Главы 13-14 Память сердца

С Николаем Бовкуном они подружились ещё в институте, куда того – сына погибшего героя – приняли по сиротской квоте. Отец Коли служил в каком-то секретном спецотделе в Большом доме и погиб уже в самом конце войны, в марте сорок пятого, оказавшись почему-то в Германии. Тогда, разумеется, никто так и не узнал (да и не пытался), чем именно занимался Бовкун-старший в этом своём спецотделе и какие подвиги совершил. Правда, однажды судьба свела его сына с человеком, который знал всё…

Курсом старше Ивана и Николая учились Олег Подкаминов и Сергей Кармин.

Отец Сергея был известным врачом и часто практиковал на дому. Поэтому одна из двух комнат их квартиры на Суворовском проспекте – а именно комната его сына – служила одновременно и кабинетом Кармину-старшему. Этот факт, сам по себе не слишком значимый, превратился для Сергея в проблему почти вселенского масштаба. Поскольку доктор Кармин был гинекологом, главной достопримечательностью жилища молодого студента-юриста являлось… огромное раздвижное гинекологическое кресло. Существовало оно в единственном экземпляре и конструировалось специально с таким расчётом, чтобы доктор мог без особых затруднений принимать пациенток вне зависимости от возраста и, соответственно, любой, даже самой неожиданной комплекции. Агрегат сей, и в собранном виде занимавший добрую четверть довольно просторной комнаты, был похож скорее на ринг для японских борцов сумо, нежели на привычный аксессуар гинекологического кабинета. Это кресло стало притчей во языцех. В ассоциативном сознании многих оно заняло почётное место в одном ряду с Эрмитажем, римским Колизеем и Эйфелевой башней. Поэтому каждый из однокурсников или приятелей Сергея, хоть однажды побывавший у него в гостях, считал попросту гражданским долгом поделиться впечатлениями не только со своими домашними, но и в институте. Так что в конце концов Сергей был вынужден максимально ограничить количество вхожих в его дом молодых людей.

Иван и Николай оказались в числе этих немногих. Уже на первом курсе они довольно близко сошлись с Карминым, который был физоргом института, именно на почве спорта. Довольно скоро отношения укрепились и переросли в дружбу, что было вполне естественно, учитывая их спортивные достижения: мастер спорта по боксу, Иван являлся неизменным участником и, как правило, призёром или победителем многочисленных межвузовских первенств и спартакиад, а Никола – капитаном институтской волейбольной команды и одним из лучших самбистов.

Отношения не ограничивались только спортом. Сергей был значительно старше ребят, притом даже для своего возраста очень начитан и довольно широко эрудирован. С ним всегда можно было интересно, с пользой пообщаться, пошутить, а при необходимости – и посоветоваться. Сам обычно предельно вежливый и корректный, он довольно строго и избирательно относился к людям, с которыми сходился. Так что Ивану с Николаем где-то даже льстило, что он – их добрый товарищ. Почти все девчонки, которых они знали, становились жертвами демонического карминовского обаяния, однако, увы, – без надежды на взаимность. У Сергея было несколько бурных романов, но все – вне стен института и, как правило, вне поля зрения друзей. Он как-то умел охранять мир своих интимных отношений и честь своих избранниц. Пожалуй, только его однокурсник Олег Подкаминов, с которым они дружили чуть не с самого раннего детства, был посвящён в его сердечные тайны. Поэтому все были удивлены и даже заинтригованы, когда Кармин, против обыкновения, явился на первомайскую демонстрацию не один, а в обществе удивительно привлекательной девушки.

– Разрешаю вам представиться... – в своей обычной манере обратился Сергей к присутствующим.

Так неожиданно и просто произошло их знакомство с молодой артисткой драматического театра Ниной Осининой.

