1 Партийное строительство. 1930. № 11—12. С. 86.

В советской литературе, посвященной женскому воп­росу и путям его разрешения, невнимание к социально-бытовым условиям жизни людей оправдывалось экономи­ческими трудностями. Считался исторически оправданным тезис о том, что индустриализация поглощала так много средств, что у общества не было возможности выделить их в нужном объеме для развития бытовых условий жизни. Во имя построения социализма в кратчайшие сроки от на­рода требовался самоотверженный труд и аскетическое тер­пение в быту.

Общей стратегической линии ускоренного социалисти­ческого развития соответствовала политика тотального вов­лечения женщин в общественный труд через всеобщую тру­довую повинность в духе политики военного коммунизма.

Постановление ЦК от 15 апреля 1932 г. "Об очередных задачах партии по работе среди работниц и крестьянок" ориентировало партийные организации на максимальное вовлечение женщин в промышленное производство, в том числе в тяжелую индустрию. В результате через несколь­ко лет число женщин, занятых в тяжелой промышленнос­ти, увеличилось в 5 раз, составив 50% от общего числа работающих в этой отрасли. По сравнению с 1929 г. в 1938 г., через десять лет, число женщин, работавших в каменноугольной промышленности, выросло в 3 раза, в чер­ной металлургии — в 3 раза, в машиностроении — в 5 раз. За годы первой пятилетки число женщин-слесарей увеличилось в 12 раз, токарей — в 17 раз, машинистов силовых установок — в 20 раз²¹⁶.

Началось массовое движение за овладение женщинами новыми профессиями: сталеваров, операторов по добыче нефти, машинистов насосов, шахтеров и т.д. Овладение мужскими профессиями в области тяжелого физического труда выдавалось за успешную реализацию идеи социаль­ного равенства между мужчиной и женщиной.

Таким образом, под флагом эмансипации снимался воп­рос не только о специфике женского труда, но и об осо­бенностях жизнедеятельности женщины. На долгие годы в общественном сознании укоренилось представление, что эмансипация женщины — это следование мужской форме поведения. Многие женские проблемы оценивались и оце­ниваются до сих пор в связи с тем, достигли ли женщины определенного мужского эталона в профессиональной и об­щественной деятельности или нет.

Эмансипация, понятая как вариант мужской жизнеде­ятельности, привела во многих случаях к потере женствен­ности, что является колоссальной общественной потерей. На практике дело доходило до абсурда. Так, в 30-е гг. круж­ки кройки и шитья можно было открывать, только если они проводили политучебу. Прекратили деятельность не только женские организации, были закрыты журналы мод, домоводства, кулинарии как "непролетарские" издания, ко­торые якобы "замаскированно проводили антипролетарс­кую линию, проповедуя, что женщина может найти счас­тье только в семье"²¹⁷.

Такой же обезличенностью и бездушием в 30-е гг. от­личался путь вовлечения в общественный труд женщин села. Были свернуты многие гибкие формы кооперативной рабо­ты в деревне, ликвидированы многочисленные виды труда, которые приносили прибыль, женские чайханы, промыс­ловые кооперативы по производству ковров, сукна, шел­ка, ювелирных изделий, все виды индивидуальной деятель­ности. Единственной формой участия женщин села в обще­ственном труде стал колхоз. Есть скупые свидетельства, что женщины оказывали сопротивление насильственной коллективизации.

В партийной системе, в отделах агитации повсеместно были созданы женсектора, которые уже не занимались на­сущными нуждами женщин, а проверяли исполнение партийных директив. Определяя задачи женских секторов, заведующая женским сектором ЦК М. А. Шабурова предуп­редила, что женсектора — не женсоветы. Они должны быть "толкачами"²¹⁸. Была создана целая сеть назначенных сверху "толкачей" — женорганизаторов в цехах, по месту житель­ства, в воинских частях. Перед ними ставились задачи мо­билизовать женские массы на выполнение пятилетнего плана и коллективизации села. Кропотливая повседневная прак­тическая работа женсоветов сменилась крикливыми поли­тическими кампаниями.

Тяготы ускоренной индустриализации и коллективиза­ции в значительной степени легли на женские плечи. То­тальное вовлечение женщин в систему общественного тру­да в городе и деревне, причем труда преимущественно тя­желого, физического, выдавалось за полное решение жен­ского вопроса в СССР.

