«Письма об эстетическом воспитании человека»

Наиболее полно эстетические взгляды Шиллера представлены в работе “Письма об эстетическом воспитании” (1793-1795). Здесь он формулирует концепцию эстетического воспитания личности, акцентируя внимание на мирном, нереволюционном пути буржуазно-демократического преобразования общества. Анализируя современную эпоху, Шиллер признает неизбежность антагонистических классовых противоречий, объясняя это “отвратительными нравами культурных классов”, и также “грубостью и беззаконными инстинктами низов”. Преодоление противоречий действительности Шиллер видал только в искусстве, в эстетическом воспитании. Все содержание “Писем” и состоит в попытке доказать осуществимость этой теории.

«Человек двумя путями может удалиться от своего назначения: стать жертвой “грубости” или “изнеженности и извращенности”».

“Красота должна вывести людей на истинный путь из этого двойного хаоса”.

Искусство, полагает он, может действовать как объединяющая сила вместо религии, если оно будет понято как "форма общения", активно участвующая в отношениях людей. Шиллер понимает искусство как некий коммуникативный разум, который осуществится в "эстетическом государстве" будущего.

Шиллер доказывает, что оба противоположных предела (и распад цельности человека и ослабление энергии его физических и духовных сил) "уничтожаются красотою".

«Именно красота, и только она одна восстановляет в напряженном человеке гармонию, а в ослабленном - энергию".

Преодоление нынешней подавленности человека, разорванности его физических и духовных сил возможно только тогда, когда человек действует как художник, как творец художественной формы. По Шиллеру, содержание, как бы возвышенно и всеобъемлюще оно ни было, всегда действует на дух ограничивающим образом, и истинной эстетической свободы можно ожидать лишь от формы.

"Нет иного пути сделать чувственного человека разумным, как только сделав его сначала эстетическим". Потому, что эстетическое расположение духа есть расположение, которое "заключает в себе всю человеческую природу в целом". Такова роль эстетической деятельности у Шиллера, ей он передоверил и передал функции решения всех задач общества, отнятых им у революции.

Билет №13

1. Творчество Дефо

Бесполов

2. «Суд разума» над движением человеческого сердца в трагедии Корнеля «Сид»

Малышева

Билет №14

1. Творчество Свифта

Арангулова

2. Воплощение художественных принципов барокко в пьесе Кальдерона «Жизнь есть сон».

В XVII веке, во время своего расцвета, путешествующее по Европе барокко приходит в Испанию и находит Кальдерона, который наиболее ярко запечатлел всю суть и всю двойственность направления в пьесе «Жизнь есть сон».

На первый взгляд, афоризм «жизнь есть сон» тождественен, например, выражению «весь мир - театр», но это не совсем так. Если мир театр (или книга, кому как угодно), то персонажи-люди подчинены некому автору, а в христианском мировоззрении это, конечно же, бог. Но если жизнь – сон, то его автор не бог, а человек, который этот сон видит. Это первый признак двойственности пьесы и эпохи в целом – признаётся одновременно бесправие человека (если жизнь – иллюзия, то её нельзя изменить) и его сила. Таким образом, барокко сочетает в себе элементы Возрождения и его антропоцентризма и Средневековья с его зависимостью человека от высшей силы.

Действие пьесы происходит в Польше (Полонии). Место действия выбрано неслучайно – славянская тематика вошла в испанскую драматургию ещё с «Великим князем Московским» Лопе де Веги. Славянская тема прочно ассоциировалась со смутой и борьбой за власть. Принц Сехизмундо с рождения заключён в башне, потому что его отцу было предсказано, что сын станет тираном. Принц воспитывался своим учителем и тюремщиком Клотальдо вдали от людей. Он вырос на религиозных догмах, в том числе о первородном грехе, поэтому так говорит о себе: «Тягчайшее из преступлений – // Родиться в мире. Это так». Сехизмундо признаёт свой грех рождения, но недоволен, что расплачивается за него он один. Когда принц осознаёт, что жизнь – сон, он уже не видит смысла в сетовании на свою судьбу: «Жить значит спать, быть в этой жизни – // Жить сновиденьем каждый час». Плохой сон, хороший сон – неважно, потому что всё это иллюзия.

