1 2В морс, — смуглые тела, падая в воду, тотчас становятся до смешного

маленькими, точно темные крупинки пыли в большой чаше вина.

Шелковые всплески воды, радостные крики освеженного тела, гром-

кий смех и визг ребятишек — все это и радужные брызги моря, разби-

того прыжками людей, вздымается к солнцу, как веселая жертва ему.

№ 7

Прошло около часа, как мы расстались с нашей компанией, и

нам оставалось немного подняться, чтобы достигнуть вершины гор-

ного хребта, где, как говорили, есть роскошные долины и леса.

Подъем становился все круче и круче. Приходилось делать беспрес-

танно крутые повороты, и мы решили немного посидеть на бугорке,

покрытом порыжевшей, выжженной травой, а по краям какими-то

невиданными цветами. Мы, жители северных равнин, впервые были

на такой высоте. Внизу тянулись бесконечной вереницей длинные

серые облака, то открывая, то закрывая окрестности.

Неподштеку от нас, на утесе, красавец орел терзал свою добычу:

бедный зайчишка, должно быть, попался на обед пернатому хищ-

нику. С жадностью поглощая окровавленные куски один за другим,

он на минуту останавливался, поглядывая по сторонам, и, крепче

впиваясь когтями в добычу, снова продолжал свою работу.

Мы не просидели и четверти часа, как внезапно почувствовали

какую-то необыкновенную свежесть, точно вошли в погреб, и огля-

нулись: темная туча начинала заволакивать не только то место, где

мы сидели, но и близлежащие. Мы бросились вниз. Минуты через

две не было видно ни бугорка, на котором мы расположились отдох-

нуть, ни утеса, на котором сидел орел, так как туча все собой зак-

рыла. Стал накрапывать дождик, вскоре перешедший в ливень. До-

рожка, по которой мы карабкались незадолго перед этим, преврати-

лась в ручей, кативший вниз вместе с камнями свои вспенившиеся

струи. Поднялся свежий восточный ветер, и мы, иззябшие, про-

мокшие до последней нитки, измученные, воротились домой, по-

смеиваясь друг над другом и ничуть не сожалея ни о потраченном

времени, ни о своем предприятии, давно задуманном, но, к сожа-

лению, не доведенном до желанного конца. Может быть, нам удас-

тся этого добиться в другой раз.

№ 8

Заповедный лес под Воронежем — последний на границе донских

степей. Он слабо шумит, прохладный, в запахе трав, но стоит выйти

15На опушку — и в лицо ударит жаром, резким светом, и до самого

края земли откроется степь, далекая и ветреная, как море.

Откроются ветряки, что машут крыльями на курганах, и острова

старых усадебных садов, раскинутые в отдалении друг от друга.

Но прежде всего откроется небо — высокое степное небо с грома-

дами синеватых облаков. Их немного, но они почти никогда не зак-

рывают солнца. Тень от mix изредка проплывает то тут, то там по

степи. Проплывает так медленно, что можно долго идти в этой

тени, не отставая от нее и прячась от палящего солнца.

В степи, недалеко от старого липового парка, проблескивает в

отлогой балке маленькая река Каменка. Она почти пересохла. По

ней шныряют водяные пауки, а на берегах сидят и тяжело дышат —

никак не могут отдышаться от сухой жары — сонные лягушки.

Липовый парк, изрытый блиндажами — разрушенными и зарос-

шими дикой малиной, — слышен издалека. С рассвета до темноты

он свистит, щелкает и звенит от множества синиц, щеглов, мали-

новок и чижей. Птичья сутолока никогда не затихает в кущах лип —

таких высоких, что от взгляда на них может закружиться голова.

С птицами в парке у меня были свои счеты. Часто ранним утром

я уходил на Каменку ловить рыбу. Как только я выходил в парк,

сотни птиц начинали суетиться в ветвях. Они старались спрятаться и

обдавали меня дождем росы. Они с треском вылетали из зарослей,

будто выныривали из воды, и опрометью неслись в глубину парка.

Должно быть, это было красивое зрелище, но я промокал от

росы и не очень им любовался. Я старался идти тихо, бесшумно, но

это не помогало. Чем незаметнее я подходил к какому-нибудь кусту,

переполненному птицами, тем сильнее был переполох и тем обиль-

нее летела на меня холодная роса.

Я приходил на речку. Подымалось солнце. Блестела пустынная

росистая степь. Вокруг не было ни души. Даже самый зоркий глаз

не мог бы заметить никаких признаков человека.

№ 9

Одна из бесчисленных деревень. Не лучше и не хуже других. Но

выбор наш не случайный — в этой деревне родился Михаил Василь-

евич Ломоносов.

Построек, связанных с жизнью великого человека, тут не оста-

лось. Время не пощадило ничего, кроме маленького пруда, выры-

того отцом академика. В пруду семья Ломоносовых держала к столу

карасей. У дороги темнеет елка, как раз против нее и находился этот