Последние годы

Проповедь Руссо была встречена одинаково враждебно в самых различных кругах. «Эмиль» был осужден Парижским парламентом (1762), автор был вынужден бежать из Франции. В Женеве были сожжены и «Эмиль» и «Общественный договор», а Руссо был объявлен вне закона. В 1762–1767 он скитался вначале по Швейцарии, затем оказался в Англии. В 1770, достигнув европейской известности, Руссо вернулся в Париж, где ему уже ничто не угрожало. Там он завершил работу над «Исповедью» (1782–1789).

Обуреваемый манией преследования, Руссо удалился в Эрменонвиль под Санлисом, где провел последние месяцы своей жизни на попечении маркиза де Жирардена, который и похоронил его на острове в собственном парке. В 1794, в период Якобинской диктатуры, останки Руссо были перенесены в Пантеон.

2. Особенности драматургии Мольера в пьесе «Тартюф»

«Тартюф» или «Обманщик» был написан в 1664г., а поставлен во время "Увеселений волшебного острова", 12 мая 1664 года (праздника, устроенного в честь Анны Австрийской и Марии-Терезии). Это трёхактная комедия в духе высокой мольеровской комедии, написанная в «парижский» период творчества Мольера.

Сюжет:

Действие происходит в Париже, в доме Оргона. В доверие к хозяину дома втирается молодой человек по имени Тартюф. Господин Оргон смотрит на гостя как на чудо: молодой, учёный, скромный, благородный, набожный, бескорыстный. Домочадцев, пытающихся доказать ему, что Тартюф вовсе не так свят, как пытается показать себя, Оргон считает неблагодарными, погрязшими в грехах людьми. Истинная сущность Тартюфа проявляется лишь тогда, когда Оргон неосмотрительно отдаёт ему секретные документы опозиционеров, переписывает на него дом и свои капиталы. Лишь чудесное вмешательство короля, под которым подразумевался Людовик XIV, за пять минут до финала наводящего справедливость (Тартюф наказан, Оргон прощён, его семье возвращены дом и имущество), позволяет пьесе остаться комедией.

Основным стремлением в творчестве для Мольера было «исправлять человеческие недостатки, развлекая». Так в пьесе поднимается тема не просто вечная (лживость, корысть и лицемерие человека), но и социально актуальная для того периода, в некотором роде разоблачающий памфлет на религиозную действительность и священников, лишь только притворяющимися благочестивыми. Естественно, что для противников Мольера это был моветон, потому пьеса была запрещена практически сразу же. Сила общественного отторжения доказывала силу актуальности произведения. Столь острая социальная, и в то же время актуальная тема – уже особенность драматургии Мольера, ярко выраженная в «Тартюфе».

При этом, как видно из краткого содержания сюжета, обязательно вставляется образ всезнающего, мудрого и справедливого короля, который сглаживает остроту сатиры и расставляет всё по своим местам. Это элемент – дань уважения давнему образу справедливого короля, и в то же время необходимая дань уважения Людовику четырнадцатому.

Сила пьесы основана прежде всего на умелом синтезе фарсовых приемов (игра слов, неправдоподобная интрига, сцены, когда персонаж прячется под столом) и богатых ресурсов комедии характеров. Все сценические характеры доведены драматургом до крайности: сварливая теща мадам Пернель; доверчивый слепец Оргон; наивные и взбалмошные юные любовники; верная служанка Дорина. Особый размах пьесе придает Тартюф – своими пороками (лицемерием, Расчетливость, честолюбием), своей противоречивостью (чувственностью, простодушием). Лицемерие для Тартюфа не просто доминирующая черта характера, оно и есть сам характер. Интрига, организованная лучше, чем в других «великих комедиях», держит в напряжении вплоть до развязки – разумеется, искусственной.

Пример: мадам Пернель постоянно перебивает всех – характерная черта характера. Игра слов – в сцене, где Оргон спрашивает о том, что происходило в доме за время его отсутствие – но его беспокоит только благополучие Тартюфа, в то время, как Дорина рассказывает ему о нездоровье его жены.

Дорина.