Колонна демонстрантов Васильевского острова свернула со Съездовской линии на Университетскую набережную, где сразу приняла в свои дружные ряды сплочённый коллектив студентов и преподавателей Юридического института⁷, а также примкнувших к ним друзей и подруг. Лёгкий невский ветерок лениво трепал флаги и транспаранты, из громкоговорителей доносилась музыка, кругом раздавался смех, то и дело громко лопались или взмывали в голубое весеннее небо разноцветные воздушные шары…

После демонстрации они всей компанией зашли в кафе, а на прощанье Нина пригласила их на спектакль. В новой постановке «Бесприданницы» она играла Ларису.⁸

Однако Лиза, работавшая в то время операционной сестрой в Институте скорой помощи, пойти в театр не смогла – её вызвали на дежурство. Иван тоже решил не ходить, но жена настояла: в кои-то веки исполнительница главной роли пригласила на спектакль, на который и билеты купить невозможно! Мало ей огорчения от того, что сама пойти не может, так ещё и он своей глупостью хочет расстроить её окончательно!..

Иван сдался, тем более присутствовавший при разговоре Николай напомнил, что им так или иначе нужно заехать за Олегом, с которым ещё накануне договорились об этом.

* * *

Подкаминов жил с родителями на Каменном острове, в квартире, занимавшей второй этаж небольшого особняка. И надо же, чтобы отец Олега – сдержанный и немногословный полковник Семён Подкаминов, вышедший незадолго перед этим в отставку, – оказался начальником того самого секретного отдела, в котором служил отец Бовкуна!

Когда сын их знакомил, полковник задержал руку Николая:

– Ты очень похож на отца. Он был одним из лучших у меня.

Это всё, что он счёл нужным сказать. Николай невольно перевёл взгляд на орденские колодки полковника. Олег как-то вскользь упомянул, что родитель его всю блокаду провёл в своём кабинете на Литейном. И вот за эту кабинетную работу он был награждён, помимо прочих (поражённый Никола пересчитал планки дважды), пятью орденами Боевого Красного Знамени…

Потом, когда они уже ехали в трамвае, Бовкун спросил Олега, сможет ли ещё встретиться и побеседовать с его отцом.

– Конечно, – ответил тот. – Отец – ходячая энциклопедия. Он с удовольствием поговорит с тобой об истории, о поэзии, об изобразительном искусстве... – Олег многозначительно взглянул на Николу. – Но и только! Кстати, об искусстве: нам сейчас выходить – нужно прихватить вон ту девицу с букетом, что ждёт нас на остановке...

«Девицей с букетом» была Ольга – очень миловидная и внешне хрупкая невеста Подкаминова, с которой они собирались вскоре пожениться. Она держала в руках удивительные по красоте, настоящие чайные розы. Это был сюжет для кисти большого художника: то ли букет оттенял привлекательность девушки, то ли она дополняла собой прелесть свежих цветов.

– Ваня, – шутливо «посуровел» Олег, – я вот всё Лизе расскажу – как ты на чужих невест заглядываешься!

И тут же сам, взглянув на Олю, не удержался, добавил:

– А они тебе действительно к лицу.

– Жаль, что ты заметил это только сейчас, дорогой, – вздохнула она и слегка улыбнулась.– Как говорится, и трёх лет не прошло.

– Ну, видишь ли… – не сразу нашёлся Олег, – не у всех же подруги работают в оранжерее!

– Да, – на сей раз улыбка была подчёркнуто ироничной – в отличие от своего суженого Ольга в карман за словом не лезла. – Но эта моя подруга никогда бы не отказала тебе в просьбе. Было бы желание. Господи, ребята, – обращаясь к Ивану с Николой, девушка состроила страдальческую гримаску, – и что я в нём нашла?

– Кучу огромных достоинств на фоне отдельных малозначимых недостатков, – «скромно» заявил Подкаминов и, взяв Ольгу под локоть, увлёк за собой. – Идёмте, опоздаем... Во! – кивнул он в сторону приближающегося троллейбуса. – Наш! Бежим…

– А где Сергей? – спросил Иван, когда они уже шли по улице Росси к Фонтанке, по очереди отстреливаясь кратким «нет» от атакующих их вопросами о «лишнем билетике».

– Он ждёт нас всех дома, – многозначительно ухмыльнулся Олег. – После спектакля забираем премьершу и едем к нему.

