1 Кампанелла т. Указ. Соч с. 151.

Отношения между полами строго регламентированы. Брачный возраст для женщин — 19 лет, для мужчин — 21 год. Добрачные отношения категорически запрещены как для женщин, так и для мужчин. Дома, спальни, кровати — все у соляриев общее. Через каждые шесть месяцев на­чальники назначают, кому в каком круге спать и кому в первой спальне, кому во второй; каждая из них обознача­ется буквами на притолоке. Даже час любви определяется врачом и астрологом. Опасная мысль о необходимости стро­жайшей регламентации личной жизни, о полном растворе­нии личного в общественном в утопическом социализме вос­ходит к идеям Кампанеллы, воспринятым у Платона. Кам-панелла на деторождение смотрел как на общественное, а не личное дело. Он почти цитирует Платона, когда утвер­ждает, что женщины статные и красивые соединяются толь­ко со статными и крепкими мужчинами; полные — с худы­ми, худые — с полными, дабы они хорошо и с пользою уравновешивали друг друга⁷⁷. Деторождение не связано с чувствами людей. Опытный врач отбирает соляриев для де­торождения, подбирая конкретные пары. Если же кто-ни­будь страстно влюбился в женщину, то он может дарить ей цветы, читать стихи, но без разрешения врача они не имеют права сближаться под страхом тяжелого наказания.

Тех, кого уличат в нарушении брачных законов, заставля­ют в виде наказания два дня носить на шее башмаки в знак того, что они извратили естественный порядок, перевер­нув его вверх ногами. При повторном преступлении наказа­ние увеличивается вплоть до смертной казни.

Солярии ведут здоровый образ жизни, много занима­ясь физическим упражнениями, гимнастикой, бегом, мета­нием диска, спортивными играми.

Исключительное внимание солярии уделяют воспита­нию детей. Цель воспитания — выявление человеческих способностей, чтобы привести в действие все физические и умственные силы человека, избавить его от скуки, доби­ваться гармонического развития. Основа развития лично­сти — всесторонность образования и любимый труд.

На мрачном фоне драматической истории средневеко­вой Италии узник инквизиции, которого десятилетиями подвергали ужасающим пыткам, создает образ светлого го­рода солнца. Стены лучезарного города украшены прекрас­ной и поучительной живописью. Во всем городе стены, внут­ренние и внешние, верхние и нижние, расписаны превос­ходнейшей живописью, с удивительно стройной последо­вательностью, отображающей все науки. Детей с раннего возраста закаляют, они до семи лет ходят всегда босиком и с непокрытой головой. Девочки и мальчики обучаются со­вместно. В два-три года дети обучаются говорить и учат азбуку, гуляя вокруг стен города. Обязательно изучение нескольких иностранных языков. Дети занимаются гимнас­тикой, бегом, играми. Одновременно с овладением грамот­ностью дети постигают ремесла; их водят в мастерские к сапожникам, пекарям, кузнецам, столярам, живописцам для выявления наклонностей каждого.

К восьми годам дети овладевают начальным образова­нием и начинают изучать естественные науки. Затем все они приступают к изучению математики и медицины⁷⁸. Обу­чение ведется в форме обсуждения, спора. Стержень вос^ питания — увлеченность трудом. За жесткой, раздражаю-' щей регламентацией деторождения и половых отношений⁷⁹нельзя не увидеть, что бессемейный коммунизм Кампанел-| лы предполагает высокий моральный климат общества. Со-'⁸⁰ляриям чуждо притворство, фальшивость чувств, манер-; ность. Самым тяжелым пороком они считают чванливость.* За общностью жен стоит не обесчеловечивание половых отношений, а взаимное равенство мужчин и женщин во всех сферах жизнедеятельности.

