Глава 2

Рутина

51

специальные доводы в доказательство того, что военная дисциплина является идеальной моделью для совре­менной капиталистической фабрики»²⁵. В компаниях, подобных «Дженерал Моторз» в 50-х годах, Белл отме­тил наличие несколько иной модели контроля: «Супер­структура, которая организует и направляет производ­ство... устраняет из цеха всю возможную мозговую работу; все сконцентрировано в определяющих график работы, а также планирующих и проектирующих отде­лах». В «архитектуре» это означало необходимость как можно дальше отодвинуть техников и менеджеров от пульсирующей машинерии заводов. Генералы произ­водства, таким образом, утратили непосредственный физический контакт со своими войсками. Результат, од­нако, только усилил отупляющее воздействие рутины, так как «рабочий, пребывающий в самом низу и посвя­щенный только в незначительные детали, был отчуж­ден от возможности принимать какие-либо решения или внесения модификаций в продукт, который он же и производил»²⁶.

Все эти пороки на заводе в Уиллоу Ран были следст­вием тейлористской логики «метрического времени». Повсюду на огромном заводе время калькулировалось поминутно для того, чтобы высшие менеджеры знали точно, что делал каждый работник в тот или иной мо­мент. Белл, например, был поражен тем, как на заводе «Дженерал Моторз» «делят час на десять шестиминутных

отрезков... и труд рабочего оплачивается по числу «деся­тин» каждого часа, в которые он работает»²⁷. Эта поми­нутная инженерия рабочего времени была привязана к очень длинным мерам времени работы всей корпора­ции. Оплата за выслугу лет была прекрасно подогнана * общему числу часов, которые мужчины или женщины проработали на «Дженерал Моторз». Любой работник мог с точностью до минуты рассчитать «выгоды» отпу­скного времени или отпуска по болезни. Микрометрия времени так же, как работниками физического труда на сборочной линии, управляла и низшими эшелонами «белых воротничков» из офисов, определяя их продви­жение по службе или получаемые ими выгоды.

Однако когда на работу пришло поколение Энрико, метрики времени стали чем-то иным, нежели просто ак­том подавления и доминирования, который практико­вал управленческий слой во имя гигантского индустри­ального роста организации. Интенсивные переговоры по поводу режима труда стали приоритетными для обе­их сторон - как для объединенного профсоюза рабочих автомобильной промышленности, так и для менеджмен­та компании «Дженерал Моторз». Рядовые члены проф­союза уделяли пристальное, порой даже чрезвычайно пристальное, внимание цифрам, которые обсуждались на этих переговорах. Рутинизированное время стало, так сказать, ареной, на которой рабочие могли отстоять свои требования, ареной демонстрации силы.

52

Глава 2

Рутина

53

Это был политический результат, которого Адам Смит не ожидал и не предвидел. Предпринимательские «бури», которые Шумпеттер образно назвал «созидатель­ной деструкцией», показали, что идеализированный Смитом тип булавочной фабрики шел к банкротству на протяжении всего XIX века. Рациональность этого типа хорошо выглядела как чертеж на бумаге, но воплощен­ная в металл и камень могла просуществовать только не­сколько лет. Исходя из этого, рабочие, чтобы оградить себя от этих хаотических явлений, тоже попытались придать упорядоченность времени за счет сбережений в кассах взаимопомощи или закладных на дома, получае­мых от строительных компаний. Сейчас мы едва ли рас­положены думать о распланированном времени, как о некоем личностном достижении, но, принимая во вни­мание стрессы, бумы и кризисы индустриального капи­тализма, оно часто становиться таковым. Инженерия ру­тинного времени, которая возникла на заводе Форда в Хайленд Парке, нашла свое логическое завершение на заводе «Дженерал Моторз» в Уиллоу Ран. Мы уже знаем, как из этого навязчивого, точно расписанного времени Энрико выкраивал благоприятный для себя нарратив своей жизни. Рутина может лишить значимости, но она же может и защитить; рутина может расчленить труд, но она же может и «сочинить» жизнь.

Тем не менее сущность опасений Смита стала оче­видна и Дэниэлю Беллу, который пытался понять, поче-

му рабочие не восстают против капитализма. При этом отметим, что Белл как бы остановился на полпути от дверей, ведущих в социалистическую веру. Он давно по­нял, что недовольство своей работой, даже тех, у кого ее содержание было выхолощено полностью, не ведет к восстанию: сопротивление рутине не порождает рево­люцию. И все же Белл оставался хорошим сыном в со­циалистическом доме, так как он верил, что на распол­зающейся во всех направлениях фабрике в Уиллоу Ран он наблюдал сцены из трагедии.

Нить от фабрики в Уиллоу Ран, с точки зрения Бел­ла, тянется во времени назад - к заводам Форда в Хай­ленд Парке, затем уходит еще дальше в историю -опять-таки к булавочной фабрике Адама Смита. Рутина появлялась во всех этих сценах труда как деградирую­щая личность, как источник ментального невежества -и невежества особого рода. Непосредственное настоя­щее может быть достаточно ясным, когда работник час за часом давит на один и тот же рычаг или на одну и ту же рукоять. Чего точно не хватает рабочему, занятому рутинным трудом, так это некоего большего видения другого будущего или знания того, как добиться пере­мен. Перефразируя эту критику рутины, можно сказать, что механическая активность не порождает чувства какого-либо большего по масштабу исторического нар-ратива: микронарративы жизни таких рабочих, как Энрико, показались бы Марксу явно незначительными

54