– Как? Он не пошёл? – удивился Николай, вспомнив, очевидно, разговор Ивана с Лизой.

– Коленька, – доходчиво пояснила Ольга, переглянувшись со своим всезнающим женихом, – неужели ты думаешь, что он ещё не видел этой постановки? Успокойся, дорогой! Видел и наверняка не однажды. Вот то, что Лиза не смогла пойти, действительно жаль. Но ничего, Ваня сходит с ней второй раз. Правда, Вань? Сводишь жену в театр?

– Обязательно. А вот к Сергею сегодня, наверное, езжайте без меня.

– И без меня, – эхом откликнулся Николай, – у нас сессия, как-никак.

– Тоже мне, причина! – фыркнул Олег. – У нас – госы! Ну и что? Проигнорировать приглашение к маме Мусе на фаршированную щуку можно только раз в жизни. Это – во-первых. А во-вторых, неужели вы оставите друга в трудную минуту без посильной поддержки?

– Ты – о чем?

– О том самом! Думаешь, Кармины часто принимают гостей в столь поздний час, пусть даже накануне праздника? Поверь, Серёге стоило больших трудов исхитриться сделать так, чтобы ритуал знакомства родителей с Ниной был не особо растянут во времени. И лишь нашего с Олей присутствия при этом может оказаться недостаточно. Непредсказуемость Марии Яковлевны известна, так что я не шучу.

Олег действительно не шутил. Мать Сергея на самом деле была женщиной особенной, можно сказать, эпохальной.

Рождённая в девятнадцатом веке, причём не в самом его конце, она оставалась верна ему и теперь. Мария Яковлевна была знакома с Шаляпиным, дружила с Верой Холодной, встречалась с Куприным. Рассказывая о каком-нибудь эпизоде своей богатой биографии, она могла запросто повергнуть слушателя в шок, ввернув фразочку: «Я как-то сказала Пастернаку...».

Родив долгожданного ребёнка уже после сорока и посвятив всю себя сыну, она очень трепетно и в то же время строго относилась к его окружению.

– Мне иногда кажется, – признался как-то Олегу Сергей, – что Фаина Георгиевна не шутила, когда сказала, что мама вполне могла бы составить ей конкуренцию.

– Конкуренцию – в чём и какая Фаина Георгиевна?

– Раневская, – уточнил Сергей спокойно, как если бы сказал «соседка этажом ниже». – Представляешь, звонит телефон, мама берёт трубку, затем зовёт меня. Потом спрашивает: «Кто это звонил?» – «Одна девушка», – отвечаю. «Это я сумела расслышать. И не только это…» – «Господи! А что ещё, мама?» – «Серёженька, – тоном трагической актрисы выносит мама вердикт, – она нам не подходит!» – «Но ты же её ни разу не видела!» – «Боже упаси! И не хочу, и не буду!» – «Да что такое она тебе сказала?» – «Сказала? В том-то и дело, что не сказала! Она даже не поздоровалась!»

Не менее ревниво относилась Мария Яковлевна и к друзьям сына, которые ей импонировали. Ивану она симпатизировала, а Лизе не раз говорила, что будь у неё дочь – она бы непременно походила на неё… Так что Олег, пожалуй, прав: в данном случае легче заехать на полчасика, чем потом оправдываться полжизни.

Народу в театре оказалось, как всегда, – битком. Пока Подкаминов штурмовал окошко администратора, Иван с Николой держали оборону, охраняя Ольгу с цветами.

– И где же мы сидим? – поинтересовался Бовкун у вернувшегося Олега.

– В буфете, – бросил тот. – Идёмте.

Никогда ещё не смотрел Иван спектакль из первого ряда партера. Эффект был удивительным, Лариса – восхитительной, успех – ошеломительным.

– Встречаемся у служебного входа через двадцать минут, – отдал последние «ценные указания» Олег на ухо Ивану, пытаясь перекричать шквал аплодисментов. – Поймайте, пожалуйста, два такси – Серёга меня субсидировал! И не забудьте мой плащ в гардеробе!