Радостный труд, взаимопонимание, отзывчивость, ин­теллектуальная насыщенность, здоровый образ жизни де­лают соляриев долгожителями, они живут до 100 и даже 200 лет. Вера в высокое предназначение человека на Земле делает сочинение Кампанеллы понятным, близким и созвуч­ным нашим сегодняшним идеалам. Как часто современные историки общественной мысли, уподобившись счетоводам, дотошно считают "плюс", "минус", характеризуя мыслите­лей далекого прошлого. Непременные стереотипные суж­дения переходят из книги в книгу: Платон создал "реакци­онную утопию", в учении Кампанеллы — "реакционные чер­ты". Вечное стремление, не считаясь с контекстом исто­рии, навязать прошлому нынешние взгляды, которые вы­даются за безусловную истину. Потомки великих гуманис­тов обязаны защищать эти идеи от пошлых оценок; их при жизни достаточно обвиняли в безбожии и безнравственнос­ти. Измученный пытками узник инквизиции Кампанелла про­возгласил идеи равенства, человеческого достоинства и сча­стья, гармонической жизни для всех людей. В условиях, когда общественный закон диктовал неограниченное господ­ство мужчин над женским полом, брак часто являлся де­ловой сделкой, которую устраивали родители. Церковь стро­жайше запрещала развод. Кампанелла, понимая, что это рабство основано на власти денег, видел выход только в общественных формах бытия, включавших общность жен. Идея раскрепощения личной жизни человека — одна из ко­ренных для мыслителей Возрождения. Философы, поэты, драматурги, живописцы провозглашали идеи, противопо­ложные схоластической идеологии и морали. Современники Томмазо Кампанеллы — драматург Пьер Корнель, призы­вавший к восстанию личности против духовного абсолю­тизма; Вильям Шекспир, один из первых почувствовавший пропасть между гуманистическими идеалами, надеждой на человеческое счастье и действительностью; Лопе де Вега, ратовавший за истинную любовь как единственную основу союза между мужчиной и женщиной; Мигель де Серван­тес, воспевший истинно рыцарские чувства к женщине, — делали одно великое дело строительства гуманистической нравственности.

Рене Декарт, Пьер Гассенди боролись против клери­кального аскетизма за земное счастье людей. Гуманисти­ческий общественный поток в те времена сталкивался с гос­подством абсолютизма, церковной инквизицией, феодаль­ной моралью.

Голос мученика инквизиции Кампанеллы раздавался из-за тюремных решеток в защиту Джордано Бруно, Галилео Галилея. Последователь Джордано Бруно Лючилио Вани-ни, отрекшийся от духовного звания, провозгласивший пра­во человека быть счастливым на Земле, призывавший улуч­шить условия жизни людей, оздоровить быт, был подверг­нут жуткой пытке — ему вырвали язык, а затем сожгли за отказ от покаяния и атеистические взгляды.

Разделявший взгляды Ванини, Гассенди и Кампанеллы знаменитый бунтарь поэт Сирано де Бержерак выступил против ханжества, лицемерия в отношениях между пола­ми в своей утопии "Иной свет, или Государства империи луны"⁸¹. Жители Луны живут 3—4 тыс. лет, питаются запа­хами; эквивалентом стоимости у них являются не деньги, а стихи. В Государстве луны (в названии есть явное созвучиес городом солнца Кампанеллы) принята общность жен: "Вся­кий мужчина, исключая осужденных преступников, имеет здесь право на любую женщину, а всякая женщина может привлечь к суду любого мужчину, отказавшегося от нее"⁸². В этом замечательном обществе отцы с величайшим почте­нием относятся к детям. Общество возглавляют молодые, пылкие люди. Старики относятся к молодым благоговейно и предупредительно. На Луне есть говорящие книги. Желаю­щий почитать книгу заводит с помощью множества ключи­ков механизм, поворачивает стрелку на ту главу, которую он хочет услышать, и в тот же час из книги, как из челове­ческого горла или из музыкального инструмента, начинают раздаваться разнообразные отчетливые звуки, служащие обитателям Луны для выражения мыслей и чувств. Дети учатся читать одновременно с овладением речью, поэтому интеллектуальное развитие молодежи происходит очень быстро, и молодые люди обладают большими познаниями. Каждый может иметь при себе в кармане или привязанную к кушаку говорящую книгу и знакомиться с великими ума­ми — как живыми, так и усопшими, и все они сами разго­варивают⁸³. Малоизвестный исторический пример утопичес­кого предвидения магнитофонной эпохи будущего. Совре­менникам Сирано описанная картинка представлялась ска­зочной выдумкой. Главное завоевание жителей Луны — сво­бода мысли, торжество разума.

