2. Художественное осмысление взаимодействия личности и общества в романе Гёте «Страдания юного Вертера»

Вертер — это такое существо, которое я,

подобно пеликану, вскормил кровью собственного сердца.

Иоганн Вольфганг фон Гёте

Работу над «Вертером» Гёте начал в феврале 1774 года, а уже в мае рукопись была отослана издателю. Быстрому написанию предшествовала очень долгая внутренняя работа, реконструировать которую можно лишь основываясь на предположениях. Роман очень тесно связан с реальными событиями из жизни Гёте вплоть до конкретных сцен, и по праву можно считать, что с помощью «Вертера» сам Гёте преодолел свой внутренний кризис. С одной стороны это история любви Гёте к Шарлотте Буфф (прототип Лотты), которая в 1773 году вышла замуж за Иоганна Кестнера (соответственно, Альберт), с другой – самоубийство Карла Вильгельма Иерузалема, одолжившего пистолеты у того самого Кестнера. Текст записки повторяется в романе, а последние строки «Вертера» Гёте взял из письма Кестнера. Кестнеру, кстати очень не нравился тот факт, что их с женой личности с лёгкостью угадывались за Альбертом и Лоттой. Позже, в 1787 году Гёте отредактировал образ Альберта и добавил параллельную историю крестьянина, который, оказавшись в положении Вертера, убил своего соперника.

Для понимания новаторства «Вертера» надо сказать, что жанр романа не пользовался большим успехом у теоретиков. Готхард Хайдеггер писал: «Кто читает роман, читает небылицы». На этом фоне появляется Вертер – герой, захваченный страстью и чувством, которому уже никак не могла помочь мысль о рациональной жизненной позиции.

Для максимального отражения внутреннего мира героя Гёте выбрал форму эпистолярного романа, в которой, впрочем, не было ничего необычного. Уже давно был схвачен метод выражения героя в письме, но при этом те же английские эпистолярные романы оставались морализаторскими (прежде всего это романы Сэмюэла Ричардсона: «Кларисса», «Памела, или Вознаграждённая добродетель»). Но если в других романах авторы дают читателю письма многих лиц, но Вертер пишет один: мы не видим ответов его адресатов (Вильгельм, Альберт, Лотта). Таким образом, мир полностью сконцентрирован на Вертере и показан только с точки зрения Вертера.

Сострадание и близость читателей к Вертеру оказались такими интенсивными, что Гёте поместил в начале романа стихотворение, предостерегающее читателя от уподобления главному герою. Заканчивалось оно так: «Ты его оплакиваешь горько. // Память бережешь от лжи и клеветы. // Посмотри, вот он кивает: "Только // Следовать за мной не должен ты!» Позже, правда, стихи были снова убраны.

120 страниц романа последовательно излагают события, длинной в полтора года (4 мая 1771 – 23 декабря 1772). Самый важный вопрос после прочтения, очевидно: почему погиб Вертер? Несчастная любовь – ни в коем случае не основная причина – только усугубила внутренний конфликт героя. Уже в начале романа он несчастен от того, «какими тесными пределами ограничены творческие и познавательные силы человека...» Осознание ограничений замыкает Вертера в себе и не даёт вести деятельную жизнь, потому что какой в ней смысл? Вертер с самого начала отрекается от жизни, и первым его шагом становится погружение глубоко в себя. На этом строится отношение Вертера к природе. Он понимает её всей душой (вы только почитайте эти описания!), но счастливое чувство смешивается у него с осознанием ограниченности своих возможностей: «Ах! Как бы выразить, как бы вдохнуть в рисунок то, что так полно, так трепетно живет во мне, запечатлеть отражение моей души, как душа моя — отражение предвечного бога!" Друг мой... Но, нет! Мне не под силу это, меня подавляет величие этих явлений».

Молодое поколение писателей с упорством отстаивало право на «неправильные» и субъективные чувства. Гёте входит в эту полемику со своим Вертером, который всё проецирует на себя и, тем самым, губит. При этом Гёте не оправдывает своего героя, но и не порицает его, а старается воссоздать последовательность человеческого помысла и действия.

Тезис об осознании Вертером ограниченности человеческих возможностей и замкнутости в субъективности нельзя рассматривать в отрыве от общественных условий, в которых находились и Вертер, и сам Гёте. Вертер прямо говорит о буржуазном обществе и его порядках: «Много можно сказать в пользу установленных правил, примерно то же, что говорят в похвалу общественному порядку. Человек, воспитанный на правилах, никогда не создаст ничего безвкусного или негодного, как человек, следующий законам и порядкам общежития, никогда не будет несносным соседом или отпетым злодеем. Зато, что бы мне ни говорили, всякое правило убивает ощущение природы и способность правдиво изображать ее». Когда Вертеру пришлось покинуть аристократическое сообщество из-за своего происхождения, он конечно же был глубоко оскорблён, но оскорблён в своём человеческом достоинстве, а не достоинстве представителя третьего сословия.

Вертер критикует общественный строй, но только в общих словах. Он не может стать бунтовщиком или реформатором в следствии своей замкнутости на себе (это перекрёстная точка основных проблем романа). Вертеру тесно в этих порядках, но его подавляет собственное я, Вертеру больно от изгнания из аристократического общества, но он не произносит тезис неприемлемости феодального строя в следствие своей ограниченности в политике. Субъективная реакция означает, что, возможно, при любом строе, в любое время Вертер страдал бы от ограниченности человеческих возможностей.

Второй насущный вопрос: можно ли было спасти Вертера? Пожалуй, да. Если бы между Лоттой и Альбертом существовало взаимное доверие, то Лотта рассказала бы мужу о посещении Вертера, и тот, скорее всего, не дал бы тому пистолеты.

В год своего выхода роман получил оглушительную популярность. Посудите сами: эталоном моды были костюмы Вертера и Лотты! Появлялись переводы, пересказы, инсценировки, пародии, фарсы («Радости юного Вертера. Страдания и радости Вертера, мужа», очень взбесившая самого Гёте). Огромное влияние роман оказал на всемирную и русскую литературу, вспомнить хотя бы «Бедных людей», Достоевского, где в основе персонажей лежат Вертер и Лотта.