Глава XII тенденции роста к оптимальным нормам

Настоящая глава случайно представляет известный контраст по отношению к предыдущей. Мы только что подчеркнули значение рисования как формы выражения моторики и как показателя уровня развития. Перейдем теперь к обсуждению случая А. С, мальчика, который в семь лет настолько беспомощен в отношении двигательных умений, что оказывается не в состоянии ни удержать карандаш в руках, ни приложить его к бумаге. Даже усесться самостоятельно и дотянуться до карандаша—вещь для него невозможная. Он абсолютно беспомощен, и к тому же нем.

Психология его представляет любопытные параллели и контрасты в отношении замечательного случая Елены Келлер. В обоих случаях жизнь начиналась с перспективами нормальными или даже исключительно благоприятными. В обоих случаях растущий мозг был катастрофически лишен обширных областей опыта. У Елены Келлер перенесенная в двухлетием возрасте скарлатина лишила ее полностью зрения и слуха, а вторично—и речи. У нашего мальчика травма произошла в момент родов; нормальное кровоснабжение базальных ганглий мозга было разрушено, и он был лишен в полной мере возможности управлять своей произвольной мускулатурой, в том числе и мышцами, принимающими участие в образовании речи. Слух и зрение повреждены не были. Елена Келлер была поражена исключительно со стороны органов чувств.

У этого мальчика поражение носит моторный и лишь частично сенсорный характер и сосредоточивается в области кинестезии, в той самой осязательно-двигательной области, в которой Елена Келлер добилась таких ослепительных успехов.

Достижения Елены Келлер, основанные на осязательно-двигательных путях, стали рассматриваться естественно как доказательство всей важности осязательно-двигательных факторов в умственном развитии.

Джемс подчеркивал наличие врожденной моторной одаренности у человека. Современные бихевиористы делают основной упор на двигательные реакции, на рецепторно-эффекторную дугу, на сенсорно-моторные связи. Умственная жизнь рассматривается как нечто едва отделимое от двигательных ответов. Для Елены Келлер эти двигательные ответы стали равноценны словесной речи, и трепещущие движения ее чуткой руки позволили ей восторжествовать над мраком и безмолвием. Все ее духовное богатство находит достаточное объяснение в моторных теориях интеллекта.

Но что произойдет с умственным развитием, если имеющие столь существенное значение моторные возможности будут с самого момента рождения уменьшены в объеме или полностью выключены? Ответ на этот испытующий вопрос и призван дать случай с нашим мальчиком, описанию которого посвящен следующий краткий очерк.

1. Личность ребенка одерживает победу

В возрасте 5 лет (когда мы впервые увидели его) А. С. представлял собой картину младенческой беспомощности, несмотря на то, что в смысле физического развития он стоял вполне на уровне своего возраста, имея вес в 37 фунтов и рост 40 дюймов. Лицо его с правильными чертами имело нормальное и привлекательное выражение, но моторика его была поражена глубочайшим образом. Он не мог поднять головы, он не мог сидеть, стоять, ползти или дотянуться до чего-нибудь. Сверх того лицо, язык, руки и ноги совершали почти беспрерывно непроизвольные движения. Это были следующие одно за другим медленные движения сгибания, разгибания, пронации и супинации пальцев рук и ног, кистей и стоп, а также бесцельные толчкообразные движения рук. Налицо были иными словами все вновь и вновь повторяющиеся судорожные сокращения мышц. Даже глотание совершалось с трудом. Это был случай двустороннего атетоза крайней степени.

При поверхностном рассмотрении эти симптомы могли легко навести на мысль об общей умственной недостаточности.

Мало-помалу однако удалось установить, что за кольцом блокады живет борющаяся и несомненно одаренная личность. Поведение этого мальчика находится в явном противоречии с тягостным впечатлением от его физических недостатков. Он приобрел круг друзей из детей если б он был их равноправным товарищем. Он приобрел восхищение умеющих наблюдать взрослых за ту отважную борьбу, которую он ведет со своей судьбой. Мы почти обязаны увековечить мучительные подробности этой борьбы для того, чтобы сделать очевидным наличие оставшихся незатронутыми скрытых побудительных сил интеллектуального роста. Было бы непростительно не научиться кое-чему о потаенной природе интеллекта из такого намеренно данного нам урока.

Итак, рассмотрим тот удивительно возвышающийся над полной двигательной беспомощностью уровень духовного и умственного развития, до которого поднялся ребенок, уже в первые дни жизни лишенный власти над своим телом.

Одно происшествие, случившееся с ним в пятилетнем возрасте, указывает без труда на его мысленное участие в окружающей жизни. Перед их домом шла починка мостовой и работала землечерпалка. Его поднесли к окну, откуда он мог смотреть. Машина время от времени издавала резкий свист, неприятно резавший его чуткий слух. Мать спросила у него, хочет ли он остаться у окна. Ценой больших усилий он может выразить «да» или «нет» грубыми движениями головы, оформляемыми так плохо, что они походят одно на другое; но люди, которые посвятили ему свою жизнь, научились различать эти движения. Именно благодаря этому трясущемуся движению он в состоянии отвечать на вопросы, требующие довольно высоко стоящей способности суждения с выбором... Он предпочел остаться у окна.

В другом подобном случае, когда шла постройка, он увидел, как соседские дети затеяли веселую игру, заключавшуюся в ползании через большие дренажные трубы, лежавшие у дороги. Он был сильно заинтересован. Будучи неспособен к членораздельному произношению, он выкрикивал достаточно выразительно «ай-ай». Это самое яркое его выражение и употребляется, если только ему удается произнести его во всех тех случаях, когда он желает обратить внимание на свою собственную персону. Таким путем он безошибочно давал понять, что он также хочет ползать через эти трубы. Я убежден, что у него было достаточно критического отношения к самому себе, чтобы понять, что он не может проползти. Но у него есть также достаточно воображения, которое заставляет его желать пройти через весь человеческий опыт, начиная со скатывания по перилам и кончая верховой ездой. Сестры донесли его до входного отверстия трубы и к его величайшей радости усилиями сестер, соединенными с его барахтанием, его удалось протолкать сквозь широкий туннель дренажной трубы.

Описаниями подобных случаев мы могли бы заполнить целый том; этого одного примера достаточно однако, чтобы понять, почему этот мальчик обладает хорошо выраженным интересом к учению, почему в тех занятиях «по чтению», «рисованию», «числам», какие мы только были в состоянии изобрести, он принимает деятельное участие.

Его ощущение собственной личности так велико, что он хочет подобно своим товарищам ходить в школу. Предупреждение эмоционального роста этого комплекса «я» составляет одну из важнейших, хотя и наиболее трудных, проблем во всем его воспитании. Достаточно показательным является и то, что, несмотря на свою беспомощность, он не погрузился в состояние покорной зависимости.