Рассматриваемое направление социального утопизма отрицало моногамное устройство семьи в связи с критикой патриархальных устоев, обрекавших женщину и детей на внутрисемейное рабство. Отождествление частной собствен­ности и моногамии — основной мотив многих ранних уто­пий. Их авторы были глубоко убеждены, что всякая соб­ственность, даже личная, безнравственна, что "мой дом", "мой ребенок", "моя жена" — такой порядок вещей, кото­рый сам по себе деформирует личность, порождает эрот­изм, стремление к накоплению богатства за счет других. Понятие общественного и личного потребления в ранн^| утопиях не разделено. Серьезным доводом в пользу общбгк ственной семьи являлась необходимость общественного ва©Х питания детей. В реальной действительности того временщ ребенок был рабом в семье. Для XVI—XVII вв. сама идея эмансипации детей путем обязательного общественного вос­питания великолепна. В ней верно предугадывался действи­тельный демократический принцип — ответственность об­щества за судьбу и воспитание подрастающего поколения.

Великие гуманисты Возрождения черпали представле­ние о системе общественного воспитания не из реальной действительности, а из античных утопий. Популяризиро­вал эти идеи Дени Верас, автор "Истории севарамбов", фантастического племени, не знавшего частной собствен­ности и индивидуальной семьи.

Историей севарамбов, написанной в конце XVII в., за­читывались, как детективным чтением, современники. В сле­дующем веке она будет переведена на английский, немец­кий, итальянский, польский языки; ее будут читать Воль­тер, Монтескье, Лейбниц, Кант.

Популярность идей, высказанных Кампанеллой, Сира­но де Бержераком, Верасом, объясняется их глубоким гу­манизмом и антифеодальной направленностью. В XVIII в. не было прямых самобытных продолжателей этой трактовки будущего семьи. Идею "общности жен", ссылаясь на Пла­тона, делает центральной в своем трактате "Рассуждение о политической справедливости" один из ярких мыслите­лей начала XIX в. виднейший представитель демократи­ческого движения в Англии Вильям Годвин. Годвин был уве­рен во всемогуществе разума, который определяет все по­ведение человека. При несовершенных условиях жизни ра­зум пропитан предрассудками и заблуждениями. Здоровая социальная среда обеспечивает управление обществом на принципах разума и морали. Чтобы разум пробудился, емунеобходимо представить полную свободу. Годвин мыслит справедливость как исчезновение всякого принуждения. Общество будущего не признает никакой регламентации, никакого принудительного единообразия. Годвин высказал ценную мысль, что цель разумной политики не противопо­ставлять интересы людей, а содействовать их сочетанию. Он больше всего страшится превращения человека в ма­шину. Выступая последовательным противником частной собственности, он дает чрезвычайно оригинальный набро­сок будущего. Критикуя казарменный коммунизм, он дово­дит идею свободы человеческой личности до абсурдного предела. Опасаясь навязанного личности единообразия, вполне возможного в практике общества, прозорливо по­чувствовав эту опасность, Годвин дает свое совершенно своеобразное решение противоречия между личностью и обществом. Он сохраняет лишь свободное воздействие лю­дей друг на друга в форме общественной оценки поведения индивидов.

Общество будет влиять на людей только доводами ра­зума. Будущий общественный строй Годвин изображает в виде общин типа приходов. Чем крупнее размеры обще­ства, тем легче в нем возникают споры, народные волне­ния, которые создают кажущуюся потребность в организа­ции правительственной власти.

Сам по себе индивид является отдельным независимым государством, в котором разум служит одновременно и за­конодательной, и исполнительной, и судебной властью. Об­щество не имеет никаких прав на индивида.

Крайний политический индивидуализм Годвина нало­жил отпечаток на его конструкцию семейных отношений. Годвин — враг всякой кооперации, всякого объединения. Резко осуждая общественный порядок, основанный на част­ной собственности, он критикует буржуазную моногамию как брак-монополию. Семьи как постоянной связи между мужчиной и женщиной, супругами и детьми не должно су­ществовать. Мужчины, женщины и дети должны жить в различных помещениях.

Взгляды Годвина поразительным образом соединяли великолепную трезвость, критичность, тонкость анализа и абсурдные заблуждения. При этом ему никогда не изменя­ли демократизм и острое неприятие социальной неспра­ведливости.

Именно эти убеждения продиктовали ему мысль, что "брак основан на законе и на законе, худшем из всех... что бы ни говорил нам наш разум об особе, жизнь с которой должна привести нас к наибольшему совершенствованию, брак основан на собственности, причем на худшем ее виде... До тех пор, пока я стремлюсь присвоить одну женщину себе одному, запрещаю своему соседу проявить свои дос­тоинства и пожать заслуженные им плоды, я виноват в са­мой отвратительной монополии"⁸⁴.

