, наука - это инструмент познания и преоб-разования действительности, наука не интересуется целями, для достиже-ния которых она применяется) продолжает оставаться авторитетной, всеболее актуализируется вопрос о целевой детерминации развития науки.Сама практика применения достижений науки убедительно демонстриру-ет, что эти достижения дают человеку колоссальную мощь, что примене-ние их должно соответствовать гуманистическим ориентациям общества.Эта же практика высвечивает взаимосвязь ценностей, целей, с одной сто-роны, и средств, - с другой.

Только поверхностному взгляду представляется, что ценности и целиобразуют самодовлеющее царство, не зависящее от средств. В действи-тельности имеет место взаимная детерминация целей и средств: люди нетолько подбирают средства, позволяющие им достигать тех или иных це-лей, но и ставят перед собой цели, исходя из имеющихся средств. Такимобразом, обычное рассуждение, согласно которому наука ограничена сфе-рой средств (то есть предоставляет человеку и обществу знания, опытно-конструкторские разработки и т.п.) и непричастна к целям, которые ставятперед собой индивиды, социальные группы, общество в целом, являетсянекорректным.

Современная наука, являясь источником принципиально новыхи все более мощных средств, активно вторгается в сферу целеполага-ния. Это обстоятельство делает еще более очевидной наивность позиции,согласно которой наука является ценностно и этически нейтральной, дела-ет еще более насущным требование социальной (в частности этической)

273

ответственности ученых, делает еще более неотложной разработку системы правового и этического регулирования научной деятельности.

Актуализация вопросов о социальной (этической) ответственностинаучного сообщества, о необходимости правового и этического регулирования научной деятельности ставит целый ряд проблем и перед философи-ей науки. Одна из этих проблем состоит в том, что внешнее по отношениюк науке (правовое, нравственное и т.д.) регулирование науки может при-вести к потере наукой ее автономности, самостоятельности, академическойсвободы, свободы научных исследований. Не будут ли при этом утерянаприрода науки, ее атрибутивные черты? - Полагаем, что не будут. Дело втом, что наука никогда и не была полностью свободна от социокультурныхдетерминаций, от ценностных ориентаций. Просто они (эти социокультур-ные детерминации и ценностные ориентации) многоразличны и далеко невсегда осознаются в том числе и самим научным сообществом, далеко невсегда находятся на уровне гуманистических требований.

Несколько конкретизировать сказанное о необходимости гуманисти-ческой ориентации науки, можно обратившись к категории нравственно-правового разума. Мы давно уже отстаиваем идею, согласно которой бу-дущее общества связано с тем, что на смену ныне преобладающим соци-альным регуляторам (традициям, насилию и рынку) придет нравственно-правовой разум¹. Применительно к обсуждаемой проблеме эта идея можетбыть сформулирована следующим образом: современная наука должна ре-гулироваться в своем развитии и применении нравственно-правовым разу-мом. Иначе говоря, наука должна регулироваться соответствующими пра-вовыми и нравственными нормами.

Это означает, в частности, что в наши дни наука должна освобож-даться от комплекса самодостаточности, от кастовой замкнутости и пре-тензий на полную автономию. Она должна признать и осмыслить свою по-груженность в социокультурный контекст. Разумеется, при этом наука недолжна «потерять свое лицо», не должна превратиться в нечто вторичное ислужебное по отношению к другим секторам и сферам социальной жизни.

Здесь, может быть, полезно ввести различение: «контекст откры-тия» и «контекст применения». Это различение поможет провестиконтуры того, в чем (где) наука, по сути, автономна, и того, в чем (где)наука должна вписаться в систему правовых, нравственных и другихсоциальных норм. Конкретнее, мы полагаем, что наука, по сути, авто-номна, если рассматривать ее в «контексте открытия». И, соответственно,наука должна вписываться в систему правовых, нравственных и другихсоциальных норм, если рассматривать ее в «контексте применения».

