Контргегемония и Россия

Осталось спроецировать принципы контргегемонии в кон­тексте ТММ на ситуацию в России.

В контексте неограмшистского анализа современная Россия представляет собой классический «цезаризм» со всеми его ти­пичными атрибутами.

Гегемония, со своей стороны, уверенно помещает Россию в цепочку «Остальные» (the Rest) и строит ее образ с соответ­ствии со своим классическим синтаксисом: «авторитаризм» = коррупция = нуждается в модернизации = не соблюдает права человека и свободу прессы = Государство вмешивается в вопро­сы бизнеса и т. д.

Субъективно российское руководство занято процессами «трансформизма» (transformismo), постоянно балансируя меж­ду уступками гегемонии (участие в международных экономи­ческих организациях, таких как ВТО, приватизация, рынок, демократизация политической системы, подстройка под обра­зовательные стандарты Запада и т.д.) и стремлением сохранить суверенитет, а заодно и власть правящей элиты с опорой на «патриотические» настроения масс. При этом в международ­ных отношениях лично Путин однозначно придерживается ре­ализма, тогда как Правительство и экспертное сообщество явно тяготеет к либерализму, что создает типичное для «трансфор­мизма» двоемыслие.

Для ТММ и контргегемонистской элиты такое положение дел создает благоприятную среду для развертывания автономной активности и представляет естественный анклав, способствующий ее развитию, укреплению и консолидации. Россия однозначно относится к лагерю «ревизионеров» в международной системе, утратив свое положение одной из двух сверхдержав в 90-е гг. ХХ века и резко сократив сферу своего влияния даже на ближайших рубежах. Однополярность мироустройства и укрепление гегемонии в последние десятилетия (=глобализация) принесли

России исключительно отрицательные результаты, так как строились — геополитически, стратегически, идеологически, политически и «психологически» — за ее счет. И хотя предпосылки для активного реванша явно не назрели, общая атмосфера в обществе и основные объективные тенденции помогают становлению ТММ и способствуют укреплению и кристаллизации российского сегмента глобальной контргегемонистской революционной элиты. Более того, многие шаги В. В. Путина в вопросах внешней политики, направленные на укрепление российского суверенитета, его намерении в строительстве Евразийского Союза, его критика однополярного мира и американской доминации, а также эпизодические упоминания многополярности как наиболее желательного мироустройства — все это расширяет поле возможностей для органического построения полноценной и состоятельной теории контргегемонии в контексте ТММ.

Мелентьева Н. В.

КОНТРГЕГЕМОНИЯПО ГОРИЗОНТАЛИ И

ПО ВЕРТИКАЛИ (ПРОЛЕГОМЕНЫКЕВРАЗИЙСКОЙВЕРСИИ)

Гегемония как консенсус

Согласно А. Грамши, любая власть помимо экономики(базис) опирается на политику (надстройку,государство) и консенсус гражданского общества(тонкое тело гегемонии), «частные» структуры которого соглашаются разделять систему ценностей правящей элиты.

Гегемония — это моральное и интеллектуальное господство над гражданским обществом правящей элиты, состоящее в том, что ее мировоззрение, идеалы, ценности, образы мыслей вос­принимаются этим обществом как справедливые, истинные, или, по крайней мере, как приемлемые, допустимые, привлека­тельные, консенсусные.

За консенсусом стоит идеологически-культурное господство политической элиты над массами. Оно достигается в результа­те прямого или косвенного, явного или неявного навязывания мировоззренческих, онтологических, гносеологических пара­дигм, вырабатываемых группами интеллектуалов, обслужива­ющих правящий класс (таких интеллектуалов Грамши называл «традиционными»). Сфера гегемонии, согласно А. Грамши, — гражданское общество, сфера власти — государство. Быть на стороне гегемонии или против нее есть дело свободного выбора интеллектуала. Если интеллектуал сознательно осуществляет выбор «против гегемонии», он из «традиционного» интеллек­туала становится «органическим» (в терминологии А. Грамши).