II. Кризис. «новый курс»

глубоко ошибочно оценивал не только внутреннее, но и международное положение Соединенных Штатов. Но суровая действительность опроверг- ла его оценки и прогнозы. Когда разразился кризис, президент стал возлагать неоправданно большие надежды на экономическую экспансию, на финансовое и промышленное превосходство США. Администрация США стремилась облегчить экономический кризис за счет трудящихся своей страны и экспансии американского доллара. Она вела активную борьбу за рынки сбыта и сферы приложения капитала в Латинской Аме- рике, Азии, Европе.

Ведущим направлением внешнеполитического курса США являлось предотвращение социальных последствий кризиса, укрепление позицийкапитализма. Определенные круги Вашингтона рассчитывали разрешить межимпериалистические противоречия за счет Советского Союза и наро- дов колониальных и зависимых стран. Проводимая правительством Гу- вера политика способствовала возникновению очага войны на Дальнем Востоке и нарастанию угрозы военной опасности в Европе, ставшей осо- бенно реальной в связи с приходом к власти фашизма в Германии. При- крываясь широкой кампанией буржуазного пацифизма и ограничения вооружений, США добивались ослабления своих соперников и усиления собственной мощи, в первую очередь установления своего превосходства на море.

Однако внешнеполитический актив США был незначителен. Более того позиции США на международной арене за годы кризиса заметно ослабли. Это касалось, в частности, американских инвестиций, внешней торговли. Ни на одной конференции правительству США так и не уда- лось добиться серьезных успехов. Противоречия в капиталистическом мире, и в первую очередь англо-американские, обострялись. Борьба между США и Англией приняла глобальный характер, охватив валютно- финансовую, политическую и дипломатическую сферы. Борьба за рынки сбыта, сферы приложения капитала, по вопросу о межсоюзнических дол- гах и репарациях, по проблеме вооружений привела к обострению про- тиворечий между США и европейскими государствами. В результате на- метились тенденции к перегруппировке сил в мире. Это нашло проявле- ние в последующие годы.

Глава девятая РЕФОРМЫ АДМИНИСТРАЦИИ РУЗВЕЛЬТА

1. ФОРМИРОВАНИЕ ПРОГРАММЫ РЕФОРМ

На выборах, состоявшихся 8 ноября 1932 г., демократы во главе с Франклином Д. Рузвельтом завоевали Белый дом и обеспечили себе большинство в обеих палатах конгресса. Однако президентом до 4 мар- та 1933 г. оставался обанкротившийся и побежденный Г. Гувер. А но- вый состав законодательного корпуса мог собраться на первую регуляр- ную сессию и того позже — лишь в декабре 1933 г. Эта процедура была изменена XX поправкой к конституции, ратифицированной 23 января 1933 г., согласно которой вновь избранный конгресс начинал работу че- рез два месяца — 3 января, а дата вступления нового президента в ис- полнение своих обязанностей переносилась на 20 января. Срок «между- царствия» тем самым почти вдвое сокращался. Пока же, в 1932—1933 гг., действовало старое конституционное правило, что осложняло и без того критическую социально-политическую обстановку в стране.

Победу Ф. Рузвельта американская печать расценила как приход к власти сторонников «сильного», или «активного», президентского прав- ления. Ведущие газеты при этом выражали надежду на то, что Г. Гувер окажет всяческое содействие новому президенту в выработке рецептов борьбы с кризисом, а губернатор Ф. Рузвельт еще до переезда в Белый дом включится в одну упряжку с «великим инженером», и они вместе наконец-то сформулируют действенную программу вывода страны из не- вероятно затянувшихся бедствий. Но разговоры о «едином фронте» очень скоро выявили свою беспочвенность.