¹ См. об этом наши предшествующие книги: Финогентов Время, бытие, человек. Уфа,1992; Финогентов В.Н. И ропщет мыслящий тростник. Уфа, 2000; Финогентов В.Н. Ре-лигиозный ренессанс или философия гуманизма? Мировоззренческий выбор современ-ной культуры. М., 2009; Финогентов В.Н. Введение в философию. Орел, 2010.

274

Итак, «контекст открытия» - это собственно научно-исследовательская деятельность, т.е. деятельность по получению новогознания об изучаемом объекте (предмете). В этом контексте научный ра-ботник имеет дело непосредственно с объектом (предметом) познания, сосредствами познания (экспериментальными установками, методами позна-ния, концептуальными разработками), а также со своими коллегами. Егодеятельность в данном контексте регулируется собственно научными нор-мами и идеалами, а также нормами внутринаучной этики. В этом контекстевненаучные факторы (вненаучные ценности и цели) действуют лишь опо-средованно. В этом контексте, видимо, недопустимо прямое вмешательст-во вненаучных детерминантов.

«Контекст применения», очевидно, - это сфера реального или потен-циального использования результатов научно-исследовательской деятель-ности. Причем здесь имеются в виду не только результаты естественных итехнических наук, но результаты и достижения всего спектра наук, вклю-чая социогуманитарные науки. В «контексте применения» наука должнарегулироваться правовыми, нравственными и другими социальными нор-мами.

Впрочем, по всей видимости, «контекст открытия» и «контекст при-менения» — это не столько две области науки, не столько две фазы дея-тельности, сколько две взаимопроникающих стороны, два неразрывно свя-занных друг с другом аспекта деятельности научного сообщества.

Важно упомянуть здесь также феномен отчуждения. Применитель-но к деятельности исследователей этот феномен состоит в том, что опуб-ликованные (в том или ином виде) результаты их деятельности (сделанныеими открытия, сформулированные ими законы, выдвинутые ими идеи ит.п.) выходят из-под их власти и обретают самостоятельную жизнь. Ре-зультаты научно-исследовательской деятельности могут быть превратно (сточки зрения авторов) истолкованы, могут быть использованы совершеннонепредвиденным образом и т.д. Об этом феномене следует, на наш взгляд,всегда помнить и каждому исследователю и научному сообществу в целом.В полной мере феномен отчуждения непреодолим. Это - атрибут, по сути,любой деятельности человека. На каждом этапе общественного развитиямогут быть преодолены лишь определенные формы отчуждения. В частно-сти, наиболее грубые формы отчуждения в сфере науки могут быть пре-одолены именно на пути усовершенствования правового и этического ре-гулирования «контекста применения».

Вполне уместно упомянуть здесь также активно обсуждаемый в на-ши дни в философии и этике науки «принцип предосторожности». Сутьэтого принципа состоит в том, что в ситуации, когда речь идет о возмож-ном применении той или иной научной (технологической) разработки, тобезопасность его (этого применения) должен доказывать, прежде всего, тотсубъект, который предлагает это применение. Таким образом, «принцип

275

предосторожности» являете^ важной формой предваряющей оценки при-менений достижений наук0 и, соответственно, формой предупреждениянегативных последствий использования новых научных и технологическихразработок. Так, например, нынешние разработчики новейших битехноло-гий и нанотехнологий непременно должны как можно более полно оценитьвозможные последствия применения этих технологий в самых разных сфе-рах жизни общества.

Размышляя о трансформации ценностных ориентаций современнойнауки в направлении их гуманизации и экологизации, обязательно следуетсказать о роли нового курса для аспирантов «история и философия науки».По нашему убеждению, этс>т курс может и должен стать одним из путейформирования нового образа науки, «науки с человеческим лицом». Дляэтого преподавателям указанной дисциплины следует показывать наукумолодым исследователям в качестве феномена культуры. Следует такжеподчеркивать культуросозйдающую (образовательную, мировоззренче-скую) функцию науки, акцентировать внимание аспирантов на проблема-тике этики науки, на возрастающей социальной ответственности ученых.