Взяв у Ольги цветы, он вышел из зала.

* * *

К Карминым они приехали в одиннадцатом часу.

Дверь открыл Сергей. Хотя он и старался не подавать виду, было заметно, что настрой его далёк от идиллического.

– Где Лиза? – спросил он Ивана, едва ребята вошли в прихожую.

– На дежурстве, – коротко ответил тот.

Сергей поджал губы и досадливо кивнул головой.

Раздевшись, все прошли в комнату. Знаменитое кресло было спрятано под огромным покрывалом и в таком виде очень походило на какой-нибудь зачехлённо-замаскированный сверхсекретный танк новейшей конструкции.

Празднично накрытый стол, уставленный хрусталём, серебром и фарфором, манил, дразнил и завораживал.

Обняв и поцеловав в висок Нину, державшую в руках всё тот же букет чайных роз, Сергей что-то шепнул ей и обратился ко всем:

– Мойте руки, ребята, а я, – он снова ласково взглянул на Нину и многозначительно поправил галстук, – пойду позову родителей...

Через несколько минут семейство Карминых предстало в полном составе и во всём великолепии. Сверкая украшениями, первой в комнату вплыла Мария Яковлевна. Любой увидевший её впервые сразу мог понять, почему Григорию Максимовичу потребовалось специально заказывать свой легендарный раритет. Сам глава семьи – совсем немаленький и неплохо сохранившийся для своих шестидесяти восьми – рядом с супругой напоминал скромный командирский катерок, пришвартованный к борту современного крейсера.

– Добрый вечер, друзья, – нежным, грудным голосом произнесла Мария Яковлевна и с ласковой улыбкой устремила на Нину взгляд василиска ⁹. – Рада нашему знакомству.

– Взаимно, – просто ответила девушка, вручая ей цветы.

– Это по какому же поводу, деточка? – поинтересовалась Мария Яковлевна.

– Именно по поводу знакомства, – улыбнулась Нина, которой уже пожимал руку Григорий Максимович.

– К столу, друзья, к столу! – поспешил возгласить он. – А то наш ужин грозит плавно перейти в завтрак.

Пока мужская часть компании, под руководством доктора, определялась с местами, дамы, возглавляемые его женой, принесли из кухни салат, блюда с закусками и знаменитую щуку.

После тоста за гостеприимных хозяев хлебосольного дома витавшее в воздухе напряжение как будто улетучилось. Даже к Сергею вернулись его всегдашние остроумие и уверенность в себе. Он много шутил, не сводя с Нины влюблённых глаз, и мало ел.

В отличие от него и Олег, и Иван с Николой, успевшие порядком проголодаться, отдавали должное кулинарному мастерству Марии Яковлевны и Даши – приходящей домработницы Карминых. Ольга вела неторопливую беседу с Григорием Максимовичем. Заядлая театралка Мария Яковлевна обсуждала с Ниной новинки завершающегося сезона.

Гроза разразилась неожиданно.

– Скажите, – обратилась хозяйка к своей потенциальной невестке, – а что это я не видела Зиночку Гусарову в последних премьерах? Надеюсь, она не сменила театр?

– Нет, – ответила Нина. – Мы даже должны играть с нею в очередь в новой пьесе.

– Уверен, она не составит тебе конкуренции, – вставил своё слово Сергей.

Никак не отреагировав на эту его реплику, Нина продолжила:

– Так что она по-прежнему в театре. А играла меньше потому, что поменяла не театр, а мужа.

– Да что вы?! – возглас Марии Яковлевны был подобен одновременному извержению пяти Везувиев. – Ведь Арсений – такой замечательный молодой человек, такой талантливый режиссёр!

На её лице отразилось страдание всех матерей мира.

– И кого же Зина ему предпочла?

Голос Марии Яковлевны вновь сменил окраску. Стало очевидно: она заранее не одобряет новый выбор Гусаровой.

– Понятия не имею, – беззаботно ответила Нина. – Какого-то... из публики.