Жизнь страны все больше отдалялась от мировой ци­вилизации, становилась предельно замкнутой. Это в зна­чительной мере сказалось на социальной политике. Огуль­ная критика капитализма коснулась и женского вопроса. Со­здавались фальшивые, надуманные схемы, противопостав­лявшие советские условия жизни трудящихся миру капи­тализма.

Было общепринятым шаблонное представление о пол­ном социальном благополучии женщин при социализме и катастрофически тяжелом положении работающих женщин при капитализме.

В советском обществоведении считался доказанным вы­вод о решении женского вопроса в СССР в середине 30-х гг. В качестве критериев решений женского вопроса приводи­лись следующие черты:

1) ликвидация культурной отсталости женских масс;

2) полное юридическое и политическое равенство между полами;

3) создание системы охраны труда и материнства;

4. вовлечение женщин в общественное производство и общественную жизнь;

5. создание сети родильных домов и детских учрежде­ний;

6) ликвидация проституции;

7) преодоление реакционных взглядов на место жен- щины в обществе.

Было бы очередной серьезной ошибкой отрицать опыт решения женского вопроса в странах бывшей социалисти­ческой системы. В течение кратчайшего исторического срокав этих странах женщины были включены в общественную систему производства. Социалистический идеал, связанный с идеей раскрепощения женщины путем вовлечения ее в общественный труд, был реализован. В странах СЭВ жен­щины составляли 50% работающих в общественном произ­водстве, а в странах Общего рынка — 30%²¹⁹.

Произошел гигантский рост образовательного уровня женщин, их социальной активности. Образовательный уро­вень мужчин и женщин практически сравнялся.

К 80-м годам среди студентов вузов женщины состав­ляли:

СССР	56%	ГДР	50%
НРБ	51,5%	МНР	56,8%
ВНР	52,8%	СРВ	28,7%
ПНР	50,8%	Лаос	26%

Общий процесс интеллектуализации труда сопровож­дался увеличением числа женщин, занятых преимуществен­но умственным трудом, причем качественно вырос их вклад в экономическое развитие стран. К началу 80-х гг. в НРБ — 53,4% всех специалистов составляли женщины, ВНР — 43%, ГДР — 40%, ЧССР — 52%, СССР — 59%²²⁰. Уровень профес­сиональной занятости женщин в СССР был предельным — 93,6%, менее 7% женщин трудоспособного возраста не уча­ствовали в общественном производстве. Показатели занято­сти женщин и мужчин в народном хозяйстве были одинако­выми во всех возрастных группах²²¹. Доля женщин в торгов­ле и общественном питании, здравоохранении, социальном обеспечении, народном образовании и культуре составля­ло в среднем 80% всех рабочих и служащих²²².

Высокий образовательный уровень женщин позволял им овладевать широким кругом профессиональной и обществен­ной деятельности. Общество получило огромный интеллек­туальный и трудовой потенциал.

Вместе с тем экономическая активность женщин осу­ществлялась на фоне экстенсивного экономического разви­тия. Почти полная женская занятость осуществлялась при резком отставании сферы услуг и наличии крайне непроиз­водительного домашнего хозяйства в условиях постоянно­го дефицита промышленных и продовольственных товаров. Практически не были обеспечены равные возможности вза­имоотношений между полами. Женщины получили двойной рабочий день — на производстве и дома.

Сразу после революции многим казалось, что это про­тиворечие снимется немедленно, если семейные занятия женщины общество полностью возьмет на себя. Характерна в этом отношении статья Инессы Арманд "Освобождение от домашнего рабства". Начиная со справедливого утвержде­ния о том, что при капитализме работница несла двойное бремя — труд на фабрике и труд дома по хозяйству, И. Арманд приходит к категорическому выводу, что необ­ходимой задачей при социализме является ликвидация ин­дивидуального домашнего хозяйства. Работница после вось­мичасового рабочего дня по возвращении домой должна возиться до поздней ночи "над своим печным горшком или над своим корытом". Изменить дело можно только "заме­ной домашнего хозяйства новыми формами общественного хозяйства... вместо тысяч и миллионов прежних кустарных, нездоровых, плохо оборудованных кухонь; вместо доморо­щенного корыта должны быть созданы общественные кух­ни, общественные столовые, общественные прачечные, чи­стые, светлые, в которых будут работать не хозяйки — работницы, а люди, специально занятые этим делом... И все это следует делать не в каком-нибудь далеком буду­