В этом курсе, на наїїі взгляд, следует существенное место уделитьобоснованию современной науки, а не нагнетанию ее проблематизации,чем грешат многие современные авторы. Впрочем, важен и характер обос-нования науки. Вряд ли перспективен способ обоснования науки (мы име-ем в виду сейчас обоснование способности науки получать объективно ис-тинное знание), отсылающий к неким платоновским (или теологическим)структурам. Такой способ обоснования науки предлагает, например, П.П.Гайденко в книге «Научна# рациональность и философский разум» (М.,2003). С одной стороны, она, в общем, справедливо подчеркивает, что нау-ке самой по себе не выбраться из тупика релятивизма, плюрализма, инст-рументализма, утилитаризм^ и т.д., в котором она в наши дни находится,указывает на необходимость союза научной рациональности и философ-ского разума. С другой стРроны, с ее рецептом «оздоровления» наукитрудно согласиться.

В названной книге недостатки (пороки) современной науки объяс-няются в частности ее отвлечением от рациональности, целесообразности,осмысленности природы. П.ГЬ Гайденко призывает освободиться от «мыс-ли, что смысл вносит в мир только человек (человеческое сообщество, че-ловеческая культура)...»¹. Она убеждена в порочности подхода, исклю-чающего из природы целесообразность, целевые причины. Она полагает,что современной науке и фрщософии необходимо обращение к идее един-ства бытия и блага². Иначе говоря, П.П. Г айденко отстаивает позицию, со-гласно которой мир устроен рационально и целесообразно, поэтому он

¹ Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум. М., 2003, с. 17.

² Там же, с. 517.

276

может оыть постигнут на основе научно1_{циональности ии} философскогоразума, роме того, с ее точки зрения, бь _МИр_а пронизавдю благом («бы-тие есть лаго»), поэтому можно и нуя_ГОВОр_{ИТЬ 0}б «о;онтологическихкорнях как разума, так и ценностей», и, цовательно, цешнности (и смыс-лы) не есть только человеческое изобрету 3 соответствиши с таким под-ходом, полным объективного смысла и ц_остно «нагруженным» являет-ся само оытие природы (мира). Соответс_нн05 наука должжна радикальноизменить свое отношение к изучаемому _{миру: к} полномму Объективногосмысла и ценностно «нагруженному» бцо природы недопустимо отно-ситься как к сырью, как к материалу.

Нам близок призыв П.П. Найденксрадщ^адьноц пеюрестройке цен-ностных ориентаций науки. Но мы полаг^ _{что ее} «онтолшогическое обос-нование» такой перестройки с помощыц_{едположенИ}я о о целесообразно-сти природы (мира), и наполненности м] объективным сюмыслом являет-ся не убедительным и в некотором смг_е излишним. ААналогично делообстоит с ее надеждой «на единство 6ыт_и блага». Дело в в том, что такоеобоснование имеет явные платонистские_теистические исгстоки. При всемуважении к этим великим духовным по(_{оениям М}ы должжны напомнить,что они имеют в своем составе неразре[_Мые трудности.^. Эти трудностихорошо известны, и мы не будем их здер_ер_ечИслять. Доостаточно указатьна дуализм, пронизывающий и платонг _и теизм, а таюкже на проблемутеодицеи, которую невозможно рацис^ьно разрешишь, если принятьидею единства бытия и блага. Далее, % говорить о ршациональности ицелесообразности в природе, то, во-пер_х? следует рассуждать конкрет-нее и иметь в виду степени (ступени) раональности и целесообразности.Во-вторых, в этом случае необходимо 1в_Ной форме пооставить вопрос оносителях (субъектах) рациональности (^сообразности)!) в природе.

