§ 3. Руссо

Основная идея "Общественного договора" Руссо - суверенитет volonte generale. Суверенитет принадлежит не частной (эгоистической) воле отдельных индивидов или корпораций; он принадлежит общей воле народа - воле, направленной на общее благо, на благо всего народа, а не отдельных его элементов. Механическое и атомистическое понимание народа, господствующее в естественно-правовой доктрине, достигает своего апогея в "Общественном договоре" Руссо*(167). Государство создается договором суверенных индивидов; оно состоит из совокупности индивидов; в нем столько членов, сколько в народном собрании голосов*(168). Граждане, образующие государство, равны друг другу: общественный договор не только не разрушает естественного равенства, а, напротив, заменяет моральным и правовым равенством то физическое неравенство между людьми, которое могла создать природа; люди и впредь могут оставаться неравными в силе и способностях, но они становятся равными в силу соглашения и по праву*(169).

Поэтому воля народа является волей образующих его граждан. Для того чтобы воля была всеобщей, необходимо, чтобы все голоса были сосчитаны; всякое формальное исключение уничтожает всеобщность*(170). Суверенная воля определяется "счетом голосов"*(171). В государстве, состоящем из десяти тысяч граждан, каждому гражданину принадлежит одна десятитысячная часть верховной власти; в государстве, состоящем из ста тысяч граждан, каждому принадлежит лишь одна стотысячная ее часть*(172).

Между гражданами и государством не должно быть посредствующих социальных образований. Необходимо, чтобы в государстве не было "частичных ассоциаций", партийных или иных; ибо такие ассоциации искажают общую волю, подставляют на ее место свою собственную - коллективную, но частную волю. Необходимо, чтобы каждый гражданин выражал свое мнение, по собственному своему убеждению*(173).

Феодальный строй - по мнению Монтескье, наилучшая форма правления, когда-либо изобретенная людьми,- является, по мнению Руссо, несправедливым и абсурдным правлением, в котором род человеческий унижен и само имя человека обесчещено*(174).

Само собой понятно, что, с точки зрения Руссо, народное представительство не может быть чем-либо иным как представительством volonte generale - народным, а не корпоративным представительством. Поэтому некоторые из публицистов не без основания называют Руссо отцом современной представительной системы*(175). Но с другой стороны, Руссо отрицает не только необходимость, но даже возможность народного представительства как основного элемента государственного строя.

Как уже указано выше, договорная теория естественного права считает правовым основанием всякой - не только монархической, но и республиканской,- организации власти договор подчинения (pactum subjectionis), лежащий в основе государства. Отвергая договор подчинения, Руссо с логической необходимостью приходит к категорическому отрицанию не только монархического абсолютизма, но и представительного строя.

Суверенитет, принадлежащий народу, неотчуждаем. Если нет ничего невозможного в том, чтобы частная воля совпадала в каком-нибудь отношении с общей волей, то во всяком случае невозможно, чтобы это совпадение было продолжительным и постоянным, ибо частная воля, по самой своей природе, стремится к преимуществам, а общая воля - к равенству. Но еще более невозможно установить гарантию такого совпадения. Суверен может смело сказать: "Я желаю в данный момент того, чего такой-то человек желает, или, по крайней мере, выдает за свою волю", но он не может сказать: "То, чего завтра пожелает этот человек, будет и моим желанием завтра"*(176).

И точно так же суверенитет, принадлежащий народу, непредставляем; он не может быть представлен по той же причине, по которой он не может быть отчужден. Он заключается исключительно в общей воле, а воля не может быть представлена. Это - или та же самая воля, или другая; середины здесь нет*(177). Народные депутаты не суть и не могут быть представителями народа... они ничего не могут постановлять окончательно; всякий закон, который народ не ратификовал самолично,- недействителен; это даже не закон. Английский народ считает себя свободным; он горько ошибается; он свободен только во время выборов членов парламента; как только они выбраны, он становится рабом, он - ничто. То применение, которое он делает из своей свободы в краткие моменты пользования ею, заслуживает того, чтобы он ее терял*(178).

Таким образом, законодательная власть должна быть осуществляема непосредственно народом; народное представительство этой власти осуществлять не может. Но значит ли это, что Руссо отрицает народное представительство вообще? Отнюдь нет; он отрицает народное представительство как орган верховной в государстве законодательной власти. Руссо заявляет: "Народные депутаты не суть и не могут быть представителями народа,- и затем поясняет свою мысль: - Они ничего постановлять окончательно не могут". И категорическое утверждение Руссо о непредставляемости общей воли ("воля не может быть представляема") необходимо понимать условно.

Действительно, в своей законодательной власти народ не может быть представлен.- Народ не может, даже если бы он этого захотел, лишить себя неотчуждаемого права издавать законы, потому что, согласно основному договору, только общая воля обязывает отдельных индивидов*(179). Но в том, что не является общей волей народа, он может быть представлен.

Так, в частности, он может быть представлен в исполнительной власти; ибо власть эта является выражением не воли, а силы народа; исполняя закон, монарх присоединяет силу к закону*(180). Монарх исполняет не свою волю, а волю народа*(181).

И точно так же в законодательной области необходимо, по мнению Руссо, различать установление содержания от санкции законов. Только санкция законов должна исходить непосредственно от народа. Тот, кто сочиняет законы, не имеет и не должен иметь никакой законодательной власти; но законы, предлагаемые народу, должны быть утверждаемы им, ибо нельзя никогда быть уверенным в том, что частная воля правителей согласуется с общей волей народа до тех пор, пока эта частная воля не будет подвергнута его свободному голосованию*(182).

Таким образом, народное представительство представляет народ в установлении текста закона. Народных депутатов Руссо называет комиссарами народа: они ничего не могут постановить окончательно; всякий закон, который не ратификован непосредственно народом, недействителен; это даже не закон*(183).

Комментируя слова Руссо, Болавон справедливо замечает, что, по мнению Руссо, народные представители могут образовать только нечто вроде Государственного Совета, назначение которого заключается в подготовке и составлении законов. Составленный представительным собранием закон должен быть утвержден народом*(184).

Не народное представительство, а представительный строй, в его современном значении, категорически и безусловно отвергается Руссо.