3. Причины колонизации жизненного мира системой

Почему административная система начинает играть такую роль? Это связано с особенностью используемого этой системой регулирующего средства, то есть власти. Как уже отмечалось в предыдущей главе, власть, в отличие от денег, нуждается не только в правовой институционализации, но и в легитимации. В условиях рационализированного жизненного мира, когда традиции теряют легитимирующую силу, легитимность может быть порождена лишь демократической процедурой формирования общественного мнения и воли. Общественное мнение, выступающее как плюралистическое выражение общих интересов, преобразовывается в политическую волю через свободные, тайные и всеобщие выборы. В современном обществе власть является легитимной, только если она получена в результате таких выборов. Условием прихода к власти становится выдвижение программ решения проблем, волнующих массы, условием сохранения власти – выполнение взятых на себя обязательств. При массовой демократии проблемы, возникающие в сфере общественного труда, непременно оказывают влияние на содержание политики.

С ростом производительности труда часть проблем, порожденных отчуждением труда, решается в ходе обмена между экономической системой и жизненным миром. Тяготы, связанные с необходимостью подчиняться жесткому ритму работы, который задается современным производством, искупаются ростом зарплаты. Экономическое развитие ведет не только к росту денежной компенсации, но и к расширению рынка товаров и услуг. “Демократия изобилия” позволяет уравновесить напряжение, испытываемое в профессиональной роли, удовлетворением от улучшающейся роли потребителя. Однако не все проблемы, порождаемые рыночным производством, могут быть решены по каналам связи экономической системы с частной сферой жизненного мира. Повышение производительности труда ведет не только к повышению зарплаты, но и к сокращению занятости. Кроме того, сама по себе рыночная конкуренция может обеспечить прямую связь между ростом производительности труда и повышением оплаты труда только для квалифицированных специалистов, являющихся “ограниченным ресурсом”. К тому же постоянное обновление технологий и мобильность производства лишают гарантий занятости даже эту привилегированную часть рабочей силы.

Риск и тяготы, связанные с выполнением профессиональной роли, которые не могут быть уравновешены ролью потребителя, переживаются как проблемы частной сферы, составляющей непосредственное окружение экономической системы. Затем они начинают обсуждаться в публичной сфере, где к ним присоединяется проблематизация коллективно переживаемого ущерба, причиняемого рыночным развитием (вопросы экологии, охраны культурного наследия и т.п.). Так эти вопросы становятся проблемами легитимации. В борьбе за лояльность масс политическая система должна предлагать решение этих проблем в виде социальных программ, выполнение которых может быть проверено.

Отношения между публичной сферой и государством симметричны отношениям между частной сферой и экономикой. С установлением основных политических прав в рамках массовой демократии роль гражданина с одной стороны универсализируется, становится всеобщей, с другой стороны, отделяется от процессов принятия решений. Политическое участие, которое по определению предполагается ролью гражданина, на практике ограничивается голосованием во время выборов. То, что с точки зрения граждан является выражением их мнений и воли, в каждом случае по-своему обусловленными их уникальными жизненными обстоятельствами, для политической системы предстает как лояльность масс, которую она обменивает на определенные политические решения. Таким образом, политическое участие, как и труд, подвергается “реальной абстракции” при взаимообмене между жизненным миром и системой.

Сходен и способ компенсации, которым система расплачивается за отчуждение в политической сфере. “За эту нейтрализацию обобщенной роли гражданина государство благоденствия также платит монетой потребительных стоимостей, которые приходят к гражданам как клиентам бюрократий благоденствия. “Клиенты” пользуются благами государства благоденствия, это то дополнение, которое делает приемлемым политическое участие, превратившееся в абстракцию и лишенное своей действенности. Негативные побочные эффекты институционализации отчужденного способа высказывать свое мнение в вопросах общественного интереса передаются на роль клиента путем, во многом схожим с тем, каким тяготы нормализации отчужденного труда передаются роли потребителя. Преимущественно по этим двум каналам собираются новые конфликтные потенциалы позднего капиталистического общества” [12].

В условиях массовой демократии политическая система оказывается “слугой двух господ”. Для того чтобы получить или удержать власть, партии должны предлагать и осуществлять социальные программы, которые обеспечат им легитимность, то есть лояльность масс. Решение проблем, возникающих в сфере общественного труда, государство благоденствия обеспечивает двояким образом. С одной стороны, с помощью соответствующих законов относительно минимальной оплаты труда, охраны труда, медицинского страхования, страхования по безработице и т.д. государство принуждает работодателя улучшать условия обмена труда на зарплату, “нормализует” профессиональные роли. С другой стороны, с помощью разного рода пособий и системы переподготовки государство берет на себя обеспечение защиты работников от стихии капиталистического рынка труда, от безработицы. Осуществление этих программ зависит от размеров налоговых поступлений, следовательно, от развития экономики. Поэтому государство, компенсируя провалы рынка, где-то ограничивая рынок при защите тех, кто занимает уязвимую позицию (рабочие, квартиросъемщики, потребители), не может затрагивать сердцевину рыночной экономики. Суверенное право частного предприятия в вопросах инвестирования должно быть гарантировано, процесс производства не может контролироваться государством. Политики должны одновременно получать доверие и масс, и частных инвесторов. Государство должно тратить бюджетные средства как на меры социального благоденствия, так и на содействие развитию бизнеса и улучшение инфраструктуры, что благоприятствует экономическому росту. Административная система, в чем-то ограничивая, дисциплинируя капиталистическую экономику в интересах жизненного мира, в конечном счете, защищает ее от кризиса и способствует ее развитию. В то же время, вовлеченность государственного аппарата в компенсацию недостатков рыночной экономики ведет к разрастанию самой административной системы. Таким образом, взаимодополнительные отношения между административной и экономической подсистемами способствуют росту системной сложности в целом, расширению формально организованных областей действия.

Административная система может умиротворять классовый антагонизм, все еще встроенный в капиталистическую экономическую систему, и осуществлять компенсацию функциональных провалов рынка, только используя регулирующие средства – деньги и власть, при этом в той форме, которая определена правом. Компенсации, предлагаемые системой за отчужденный труд и нейтрализацию роли гражданина, участники жизненного мира получают, выступая в роли потребителя и клиента государства благоденствия. Эти роли регулируются бюрократическими постановлениями. Поэтому развитие государства благоденствия ведет к усилению колонизации жизненного мира системой. “…Капиталистический рост порождает конфликты в жизненном мире главным образом как последствие расширения и роста плотности денежно-бюрократического комплекса; это случается прежде всего там, где социально интегрированные контексты жизни переопределяются вокруг ролей клиента и потребителя и уподобляются системно интегрированным областям действия” [13]. Так Хабермас объясняет причины экспансии механизмов системной интеграции в сферы действия, зависящие от социальной интеграции, то есть от взаимопонимания и солидарности. В эпоху поздней современности именно эта экспансия, а не конфликты в сфере общественного труда, порождает сопротивление жизненного мира, которое выливается в движения протеста.