В чем конкретно расходились гуверовская и рузвельтовская концеп- ции подхода к решению кризисных проблем? Во-первых, творцы «ново- го курса» отвергли гуверовскую версию объяснения социально-экономи- ческих потрясений, свалившихся на американцев, «международными» причинами. Ф. Рузвельт руководствовался не какими-то теоретическими соображениями, а элементарным политическим прагматизмом. Его окру- жение делало акцент на необходимости некоторых реформ в структуре социально-экономических институтов США. Во-вторых, Ф. Рузвельт по мере приближения дня принятия государственной ответственности на свои плечи все более смело отходил от догм традиционного индивидуа- лизма и склонялся к неизбежному расширению функций федерального правительства. Что же касается Г. Гувера, то он, напротив, на завер- шающем отрезке своего президентства в этом отношении даже несколь- ко отступил назад. В-третьих, если республиканский президент так и остался глухим к голосу массового протеста и советам тех представите- лей буржуазии, которые склонялись к социальному реформаторству, то Ф. Рузвельт внимал и тому, что говорили более скептически настроенные по отношению к ценностям «старого порядка» бизнесмены, и тому, что раздавалось на улицах индустриальных центров и в пылающих гневом прериях Америки.

214

II. КРИЗИС. «НОВЫЙ КУРС»

РЕФОРМЫ АДМИНИСТРАЦИИ РУЗВЕЛЬТА

215

Сессия конгресса, состав которого уже не отражал выявившегося в ноябре 1932 г. соотношения сил, не приняла ни одного сколько-нибудь значимого закона. Республиканцы не имели политико-моральных сил для проведения требовавшихся нововведений, а демократы, располагая боль- шинством лишь в палате представителей, не знали, на кого ориентиро- ваться — на номинальных лидеров фракций или на еще не вступившего в президентские права реального лидера. Действовало и обычное поли- тиканское правило — топить те меры, которые исходили от другой пар- тии. Ф. Д. Рузвельт вел себя очень осторожно по отношению к консер- вативному крылу своей партии. По мнению его наиболее авторитетного биографа, он даже переиграл в этом, ибо своим демонстративным дове- рием к ним «глушил их страхи, но и рисковал потерять доверие страны»¹.

Кризис тем временем достиг апогея. Крупному капиталу в это вре- мя, как никогда, нужно было энергичное правительство, способное оста- новить дальнейший спад, вдохнуть силы в капиталистическую систему, не допустить развития массовых движений протеста по революционному пути. Сами лидеры делового мира без помощи государства уже не на- деялись на выдвижение таких планов, которые бы нашли общественную поддержку.

Наступивший в последние недели и дни республиканского правления банковский крах был прямым результатом потрясений в производствен- ной сфере, приведших к исчерпанию средств вкладчиков. Он был усу- гублен спекулятивным характером деятельности банков, выбрасывавших на рынок огромные массы не обеспеченных ценностями «ценных» бумаг. Краху банковской системы способствовали общее недоверие к этому институту и опасения, что новое правительство девальвирует доллар. Изымая золото и доллары, вкладчики предпочитали держать их у себя дома. Они начали «набеги» на банки. Банкиры стали требовать от вла- стей штатов издания декретов о временном приостановлении функцио- нирования банков. Губернатор Мичигана объявил 14 февраля 1933 г. 8-дневный перерыв в их деятельности, сделав это «с одобрения детройт- ских банкиров» ².

Началось повальное закрытие банков. Моргановский партнер Т. Ла- монт сообщил 27 февраля Ф. Рузвельту оценку банковской ситуации са- мим Дж. П. Морганом: «Положение — хуже не придумаешь» ³. Выражая точку зрения банкиров, «Нью-Йорк таймc» назвала принятие федераль- ного банковского законодательства «кричащей необходимостью» ⁴. За два дня — 2—3 марта 1933 г.— из банков было изъято 500 млн. долл.⁵ За несколько часов до смены караула в Белом доме закрыли банки гу- бернаторы Нью-Йорка и Иллинойса — штатов, в которых находятся центры финансовой мощи США. Стало очевидно, что в числе первосте- пенных мер, которые предложит 32-й президент, окажутся шаги по ре- формированию банковской системы.

