№ 228 * * *

Гладкая дорога. Полная луна. С моего порога Моря даль видна. ... Беглый, бесконечный Вьется путь змеей. Путь на небе Млечный Освещает мой. Путь мой молчаливый. Не присяду я. Пусть бегут извивы, Как и жизнь моя. Ничего не свято, Мир – момент, мечта…

Пусть бегут куда-то Странные года. Вижу повороты В пройденном своем, Тени и высоты И далекий дом... Пройденные мысли, Бездны прошлых дней. Годы, что нависли, Словно мрак ветвей. Вижу много-много, Но душа нежна. Впереди – дорога, Полная луна. А. Лозина-Лозинский, 1912

Стихотворение Гёте, послужившее образцом для лермонтовских «Горных вершин», было озаглавлено «Ночная песня странника». Тема пути не была в нем названа (а только ее конечная цель – тема отдыха), однако у всех читателей она была в сознании. Рифмы «путь – грудь», «путь – отдохнуть» наметились еще у поэтов XIX в. – Плещеева и др. Путь этот совершается, как у Гёте и Лермонтова, на фоне природы (обычно – южной): по-лермонтовски тихой – у Брюсова, контрастно-бурной – у Бурлюка. (Обратите внимание на отсутствие знаков препинания у Бурлюка: это один из приемов, которыми футуристы шокировали читателей.) Путь этот одновременно и дорожный и жизненный (у Лозина-Лозинского к этому добавляется Млечный путь): здесь влияние «Горных вершин» дополняется влиянием другого лермонтовского стихотворения – «Выхожу один я на дорогу...». В стихотворении Коневского внимание смещается с образа пути на образ идущего – удалого русского молодца. Эта семантическая окраска тоже была подготовлена в XIX в. и еще встретится нам.

Строки «Гладкая дорога. / Полная луна...» у Лозина-Лозинского (а отчасти и «лунная вышина» у Бурлюка) напоминают хрестоматийное восьмистишие Фета, но о нем – чуть дальше.

Природа

№ 229

Родина

Тихий шум дубравы, Песня соловья, Робкое журчанье Горного ручья;

Темный лес дремучий, Пестрые луга... Родина, о как ты Сердцу дорога! М. Леонов, 1898

№ 230

* * *

Топи да болота, Синий плат небес. Хвойной позолотой Взвенивает лес. Тенькает синица Меж лесных кудрей, Темным елям снится Гомон косарей.

По лугу со скрипом Тянется обоз – Суховатой липой Пахнет от колес. Слухают ракиты Посвист ветряной... Край ты мой забытый. Край ты мой родной! С. Есенин, 1914

№ 231

* * *

Дымом половодье Зализало ил. Желтые поводья Месяц уронил. Еду на баркасе, Тычусь в берега. Церквами у прясел Рыжие стога.

Заунывным карком В тишину болот Черная глухарка К всенощной зовет. Роща синим мраком Кроет голытьбу... Помолюсь украдкой За твою судьбу. С. Есенин, [1916]

№ 232

Омут

Затомили очи Тяжкой тишины. Топь земную точит Белый клык луны. Ничего не будет – Тени напоказ. Кто стонал о чуде, Не смыкая глаз, –

Только тонет в глуби Замерцавших вод, Мрак со звоном рубит, В искрах изойдет... Хорошо и страшно Кончится игра – Засмеется влажно Темная сестра... Д. Майзельс, [1918]

№ 233

Вечерний жук

На лиловом небе Желтая луна. Путается в хлебе Мрачная струна: Шорох жесткокрылый – И дремотный жук Потянул унылый, Но спокойный звук.

Я на миг забылся, Оглянулся – свет Лунный воцарился, Вечера уж нет: Лишь луна да небо, Да белее льна – Зреющего хлеба Мертвая страна. И. Бунин, 1916

№ 234

* * *

Зорька догорает, Дремлет старый сад, Пламенем пожара Рдеется закат. Молкнет птичий щебет, Шорох трав затих, Ночь идет незримо В свите снов своих. <...>

Снится людям счастье, Радость светит им На полях печали Солнцем золотым. <...> Сердце! Что ж тебе тот И не снится свет? Или нам с тобою Угомону нет?! Ап. Коринфский, 1912

№ 235

* * *

Миновало лето. Солнце из-за туч С ласковым приветом Не бросает луч; Листья облетели Средь осенних вьюг, Птички улетели На далекий юг;

На дворе и в поле И в глуши лесов Не слыхать их боле Звонких голосов. Скучно, непривольно Тянутся деньки, И щемит невольно Сердце от тоски. С. Дрожжин, 1899

№ 236

* * *

Осень. Чащи леса. Мох сухих болот. Озеро белесо. Бледен небосвод. Отцвели кувшинки, И шафран отцвел. Выбиты тропинки, Лес и пуст и гол.

Только ты красива, Хоть давно суха, В кочках у залива Старая ольха. Женственно глядишься В воду в полусне – И засеребришься Прежде всех к весне. И. Бунин, 1905

№ 237

* * *

С теплою весною Лето уж прошло, Замерло родное Милое село. Небеса покрыла Сумрачная мгла, И глядит уныло Солнце без тепла.

С поля хлеб снопами Свожен на гумно, Выбито цепами Каждое зерно. Белый снег кружится И, как легкий пух, Медленно ложится На увядший луг. С. Дрожжин, 1908

№ 238

* * *

Тянется безмерно Луговин тоска. Блещет снег неверно, Как пласты песка. Небеса без света, Тверды, словно медь. Месяц глянул где-то, Вновь чтоб умереть. Зыблется, как тучи, Дальний, серый бор, Там, где пар летучий Кроет кругозор.

Небеса без света, Тверды, словно медь. Месяц глянул где-то, Вновь чтоб умереть. Ворон, с хриплым криком, Старый волк худой, Вам в просторе диком Хорошо зимой! Тянется безмерно Луговин тоска. Блещет снег неверно, Как пласты песка. В. Брюсов, пер. из П. Верлена, 1911