На наш взгляд, наиболее адекватг^ _в этом вопросее представляетсяпозиция, которую можно назвать «ост<^_жньш рационаализмом (телео-логизмом)». Суть этой тозиции: не де^ поспешных ии категорическихзаявлений. Иначе говоря, с одной стор_{Ь1? не} следует г приписывать темили иным уровням, фрагментам yнивepqa известных че^ловеку (и свойст-венных ему) форм рациональности. Так приписывание, >, очевидно, чрева-то антропоморфизацией природы. Кром^о^ оно, как прравило, приноситразочарование, поскольку, во-первых, Рвитие науки ранно или поздно да-ет множество примероЕ естественньгх_дехер_МИнистиче(еских объясненийтого, что казалось до поры до времд сугубо телео о логическим. Во-вторых, многочисленным примерам, Ьюстрируюгцим 1 рациональность,гармоничность, «тонкук настройку» п}р₀д_НЬ1Х процесосов можно проти-вопоставить не меньшее множество пр_1еров, демонстррирующих катаст-рофам, иррациональность ЭТИХ пр0цес_)в £ другой стсгороны, «осторож-ный» рационализм исхотит из того, чтц_е следует зараанее отрицать воз-можного наличия у тех или иных приро_шх систем элемментов рациональ-

277

ности (целесообразности), ибо сфера непознанного всегда остается необъ-ятной. Это означает в данном случае, что развитие научного познания мо-жет открыть новые формы (степени, ступени) рациональности и телеоло-гии там, где сегодня мы их не видим.

В общем-то, для обоснования науки, на наш взгляд, достаточна дажеболее скромная гипотеза, чем гипотеза «осторожного» рационализма: ги-потеза определенной упорядоченности универсума. А такого рода упоря-доченность, несомненно, свойственна универсуму, об этом свидетельству-ет хотя бы существование в нем таких сложноорганизованных систем, ка-кими являются человек и общество.

Вспомним в связи с этим одну очень любопытную мысль А. Эйн-штейна. Великий физик неоднократно подчеркивал поразительность тогофакта, что мир познаваем. «Самое непостижимое в мире то, что он пости-жим!» - восклицал Эйнштейн. Следовало бы ожидать, - пояснял он этовысказывание, — хаотического мира, который нельзя познать с помощьюмышления. На первый взгляд, эта мысль представляется очень убедитель-ной. Действительно, упорядоченное состояние мира кажется менее вероят-ным, чем хаотическое (неупорядоченное) его состояние. Однако это пред-положение, на наш взгляд, слишком абстрактно и не учитывает одногочрезвычайно существенного обстоятельства. А именно: оно не учитываеттого, что человек (субъект познания) не чужд этому миру, не заброшен внего откуда-то извне, а порожден этим миром. Не учитывает оно, в частно-сти, того обстоятельства, что в хаотическом мире человек (сложнейшая,тончайше организованная и чрезвычайно хрупкая система) просто не могбы существовать и, следовательно, не мог бы с удовлетворением констати-ровать, что его ожидание хаотического состояния мира подтвердилось.Поэтому рассуждение А. Эйнштейна справедливо лишь в некоем общемплане. Этот «план» можно пояснить так: если бы существовало множествомиров, то очень вероятно, что большинство из них были бы не упорядо-ченны, а хаотичны¹. Мы отвлекаемся пока от того довольно очевидногофакта, что порядок и хаос соотносительны, переходят друг в друга и т.д.Понятно, что в таких хаотичных мирах не могут существовать наблюдате-ли (человек, в частности). Само существование человека, таким образом,многое говорит о свойствах нашей Вселенной. В современной науке (вкосмологии, в частности) этот тезис формулируется и активно обсуждаетсякак антропный принцип². Существуют различные его формулировки, втом числе откровенно религиозные и телеологические. В соответствии с

¹ Отметим, что в современной науке сформулирована (и в известной мере обоснована)гипотеза о существовании множества вселенных. См. об этом, например, в книге С.Хокинга и Л. Млодинова «Высший замысел». СПб., 2012.

² Антропный (от греческого слова апйггороз — человек) принцип утверждает, что суще-ствует поразительная «приспособленность» Вселенной к существованию в ней челове-ка.