Во всех других сферах социально-экономической жизни — индустрии,

сельском хозяйстве, трудовых отношениях п т. д.— линия нового прави- тельства была гораздо менее ясна. Оно стояло перед проблемой, каким образом восстановить функционирование промышленных предприятий и решить проблему безработицы. Уже тогда рузвельтовское окружение пришло к выводу, что следует в какой-то форме осуществить предложе- ния, высказывавшиеся президентом Торговой палаты Г. Гарриманом, а также монополистами Дж. Своупом п О. Янгом, которые выдвигали проекты принудительного картелирования и упорядочения практики конкуренции⁶. Либералы (Р. Тагвелл, Р. Вагнер, а также эксперты по социальным вопросам Г. Гопкинс и Ф. Перкинс, занимавшиеся пробле- мой безработицы в администрации губернатора Ф. Рузвельта в штате Нью-Йорк) мыслили себе «новый курс» с обязательным включением в него признания прав рабочих на коллективные договоры, мер по улучшению условий труда и немедленной помощи многомиллионной ар- мии безработных.

Было бы, однако, неправильным считать, что 32-й президент явился в Белый дом, совсем не зная, что ему надлежит делать. Ф. Рузвельт к 4 марта 1933 г. уже рассматривался американцами как человек дейст- вия, готовый к вторжению государственной власти в те сферы, которые издавна считались заповедным полем частной инициативы и частного предпринимательства. Его ждали в столице как мессию, призванного из- бавить страну от царивших в течение долгих лет невзгод. Народ хотел видеть нового президента человеком уверенным, оптимистичным и энер- гичным.

Таким он и прибыл 4 марта 1933 г. на церемонию вступления в должность. Его фраза: «единственно, перед чем мы должны испытывать страх,— это сам страх» ⁷ сразу вошла в классику американской ритори- ки. Он призвал сограждан к «национальному единству». Это было сред- ством морально-политической мобилизации масс на борьбу с кризисом под руководством правительства крупной буржуазии, призывом не вни- мать каким-то иным рецептам решения насущных проблем. Речь содер- жала и конкретные политические предложения. Одно из них заключа- лось в созыве чрезвычайной сессии нового конгресса, другое — в наме- рении «просить у конгресса предоставления последнего оставшегося средства борьбы с кризисом — широких полномочий для исполнительной власти в целях ведения войны против бедствия, таких же больших, какими я был бы наделен в случае действительного вторжения внешне- го врага в нашу страну» ⁸.

2. ГОСУДАРСТВЕННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ЭКОНОМИКИ

Экономическая политика «нового курса» развивалась двумя главны- ми путями: глубокие институциональные реформы и дефицитное финан- сирование. Обе эти магистральные линии тесно переплетались, преобра-

1. Freidel F. Franklin D. Roosevelt. Launching the New Deal. Boston, 1973, p. 50.

2. New York Times, 1933, Febr. 16.

3. Цит. по: Schlesinger A. M., Jr. The Age of Roosevelt: Vol. 1—3. Boston, 1957—1960. vol. 2, p. 478.

4. New York Times, 1933, Febr. 28.

5. Warren H. Herbert Hoover and the Great Depression. N. Y., 1967, p. 291.

6. FDR. His Personal Letters, 1928—1945: Vol. 1, 2/Ed. by E. Roosevelt, J. P. Lash. N. Y., 1950, vol. 1, p. 324—325; Tugwell R. Roosevelt's Revolution. The First Year. A Personal Perspective N. Y., 1977, p. 80.

7. The Public Papers and Addresses of Franklin D. Roosevelt: 1933 vol.— 1945 vol. / Ed. by S. I. Rosenman. N. Y., 1938—1950, 1934 vol., p. И. (Далее: FDR. Public Papers).

8. Ibid., p. 15.

216

II. КРИЗИС. «НОВЫЙ КУРС»

РЕФОРМЫ АДМИНИСТРАЦИИ РУЗВЕЛЬТА

217

зуя в исторически короткий срок частномонополистические устои в государственно-монополистическом направлении.

