§ 7. Истолкование схватывания временных

объектов как мгновенного схватывания

или как длящегося акта

В брентановском учении действует в качестве побудительного мотива мысль, которую выдвинул Гербарт и воспринял Лот-це, и которая играла большую роль во всем последующем пе­риоде времени: а именно, что для схватывания последователь-ности представлений (например, а и Ь) необходимо, чтобы они были абсолютно одновременными объектами некоторого связующего знания (Wissen), которое объединяло бы их со­вершенно нераздельно друг от друга в одном единственном и неделимом акте. Все представления пути, перехода, отдале-ния, короче говоря, все те представления, которые содержат некоторое сравнение многих элементов и выражают отноше­ния между ними, могут быть мыслимы только в качестве про­дукта вневременного охватывающего [их] знания. Они все были бы невозможны, если само представление растворилось бы во временной последовательности. С этой точки зрения, кажется очевидным и даже неизбежным допущение, что со­зерцание временной протяженности имеет место в некотором Теперь, в некоторой временной точке. Вообще, кажется само собой разумеющимся, что каждое сознание, которое подсту-пает к какой-либо целостности, к какой-либо множественнос­ти различимых моментов (следовательно, каждое сознание отношений или комплексов), стягивает свой предмет в неко­торую неделимую временную точку; каждый раз, когда созна­ние направлено на целое, части которого последовательны, оно может быть созерцательным сознанием этого целого толь­ко тогда, когда части как репрезентанты сходятся в единстве мгновенного созерцания.

Против этой «догмы моментальности сознания целого»

23

как он ее называет) У. Штерн выдвинул возражение*. [Он полагает] что существуют случаи, в которых схватывание осу­ ществляется лишь на основе темпорально протяженного со­ держания сознания, растягивается по временному интервалу (Zeitstrecke) (так называемое «время присутствующего» 5 (Prasenzzeit). Так, например, дискретная последовательность может быть целиком удержана посредством связующего соз­ нания, посредством единого акта схватывания без ущерба для неодновременности ее членов. То, что множество следующих друг за другом тонов образуют мелодию, возможно лишь ю вследствие того, что последовательность психических процес­ сов объединяется «без церемоний» в один целостный образ. Они существуют в сознании друг за другом, но они оказы­ ваются в пределах одного и того же целостного акта. Мы не имеем, конечно, все тоны сразу, и мы слышим мелодию не 15 благодаря тому обстоятельству, что при [звучании] последне­ го [тона] длятся еще предыдущие, но тоны образуют единство последовательности с общим воздействием формы схватыва­ ния. Естественно, это воздействие завершается лишь вместе с последним тоном. Соответственно, имеет место восприятие 2о темпорально последовательных единств, точно так же, как со­ существующих (во времени), а затем также — и непосред­ ственное схватывание идентичности, равенства, подобия, раз­ личия. «Не требуется искуственного допущения, что сравне­ ние осуществляется всегда вследствие того, что рядом со вто- 25 рым тоном существует образ памяти первого; скорее, все в це­ лом содержание сознания, которое разворачивается внутри времени присутствующего (Prasenzzeit), становится равномерно основой образующихся схватываний равенства и различия». 30

То, что в этих рассуждениях и во всей, связанной с ними дискуссии препятствует прояснению обсуждаемых проблем — это отсутствие совершенно необходимых различений, кото­рое мы обнаружили уже у Брентано. Остается все-таки воп­рос, каким образом следует понимать схватывание трансцен- 35 дентных временных объектов, которые распространяются по длительности, наполняя ее непрерывным тождеством (как не-

«Psychische Prasenzzeit». Zeitschrift fur Psychologie, Bd. XIII (1897), S. 325 ff. Ср. также: W. Stern. Psychologie der Veranderungsauffassung, 1898.

изменяющиеся вещи) или постоянным изменением (напри­ мер, процессы в вещах, движение, изменение и т. п.)? Объек­ ты этого рода конституируются в многообразии имманентных данных и схватываний, которые сами протекают как последо­ вательность . Возможно ли объединить в одном Теперь-момен- 5 те эти, друг за другом протекающие, репрезентирующие дан­ ные? И затем возникает совершенно новый вопрос: каким об­ разом наряду с «временными объектами», имманентными и трансцендентными, конституируется само время, длитель­ ность и последовательность объектов? 1 о

Эти различные направления описания (которые упомя­нуты здесь только бегло и требуют еще дальнейшей диффе­ренциации) не должны в этом анализе упускаться из виду, хо­тя эти вопросы тесно взаимосвязаны и не могут быть разреше­ны друг без друга. Ведь очевидно, что восприятие временного 15 объекта само обладает временностью, что восприятие самой длительности предполагает длительность восприятия, что восприятие любой временной формы (Zeitgestalt) само обла­дает своей временной формой. И если мы не будем принимать во внимание никаких трансценденций, то у восприятия оста- 2 о нется, в соответствии со всеми его феноменологическими кон-ституентами, его феноменологическая временность, которая принадлежит его неустранимой сущности. Так как объектив­ная временность каждый раз конституируется феноменологи­чески, и только благодаря этому конституированию присут- 25 ствует для нас в сфере явлений (erscheinungsmassig) как объ­ективность или момент объективности, то феноменологичес­кий анализ времени не может прояснить конституирование времени без обращения к конституированию временных объ­ектов. Под временными объектами в данном контексте мы по- з° нимаем объекты, которые не только представляют собой един­ства во времени, но содержат также в себе временное протяже­ние. Когда звучит тон, то мое объективирующее схватывание может сделать своим предметом тон, который здесь длится и замолкает, а не длительность тона или тон в его длительности. з 5 Последний как таковой есть временной объект. То же самое верно и в отношении мелодии и любого изменения, да и для всякой устойчивости (Verharren), рассматриваемой как тако­вой. Возьмем в качестве примера мелодию или связную часть мелодии. Все это кажется поначалу весьма простым: мы слы-

25

шим мелодию, т. е. ее воспринимаем, ибо ведь слушание есть восприятие. И вот звучит первый тон, приходит второй, затем третий и т. д. Не должны ли мы сказать: когда звучит второй тон, то я слышу его, однако я более не слышу первого и т. д. Следовательно, я слышу на самом деле не мелодию, но от- 5 дельный теперешний тон. То, что истекшая часть мелодии для меня является предметной, мы склонны объяснять воспомина­нием, и то, что при каждом приходящем тоне мы не полагаем, что это уже все [вся мелодия] — предвосхищающим ожидани­ем. Однако это объяснение не может нас удовлетворить, ибо ю все сказанное можно отнести и к отдельному тону. Каждый тон сам имеет временное протяжение. Когда раздается звук я слышу его как теперь, при дальнейшем звучании он обладает потоянно новым Теперь, и каждое предыдущее Теперь пре­вращается в прошлое. Следовательно, я каждый раз слышу 15 только актуальную фазу тона, и объективность всего дляще­гося тона конституируется в континууме акта, который частью является воспоминанием, в своей наименьшей, точечной час­ти — восприятием, а в более обширной части — ожиданием. Это, кажется, возвращает нас к брентановскому учению, го Здесь нужен более глубокий анализ.