2 И. Левый

33

	Научный (термино­логический) текст	Публицистика, ора­торская проза	Драма, художе­ственная пpoзJ	Свободный стих	Канонический стих	Текст для вокала	Дубляж
Денотативное значе­ние	и	и	И	и	И	И — В	и—В
Коннотативное значе­ние	В	И — В	И	И	И	И	и
Стилистически окра­шенные слова	и — в	и	И	И	И	И	и
Конструкция фразы	в	И — В	И	И	И	И	и
Фонетическая повто­ряемость (ритм, риф­ма)	В	В	В	И — В	И	И	И — В
Длительность и высо­та гласных	В	В	В	И — В	И—в	И	и
Характер артикуля­ции	в	В	В	и — в	и — в	И — В	и

Вообще наша схема, конечно, весьма груба. Например, утверждение, что при дубляже необходимо сохранить артикуляционное подобие, следует уточнить в смысле «визуального подобия артикуляции актера при произнесе­нии слов на другом языке».

Обязательность или необязательность (и — в) некото­рых лингвистических элементов, например, в поэзии зави­сит, разумеется, от типа поэтического произведения, жанра и пр. Из обширной шкалы различных типов текста в этой книге пойдет речь прежде всего о переводческой проблематике трех главных жанров литературы: художественной прозы, поэзии и драматургии. Основную библиографию по всем типам перевода читатель найдет в конце книги.

3 ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ Несомненно, основным лингвистическим вопросом яв­ляется вопрос о том, что общего между двумя языками, уча-

ствующими в процессе перевода, и чем они отличаются друг от друга. Это сравнительное изучение было поднято на высшую ступень благодаря двум тенденциям новейшей лингвистики: с одной стороны, к уяснению языковых уни­версалий (universals of language), т. е. элементов, общих для всех языков, а с другой — к уяснению того, как специ­фические черты языковой системы формируют видение мира (vision du monde) у тех, кто привык изъясняться на данном языке (гипотеза Уорфа— В. L. Whorf). На этом противо­поставлении базировал свою книгу о переводе Жорж Мунен (George Mounin «Les problèmes théoriques de la traduction», Paris, 1963). Ясно, что это позиция, с которой исследуют­ся, скорее, предпосылки переводческой деятельности, разумеется важнейшие, чем собственно процесс пере­вода.

На формальное разграничение лингвистических систем опирается попытка классификации способов перевода в кни­ге Кэтфорда («А Linguistic Theory of Translation — An Essay in Applied Linguistics», London, 1965). Автор различает ог­раниченный перевод (restricted translation) и целостный перевод (total translation); под ограниченным переводом он разумеет подыскание эквивалентов на одном лингвистиче­ском уровне, например фонологический перевод (phonologi­cal translation) — воспроизведение чужеязычного звучания, графический (graphological translation) — воспроизведение чужеязычного написания, лексический и грамматический. Под целостным переводом понимается такой, который не ог­раничен единым лингвистическим уровнем: весьма часто грамматическому средству языка подлинника (Source Lan­guage— исходный язык) соответствует, например, лексиче­ское средство языка перевода (Target Language — язык цели) и т. п., что приводит к функциональному сдвигу.

С другой стороны, широкую перспективу для перевод­ческой деятельности открывает классификация Р. Якоб­сона ^б, различающего три типа перевода:

а) внутриязыковой перевод, т. е., например, изложение понятия другими словами;

б) межъязыковой перевод, т. е. перевод в собственном смысле слова;

в) межсемиотический перевод, т. е. изложение знаков одной семиотической системы знаками другой (например, живописи — словом). Тем самым в теорию перевода вводится понятие интерпретации,—логически обосновал его

2*

35

Квайн (W. V. O Quine)⁶,— особенно важное для литератур­ного перевода.