Новой администрации и конгрессу 73-го созыва прежде всего приш- лось заняться банковско-финансовыми проблемами, ибо в начале марта 1933 г. банки как институт перестали функционировать. Уже б марта, не дожидаясь открытия чрезвычайной сессии конгресса, назначенной им на 9 марта, президент провозгласил чрезвычайное положение и закрыл все банки. В первые же часы своей деятельности конгресс утвердил чрезвычайный банковский закон, который санкционировал меры, приня- тые после 4 марта, а также предоставил главе исполнительной власти широкие полномочия по контролю международных финансовых сделок. На другой день, 10 марта, Ф. Рузвельт издал исполнительный при- каз, ставший первым шагом к установлению полного государственного контроля над золотом, находившимся ранее в обращении как на внут- реннем, так и на международном рынке. Это предотвращало утечку зо- лота за границу и его накопление в частных руках с целью спекулятив- ной деятельности. Правительство получило материальную возможность декретировать золотое содержание доллара, чем вскоре и воспользова- лось. Радикально расширив государственное вмешательство в банковскую сферу, эти акты установили порядок возобновления деятельности банков после вынужденных «каникул». Чтобы не пугать публику, правительство решило начать процесс возрождения уже с 13 марта. В этот день были открыты банки в 12 городах, в которых находились центры 12 округов Федеральной резервной системы (ФРС). На утро «здоровыми» были признаны банки еще в 250 городах, а 15 марта приступили к работе и остальные банковские учреждения, признанные «здоровыми».

В 1932 г. в США насчитывалось 6145 национальных банков с сово- купным объемом вкладов 22,3 млрд. долл. Через год их стало значитель- но меньше — 4897 (20,8 млрд. долл.). Уже успели сказаться меры по их «очищению». По данным на 1939 г., в США действовали 5203 нацио- нальных банка с капиталом в 33,1 млрд. долл.⁹ При сокращении числа банков в 1933—1939 гг. на 15% объем их активов вырос на 37%.Вре- организации банков большую роль сыграла РФК, ссудившая с 4 марта 1933 г. по 23 октября 1937 г. 7,3 млрд. долл., значительная часть кото- рых прямо пошла на укрепление банковского института ¹⁰.

Черту под банковским законодательством 1933 г. подвел закон Глас- са—Стигалла, принятый 16 июня, в день закрытия чрезвычайной сессии. Этим статусом депозитные и инвестиционные функции банков разделя- лись. Тем самым ставился известный барьер спекулятивным операциям. Важным новшеством было введение страхования банковских депозитов в пределах 2500 долл. По закону 1934 г. сумма подлежащих страхованию взносов поднималась до 5 тыс. долл. Этими страховыми мерами во вто- рой половине 1935 г. были охвачены 14 219 национальных и штатных банков, располагавших 45 млрд. долл. вкладов.

Законодательство 1933—1935 гг. реформировало Федеральную резерв- ную систему¹¹. По банковскому закону 1935 г. совет управляющих, назначаемый президентом США, получил полномочия по определению

9 Historical Statistics of the United States. Colonial Times to 1957. Wash., 1961, p. 626.

10 FDR. Public Papers, 1934 vol., p. 403—404.

11 Бобраков Ю. И. США: Федеральная резервная система и экономическое регули рование. М., 1971.

суммы резерва, который должен оставаться в банках — членах ФРС. На практике это означало, что совет управляющих понижением или повышением уровня обязательного резерва мог облегчать или затруднять доступ к кредиту и с помощью этой манипуляции влиять на деловую ак- тивность. Не менее важно и то, что такой насущный вопрос в деятель- ности банков был поставлен под государственный контроль.

Закон о помощи сельскому хозяйству, принятый 12 мая 1933 г., да- вал президенту право (не обязывая его) выпустить большую сумму необеспеченных бумажных денег, прибегнуть к чеканке серебряной мо- неты или уменьшить золотое содержание доллара. Белый дом предпочел последнее. Взяв в собственность государства (путем выкупа по предпи- санной президентом цене) все золото и опираясь на закон о золотом ре- зерве, принятый в январе 1934 г., Ф. Рузвельт издал 31 января 1934 г. прокламацию, которая сокращала золотое содержание доллара с 25⁴/₅ до 15 ⁵/₂₁ грана и устанавливала официальную цену золота на уровне 35 долл. за унцию. Иными словами, доллар был девальвирован на 14% ¹². Случилось то, чего так боялись Г. Гувер и все сторонники мо- нетарной ортодоксии. Ньюдилеры превратили «валютную манипуляцию в открытый и санкционированный инструмент государственной политики» ¹³. Девальвация и облегчение доступа к кредиту способствовали повышению цен, в чем правительство видело важнейшее средство выхода из кризиса.

