Полустишия № 84 Сонет

Отточенный булат – луч рдяного заката! Твоя игрушка. Рок, – прозрачный серп луны! Но иногда в клинок – из серебра и злата Судьба вливает яд: пленительные сны! Чудесен женский взгляд – в час грез и аромата. Когда покой глубок. Чудесен сон весны! Но он порой жесток – и мы им пленены: За ним таится ад – навеки, без возврата. Прекрасен нежный зов – под ропот нежный струй. Есть в сочетаньи слов – как будто поцелуй, Залог предвечных числ – влечет творить поэта! Но и певучий стих – твой раб всегдашний, Страсть, Порой в словах своих – певец находит власть: Скрывает тайный смысл – в полустихах сонета.

В. Брюсов, 1918

С наращением или без наращений, но главная роль цезуры в стихе всегда одна и та же: делить стих на полустишия, реже неравные (как в 5-ст. ямбе), чаще равные. Выделение полустиший побуждает поэта и читателя соотносить их между собой по вертикали – первые с первыми, вторые со вторыми. (Мы помним, что такая вертикальнаясоотнесенность– одно из важнейших свойств всякого стихотворного текста.) Если довести эту соотнесенность до предела, то получится стихотворение, которое можно осмысленно читать только по первым полустишиям, только по вторым полустишиям и, наконец, обычным образом по целым стихам, т.е. целых три текста в одном. Такие стихи писались в эпоху барокко (как версификационные фокусы) едва ли не на всех европейских языках, причем преимущественно избиралась нарочно трудная по рифмовке форма сонета; на русском языке образец такого тройного сонета еще в XVIII в. сочинил поэт А.А.Ржевский.

Брюсов предназначал свой сонет для экспериментального сборника «Опыты», но почему-то не включил его туда. Сравните рифмовку первых и вторых полустиший: какая выдержана правильнее? (О рифмовке в сонете см. № 211—215.) Не удивляйтесь, что строгий Брюсов позволил себе ту вольность, которую вы обнаружите: он мог сослаться на пример Пушкина, который с самой вольностью написал два своих сонета 1830 г. – «Поэту» и «Мадонна», – перечитайте их! [Мог же поэт И. Сельвинский в своей «Студии стиха» (М., 1962), опираясь на эти два сонета и забыв обо всех остальных сонетах на свете – в том числе о своих собственных, – утверждать вопреки всему, будто только такая рифмовка правильна!]

Ритмика 4-ст. Ямба № 85 Мой сад

Валерию БрюсовуМой тайный сад, мой тихий сад Обвеян бурей, помнит град...

 

В нем знает каждый малый лист

Пустынных вихрей вой и свист... Завет Садовника храня, Его растил я свету дня...

 

В нем каждый злак – хвала весне,

И каждый корень – в глубине... Его простор, где много роз, Глухой оградой я обнес, –

 

Чтоб серый прах людских дорог

Проникнуть в храм его не мог! В нем много-много пальм, агав, Высоких лилий, малых трав, –

 

Что в вешний час, в его тени,

Цветут-живут, как я, одни... Все – шелест, рост в моем саду, Где я тружусь и где я жду –

 

Прихода сна, прихода тьмы

В глухом безмолвии зимы...

Ю. Балтрушайтис, [1911]

№ 86 Ночью на кладбище

Кладбищенский убогий сад И зеленеющие кочки. Над памятниками дрожат, Потрескивают огонечки. Над зарослями из дерев, Проплакавши колоколами, Храм яснится, оцепенев В ночь вырезанными крестами. Серебряные тополя Колеблются из-за ограды, Разметывая на поля Бушующие листопады. В колеблющемся серебре Бесшумное возникновенье Взлетающих нетопырей, – Их жалобное шелестенье. О сердце тихое мое, Сожженное в полдневном зное, – Ты погружаешься в родное, В холодное небытие.

А. Белый, 1908