Децентрализация: про и контра

Отдавая должное денисовской программе устроения культурной

жизни, отметим, что есть в ней романтические, оторванные от ре-

альной российской действительности представления.

Мы имеем в виду, что децентрализация культурной жизни ни-

как не соотносилась у В.Денисова с гигантскими, немыслимыми для

обычной европейской страны масштабами России. И дело даже не в

пространственно-географическом факторе, хотя и он немаловажен.

Более существенной нам представляется дифференциация культур

великого множества народов, населяющих Россию. В этом смысле

только последовательная великодержавная политика русификации

скрепляла и удерживала в относительном равновесии культуры на-

родов христианского - со всеми его разновидностями, мусульманс-

кого, ламаистского ареала, вплоть до языческого. Потому-то и

защищала Екатерина Великая в письме к Д.Дидро неизбежность мо-

нархии, утверждая - по своему логично - что без сильной цент-

ральной власти страна, как унитарное государство, развалится.

Есть органичная взаимосвязь явлений, когда одно тянет за

собой другое; есть такая связь и в делах государственных. Оче-

видно, что целостное системное видение этих переплетающихся

связей предполагало понимание и, соответственно, авторское от-

ношение к неизбежным в условиях свободы центробежным тенденциям.

Культурная автономия объективно приводит к росту нацио-

нального самосознания и всплеску националистических настроений,

на волне которых местные политические лидеры рвутся к власти с

лозунгами государственно-политической независимости. Возможна

ли реальная культурная автономия множества разных народов -

каждый со своей историей, традициями, ценностями, жизненным ук-

ладом - в жестких объятиях унитарного государства? Разве непо-

нятно, что неизбежные в этом случае конфликты рано или поздно

взорвут единство страны? Ответ - самоочевиден, монаршья правда

Екатерины II подтвердилась полтора века спустя: в декабре 1917

- ноябре 1918, когда от России отпали Польша, Финляндия, При-

балтика, Украина и Закавказье.

Культурная автономия возможна при федеративном государс-

твенном устройстве. Однако подавляющая часть русского общества

не была готова пожертвовать идеей "великой и неделимой" России.

Более того, вполне естественное желание украинцев получить

культурную автономию было сначала отвергнуто Временным Правительством. Тогда Украина объявила о своей "самостийности", выб

рала Центральную Раду, Председателем совета и министром внут-

ренних дел которой стал драматург В.К. Винниченко. "Киiевская

Мiйска Рада", в состав которой вошли представители всех украин-

ских политических партий и культурно-просветительских професси-

ональных организаций, в середине июня обратилась к Н.Н. Синель-

никову и С.Т. Варскому с предложением - добровольно отказаться

от аренды театра Троицкого народного дома в Киеве, чтобы отдать

помещение под "постоянный украинский национальный идейный театр" 582 0. Арендаторы были вынуждены согласиться, при условии компенсации убытков. Разумеется, к этим и подобным им сообщениям русская общественность относилась крайне негативно. Более того, 2 июля министры-кадеты подали в отставку в связи с проектом соглашения правительства с Радой. Вот эта большая и болевая для России проблема никак не вошла в контекст рассуждений В.Денисова.

Есть и другой момент, который необходимо обозначить. Мы

имеем в виду денисовский максимализм, вполне, впрочем, понятный

в это переломное время. И все же странно, что не было никакой

корректировки на переходный период: в полном соответствии с

традициями интеллигентского российского сознания рубежа веков

напрочь отвергалась идея эволюционного развития, желанного иде-

ала проектировалось достичь сразу же, не благодаря, а вопреки

жизненным реалиям. Но как связать "это сладкое слово - свобода"

с культурой, если разъяренные толпы народа, почувствовав крова-

вый вкус свободы-вольницы варварски грабили и уничтожали все

ненавистное им, когда культурный вандализм низов становился уже

нормой общественного бытия? Свобода, переходящая в анархическую

вседозволенность, по закону взаимосвязи явлений низводит куль-

туру до одичания - таков трагический результат февральской по-

пытки прыжка через пропасть - от самодержавия к демократии.

Отталкиваясь от фактов реальной российской жизни, С.Ма-

ковский оппонировал В.Денисову: "Осуществление этой децентрали

зации будет ли действительно п о л е з н о русскому искусству?

Можно ли полагаться на "жизнь" которая "сама все подскажет"?

Нет ли случаев, когда очень важно подсказать жизни? Может ли

обойтись наша столь бедная культурой страна без контрольного

органа, хотя бы по охране, хотя бы в устройстве "художественных

университетов?" 583 0

Денисовский проект децентрализации управления культуры -

достойный памятник свободолюбия, но его автор в своих представ-

лениях опирался преимущественно на мощный культурный пласт обеих столиц. Но можно ли было надеяться, что там, в российской

глубинке, уже утвердилась общественность, способная нести бремя

ответственности культурного самоуправления?

Любой однозначный ответ, думается, будет неверен. Тогда есть правда в грустном комментарии С.Маковского к этому проекту: "Возлагая все заботы об искусстве (охрана, музеи, театры, школы, поощрение и т.д.) на городского самоуправления, мы не должны забывать печальной русской действительности. Наши муниципалитеты, при каком угодно способе выборов, не дадут сразу того просвещенного большинства, которое сумеет принять к сердцу нужды искусства. Городские хозяева на Руси, особенно в первое

время, не застрахованы от самых вопиющих ошибок. С годами все образуется (...), но все же могут быть допущены в отдельных случаях такие (...)

р а з р у ш е н и я, которых не вознаградить ничем" 584 0.

Эти опасения были небезосновательны. Расплодившиеся орга-

низации - гражданские и военные - торопились занять брошенные

царские и великокняжеские дворцы, обставленные замечательными

произведениями искусства. В полной тревожными, паническими

слухами стране спешно распродавались коллекции и наследствен­ные сокровища. Этим не преминули воспользоваться иностранцы, организовавшие их скупку через своих агентов. Большие опасения внушала судьба архитектурных памятников, статуй, картин, антик­варной мебели, бронзы, фарфора в помещичьих усадьбах, по кото­рым уже вовсю гулял красный петух. Особую ненависть вызывала иконография и памятники царской фамилии: в Нахичеване на Дону толпа сбросила опекушинский памятник Екатерине II и разорвала ее портрет. В Екатеринбурге солдаты в городском сквере паровым молотом разбили "на осколки" чугунные бюсты Петру I и Екатерине