234	Глава седьмая

2. Персеверация как представление

Персеверативное переживание представляет собой возобновление некогда акту­ ального переживания, и в этом смысле его действительно следует считать представле­ нием. Но в нем совершенно отсутствует момент времени — персеверативное пережи­ вание ничего не говорит о том, испытывали ли мы в прошлом подобное переживание, а если да, то когда. В этом отношении персеверация по своему уровню ничем не пре­ восходит ни переживание продолжительности, ни, тем более, эйдетический образ.

Но преимущество персеверативного переживания перед этими последними состоит в том, что оно представляет собой настоящее представление. Здесь впервые ранее пережитое восстанавливается в виде представления, ведь до сих пор оно вхо­ дило в актуальное переживание настоящего. В этом отношении персеверация, конеч­ но, более близка к высоким формам памяти, нежели рассмотренные выше формы. Однако только в этом отношении.

Узнавание

1. Узнавание и воспоминание

Следующей формой проявления памяти является узнавание. Можно сказать, что только отныне речь идет о настоящей памяти. Дело в том, что до сих пор про­ шлое переживалось отнюдь не как прошлое; оно как бы разделяло актуальность пере­ живания настоящего и характеризовалось скорее признаком настоящего. Так было в случаях переживания продолжительности, эйдетического образа, персеверации. В слу­ чае же узнавания дело обстоит совершенно иначе.

Точно так же, как в актах завершенной, истинной памяти, в случае узнава­ ния нам дано отчетливое переживание нашего прошлого как такового. Я вспоминаю лицо N.; это означает, что под предметом возникшего в моем сознании представ­ ления я подразумеваю именно тот, который некогда действительно был пережит мною в качества лица N. Я узнал N. — это означает, что видя перед собой челове­ ка, я опознаю его, понимаю, что он — это тот человек, который когда-то в про­ шлом был предметом моего восприятия.

Как видим, различие между актами узнавания и воспоминания состоит в сле­ дующем: в случае акта узнавания мы имеем дело с восприятием, о предмете которого подразумеваем, что он и в прошлом был предметом нашего восприятия; в случае же воспоминания мы имеем дело уже не с восприятием, а с представлением; имеется в виду, что его предмет ранее являлся предметом нашего переживания. Следовательно, узнавание действительно близко к настоящей памяти. Однако это — более простая форма и генетически более ранняя ступень.

2. Узнавание как самостоятельная форма памяти

ДЛЯ того, чтобы что-то узнать, необходимо его воспринимать, ведь узнать можно лишь то, что видишь, то есть, в общем, то, что воспринимаешь. Но если ничего не воспринимаешь, то о каком же узнавании может идти речь! А это озна­ чает, что в актах узнавания мы имеем дело с такими случаями действия памяти, которые появляются не независимо, а лишь в связи с неким восприятием. На дан-

Психология восприятия

235

ной ступени развития памяти ее действие с необходимостью нуждается в импульсе восприятия. Представим себе человека с такой памятью, запертого в темной комна­ те, в полной тишине — одним словом, в условиях минимального воздействия внеш­ них раздражителей, с тем чтобы максимально исключить возможность восприятия. Нетрудно догадаться, что именно потому, что воспринимать и, стало быть, узна­ вать ему нечего, его память остается в бездействии. Пусть и нам в таких условиях узнавать будет нечего, однако это не только не помешает, но может даже помочь интенсивному задействованию нашей памяти, которая восстановит целую галерею воспоминаний прошлого.

Таким образом, узнавание связано с восприятием, оно не существует вне вос­ приятия. Следовательно, его следует считать зависимой формой памяти.

3. Повторение как фактор узнавания

Обычным условием узнавания является повторение. Для того, чтобы что-то уз­ нать, необходимо, чтобы оно предварительно хотя бы однажды было воспринято. Однако однократное восприятие чего-либо еще не гарантирует его обязательного уз­ навания при вторичном восприятии. Об этом можно судить и из экспериментальных, и из повседневных наблюдений, свидетельствующих, что единократно, а иногда и многократно воспринятое может показаться совершенно незнакомым.