  Вечером едва Сидела за столом – болела голова, И кушать вовсе отказалась…  

Оргон.

  Ну а Тартюф?…  

Дорина.

  Насупротив сидел; Один две куропатки съел И от баранины не много-то осталось… Но больше сам не захотел…  

Оргон.

  Бедняжка!

В Тартюфе наносился смертельный удар основному принципу христианской этики, раскрывалась лживость и преступность всей системы церковной идеологии, претендующей на руководство духовной жизнью человечества.

Мольер с гениальной силой показал на примере Тартюфа, что христианская мораль дает возможность человеку быть совершенно безответственным за свои поступки. Человек, лишенный собственной воли и целиком предоставленный воле божьей, уже не отвечает ни за что - ведь он только послушное орудие бога. Когда Оргон передает Тартюфу все свое имение, тот, совершая явное мошенничество, безучастным голосом говорит: "Мы воле божией противиться не властны".

Нужная форма найдена, дань небу отдана, а что касается совести, то с нею можно не считаться. Тартюф говорит:

Для разных случаев, встречающихся в мире,

Наука есть о том, как совесть делать шире

И как оправдывать духовные дела

Тем, что в намеренье не заключалось зла.

И тут же он сознается, что "кто грешит в тиши - греха не совершает". Внешне религиозная мораль выглядела совершенно благородно, но по существу она была абсолютно лживой. Имея в жизни только одну цель - собственное благополучие, тартюфы прикрывают ее высокой религиозной и даже патриотической фразеологией, обманывающей миллионы оргонов.

Очаровывается Оргон Тартюфом вовсе не по простоте своей, а именно из-за религиозного энтузиазма. Образ Тартюфа вошёл в число вечных (достаточно даже вспомнить Пушкинское «Тартюф в юбке»). Интересно то, что Мольер при вводе его в сюжет использует интересный приём: сначала мы только узнаём о Тартюфе из слов других персонажей (и из их нелестных характеристик) и только потом на сцене появляется сам Тартюф -> своеобразная подготовка зрителя к его появлению. Также, помимо того, что характеры персонажей максимально обострены, мы видим, как они выполняют определённую идейную и сюжетную функцию, каждый свою. Пернель и Оргон - воплощение нравственного ослепления людей. Клеант - рупор идей автора, Дорина – воплощение здравого смысла и т.д. Довольно хорошо наблюдается нравственная философия Мольера - умеренность, здравый взгляд на вещи, терпимость к человеческим слабостям и нетерпимость, к тому что портит человека. Мольер, типизируя образ, не может не придать герою и индивидуальных черт. Потому его Тартюф помимо лицемерия показывает и упрямство (например в сцене его признания Эльмире, его попытки добиться её) и простодушие (например, в сцене, где его обманывает Эльмира, он не замечает подвоха, хотя перед этим она дала ему жёсткий отказ). Интересен также психологический приём, когда Тартюф намеренно наговаривает на себя, фактически признаваясь во всём, но Оргон ему не верит:

Тартюф

Оправдываться я не стану в униженье… Поверьте им и прогоните вон Бесстыдного обманщика и вора! Мне все равно!… Уж этим моего Вы не умножите позора: Что выслушали вы – довольно и того…  

Оргон

(Дамису).

  А!… негодяй! Так этой клеветою Ты очернить хотел передо мною Безгрешное, святое существо?!.

К числу классицистических черт в «Тартюфе» относится и принцип трёх единств – времени, места и действия, и выведение монарха на высшую ступень благодетели, как истинного наместника Бога. + торжество добра над злом. Ярко, чётко выраженные характеры тоже можно отнести к классицистическим чертам.

Довольно интересно распределение текста по действиям: полностью отсутствуя на сцене в I и II актах, Тартюф доминирует только в III акте, его роль заметно сокращается в IV акте, и почти исчезает в V акте. Однако образ Тартюфа при этом не теряет своей мощи: она вырастает из синтетического сплава его идеи, поступков, отражений в восприятии других героев, катастрофических последствий лицемерия, а также из той свободной информации, которую добавляют зрители и читатели, опираясь на свой личный опыт.