I. Стих оригинальный и стих переводной

tf. СТИХ И ПРОЗА

Специальная проблематика перевода поэзии чаще всего сужается до вопроса о том, какие существуют отечественные эквиваленты иноземных форм ритма или рифмы. Однако различия между стихом и прозой гораздо глубже: они ка­саются всей художественной структуры произведенияг весь­ма приблизительно говоря, в прозе конструктивная едини­ца — это полностью развитая мысль (вы­раженная развернутым предложением), в стихе—это, скорее, частный мотив (выраженный, напр., образом). Ослабление синтаксических связей в стихе вытекает уже из того, что связи внутри предложения здесь не единствен--ный членящий фактор. Синтаксическое течение прерывается здесь границами стиха (полустишия) и, наоборот, отдельные его части, синтаксически едва связанные между собой, спаяны рифмовкой и другими формами параллелизма; все это способствует усилению самостоятельной роли меньших (чем в прозе) отрывков и ослаблению функциональных свя­зей внутри предложения.

Польская исследовательница Маенова (М. R. Мауе-nova)¹ статистически подтвердила эти главнейшие раз­личия между польскими стихотворными и прозаическими текстами:

а) в стихе сравнительно больше бессоюзных конст- рукций — этому, очевидно, способствует частое исполь- зование параллелизма и необходимость экономить слоги;

б) в стихотворном тексте гораздо чаще встречаются приложения;

в) в стихе менее развита система подчинительных свя- зей. Это подтверждается также и наблюдениями Пьера Гиро (Pierre Guiraud)², показавшими, что употребитель*- ность союзов причины, следствия, цели во французской поэзии составляет от ^г/₄ до ^г/₂ их употребительности в прозе;

г) стихотворная форма повышает процент синтакси- чески двусмысленных конструкций; можно было бы до- казать, что в переводных стихах их еще больше;

д) процент метафорических выражений в стихах в целом выше, чем в прозе, но эту черту нельзя абсолюти- зировать.

Исследование Маеновой лишь уточняет распространен­ное убеждение, что прозе присуща более разви­тая и более идиоматичная конструк­ция предложения. Вот почему не все переводчики стихов способны переводить прозу; иные из них терпят по­ражение именно потому, что не умеют пользоваться слож­ными синтаксическими конструкциями. Зато поэзия тре­бует гораздо большего внимания к образу и чутья к слову.

Язык стиха характеризуется также и своеобразием лексики, хотя бы уже потому, что выбор слов в сти­хах зависит от требований формы: в стихах, как правило, выше процент кратких слов (их легче вместить в метри­ческую схему) и весьма ограничено употребление длин­ных, начиная с четырехсложных. Средняя длина чеш­ского слова в прозе 2, 4 слога, в стихах 1, 8; английского слова, соответственно, 1,4 и 1,28 слога, французского — 2,4 и 1,4³, хотя здесь слово «стеснено» лишь границами стиха и полустишия. Знаменательно, что это количест­венное различие приводит к различным семантическим и стилистическим результатам в зависимости от языка. В английском короткие слова чаще всего германского происхождения, а семантически в большинстве — кон­кретные и выразительные, противопоставлены более академичным и абстрактным длинным словам романского происхождения. Сходная черта во французском нес­колько менее выражена; на русском при выборе между архаическим церковнославянизмом и словом народного происхождения часто решает число^слогов. Кроме того, язык стиха, разумеется, обладает многими чертами поэ­тичности, присущими и так называемым стихотворениям в прозе и лирической прозе в целом: преобладанием кон­кретных понятий, в некоторых стилях — характерным перевесом существительных над прилагательными и пр.

При переводе — и не только при выборе формы, но преж­де всего при решении, что переводить,— порой следует при­нимать во внимание также и то обстоятельство, что области литературных тем и жанров, традиционно осуществляемых в стихах, в различных литературах не тождественны. Так, чешские и русские дети с самого раннего возраста привы­кают к стихотворным книжкам различного (в том числе и учебного) характера, вплоть до таких шедевров, как стихи С. Маршака или Фр. Грубина (Fr. Hrubin), в то же время для французской детской литературы стихи — редчайшее исключение, и трудно ожидать популярности детских сти­хов во французском переводе.