Восьмистишия гюго № 165 Осенью

Рдяны краски, Воздух чист; Вьется в пляске Красный лист, – Это осень, Далей просинь, Гулы сосен. Веток свист Ветер клонит Ряд ракит, Листья гонит И вихрит Вихрей рати, И на скате Перекати- Поле мчит. Воды мутит, Гомит гам, Рыщет, крутит Здесь и там – По нагорьям, Плоскогорьям, Лукоморьям И морям.

Заверть пыли Чрез поля Вихри взвили, Пепеля; Чьи-то руки Напружили, Точно луки, Тополя. В море прянет – Вир встает, Воды стянет, Загудет, Рвет на части Лодок снасти, Дышит в пасти Пенных вод. Ввысь, в червленый Солнца диск – Миллионы Алых брызг! Гребней взвивы, Струй отливы, Коней гривы, Пены взвизг... М. Волошин, 1907

Восьмистишие – одна из самых распространенных и семантически нейтральных строф. Обычно оно представляет собой сочетание двух четверостиший (чаще с одинаковым, реже с различным расположением рифм; при различном для начала обычно берется более простое расположение рифм, например АБАБ, а для конца – более сложное, напримерАББА) и в таком случае пишется на 4 пары рифм. Пример такого самого обычного восьмистишия из двух перекрестных четверостиший –№ 54. Реже всего восьмистишие образуется при помощи нанизывания на 2 пары рифм (АБАБАБАБ– сицилиана, см.№ 168), чаще – путем концовочной добавки (октава, см.№ 166) на 3 пары рифм. При помощи затягивания оно может образовываться очень разнообразно (АААБВВВБ,ААБВВБАБи др.). Один из этих вариантов –АбАбВВВб– получил известность потому, что Виктор Гюго написал этой строфой длинную балладу «Турнир короля Иоанна», очень трудным сверхкоротким трехсложным силлабическим стихом, передаваемым в силлабо-тонике 2-ст. хореем. Баллада эта динамичная, бурная; Волошин, выбирая размер и строфу для своего стихотворения об осеннем ветре, несомненно, рассчитывал на эти ассоциации у читателя. Всюду ли у Волошина выдержана одинаковость строф?

Октава, нона, сицилиана № 166 Октавы

Вот я опять поставлен на эстраде, Как аппарат для выделки стихов. Как тяжкий груз, влачится в прошлом сзади Бессчетный ряд мной сочиненных строф. Что ж, как звено к звену, я в длинном ряде Прибавить строфы новые готов. А речь моя привычная лукаво Сама собой слагается октавой. Но чуть стихи раздались в тишине, Я чувствую, в душе растет отвага. Ведь рифмы и слова подвластны мне, Как духи элементов – зову мага. В земле, в воде, в эфире и в огне Он заклинает их волшебной шпагой. Так, круг магический замкнув, и я Зову слова из бездн небытия. <...>

В. Брюсов, 1918

№ 167 Поэма в нонах

(Отрывок)

  Рассказ мой в трех словах изобразить легко: Младенцем я был хил, болезненно способен; Мечтами юности ширял я далеко, И был как Дон-Кихот беспечен и беззлобен. Натура нервная, я принял глубоко Все, чем в России год усобиц был утробен (Год Витте, Дурново, Иванова и К ^o); В чужих краях меня загрызла до психоза Тоска по родине. – Все «умственно» и проза. (Медлительной своей ревнителей пера Давно порадовать хотелось мне поэмой. Лирических стихов прелестная игра, Одной спокон веков очерченная схемой, Мне надоела. Их душа всегда стара, А к новой юности и к новой красоте мой Стремится дух. Кончать октаву мне пора, Но я обычным здесь не подчинюсь законам И дерзкие стихи расположу по «нонам»). <…>

В. Пяст, [1912]