С другой стороны, каждый из нас не раз тотчас же узнавал лишь единожды воспринятое. Как видно, повторение дает эффект, который, возможно, мог бы про­ явиться и без повторения. Следовательно, здесь речь идет уже о состоянии субъекта, ведь сам предмет восприятия остается неизменным и в случае повторного восприя­ тия. Таким образом, в основе узнавания лежит некое состояние субъекта, чаще всего возникающее под воздействием повторного восприятия, но иногда — и под влияни­ ем однократного впечатления.

4. Привычное и знакомое

Так или иначе — вследствие повторного восприятия или по иной причине, у субъекта возникает определенное отношение к внешним предметам и явлениям или к окружающей среде в целом — данная среда становится его привычной сре­ дой. Каждое явление, каждый отдельный предмет вызывает у него соответствующую реакцию так, что ни в коем случае нельзя сказать, будто это происходит лишь пос­ ле того, как субъект предварительно узнает их, то есть отождествит с предшеству­ ющим восприятием.

Возьмем нашу повседневную жизнь: входя в свою рабочую комнату, я сажусь на стул, беру книгу или, по мере надобности, ручку и начинаю писать; разве мож­ но сказать, что мне нужно узнавать каждый из этих предметов, вспоминать, что это — то, что я раньше использовал для одной цели, а это — для другой. Не вызы­ вает сомнения, что подобная сознательная работа совершенно не нужна, с каждым предметом я и так обращаюсь надлежащим образом; необходимо лишь восприятие каждого из них.

В аналогичном положении находится и животное. Приглядимся к собаке, при­ выкшей жить с нами. Она проводит жизнь в своей привычной среде, все идет при­ вычным путем. Но, допустим, внезапно во двор врывается необычное животное или раздается его голос; пусть происходит нечто даже незначительное, но непривычное. Поведение собаки тотчас же меняется, зачастую мы становимся свидетелями ее

236 Глава седьмая

страха, беспомощности, во всяком случае — совершенно иного поведения. Инте­ ресно, что после того, как это же явление станет привычным, полностью изме­ няется и отношение животного к нему, становясь таким же, как к другим привыч­ ным предметам.

Так происходит и с нами: увидев на своем столе совершенно непривычный предмет, мы обращаем на него внимание, невольно спрашивая себя, что это, то есть у нас возникает вопрос определения сущности, а следовательно, узнавания этого предмета. Применительно к другим предметам подобный вопрос не возникает, по отношению к ним мы ведем себя надлежащим образом и без этого.

А это говорит о том, что с привычными вещами или явлениями мы обраща­ емся как со знакомыми предметами и явлениями; в этом случае нам не требуется специального переживания того, что с ними мы сталкивались и раньше. Подобное переживание необходимо лишь применительно к относительно новым или, во вся­ ком случае, непривычным в данной ситуации объектам.

Следовательно, когда предмет или явление привычны, нам не приходится уз­ навать их повторно, мы заведомо обращаемся с ними как с привычными. Но когда они являются новыми, необходим сознательный акт их узнавания.

5. Качество знакомости

Чем отличается первое от второго, знакомое от еще незнакомого? Впервые этот вопрос попытался решить Гефдинг. Он отметил, что в нашем переживании зна­ комым предметам и явлениям свойствен своеобразный признак, которым они резко отличаются от незнакомых. Данный признак весьма специфичен, его можно назвать «качеством знакомости». Одним словом, посмотрев на предмет, мы сразу же пере­ живаем не только его чувственные свойства — цвет, форму, но его знакомостъ или

незнакомость.

В соответствии со сказанным получается, что восприятие привычных предметов подразумевает и восприятие их знакомости. В данном случае нам достаточно восприя­ тия, в ином сознательном переживании мы не нуждаемся. Однако при столкновении с необычным предметом одного лишь восприятия оказывается недостаточным, и возни­ кает необходимость его специального узнавания.