Сергей воздел глаза, однако на помощь небес ему уже явно не приходилось расcчитывать.

– Что ж, милочка, – ледяным тоном промолвила Мария Яковлевна, когда к ней вернулся дар речи, – в таком случае, не могу не согласиться со своим сыном: она вам определённо не конкурентка. Дорогой, – повернулась она к мужу, – у меня что-то разболелась голова. Думаю, молодёжь простит, если мы удалимся.

Родители поднялись.

– Всем всего доброго. – Пожелание Марии Яковлевны прозвучало, как текст приговора. Напоследок она взглянула на «виновницу торжества». – Благодарю за приятную беседу.

Минут через двадцать отчалили и Иван с Николой. В этот раз они явно ощущали себя здесь не то чтобы лишними, но явно не в своей тарелке. Николай всё переваривал свою давешнюю встречу с отцом Олега, Иван же постоянно думал о Лизе, о том, что она сейчас в этой своей больнице, может быть у операционного стола, а он здесь, в тёплой компании, пьёт хорошее вино и ест вкусную фаршированную рыбу. Он понимал, что это глупость, но ничего не мог с собой поделать – чувствовал себя каким-то предателем…

Что касается остальных, то они «незаметно» засиделись, пытаясь хоть как-то компенсировать неуспех предприятия. А когда наконец спохватились, выяснилось, что проводить дам по домам несколько затруднительно, поскольку мосты если ещё не разведены, то вот-вот будут. Так что ничего не оставалось, кроме как заночевать у Сергея. Нужно было только решить, где. На единственном диване могли поместиться в лучшем случае двое. А что делать остальным? Тут-то и пришёл на помощь знаменитый экспонат. Под приглушённые шутки и смех его привели в «спальное» состояние, раздвинув по максимуму.

– А что? – вполголоса проговорил Олег. – Вполне приличное ложе получилось…

– Ага, – не в силах удержаться, прыснула Ольга, – прокрустово. Вот тебя в него и уложим!

– Стоп! – Сергей озадаченно оглядел присутствующих. – Шутки шутками, но, – он улыбнулся, – в какой, с позволения сказать, конфигурации мы ляжем?

Очередная проблема вызвала оживлённую полемику и шквал новых острот. В самом деле, как быть? Укладывать обеих девчонок в гинекологическое кресло, а самим, как двум извращенцам, нежиться на диване?

– Ой, не могу, – хрипела Ольга, заходясь от смеха и стараясь говорить как можно тише. – Нам же с Ниной после этого никогда не рожать!

– Эгоистка, – вторил ей Олег, – а о нас ты подумала?

– Мальчишки, вы должны уступить диван дамам, – заливалась Нина.

– Нет уж! Лучше – сразу смерть, – ответил Сергей.

– Я боюсь только одного: чтобы завтра во время спектакля перед моим мысленным взором не всплыло видение всего этого фантасмагорического кошмара, – прошептала Нина, утирая слёзы. – Так как если это случится, я за себя не ручаюсь. Прямо на сцене!..

– Я вижу единственное возможное решение вашей проблемы, друзья…

Все разом обернулись и притихли. В дверях, держа руки в карманах шёлковой стёганой пижамы, стоял Григорий Максимович.

– Мы всё-таки разбудили вас, папа, – виновато констатировал Сергей.

– Нет-нет, не беспокойся, – подчёркнуто-бесстрастно ответил тот, – не разбудили...

И, сделав секундную паузу, договорил:

– Потому что мы просто не смогли уснуть. Так вот, приемлемый выход, как мне кажется, – в вашем разделении, так сказать, на джентльменские пары. Иначе говоря, ты, Серёжа должен лечь с Олей, а нашей уважаемой приме придётся разделить ложе с Олегом. Иного решения в приличном доме, каковым, я очень надеюсь, является мой дом, – доктор обвёл взглядом поочерёдно всех четверых, – иного решения быть не может. Серёжа, пройди, пожалуйста, в нашу комнату – за постельными принадлежностями и полотенцами для твоих гостей. Доброй ночи.