Наиболее творческой для теории перевода надо считать концепцию функционального подобия, согласно которой изучается информационная функция тех или иных языковых элементов подлинника и устанавливается, какие языковые средства способны выполнить ту же функцию в переводе. Один из основателей Пражского лингвистического кружка Вилем Матезиус (Vilém Mathesius) уже в 1913 г. так формулировал функциональный подход к переводу: «В сущности, поэтический перевод должен оказать на читателя такое же воздействие, какое оказывает подлинник, пусть даже иными художественными средствами, чем в ориги­нале... часто те же, или приблизительно те же средства воз­действуют различно.' Положение, что тождество художест­венного воздействия важнее использования схожих худо­жественных средств, в особенности важно при переводе поэтических произведений»⁷. Позднее чехословацкие струк­туралисты разрабатывали сравнительную характеристику различных языков и систем стихосложения, исследовали отдельные лингвистические и стилистические средства с точки зрения их воздействия на слушателя и веса в языковой системе; например, второй основатель Пражского лингви­стического кружка Роман Якобсон в своей статье «О пере­воде стихов» заключает: «Если перевести русское «черствый хлеб» чешским cerstvy chléb, никто не станет спорить, что это перевод ошибочный, поскольку русское «черствый» вопреки сходству в звучании и общему происхождению с чешским cerstvy по значению соответствует чешскому tvrdy, а чеш­ское cerstvy соответствует русскому «свежий», следователь­но, их значения противоположны. Подобно этому чешская и, соответственно, русская метрики столь глубоко различны в своем строе, функции, воздействии, что можно говорить об их омонимичности. Если передать русские ямбы чешски­ми (или наоборот), это будет всего лишь соблюдение услов­ности, а не приближение к оригиналу. Думается, что мы художественно приблизимся к оригиналу тогда, когда со­звучно чужеязычному поэтическому* произведению будет избрана форма, которая в кругу форм данного поэтического языка не внешне, а функционально отвечает форме ориги­нала» ⁸. (Этим исследованием была обоснована теория суб­ституции стилистических средств, которую интуитивно про­кламировал еще Виламовиц-Мёллендорф (U. von Wilamo­witz-Moellendorf). Эту точку зрения разделяют и разрабаты­вают современные теоретики перевода в самых различных странах, например один из лучших польских теоретиков Зе-нон Клеменсевич (Zenon KJemensiewicz): «Оригинал следует понимать как систему, а не как сумму элементов, как органическое целое, а не как механическое соче­тание элементов. Задача перевода состоит не в воспро­изведении и тем более не в преобразовании элементов и структур оригинала, но в том, чтобы понять их функцию и ввести такие элементы и структуры собственного языка, которые были бы по мере возможности субститутами и эк­вивалентами равной функциональной пригодности и эффективности» ⁹.

Структурная лингвистика логически усовершенствована семиотикой — общей теорией знаковых систем, которая рас­сматривает язык, как код, т. е. как совокупность элементов (напр., словесных знаков) и правил их комбинирования. Типичной для этой точки зрения является, HanpHMep_vapry-ментация Вернера Винтера (Werner Winter) в техасском сборнике «The Craft and Context of Translation» (Austin, 1961):

а) Каждое слово представляет собой только сегмент, извлеченный из целостной лингвистической системы, а его связи с другими сегментами той же системы в разных языках различны; как пример Винтер приводит наименования на разных языках цифры 90: английское ninety (=девять десятков единиц), русское девяносто (= девять десятков, на один меньше ста), французское quatre-vint-dix (=4x20+10), датское halfems (= четыре с половиной двадцатки).

б) Каждое значение есть только один из целой системы сегментов, на которые говорящий делит действительность: для говорящего на языке могаве (Mohave) в Западной Ари- зоне «отец женщины» совершенно другое, чем «отец мужчи- ны», и для каждого из этих значений существует другое наименование.

Следующий факт, на который обращает внимание Вин­тер,— это то, что «значения» уложены в нашей памяти структурно, т. е. так, что между ними существуют связи, группирующие их в комплексы. Расположение значений в памяти составляет информацию:

а) о семантических связях между словом и другими сло­вами из одной лексической системы (например, синонимы, антонимы), причем эти системы в различных языках раз­личны: немецкое älter ассоциируется с jünger и neuer, анг­лийское older также с younger и newer, но elder не ассо­циируется с newer (так же, как латинское senior не ассоциируется с novior);

б) о распределении (дистрибуции) той или иной языко­вой формы в предшествующих сообщениях, в которых она уже встречалась; например, если мы говорим, что данное слово вызывает дурные ассоциации, значит, мы уже встре­чали его прежде в вульгарном контексте и т. п.