Это создавало благоприятные возможности для получения правитель- ством займов у банкиров. Процент, который оно платило по облигациям, упал с 3,76 в 1932 г. до 2,39 в 1940 г. Банкирам пришлось понизить норму процента и в частных операциях. Корпорации в среднем стали платить за кредиты не 4,25%, а 2,9% ¹⁴. Девальвация доллара, изъятие монетарного золота из частных рук и запрещение свободного обмена бу- мажных денег на золото, облегчение под нажимом государства доступа к кредиту создавали механизм инфляционного развития американской экономики, действие которого в полной мере стало ощущаться лишь после второй мировой войны.

В тесной связи с банковско-денежными мероприятиями проводилось законодательство об упорядочении операций на фондовых биржах. Слишком драматический характер носили последствия биржевых спеку- ляций, чтобы Уолл-стрит смог сдержать поток предложений по наведе- нию хотя бы элементарного порядка в торговле акциями. В 1933— 1934 гг. были приняты два закона по регулированию деятельности бирж. Этим занималась Комиссия по торговле акциями. Первым ее председа- телем был мультимиллионер Джозеф Кеннеди. До октября 1937 г. в ко- миссию обратились 3500 компаний с просьбой зарегистрировать их ак- ции общей стоимостью в 13 млрд. долл. Изредка комиссия находила нужным обращаться в суды, чтобы запретить тем или иным учрежде- ниям или лицам выпуск акций. По закону 1935 г. вводились довольно жесткие меры регулирования держательских (холдинг) компаний. Ини- циатором трех указанных статусов был конгрессмен-демократ из Техаса С. Рэйбэрн.

12. Documents of American History: Vol. 1, 2/Ed. by H. Commager. Engleewood Cliffs(N. J.), 1973, vol. 2, p. 425-426.

13. FDR. Public Papers, 1935 vol., p. 64—76.

14. Blum J. M. From «The Morgenthau Diaries»: Vol. 1—3. Boston, 1959—1967, vol. 1. Years of Crisis, 1928—1938, p. 353.

218

II. КРИЗИС. «НОВЫЙ КУРС»

РЕФОРМЫ АДМИНИСТРАЦИИ РУЗВЕЛЬТА

219

В государственно-монополистическом направлении шли и попытки восстановления индустриального механизма. Они в основном связаны с принятым 16 июня 1933 г. законом о восстановлении промышленности (National Industrial Recovery Act — НИРА). Бизнес требовал от прави- тельства демократов принятия незамедлительных мер. Орган деловых кругов «Бизнес уик» опубликовал 10 мая 1933 г. редакционную статью, в которой говорилось: «Американский бизнесмен уже совершенно изму- чен изнуряющей конкурентной борьбой. С него хватит... Он... готов по- платиться частью своей свободы во имя достижения хотя бы какой-ни- будь стабильности». Журнал фиксировал «общее согласие ведущих биз- несменов» на введение регулирующих мер в сферу производства, сбыта и трудовых отношений. «Пусть индустрия сформулирует собственные кодексы деятельности»,— призывал журнал, предлагая правительству взять «надзор» за этими кодексами. «Ограничьте это, если хотите, перио- дом чрезвычайного положения»,— заключил рупор монополий.

Так и было сделано. НИРА разрешал ассоциациям предпринимателей формулировать, а президенту — санкционировать «кодексы честной кон- куренции», превращая их в правовую норму, нарушение которой подле- жало пресечению со стороны Федеральной торговой комиссии. Кодексы устанавливали объемы производства, цены и другие правила сбыта, а также предписывали условия труда. На время действия закона, огра- ниченное двумя годами, приостанавливалось применение к кодифициро- ванным отраслям положений антитрестовского законодательства. Офи- циальное снятие антитрестовских мер было призвано подчеркнуть заин- тересованность государства в усилении концентрации производства и капитала. Это был акт форсированного картелирования промышленности. Закон поставил в выигрышное положение верхи корпораций, создавшие кодексы в угоду своим интересам и проводившие их в жизнь под общим руководством Национальной администрации восстановления, которую возглавил ставленник крупного капитала генерал Хью Джонсон. За ко- роткий срок было составлено 557 основных и 189 дополнительных кодек- сов в отраслях, которые охватывали 95% всех промышленных рабочих. На волне кодификации возникло около 500 новых предпринимательских ассоциаций.

