Переход к многополярности

Теперь мы можем свести воедино все то, что было сказано о контрегегемонии, и поместить в контекст Теории Многополяр­ного Мира (ТММ).

ТММ, по сути, и является последовательной неевроцен-тристской теорией МО, отвергающей гегемонию в ее основах и призывающей к созданию широкого контргегемонистского альянса или контргегемонистского пакта. Контргегемония в ТММ осмысляется сходным образом с теориями неограмши-стов и представителей критической школы МО. Гегемония есть доминация капитала и буржуазной политической системы ор­ганизации общества, но выраженная в интеллектуальной сфе­ре. То есть гегемония есть, прежде всего, дискурс. При этом среди трех сегментов общества, выделяемых Грамши — базис и две составляющие надстройки (политика и «гражданское об­щество»), ТММ в согласии с постмодернистской и постпози­тивистской эпистемологией главенствующим считает именно уровень дискурса, то есть интеллектуальную сферу. Именно по­этому вопрос о гегемонии и контргегемонии видится централь­ным и основополагающим для построения ТММ и ее эффек­тивной реализации на практике. Область метаполитики важнее как политики, так и экономики. Она не исключает их, но ло­гически и концептуально предшествует им. В конечном счете, человек имеет дело только со своим разумом и его проекциями. Поэтому устройство или переустройство сознания автоматиче­ски влечет за собой изменение (внутреннего и внешнего) мира.

ТММ есть фиксация контргегемонистской концепции в кон­кретном теоретическом поле. И до этого момента ТММ строго следует за грамшизмом. Но там, где дело доходит до выяснения

содержательной стороны контргегемонистского пакта, дают о себе знать существенные расхождения. Самым принципиаль­ным является отказ от левого догматизма. ТММ отказывается рассматривать буржуазные трансформации современных об­ществ на всем пространстве планеты как универсальный закон. Поэтому ТММ принимает грамшизм и метаполитику скорее в версии «новых правых» (Ален де Бенуа), нежели в версии «новых левых» (Р. Кокс). При этом позиция Алена де Бенуа не является эксклюзивистской и не исключает марксизма, в той степени, в которой он является союзником в общей борьбе про­тив Капитала и гегемонии. Поэтому, строго говоря, выражение «грамшизм справа» не совсем точно: правильнее было бы гово­рить об инклюзивном грамшизме (контрогегемонии , понятой широко, как все типы противостояния гегемонии, то есть как обобщающее и этимологически строгое «контр-») и эксклю­зивном грамшизме (контрегегемонии, понятой узко, только как «пост-гегемония»). ТММ ратует за инклюзивный грамшизм. Более обстоятельно эта позиция преодоления правых и левых, а также выхода за концептуальные пределы политических идео­логий Модерна, развертывается в контексте Четвертой Полити­ческой Теории, неразрывно связанной с ТММ.

Чрезвычайно важным является вклад в разработку инклю­зивной контргегемонии Дж. Хобсона. Его призыв строить не­евроцентричную теорию МО точно совпадает с целью ТММ. Международные отношения должны быть осмыслены с плю­ральных позиций. При построении по настоящему универсаль­ной теории должны быть выслушаны и учтены представители самых разных культур и цивилизаций, религий и этносов, об­ществ и общин. В каждом обществе есть свои ценности, своя антропология, своя этика, свои нормативы, своя идентичность, свои представления о пространстве и времени, об общем и частном. В каждом обществе есть, в конце концов, свой соб­ственный «универсализм»; как минимум, свое собственное по­нимание того, что является «универсальным». Что думает об

«универсальности» Запад, нам известно, даже слишком. Пора предоставить право голоса остальному человечеству.

Это и есть многополярность в ее фундаментальном изме­рении: свободный полилог обществ, народов и культур. Но прежде, чем этот полилог сможет по-настоящему развернуть­ся, необходимо определить общие правила. А это и есть тео­рия Международных Отношений. Причем такая, которая будет предполагать открытость терминов, концепций, теорий, поня­тий, плюральность акторов, комплексность и полисемию вы­сказываний. Не терпимость, но соучастие и взаимопонимание. ТММ в этом случае является не финалом, но стартом, расчище-нием базового пространства для будущего миропорядка.

Однако призыв к многополярности звучит не в пустом про­странстве. В дискурсе о международных отношениях, в гло­бальной политической, социальной и экономической практике властвует гегемония. Мы живем в жестком евроцентричном мире, где империалистически доминирует одна сверхдержава (США) совокупно с ее союзниками и вассалами (страны НАТО), где рыночные отношения диктуют все правила хозяйственных практик, где буржуазные политические нормативы берутся в качестве обязательных, где техника и уровень материального развития считаются высшими критериями, где ценности инди­видуализма, личного комфорта, материального благополучия и «свободы от» превозносятся выше всех остальных. Одним сло­вом, мы живем в мире торжествующей гегемонии, раскинув­шей свои сети в планетарном масштабе и подчиняющей себе все человечество. Поэтому чтобы сделать многополярность реальностью, необходима радикальная оппозиция, борьба, про­тивостояние. Иными словами, необходим контргегемонистский блок (в его инклюзивном понимании).

Рассмотрим, какие ресурсы наличествуют у этого потенци­ального блока.