376Пепла самую большую печеную картофелину и ожег себе руку. Зо-

енька и Олечка, члены нашей экспедиции, быстро и по-хозяйски

смазали ожог вазелином.

- Пора двигаться, товарищи! Если удастся, а наше намерение

не может не удаться, сегодня мы обследуем месторождение бокси-

тов, — сказал наш руководитель.

Вскоре мы убедились, что он рассчитал верно, правильными ока-

зались и расчеты наших профессоров и преподавателей.

№65

На охоте

Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые слу-

чаются только тогда, когда погода установилась надолго. С самого

раннего утра небо было ясно; утренняя заря не пылала жаром, а

разливалась кротким румянцем. Солнце, еще не раскаленное, как

во время знойной засухи, но тускло-багровое, как перед бурей, свет-

лое и приветливо-лучезарное, всплывало над длинной тучкой, осве-

жая ее. Тучка блистала, и блеск ее был подобен блеску кованого

серебра. В такие дни около полудня обыкновенно появляются высо-

кие облака; они почти не трогаются с места, но далее, к небоскло-

ну, они сдвигаются, и кое-где между ними пробиваются сверху вниз

сверкающие солнечные лучи.

Точь-в-точь в такой день я охотился за тетеревами. В течение

дня я настрелял довольно много дичи; наполненный рюкзак немило-

сердно резал мне плечо. Вечерняя заря погасла, и в воздухе, еще

светлом, хотя не озаренном более лучами восходящего солнца, на-

чали густеть и разливаться холодные тени. Быстрыми шагами про-

шел я кусты, взобрался на небольшой холм и вместо ожидаемой

знакомой равнины с белой церковью в отдалении увидел совершен-

но другие, незнакомые мне места. У ног моих тянулась узкая доли-

на, а справа возвышался частый осинник. Я остановился в недоуме-

нии и оглянулся. «Да, — подумал я, — куда же это я попал? Види-

мо, я чересчур забрел влево». Я поскорее выбрался на другую сторону

холма и пошел, забирая вправо. Я добрался до леса, но там не было

никакой дороги: какие-то нескошенные низкие кусты широко рас-

стилались передо мной, а за ними, далеко-далеко, виднелось пус-

тынное поле.

Между тем ночь приближалась и росла, как грозовая туча. Все

кругом быстро чернело и утихало, одни перепела изредка кричали.Небольшая птица, неслышно и низко мчавшаяся на своих мягких

крыльях, почти наткнулась на меня и пугливо нырнула в сторону. Я

уже с трудом различал отдаленные предметы, только одно поле бе-

лело вокруг. Я отчаянно устремился вперед, словно вдруг догадал-

ся, куда следовало идти, обогнул бугор и очутился в неглубокой,

кругом распаханной лощине. Я окончательно удостоверился в том,

что заблудился совершенно, и, уже нисколько не стараясь узнавать

окрестные места, почти совсем потонувшие во мгле, пошел прямо,

по звукам, наугад.

Около получаса шел я так, с трудом переставляя ноги. Каза-

лось, что отроду не бывал я в таких пустынных местах: нигде не было

видно ни огонька, не слышно ни звука. Бесконечно тянулись поля,

кусты, словно из-под земли вставали перед самым моим носом. Я

уже собирался прилечь где-нибудь до утра, как неожиданно узнал,

куда я зашел. Эта местность была известна у нас под названием

Бежин Луг.

№66

Над портом стоит потемневшее от пыли, мутно-голубое небо.

Жаркое солнце смотрит в зеленоватое море, точно сквозь тонкую

серую вуаль. Оно почти не отражается в воде, рассекаемой ударами

весел, пароходных винтов, острыми килями судов, борющихся с

высокими морскими волнами. Они, закованные в гранит, бьются о

борта судов и ропщут, вспененные, загрязненные разным хламом.

Звон якорных цепей, грохот сцепленных вагонов, металлический вопль

железных листов, падающих откуда-то на немощеную мостовую,

крики тружеников-грузчиков, юных матросов и таможенных сол-

дат— все эти звуки сливаются в оглушительную музыку рабочего

дня. Но голоса людей еле-еле слышны в нем, слабы и смешны. И

сами люди, первоначально родившие этот шум, работающие на из-

нос и живущие впроголодь, смешны и жалки. Потные, оборван-

ные, согнутые под тяжестью товаров, они суетливо бегают в тучах

пыли. Люди ничтожны по сравнению с окружающими их колосса-

ми, грудами товаров, гремящими вовсю вагонами. Созданное ими

поработило и обезличило их.

Стоя под парами, тяжелые пароходы-гиганты свистят, шипят,

и в звуке, рожденном ими, чудится насмешливая нота презрения к

серым, пыльным фигурам людей. Длинные вереницы грузчиков,

несущих на своих ачечах тысячи пудов хлеба в железные животы

судов для того, чтобы заработать несколько фунтов того же хлеба для