НИРА поначалу нашел всеобщую поддержку. Мотивы, по которым эту меру приветствовал бизнес, очевидны, и эмблема с изображением голубого орла как свидетельство участия в этой государственно-монопо- листической программе легко завоевала американскую индустрию. Трудя- щиеся одобряли закон, рассчитывая, что он вдохнет силы в пораженную кризисом промышленность и поможет ликвидировать безработицу, а также улучшит условия труда и обеспечит признание профсоюзов.

Аграрная политика «нового курса» прошла в своем развитии несколь- ко этапов. Министр сельского хозяйства Генри Уоллес уже 10 марта 1933 г. провел конференцию с лидерами крупного фермерства, на кото- рой были подтверждены ранее выдвигавшиеся требования фермеров и единодушно одобрен билль о помощи сельскому хозяйству.

Подписанный Ф. Рузвельтом 12 мая 1933 г. билль о помощи ферме- рам был сложным законодательным актом. Его основной раздел, извест- ный как закон о регулировании сельского хозяйства (Agricultural Adjustment Act — ААА), ставил главной целью поднять уровень цен настолько, чтобы восстановить такое их соотношение (паритет) на про-

дававшуюся и покупавшуюся фермерами продукцию, которое существо- вало в базовый период. В качестве такового считался период с августа 190У г. по июль 1914 г.

Статут предоставлял министру сельского хозяйства две категории пол- номочий. Во-первых, он мог прибегать к премиальным платежам тем фер- мерам, которые в добровольном порядке соглашались ограничивать объемы производства. Деньги для этих выплат черпались из фонда, соз- дававшегося налогом на первичную обработку сельскохозяйственной про- дукции, который вводился данным законом. Эту часть программы осу- ществляла Администрация по регулированию сельского хозяйства, первым председателем которой был Дж. Пик, являвшийся, как и X. Джонсон, ставленником финансиста Б. Баруха. Во-вторых, министр имел право вступать в рыночные или сбытовые соглашения с занятыми обработкой сельскохозяйственной продукции предпринимателями и с фермерскими ассоциациями для того, чтобы добиться более благоприятного уровня цен для фермеров.

Сокращение посевных площадей и уничтожение уже произведенной продукции мыслились как ключевые рычаги осуществления программы по регулированию сельского хозяйства. В связи с этим было перепахано 10,5 млн. акров хлопчатника, уничтожено около 6,5 млн. свиней, а так- же ликвидировано немало иной продукции¹⁵. И это делалось в то вре- мя, когда десятки миллионов людей голодали, были разуты и раздеты.

Закон о помощи фермерам создавал механизм рефинансирования фер- мерских долгов, сократив процент по ипотечной задолженности и удли- нив срок погашения долга. С мая 1933 г. по октябрь 1937 г. федераль- ные земельные банки выдали 540 тыс. фермеров займы на сумму 2200 млн. долл. Эти банки приняли на себя 37% всего долгового обя- зательства фермеров. Но около 90% занятой фермерами суммы приш- лось бросить на выплату долгов, а не на производственные нужды, что ясно показывает огромную заинтересованность банкиров в этой операции. Конечно, она содействовала и облегчению положения фермеров, ибо тор- мозила процесс их разорения, уменьшив примерно на 70 млн. долл. в год объем их долговых выплат ¹⁶. Одновременно с премиальными пла- тежами за сокращение посевных платежей (в 1933—1935 гг. аграрии по- лучили по этому каналу 966 млн. долл.¹⁷) это улучшало положение фермерства, но следует иметь в виду, что государственными дотациями могли воспользоваться в гораздо большей степени собственники крупных хозяйств, чем владельцы мелких и средних ферм, которые не в состоя- нии были прибегнуть к хозяйственному маневрированию.

С подписанием 1 марта 1936 г. закона о сохранении плодородия почв и о квотах для внутреннего рынка открылся второй этап в аграр- ной политике «нового курса». Цель правительства осталась прежней — поднять цены на продукцию, поставлявшуюся на рынок крупным фер- мерством, однако способ ее достижения значительно видоизменился. Новый статут создавал условия для получения премиальных платежей собственникам, соглашавшимся изымать землю из-под культур, которые ее истощают, и предпринимать меры по улучшению почв. Средства для выплат аккумулировались уже не за счет особого налога, а выделялись

15 Золотухин В. П. Фермеры и Вашингтон. М., 1968, с. 89. 16 FDR. Public Papers, 1934 vol., p. 182—183. 17 Золотухин В. П. Указ. соч., с. 130.