Но на чем же в таком случае основывается это узнавание? Как происходит то, что иногда предмет кажется нам незнакомым, то есть воспринимается наделенным качеством незнакомости, оказываясь, в конце концов, все-таки знакомым? На чем в данном случае основывается этот факт узнавания, если не на качестве знакомости, содержавшимся в восприятии этого предмета? Согласно Гефдингу, иной ответ невоз­ можен. Но этот ответ представляется совершенно неудовлетворительным: ведь если бы предмету было присуще качество знакомости, он с самого начала показался бы нам знакомым. Однако если это качество проявляется лишь после узнавания предме­ та, тогда качество знакомости нельзя считать основой акта узнавания, поскольку тогда получится, что не оно определяет узнавание, а, наоборот, само узнавание предопределяет его.

6. Чувство знакомости

Вундт предпринял попытку усмотреть основу узнавания не в свойстве пред­ мета, а в самом субъекте. По его убеждению, узнавание определяет специфическое эмоциональное состояние, сопутствующее восприятию знакомого предмета, то есть

Психология восприятия

237

характеризующее не предмет, а самого субъекта. Это эмоциональное состояние он назвал «чувством знакомости».

Однако рассуждения Вундта также не идут глубже описания явления; в сущно­ сти, он подтвердил лишь то, при узнавании чего-либо у человека всегда появляется своеобразное эмоциональное переживание. Но откуда возникает это чувство знако­ мости? Почему случается так, что иногда даже единожды воспринятое может вызвать это чувство, а иной раз это непосильно даже многократно повторявшемуся восприя­ тию? Но заслугой Вундта следует считать то, что при исследовании данного явления он перенес внимание на субъект.

7. Узнавание и установка

В этом же направлении пытался решить данный вопрос и В. Бец, но с той раз­ ницей, что он, не довольствуясь известными, традиционными психологическими по­ нятиями, попытался использовать относительно новое понятие. Основная его мысль состоит в следующем: при восприятии чего-либо у нас, наряду с ощущениями или ясно выраженными чувствами, появляется и своеобразная, специфическая для дан­ ного восприятия, телесная установка. Повторное восприятие предмета вызывает у нас эту же установку, а потому теперь и сам предмет представляется знакомым.

Однако из предложенного Бецом анализа установки получается, что психо­ логически она полностью сводится на связанные с состоянием тела сенсорные и эмоциональные переживания. Но тогда непонятно, почему в основу узнавания ложат­ ся именно эти сенсорные и эмоциональные переживания, а не несравненно более ясные, наглядные сенсорные и эмоциональные переживания, составляющие содер­ жание самого предмета восприятия. И еще одно: если первые касаются лишь субъек­ та, то вторые характеризуют сам объект. А поскольку дело касается узнавания не состояния субъекта, а объекта, то основу узнавания скорее следует увязать именно с этими последними.

Но если взять то понятие установки, о котором речь шла выше, то тогда не вызывает сомнения, что в процессе узнавания установка действительно должна вы­ полнять важную роль. Согласно основному смыслу, вкладываемому нами в данное понятие, при противопоставлении объективной действительности в субъекте как це­ лостности происходит соответствующая модификация. Его восприятие и поведение полностью строится на данном целостно-личностном эффекте. Следовательно, в ос­ нове восприятия всегда лежит то или иное целостно-личностное состояние, именуе­ мое установкой. При повторном восприятии предмета появляется та же установка, что возникла при предшествующем восприятии этого предмета, поэтому понятно, что восприятие данного предмета отличается от других случаев восприятия.

Разумеется, в данном случае вопрос о том, почему установка, как целостноличностное состояние, делает то, с чем не может справиться сенсорное содержание восприятия, не возникает. Подобный вопрос не возникает потому, что установка — это свойство самого субъекта как целого, тогда как сенсорное содержание восприя­ тия представляет собой лишь частичное содержание сознания.

Но коль скоро в основе акта узнавания лежит тождественность установки, тог­ да понятно, почему восприятие знакомого объекта несет на себе отпечаток «знако­ мости», вызывая у субъекта «переживание знакомости» — ведь оба эти переживания строятся на основе установки, лежащей в основе соответствующего восприятия.

Однако совершенно не обязательно, чтобы восприятию знакомого объекта всегда сопутствовали эти переживания. Случается и так, что узнавание основывает-