278Свое. Все кругом золотисто зеленело, все широко и мягко волновалось

и лоснилось под тихим дыханием теплого ветерка, все — деревья,

кусты и травы; повсюду нескончаемыми, звонкими струйками зали-

вались жаворонки; чибисы то кричали, виясь над низменными луга-

ми, то молча перебегали по кочкам; красиво чернея в нежной зелени

еще низких яровых хлебов, гуляли грачи. Они пропадали во ржи, уже

слегка побелевшей, лишь изредка выказывались их головы в дымчатых

ее волнах. Аркадий глядел, глядел, и, понемногу ослабевая, исчеза-

ли его размышления... Он сбросил с себя шинель и так весело, таким

молоденьким мальчиком посмотрел на отца, что тот опять его обнял.

№37

Боевая биография Ушакова действительно незаурядна.

Федор Федорович Ушаков родился в 1745 году. На родине, в

Темниковском уезде Тамбовской губернии, от родителей ему доста-

лось наследство: 19 ревизских душ. Помещик он был захудалый, но

Россию он любил очень и своими победами прославил ее на морях.

Это был самостоятельный адмирал, создатель русской морской так-

тики. В войнах с турками на Черном море и с французами на Сре-

диземном море одержал ряд блестящих побед.

Крепость на острове Корфу в Средиземном море всегда считалась

неприступной. И только перед русскими моряками 20 февраля 1799

года она не могла устоять. Это была одна из самых громких побед

русского флота, окончательно утвердившая во всем мире имя Уша-

кова как великого флотоводца. В тот момент другой великий, но

сухопутный, русский полководец, Суворов, действовал в Северной

Италии против французов. Узнав о победе Ушакова, он сказал: «Жа-

лею, что при взятии Корфу не был хотя бы мичманом...»

Ушаков был единственным соперником по славе с знаменитым

адмиралом Нельсоном... В 1799 году два великих флотоводца встре-

тились в Палермо. Нельсон твердо рассчитывал, что Ушаков рас-

шаркается перед ним и станет покорным орудием в руках Англии,

но самоуверенный англичанин обманулся в своих ожиданиях. Слу-

чилось другое: от природы умный, самостоятельный, русский адми-

рал не уронил достоинства России и ревниво оберегал интересы сво-

ей родины. Разочарованный Нельсон в письме отзывался об Ушако-

ве, что он держит себя очень высоко и что под его вежливой

наружностью скрывается медведь.

В старой России Ушаков не пользовался такой широкой извест-

ностью, как Нельсон в Англии. В Англии каждый школьник знает

279Этого адмирала, а у нас, кроме морских офицеров, мало кто знает о

народном герое — Ушакове. Одна или две книги — вот и все, что

было написано о нем.

Цари не очень ценили Ушакова: им не нравилась его самостоя-

тельность, поэтому Ушаков не подошел ко двору. Так и вынужден

был он, шестидесяти двух лет, полный сил, уйти в отставку и уехать

к себе в тамбовскую деревню, где и умер в 1817 году.

№38

Я быстро отдернул занесенную ногу и, сквозь едва прозрачный

сумрак ночи, увидел далеко под собою огромную равнину. Широ-

кая река огибала ее уходящим от меня полукругом; стальные отблес-

ки воды, изредка и смутно мерцая, обозначали ее теченье. Холм,

на котором я находился, спускался вдруг почти отвесным обрывом;

его громадные очертания отделялись, чернея, от синеватой воздуш-

ной пустоты, и прямо подо мною, в углу, образованном тем обры-

вом и равниной, возле реки, которая в этом месте стояла непод-

вижным, темным зеркалом, под самой кручею холма, красным пла-

менем горели и дымились друг подле дружки два огонька. Вокруг них

копошились люди, колебались тени, иногда ярко освещалась пере-

дняя половина маленькой кудрявой головы...

Я узнал наконец, куда я зашел. Этот луг славится в наших око-

лотках под названием Бежина Луга... Но вернуться домой не было

никакой возможности, особенно в ночную пору: ноги подкашива-

лись подо мной от усталости. Я решился подойти к огонькам и в

обществе тех людей, которых принял за гуртовщиков, дождаться

зари. Я благополучно спустился вниз, но не успел выпустить из рук

последнюю, ухваченную мною ветку, как вдруг две большие, бе-

лые, лохматые собаки со злобным лаем бросились на меня. Детские

звонкие голоса раздались вокруг огней; два-три мальчика быстро под-

нялись с земли. Я откликнулся на их вопросительные крики. Они

подбежали ко мне, отозвали тотчас собак, которых особенно пора-

зило появление моей Дианки, и я подошел к ним.

Я ошибся, приняв людей, сидевших вокруг тех огней, за гуртов-

щиков. Это просто были крестьянские ребятишки из соседней де-

ревни, которые стерегли табун.

№39

Я думал, что я должен непременно написать свою повесть, или,

лучше сказать, — свою исповедь. Мне это кажется вовсе не потому,