7.3.5. Роль государства всеобщего благосостояния в постиндустриальной занятости

Западные исследователи проблем рынка труда полагают, что государство всеобщего благосостояния оказывает прямое воздействие на развитие структуры занятости. Основной тезис: современное государство всеобщего благосостояния приобрело статус мощного социального механизма, непосредственно участвующего в формировании уклада жизни в стране.

Важно понять, в какой степени разнообразие вариантов современной политики занятости может быть объяснено с точки зрения теории государства всеобщего благосостояния (рассмотрению различий моделей государства всеобщего благосостояния был посвящен параграф 4.2 учебного пособия).

Мы говорили, что Швеция, Германия и США — это страны, каждая из которых является типичным представителем социалистической, консервативной и неолиберальной моделей государства всеобщего благосостояния.

Отметим, что Швеция достигла своего социального благосостояния под воздействием изменений в постиндустриальной структуре занятости; в США произошло деление сферы услуг на сферу обслуживания, связанную с бизнесом, и сферу развлечений, при этом если раньше в обеих сферах было много высокооплачиваемых должностей, то сейчас зачастую работа в этих сферах низкооплачиваема; в Германии же никаких существенных постиндустриальных изменений в структуре занятости не произошло.

Деиндустриализация в Швеции, сопровождавшаяся достаточно низким экономическим ростом, создала некоторые проблемы в сфере занятости, но позволила реализовать следующие важные принципы:

расширение социальных, образовательных и медицинских услуг, доступных населению;

максимальное участие в занятости всех трудоспособных, особенно женщин.

При этом в Швеции произошло совпадение роста спроса на работу со стороны женщин и увеличения рабочих мест в социальной сфере и сфере услуг. Исследователи полагают, что подобная ситуация может привести к взрыву в этих сферах вследствие смещенности в сторону женской занятости. При этом государство вынуждено обеспечивать различного рода услугами домохозяйства (например, уход за детьми, так как это необходимо для работающих женщин, тем самым создаются дополнительные рабочие места) и одновременно заботиться о гибком рабочем графике для женщин-матерей, считая, что они также ответственны за воспитание детей. В Швеции прослеживается следующая тенденция: будущее зависит от поддержки среднего класса, который в свою очередь требует расширения количества и качества оказываемых ему услуг. На различные услуги нужно тратить все больше и больше денег, поэтому представители этого класса будут стараться работать как можно дольше и не выходить на пенсию вопреки политике раннего выхода на пенсию, которая активно внедряется по всей Европе.

В случае поддержки государством роста занятости в сфере услуг (до 30% от общего количества занятых) возникает проблема роста издержек. В связи с этим могут значительно увеличиться размеры налогов с домашних хозяйств. Выход из данной ситуации видится в ограничениях заработной платы, что является слабым местом шведской модели государства всеобщего благосостояния.

В Германии закон о заработной плате запрещает работодателю выплачивать низкую заработную плату, т.е. тем самым предотвращается тенденция увеличения доли низкооплачиваемых работников в обществе. В связи с этим немецкое государство всеобщего благосостояния является смещенным в сторону снижения предложения труда. Германия — это страна, где сильны позиции консервативного католического принципа, в соответствии с которым женщины и социальная сфера (кроме охраны здоровья) относятся к области семьи.

Что касается спроса на услуги со стороны населения, то он в Германии не создавал стимулов для значительного расширения сферы общественных услуг. Этому, в частности, способствовали:

высокое бремя налогов и сборов, которые являются серьезным ограничением дополнительного роста доходов;

последовательная жесткая фискальная и монетарная политика, проводимая властями, которая ограничивает возможности расширения занятости, как в публичном, так и в частном секторе.

И если в Швеции упор делается на максимальное количество вовлеченных в процесс труда, то в Германии основное бремя по поддержке увеличивающегося количества пенсионеров и, самое главное, безработных ложится на высокоэффективную индустриальную экономику и ее способность к росту. Слабым местом Германии в этом смысле является ее перенаселенность.

В США нынешнее состояние спроса и предложения на рынке труда объясняется несколькими основными причинами. Во-первых, это быстрый рост самой экономики, особенно в 1960-е и 1980-е гг. Во-вторых, внутренний рынок был достаточно защищен от вторжений иностранной рабочей силы. В-третьих, сильное влияние на спрос и предложение на рынке труда оказали демографические процессы.

Результатом стало формирование существующей сегодня структуры занятых в сфере услуг: в сфере развлечений занято 16% работающих, в сфере обслуживания производства и бизнеса — 23% и 30% — в сфере медицинских и образовательных услуг. Тогда как неквалифицированную работу выполняют только 16% общего количества работающих и 24% заняты в сфере профессионально-технических услуг.

В США росту количества высококвалифицированных специалистов в сфере социальных и производственных услуг способствовали в основном усилия частного сектора.

Дело в том, что в США государство мало заботится о поддержке занятых в сфере производства и предпринимательства, тогда как в Европе концепция государства всеобщего благосостояния предполагает обязательное участие государства в обеспечении людей, занятых в этих сферах, различного рода услугами. Данное отличие сказывается на разных подходах к управлению персоналом. В США есть существенные пробелы в системе обеспечения сотрудника различного рода услугами; считается, что наилучший вариант — это выдача ему заработной платы полностью деньгами. В последнее время политика налогообложения способствовала тому, что предприятия стали в большей степени прибегать к оплате для своих сотрудников некоторых услуг, составляющих компенсационный пакет, и соответственно меньше выдавать деньгами. Таким образом, американские компании стали брать на себя бремя существенных непрямых издержек по заработной плате (оплата услуг врача, страховки, сотовой связи и т.д.).

В результате картина следующая: в США в сфере оказания производственных услуг занят 1 млн. человек (приблизительно 8% от общего количества занятых в сфере услуг), в Швеции эта группа занятых гораздо меньше, и в отличие от США ее представители работают в государственных учреждениях.

Аналогичным образом различается структура занятых в сфере частных социальных услуг, будь то здравоохранение или образование, где для Европы характерны выдача прямых субсидий (обеспечивается благодаря частной системе страхования) и поддержка работающих в этих сферах (через высокие налоги на население).

Специфическая роль американского государства всеобщего благосостояния еще отчетливее прослеживается на примере роста занятых среди женщин и афроамериканцев. Принимая это во внимание, стоит сказать еще об одном отличии. В Швеции государство напрямую обязано заботиться о гарантировании всем равных прав занятости и трудоустройства. Тогда как в США государство осуществляет контроль за правами занятых только посредством законодательно утвержденных актов, которые направлены на то, чтобы стимулировать образовательную систему и рынок труда к увеличению шансов для представителей различных меньшинств. При этом данное положение касается в большей степени высококвалифицированных специалистов, тогда как к сфере непрестижных профессий внимание американского правительства значительно меньше, и здесь не приходится говорить об эгалитаризме.