За последние двадцать лет лингвистика развивалась быстрее, чем остальные гуманитарные науки, она проникла в новые области и выработала ряд новых методов, часть которых в будущем можно с достаточными основаниями ис­пользовать и для осмысления проблем художественного перевода. Прежде всего имеются в виду теория информа­ции, порождающая грамматика и теория машинного пере­вода.

Фундаментальные обзоры новых теоретических концеп­ций содержатся в «Toward а Science of .Translating)) Найды (Eugen A. Nida, Zeiden, 1964) и в «Основах общего и машинного перевода» И. И. Ревзина и В. Ю. Розенцвейга (М., 1964). Книга Найды не представляет собой собственно теорию перевода, а излагает комплекс новых теоретических дисциплин, из которых она должна исходить — современ­ные теории значения, теории коммуникации, социологиче­ская теория отношений между группами,— и присоединяет к этому изложение лингвистических критериев для опреде­ления различных типов связи между исходным текстом и переводом. Это нечто вроде введения в современную теорию перевода, набросок теоретического фона для ее разработки; практические примеры даны на материале перевода библей­ских текстов.

Применение теории информации ведет к некото­рым новым частным выводам, например к уяснению того, что в дословных переводах очень часто общее количество информации превышает количество ее, содержащееся в под­линнике, поскольку некоторые нейтральные элементы при­обретают экспрессивность, и, чтобы сохранить равную меру понятности, следует тем или иным способом повышать из­быточность текста. Некоторые возможности для переводче­ской стилистики открывает также установление так назы­ваемой глубины текста по Ингве (V. Н. Ingve^n уясне­ние того, как влияет на усвоение текста развитие простого предложения в сложносочиненное.

Ревзин и Розенцвейг пытаются в своей книге создать це­лостную модель процесса перевода в категориях современ­ной лингвистики, и прежде всего порождающей грам­матики. Разграничение аналитической и синтетической фаз переводческого труда, разработанное методами порож­дающей грамматики, весьма плодотворно. С другой стороны, термин «язык-посредник», который Ревзин и Розенцвейг по образцу одного из типов машинного перевода применяют и к переводу, выполняемому людьми, не представляется удачным для уяснения проблематики художественного пе­ревода: они исходят из того, что перевод с одного языка на другой осуществляется через посредство общего языка, представляющего собой совокупность инвариантных эле­ментов, общих для подлинника и перевода.

Результатами современной лингвистики оперирует так­же автор наиболее фундаментальной монографии о научном переводе Юмпельт (R. W. Jumpelt «Die Obersetzung natur­wissenschaftlicher und technischer Literatur», Berlin, 1961).

Составление программ для машинного перевода пока имеет для художественного перевода лишь косвенное зна­чение: началась интенсивная разработка так называемых трансформационных грамматик, устанавливаются так назы­ваемые «единицы перевода» (семантически неделимые сло­весные реакции на простейшие ситуации), анализируется связь языкового выражения с узким и широким контекстом (микроконтекст и макроконтекст). Вместе с тем практиче­ские цели и методы теории машинного перевода в настоящий момент во многих отношениях противоположны целям и ме­тодам художественного перевода. При составлении лексиче­ских таблиц естественно стремление сокращать семантиче­ские поля слов так, чтобы одному слову на языке оригинала соответствовало по возможности одно слово на языке пере­вода; для художественного перевода, наоборот, характерно стремление освободиться от механических словарных экви­валентов и оперировать группами синонимов. Для машин­ного перевода необходимо разложить фразу на возможно простейшие единицы; для художественного, наоборот, важно передать высшее единство; машинный перевод исключает связи слова со значениями и словами за пределами фразы. И самое главное: машинный перевод не может и не претенду­ет быть интерпретацией, и потому при машинном переводе часть информации утрачивается и никогда не прибавляется новая.

Метод нашей книги в основе структуралистский. Новей­шие методы математической лингвистики использованы лишь в некоторых частных случаях, там, где с их помощью можно достичь наиболее точного изложения практических вопросов перевода ¹⁰.