278

ними, наша Вселенная специально устроена так (Богом), чтобы в ней могвозникнуть и существовать человек. Но существуют и иные его формули-ровки, которые вполне совместимы с традиционным научным подходом.

3. Этика науки

1. К вопросу о регулировании развития науки

Наука, являясь подсистемой социокультурной системы, всегда испы-тывала более или менее сильные воздействия со стороны других секторови сфер общественной жизни. На различных этапах развития науки некото-рые из этих воздействий были столь существенны и систематичны, что онимогут быть охарактеризованы в качестве регулирующих функционирова-ние и развитие науки.

Сначала этим (регулированием науки) занималась религия. Это былоестественно, поскольку в рамках религиоцентрического общества, а имен-но в таком обществе наука делала свои первые шаги, все контролируетсярелигией.

Такая позиция, отдающая «пальму первенства» религии, достаточновесомо представлена и в нынешней культуре. Она заявляет о себе и в фи-лософии. Вспомним, например, иерархию типов знания, предложенную М.Шелером (см. раздел 1.4.1.9 настоящей книги). Немецкий мыслитель одно-значно отводил «спасительному знанию» (то есть, религии) ведущую, на-правляющую роль по отношению к другим типам знания: знанию образо-вательному и знанию научному. Решительно заявляли о верховном поло-жении религии в культуре многие русские философы: Вл.С. Соловьев, С.Н.Булгаков, С.Л. Франк, Н.А. Бердяев, И.А. Ильин и др. Мы уже говорили омногоуровневом и многоаспектном характере взаимоотношений науки ирелигии (см. об этом в разделе 2.3.3). Мы уже отмечали, что взаимоотно-шения науки и религии знают немало печальных страниц. Здесь отметимтолько в самой общей форме, что было бы наивным отрицать присутствиеи в наше время осуществляющегося в различных формах регулирующеговоздействия религии на науку. Религия как феномен культуры продолжаетоказывать регулирующее воздействие на развитие науки, также являющей-ся феноменом культуры. Понятно, что при этом речь не идет о прямомвмешательстве религии в собственно научную проблематику.

В рамках некоторых типов общества на роль контролера развитиянауки претендовала идеология. Так было, в частности, в советском обще-стве (феномен советской науки). Это приводило к весьма печальным по-следствиям, как для развития науки, так и для развития культуры в целом.Многие быстро развивавшиеся, чрезвычайно интересные и социально зна-чимые научные направления от лица «научной идеологии» объявлялись в

279

этих обществах ненаучными, реакционными, буржуазными и т.п. Такаяпечальная участь постигла в свое время генетику, кибернетику, формаль-ную логику и т.д.

Разумеется, на развитие науки оказывает существенное регулирую-щее воздействие политика. Это воздействие в целом может быть охаракте-ризовано как противоречивое. С одной стороны, политика (как, впрочем, иидеология) может оказывать весьма сильное стимулирующее воздействиена развитие тех или иных научных направлений. Речь идет либо о «пре-стижных» для соответствующего политического режима направлениях на-учных исследований, либо о тех научных направлениях, которые прямоили косвенно обслуживают интересы этого политического режима. Так,например, в Советском Союзе политический режим активно стимулировалразвитие многих естественных наук (физики и химии, в частности), по-скольку достижения этих наук находили многочисленные применения ввоенно-технических разработках, в которых этот режим остро нуждался. Впостсоветской России, к сожалению, наука надолго выбыла из числа при-оритетов политики.

Теперь (в наши дни) в большей мере развитие науки пытаются регу-лировать этика и экология.

Возникают естественные вопросы: насколько правомерны притяза-ния, в частности, этики на регулирующую роль по отношению к науке; на-сколько благотворно для науки и для культуры в целом может быть такоерегулирование?

