Глава 3

Гибкость

81

ляется возможность самому определять, когда во время рабочего дня он (или она) появится на фабрике или в офисе. Другой способ использует примерно 20% компа­ний: они разрешают работать по так называемому спрессованному рабочему графику, когда служащий вы­полняет нагрузку на полную рабочую неделю, напри­мер, за четыре дня. Работа на дому - этот вариант ис­пользуют примерно в 16% компаний, особенно те, кто занят оказанием услуг, продажами, а также технические работники. Такая организация труда стала возможной в основном благодаря развитию коммуникационной сис­темы интранета - внутренних сетей. В США белые муж­чины и женщины из среднего класса сегодня имеют больше возможностей работать по гибкому графику, чем работники фабрик или, например, испаноязычные рабочие. «Флекс-тайм» остается привилегией; работа по вечерам или ночью - это все еще удел представителей менее привилегированных классов. (Смотрите, пожа­луйста, таблицу 6.)

Этот факт свидетельствует о том, что «флекс-тайм», обещает, как кажется, большую свободу, чем та, которая была у рабочего, впрягшегося в ярмо рутины смитов-ской булавочной фабрики; на самом же деле, и это «гибкое время» вплетено в новую ткань контроля. «Флекс-тайм» не похоже на календарь праздников, от которого рабочие знали, что ожидать; несравнимо оно и с простой суммой рабочих часов, которую корпора-

ция может установить для своих работников низшего уровня. Гибкое расписание времени - это скорее при­вилегия, которая даруется служащим-фаворитам, - от­мечает аналитик менеджмента Лотта Бейлин, - чем право работника; это награда, которая распределяете* неравно и строго нормируется. Вот так сейчас обстоит дело в Америке, а другие страны движутся по американ­ской колее⁴⁷.

Если «флекс-тайм» - награда служащему, то он попадает в еще большую зависимость от данного учре­ждения. Возьмем самое гибкое из «флекс-таймов» -работу на дому. Эта «награда» вызывает наибольшую озабоченность у работодателей. Они боятся потерять контроль над своими отсутствующими работниками и подозревают, что те, кто остается дома, злоупотребляют своей свободой⁴⁸. Как результат этого, появилась новая должность «начальник контроля», призванный регули­ровать рабочие процессы тех, кто трудится вне офиса Людей могут попросить регулярно звонить в офис или их могут контролировать посредством корпоративной локальной сети, чтобы осуществлять мониторинг отсутствующего работника; электронная почта часто открывается супервайзерами. Пока еще совсем мало ор­ганизаций, которые в полной мере предлагают систему «гибкого времени» своим работникам: «Вот задание Выполняйте его любым способом, каким пожелаете, не до тех пор, пока вы его хорошо делаете». Это и есть мо-

82

Глава 3

Гибкость

82

дель «Тагверк», упомянутая выше. Работник, который действует в режиме «гибкого времени», контролирует место своего труда, но не получает большего контроля над самим трудовым процессом. На сегодняшний день целый ряд исследователей полагает, что надзор над тру­довым процессом в действительности зачастую жестче для тех, кто трудится вне офиса, чем для тех, кто рабо­тает в нем⁴⁹.

Таким образом, рабочие «меняют» один тип подчи­нения власти, осуществляемой «лицом к лицу», на другой тип подчинения, который осуществляется посредством электроники. С этим типом власти столкнулась, напри­мер, Жанетт, когда после переезда на Восток она нашла более «гибкое» рабочее место. Микроменеджмент време­ни продолжает осуществляться даже тогда, когда время кажется нерегулируемым по контрасту с «пороками» смитовской булавочной фабрики или фордизмом. «Мет­рическая логика» времени Дэниэля Белла переместилась от часового циферблата к компьютерному экрану. Рабо­та физически децентрализована, но власть над рабочим стала более непосредственной. Работа на дому - отда­ленный островок этого нового режима.

Итак, силы, «сгибающие» людей к переменам, - это переизобретение бюрократии, гибкая специализация продукции, концентрация без централизации. Впечат­ление, что этот «мятеж» помогает обрести новую свобо­ду, обманчиво. Время в организациях и время для инди-

вида оказалось освобожденным от цепей, приковываю­щих его к железной клетке прошлого, но вместе с тем оно подверглось новому - сверху донизу - контролю и надзору. Время гибкости стало временем новой власти. Гибкость дает толчок беспорядку, но никак не свободе от стесняющих факторов.

Смитовская версия «гибкости», имеющая свои кор­ни в эпохе Просвещения, воображала, что она обогатит людей как нравственно, так и материально; его «гиб­кий» индивид был способен на неожиданные порывы сочувствия другим людям. Совсем другая структура характера возникает у тех, кто осуществляет власть вну­три современного сложного режима. Они свободны, но это - аморальная свобода.

В течение последних нескольких лет я ездил на зим­ние встречи деловых и политических лидеров, которые проходят на швейцарском курорте Давос. Вы добирае­тесь до деревни по узкой дороге в Альпах. Сам Давос простирается вдоль одной главной улицы, которая со­стоит из отелей, магазинов и лыжных шале. Томас Манн местом действия для своего романа «Волшебная гора» выбрал именно Давос, где в огромном отеле, который когда-то был санаторием для туберкулезных больных, разыгрывается действие. В течение одной недели Все­мирного Экономического Форума Давос становится скорее «пристанищем» власти, чем здоровья.

84