220

II. КРИЗИС. «НОВЫЙ КУРС»

РЕФОРМЫ АДМИНИСТРАЦИИ РУЗВЕЛЬТА

221

из общего бюджета. Для этого отводилась сумма в 500 млн. долл. На- чиная с 1935 г. демократический элемент в аграрной политике, присут- ствовавший уже в законодательстве 1933 г., несколько усилился, что нашло отражение в ряде мероприятий по оказанию помощи низшим слоям фермерства. Но основная линия —поддержка крупных хозяйств и активное вторжение государства в аграрные отношения— продолжала развиваться и во второй половине десятилетия.

Это было закреплено в законе о регулировании сельского хозяйства, подписанном 16 февраля 1938 г., который открыл завершающую фазу аграрной политики «нового курса». Сохранив идею улучшения плодоро- дия земли, статут 1938 г. сделал крупный шаг в сторону усиления регу- лирующих предписаний государства относительно поступления на рынок основных сельскохозяйственных продуктов. Закон 1938 г. вводил концеп- цию «всегда нормальной житницы» (Ever-normal granary), согласно ко- торой поддержание цен в отличие от принципов 1933 г. достигалось не путем уничтожения «излишней» продукции, а с помощью ее хранения, сопровождавшегося выплатами фермерам в счет еще не проданных ими товаров.

Ослабление долгового бремени и меры по поддержанию цен помогли затормозить процесс разорения ферм. Темп банкротства в 1939 г. по сравнению с 1932 г. упал на 71%, ипотечная задолженность уменьши- лась на 2 млрд. долл.; денежные доходы фермеров, включая государст- венные премиальные платежи, выросли с 4,7 млрд. в 1932 г. до 8,5 млрд. долл. в 1939 г. Но паритет цен далеко отставал от уровня 1909-1914 гг. В 1936-1937 гг. он поднялся до 92-93%, а в 1938— 1939 гг. вновь упал до 78 и 77%. Аграрный кризис не был преодолен. Таким образом, главные итоги мероприятий «нового курса» были направ- лены на укрепление позиций крупных аграриев, дальнейшее проникнове- ние финансового капитала в сельскохозяйственную экономику, формиро- вание государственно-монополистических принципов функционирования этой важной отрасли хозяйства.

Получив бразды правления в свои руки, демократы убедились, на- сколько трудно выполнить предвыборное обещание о сокращении госу- дарственных расходов и сбалансировании федерального бюджета. Они провели в марте 1933 г. закон по поддержанию кредита правительства США, более известный как закон об экономии. Однако эта символиче- ская акция резко диссонировала с фундаментальными основами эконо- мической политики «нового курса», ориентированной наг «заправку насо- са», т. е. на расширение государственных расходов во имя достижения определенных экономических и социальных целей. Правительство и под- держивавшие его экономисты нашли для себя утешительную формулу, согласно которой «нормальный», «регулярный» федеральный бюджет будет находиться в сбалансированном состоянии, если не возникнет экстраординарной, кризисной ситуации, требовавшей повышенных рас- ходов.

Экономической политике «нового курса» было свойственно противоре- чие между реальной практикой дефицита и приверженностью ньюдиле- ров канонам сбалансированного бюджета. На первом этапе «нового курса»—в 1933—1934 гг. вообще было мало сторонников дефицитного бюджетирования. Р. Моли, А. Берли, X. Джонсон, Г. Уоллес, Г. Мор- гентау, Р. Тагвелл, Г. Минз отрицательно смотрели на дефицит, да к

тому же их политические взгляды очень сильно различались между собой. Но кризис повлиял на их отношение к этой проблеме. На втором этапе «нового курса», начавшемся в 1935 г., поднялся вес сторонников дефицита в рузвельтовском окружении. Таковыми были прежде всего председатель совета управляющих ФРС М. Экклес, советники президен- та Б. Коген, Л. Кэрри и Л. Гендерсон. Они находили весомую поддержку со стороны известного английского экономиста Джона М. Кейнса, авто- ритет которого все более возрастал в глазах мировой буржуазии.