Видимо, наиболее адекватен сути полицентрической культуры вари-ант взаимного увязывания, взаимного соответствия различных секторовкультуры. Впрочем, здесь остается достаточно серьезный вопрос: как дос-тигается целостность полицентрической культуры? Будет ли в ней некийдоминирующий, законодательствующий сектор, интегрирующий все ос-тальные сектора и в некотором смысле регулирующий их. - В таком слу-чае полицентрическая культура, по сути, не будет отличаться от культурымоноцентрической. Будет ли целостность полицентрической культурыдостигаться за счет взаимодействия и столкновения автономных секторовкультуры, развивающихся в соответствии со своей внутренней логикой. -Такой механизм, видимо, имеет место в реальной истории становления по-лицентрической культуры. Можно предположить, что целостность поли-центрической культуры достигается на основе высших ценностей (истина,свобода, красота, добро...), которые формируются не отдельными секто-рами культуры, а культурой как целостностью. В таком случае эти - выс-шие - ценности находятся в некотором смысле над актуально существую-щими секторами культуры и регулируют их развитие.

280

2. Об этическом регулировании науки

Можно поставить вопрос и так: насколько правомерен и допустим«диктат этики» по отношению к другим секторам культуры (политике,праву, науке...)? Видимо, такой «диктат» благотворен лишь по определен-ным вопросам и в определенных пределах. Здесь мы выходим на болееобщий вопрос: вопрос о пределах автономии каждого сектора культуры и,соответственно, - вопрос о пределах допустимого вмешательства в делатого или иного сектора культуры извне. На этот вопрос, скорее всего, нетабстрактно общего ответа. Ответ на него может быть только в контекстеконкретной социокультурной ситуации. Ответ на него не может быть по-лучен путем применения каких-то единых нравственных или правовыхнорм, он требует творчества. По крайней мере, очевидно, что если в пол-ной мере принять «диктат этики», то мы будем иметь то, что можно на-звать «этикоцентрической культурой».

Следует отметить здесь перекличку только что высказанной идеи ре-гулирующей и интегрирующей роли высших ценностей в контексте поли-центрической культуры и давно уже сформулированной нами идеи о том,что, может быть, единственной перспективой развития общества являетсяего развитие в направлении общества, в котором решающую роль будетиграть такой социальный регулятор как нравственно-правовой разум. При-чем, разумеется, акцент в последнем случае делался именно на нравствен-ности. То есть, здесь, с одной стороны, подчеркивалась ведущая роль эти-ческого регулирования. С другой стороны, совсем неслучайно упомянутыйрегулятор имеет явно комплексный характер. В нем можно усмотретьсвоеобразный концентрат высших ценностей, ибо в нем отчетливо звучатнравственность (добро), право (справедливость), разум (истина).

Возвращаясь к поставленному выше вопросу о пределах автономиикаждого сектора культуры, отметим, что естественным представляетсяразличение внутренних для некоторого сектора культуры регуляторов(норм, идеалов, ценностей, целей) и внешних по отношению к этому сек-тору культуры регуляторов (норм, идеалов, ценностей, целей). Так, напри-мер, если иметь в виду науку (в качестве определенного сектора культу-ры), то в ней, несомненно, есть эти самые - внутренние - регуляторы.Причем, сами эти внутренние, (внутринаучные) регуляторы неоднородны.В частности, в их составе можно выделить специфические именно дляданного сектора культуры этические нормы. По, очевидно, что внутрина-учные регуляторы нельзя свести только к этическим нормам. В составвнутринаучных норм входит множество внеэтических норм. К таковымотносятся, в частности, требования воспроизводимости наблюдений, экс-периментов и измерений в естественных и технических науках, нормыстрогости доказательств в логико-математических науках и т.п. Разумеет-ся, что эти нормы обладают высокой степенью независимости по отноше-

281

нию к внешним (для науки) воздействиям. Наивным и явно неблагоприят-ным для развития науки было бы требование этического, правового, рели-гиозного и т.д. регулирования, например, норм строгости доказательств вгеометрии.