Годвин полагал, что брак препятствует развитию спо­собностей человека. Институт брака — это система обмана, поскольку брак является одной из сторон существующей системы собственности, без его уничтожения нельзя по­кончить с частной собственностью. Этот вывод не оригина­лен, он восходит еще к платоновской идее общности жен.

Годвину претит всякая мысль о кооперации и сотруд­ничестве, поскольку они посягают на человеческую индиви­дуальность, растворяют человека в массе. Это положение касается и брака, поскольку он предполагает совместное жительство. Обязать людей совместно жить, значит обречь их на ссоры, злобу и несчастье. Поскольку в новых соци­альных условиях человечество будет иметь высочайший интеллектуальный уровень, люди всегда будут предпочи­тать умственные радости чувственным. Ум развитой и силь­ный имеет склонность делать нас равнодушными к чувствен­ным наслаждениям. Годвин выступил оппонентом известной идеи Т. Мальтуса о перенаселении. Сам Мальтус гневноосуждал трактат Годвина о политической справедливости. Идее Мальтуса Годвин противопоставил собственный про­гноз о том, что, когда земля станет тесной для многочис­ленного населения, люди обретут бессмертие и перестанут плодиться. Годвина раздражает сама природная необходи­мость общения между полами. Он мечтает о том времени, когда развитие интеллекта приведет к уничтожению поло­вой потребности, к полному исчезновению полового инстин­кта. Этот момент истории и станет вершиной развития че­ловеческого разума. Народ будет состоять только из зре­лых людей, а не из детей. Поколения не будут сменяться поколениями. Не будет войн и преступлений. Не потребу­ется правосудия, правительств и торговли. Не будет бо­лезней, страданий, печали, злопамятства. Каждый человек будет ревностно стремиться к общему благу, и это про­изойдет в не очень отдаленном времени: "...не исключается, что кто-нибудь из живущих теперь увидит осуществление части этих предсказаний"⁸⁵.

Эта часть учения Годвина является модернизацией эро­тической теории Платона, согласно которой люди, достиг­нув бессмертия, прекратив плодиться, постепенно утра­тят половые различия и превратятся в бесполое существо с высоко развитым интеллектом. Только тогда установится на земле гармоничное и совершенное социальное устрой­ство.

Традиционным аргументом утопистов в пользу идеи общ­ности жен была необходимость общественного воспитания детей. Годвин уходит от этой традиции. Он доводит систему индивидуализма до отрицания общественной системы об­разования и воспитания, так как они составляют разновид­ность кооперации и сотрудничества. Обучение он сводит только к самообразованию. Идею индивидуализма Годвин доводит до мелочного абсурда: он в своем счастливом об­ществе запрещает даже оркестры как вид совместной дея­тельности. Годвин объявляет отмену брака единственным путем к нравственному совершенству человечества. "Отме­на брака не будет сопровождаться ничем дурным... При та­ком состоянии общества не будет известен отец ребенка. Но можно утверждать, что это обстоятельство не будет иметь никакого значения... Я не должен ни одному существу оказывать предпочтение перед другим потому только, что это мой отец, жена или сын, но предпочитать надо такого человека, который имеет к тому основания по причинам одинаково убедительным для всех"⁸⁶.

Жизнь сыграла с Годвином злую шутку и рассыпала в прах его гордые построения. Известный английский поэт, друг Байрона, Шелли, увлекся идеями Годвина и стал его верным последователем. Бывая в доме Годвина, он пылко влюбился в его дочь Мэри Годвин. Следуя теоретической позиции Годвина, Шелли и Мэри вступили в гражданский брак, не оформляя официально свои отношения. Как был ошеломлен доверчивый и искренний поэт, когда Годвин-отец обрушил на молодую пару обывательские претензии, ли­шив их материальной помощи и порвав общение с ними за то, что они не освятили свой союз обрядом венчания. Толь­ко после заключения церковного брака Годвин возобновил отношения с дочерью².

Поучительно, что холодные, демонические построения Годвина-мыслителя разбились о конкретную жизненную коллизию, связанную с отцовскими чувствами.

В наиболее целостном и законченном виде концепция, отрицающая моногамное устройство семейных отношений как условие социальной справедливости, была выражена нашим соотечественником Владимиром Ивановичем Танее­вым, братом известного композитора. Владимир Ивано­вич — личность примечательная. Родился он в 1840 г., был идейно близок Белинскому, Герцену, Чернышевскому, Пи-