Это происходит после того, как Басилио, отец, возвращает сына ко двору, опоив его сонным зельем, чтобы проверить истинность предсказания. Сихизмундо действительно превращается в жестокого тирана, поэтому Басилио снова использует зелье и отправляет принца обратно. В башне его убеждают, что этот эпизод был всего лишь сном, и это так действует на Сихизмунда, что он начинает жить, руководствуясь этим тезисом. Из-за признания своего бесчинства сном Сихизмундо спокойно принимает возвращение в темницу и даже оправдывает свои преступления.

Польский народ, тем не менее, не знает ни поступков Сихизмундо, ни предсказания. Они верят, что он – их истинный правитель, а вовсе не Астольфо из Московии, которому Басилио хочет передать престол, поэтому поднимают бунт. Сихизмундо сначала отказывается от этой чести, вспоминая предыдущий «сон». Но один из вошедших переубеждает его, называя тот «сон» вещим, и Сихизмундо соглашается: «Пусть это будет предвещенье. // И если жизнь так быстротечна, // Уснём, душа, уснём ещё». То есть, Сихизмундо, в отличие от своего отца, сам решает, считать ли ему «сон» вещим или нет. Любое «предвещенье» ничего не значит само по себе, и только человеку решать, что значимо, а что нет. Именно поэтому Сихизмундо обвиняет своего отца в жестокости по отношению к сыну.

То, что назначено от неба (…),

То высшее нас не обманет

И никогда нам не солжет.

Но тот солжет, но тот обманет,

Кто, чтоб воспользоваться ими

Во зло, захочет в них проникнуть

И сокровенность их понять.

В этих строчках христианский постулат о непознаваемости божьей воли смешивается с мыслью об ответственности человека за свои поступки. Даже ужасы видений, сопровождавшие рождение Сихизмундо, не были поводами для его заточения и ограничения его свободы.

Сихизмундо прощает отца, несмотря на его прошлую жестокость, а Басилио благословляет его на царствование. «Да будет высшею из них // Победа над самим собою», - произносит принц и провозглашает свою победу над предопределённостью судьбы. С одной стороны, финал пьесы говорит о посрамлении человека, который решил избежать судьбы (Басилио), а с другой – поражение очень суеверной личности.

Признание жизни сном помогло Сихизмундо преобразиться. Насилие не нужно, если цели, которых герой пробует добиться насилием, иллюзорны, поэтому прощён отец. А с помощью этого принц добился отвергаемых им ранее «великих побед» - божественной награды праведнику.

Такую концепцию по праву можно считать антирелигиозной (несмотря на религиозность автора). Творец – человек, видящий сон, а понятие греха низводится, потому что как можно наказать за иллюзию? Таким образом, неоднозначность, возможность нескольких трактовок – главный признак барочности произведения.

Билет №15

1. Творчество Филдинга

СВОБОДЕН

2. Особенности афористической прозы Ларошфуко, Лабрюйера, Паскаля

Общая характеристика:

К числу писателей-моралистов прежде всего относят Франсуа де Ларошфуко, Блеза Паскаля, Жана де Лабрюйера, а также сложновыговариваемые имена некоторых других французских писателей.

Французская литература XVII — XVIII вв. демонстрирует глубокий интерес к моральной стороне человеческого существа. Во многих высказываниях моралистов присутствуют такие слова, как «должны», «не должны», «следует», «будем же», «совершенствоваться» и т. д. Они звучат, как призыв к читателям работать над собой, что позволяет нам рассматривать данные рассуждения в ключе императивного речевого жанра. «Коммуникативная цель императивного речевого жанра состоит в том, чтобы вызвать осуществление особого поступка в социальной сфере, предусмотренного этикетом данного общества»

Произведения моралистов сочетают в себе дидактические и художественные элементы. Их сочинения носят разные названия: максимы и размышления (Ларошфуко), характеры (Лабрюйер), мысли (Паскаль), афоризмы (Шамфор) и т. д. Несмотря на разные исторические эпохи, условия идейного и культурного развития вышеупомянутых авторов объединяют поставленные нравственные проблемы. Суждения их имеют общезначимый и общечеловеческий характер, поэтому многие из них остаются актуальными и в наши дни.

В научной литературе указывается, что доминантой XVII в. становится наука, а в образовании появляется идея природосообразного воспитания. Наука и образование становятся средством обновления общества, в том числе и морального. Французские философы и ученые видят в природе совершенный механизм, доступный постижению разума и призывают к самостоятельному осмыслению не только окружающей среды, но и собственных поступков. Распространению новых идей в обществе способствовали и писатели-моралисты.