Авторы, отрицающие правомерность этического регулирования нау-ки частенько рассуждают следующим образом. Возьмем, говорят они, тео-ретическое научное исследование. Осуществляя его, ученый мысленнооперирует идеальными объектами (числами, геометрическими фигурами,идеями, гипотезами, понятиями и т.п.). Где в этой деятельности место эти-ческому регулированию? Возьмем, продолжают они, эмпирическое иссле-дование. Осуществляя его, ученый оперирует с определенными объектами(природными системами, техническими устройствами и т.д.); он наблюда-ет их, изучает их характеристики, измеряет определенные величины, имсвойственные. Где в этой деятельности место этическому регулированию?Действительно, этическое регулирование касается взаимоотношений лю-дей, а не отношений исследователя к математическим или физическимобъектам. К тому же, говорят авторы, негативно относящиеся к этическомурегулированию науки, исследователь в своей деятельности имеет цельюдостижение объективно истинного знания и не должен руководствоватьсяв своих исследованиях вненаучными (этическими, в частности) нормами.Сказанное, при всей его спорности, содержит долю истины. И эта истина,повторяем, состоит в том, что этическое регулирование науки не может, недолжно быть всеобъемлющим.

Наука, чтобы быть и оставаться наукой, должна обладать известногорода автономностью. У нее есть свои собственные, собственно научныерегуляторы (некоторые из них были нами упомянуты выше). Однако дея-тельность ученого не сводится только к оперированию с идеальными либореальными объектами исследования. Деятельность ученого чрезвычайномногогранна и многоформенна. Так, ученый общается со своими коллега-ми в процессе исследования. Он занимается подготовкой результатов ис-следования к публикации. Он излагает результаты своих исследований иподвергает критическому рассмотрению результаты, полученные другимиисследователями, на научных конференциях. Он участвует в подготовкеследующих поколений исследователей, занимается популяризацией дос-тижений науки, выступает в качестве эксперта и т.д. и т.п. Практически всеэти формы деятельности ученого этически регулируются (должны этиче-ски регулироваться).

Здесь следует упомянуть также, что научная деятельность имеетсвои собственные, специфические этические нормы. Разумеется, они такили иначе связаны с общими этическими нормами, свойственными куль-туре, в рамках которой существует наука. Однако, во-первых, примени-тельно к науке эти общие этические нормы специфицируются. Во-вторых,стремительное развитие науки и ее приложений постоянно ставит перед

282

научным сообществом такие этические проблемы, решение которых неможет быть получено на основе «шаблонного» применения известных эпи-ческих норм к этим проблемам. Решение этих этических проблем требуетэтического творчества, оно требует своеобразной «этики творчества». Лю-бопытно, что в свое время необходимость «этики творчества» подчеркивал

8. А. Бердяев, весьма критично относившийся к науке. А в наше вр^мяименно развитие науки диктует необходимость этического творчества.

3. Этика науки: «внутренняя» этика науки и «внешняя» этикю

науки

Сказанное означает, что вполне правомерно говорить об этике н&у-ки. В свою очередь, этика науки может быть представлена в виде единс твавнутренней этики науки и внешней этики науки. Внутренняя эт^канауки регулирует взаимоотношения исследователей и виды деятельностиученого, которые сосредоточены внутри науки. Внешняя этика науки ре-гулирует отношения ученых с их социальным окружением, а также те 1ви-ды деятельности ученых, которые направлены на это социальное окруже-ние. Понятно, что непреодолимой грани между внутренней этикой наукц ивнешней этикой науки нет. Поясним суть внутренней этики науки и внеш-ней этики науки примерами.