Кейнсианская политэкономия, отразившая усиление государственно- монополистических тенденций в развитии капитализма новейшего вре- мени, выдвигала на первое место активное вмешательство государства в экономику, а бюджетный дефицит рассматривался как стимул роста. Этим курсом в значительной степени и следовали правящие круги США с 1933 г., хотя их действия совсем не обязательно связывать с изуче- нием кейнсианства, тем более что основной труд Кейнса вышел лишь в 1936 г.¹⁸ Ньюдилеры прежде всего руководствовались политическими интересами дня. Что касается идеи усиления роли государства в эконо- мике, то она и без влияния Дж. Кейнса получила в США под ударами кризиса широкое распространение.

Но если принципы государственного регулирования экономики Соеди- ненные Штаты усваивали и без Кейнса, то теория дефицитного финан- сирования завоевывала, хотя и с трудом, умы американских экономистов и политических деятелей под его прямым влиянием. Несмотря на рас- пространение кейнсианских взглядов в США в 30-е годы¹⁹, эта школа экономической мысли завоевала прочные позиции в стране лишь после второй мировой войны. Виднейшая роль во внедрении кейнсианства в экономическую теорию в США принадлежала Э. Хансену, прозванному «американским Кейнсом». Кейнс и капиталистическая Америка тесно связали свои судьбы. В мае 1934 г. после получения почетного ученого звания в Колумбийском университете английский экономист посетил Ф. Рузвельта. «Нью-Йорк таймc» опубликовала статью Кейнса о «новом курсе». Суть ее сводилась к призыву смело расширять государственные расходы, освобождаясь от хронической боязни дефицита, ибо «старый порядок ушел в прошлое» ²⁰.

Когда в 1937 г. в США наступил новый кризис, Кейнс направил 1 февраля 1938 г. Ф. Рузвельту послание, в котором предлагал в качест- ве наиболее реальной антикризисной меры широкие государственные расходы. Не стесняясь в выражениях, Дж. М. Кейнс подверг резкой кри- тике «порочную» политику администрации, проявлявшей колебания в этих вопросах. Рузвельт приказал ответить ему сухо, что министр фи- нансов Г. Моргентау сделал с превеликим удовольствием ²¹

Однако вскоре выяснилось, что США испытывали не просто заминку в производстве, а самый настоящий экономический кризис. Индекс про- мышленного производства упал в 1938 г. на 14 пунктов от уровня пре- дыдущего года. При этом кризис 1937—1938 гг. поразил экономику, не испытавшую подъема после глубочайшего потрясения 1929—1933 гг.

18 Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. М., 1978.

19 Кредер А. А. Кейнс и американская буржуазная экономическая мысль в 30-е годы XX в.— В кн.: Новая и новейшая история. Саратов, 1977, вып. 3.

20 New York Times, 1934, June 10.

21 Blum J. Op. cit., vol. 1, p. 402—405.

222

II. КРИЗИС. «НОВЫЙ КУРС»

РЕФОРМЫ АДМИНИСТРАЦИИ РУЗВЕЛЬТА

223

и пребывавшую в состоянии затяжной депрессии, к тому же он насту- пил неожиданно, поскольку правящие круги США уже успели уверовать в чудодейственную силу регулируемой, «бескризисной» экономики.

Когда биржа в очередной раз подала громкий сигнал бедствия, пре- зидент пошел на принятие таких мер, которые поразительно соответст- вовали кейнсианской рецептуре дефицитного финансирования. В важных рекомендациях конгрессу, сделанных 14 апреля 1938 г., Белый дом предлагал увеличить ассигнования на помощь безработным, облегчить доступ к кредиту и осуществить общее расширение государственных расходов. А в последовавшей за этим «беседе у камина» Ф. Рузвельт даже заявил, что опрометчивое сокращение государственных ассигнова- ний на борьбу с последствиями кризиса, проведенное в 1936—1937 гг., явилось одной из основных причин экономического спада в 1937—1938 гг.