Существенное место во внутренней этике науки занимает категориядоверия, несомненно являющаяся категорией этики. Речь идет здесь в ча-стности о том, что познавательные возможности каждого исследователявесьма ограничены. Так, например, ни один ученый - даже критически на-строенный - не может в силу ограниченности его финансовых, временахи т.д. ресурсов перепроверить все результаты, полученные его коллегами.Большинство из этих результатов он принимает, не предпринимая собст-венной их проверки. Иначе говоря, он доверяет другим членам научногосообщества, он доверяет научному сообществу в целом. Иными словами,критичность - атрибутивная сторона науки (см. об этом в разделе

8. 4.2.1.11) - не исключает, а предполагает присутствие феномена доверия в профессиональной жизни научного сообщества. В свою очередь, довериев науке завоевывается и поддерживается профессиональной ответст-венностью исследователей за достоверность полученных ими резуль-татов.

Внешнюю этику науки удобнее всего пояснить с помощью категориисоциальной ответственности ученого. В первую очередь При ЭТОМ Име-ется в виду то обстоятельство, что и отдельный исследователь И научцоесообщество в целом несет ответственность за те последствия, К которымведет применение, использование их разработок. Конечно, ответствен-ность за эти последствия лежит не только (и, зачастую, не столько) на ис-следователях, но и на тех, кто непосредственно внедряет эти разработки.

283

Мы имеем в виду инженеров, конструкторов и технологов. Такая ответст-венность лежит также на тех, кто принимает решения об использованииэтих разработок (бизнесмены, менеджеры, политики...), на тех, кто финан-сирует это использование и т.д. Далее, категория социальной ответствен-ности науки указывает на то, что на научном сообществе лежит значитель-ная доля ответственности за нынешнее состояние науки, за ее успехи ипровалы, зд ее сегодняшний «имидж», за ее социальный престиж, за сте-пень эффективности исполнения наукой ее социокультурных функций.Научное сообщество получает изрядную долю ресурсов общества и долж-но постоянно доказывать свою социокультурную состоятельность.

Что касается противоречия между стремлением исследователя к дос-тижению истины и требованиями этических норм, то это реальное проти-воречие. Действительно, можно представить себе некоего моралиста без-апелляционно дающего оценки действиям исследователя, одобряющегоили порицающего от лица этики те или иные направления научных иссле-дований. Либо можно представить себе ученого, терзаемого сомнениями,стоящего перед дилеммой: продолжать или не продолжать исследования,которые в будущем могут быть использованы во вред человеку. Вспомним,например, что на протяжении многих столетий на основании религиозно-этических соображений запрещалось анатомировать трупы. В наши дниочень часто раздаются, опять-таки на основании требований этики, требо-вания полнО)го запрета испытаний на животных новых лекарственных пре-паратов и новых методов лечения. Здесь, конечно, есть проблемы. Но, повсей ВИДИМОСТИ, они не имеют простого решения. Имеем в виду решение вформе запрета на указанные виды исследований и испытаний.

В связш с обсуждаемой проблемой можно перефразировать А. Эйн-штейна, который сказал: «В наше время физик вынужден больше внима-ния уделять философским вопросам, к этому его вынуждают сложностисамой науки»). Перефразировка этого высказывания великого физика при-менительно к нашей проблеме будет звучать приблизительно так: «В нашевремя исследователь вынужден больше внимания уделять вопросам этикинауки, к этому его вынуждают всевозрастающие мощь и социальная зна-чимость науки, а также противоречивость последствий внедрения дости-жений наукц в жизнь».

Есть еще одно обстоятельство, которое следует учитывать при обсу-ждении этого» противоречия. А именно: серьезное его рассмотрение требу-ет уточнения! смысла понятия истины. Дело в том, что противоречие междустремлением[ исследователя к достижению истины и требованиями этиче-ских норм имеет место чаще всего при весьма узком, частичном понима-нии истины. Это противоречие заявляет о себе в тех случаях, когда истинапонимается чисто гносеологически: как знание, соответствующее изучае-мому фрагменту действительности. В действительности же, как мы отме-чали выше, содержание понятия истины многоаспектно. Оно не сводится

284

только к гносеологическим моментам, но включает в себя и другие аспек-ты (онтологические, экзистенциальные и т.д.). В частности, этичность -неотъемлемое качество истины, понимаемой в качестве фундаментальнойкатегории мировоззрения.

285