123 Население и уровень жизни

В середине XV в. совокупное население Европы составляло около 45 — 50 млн человек, т.е. около ²/з от максимальной чис­ленности населения, достигнутой в период, предшествующий Ве­ликой чуме. К середине XVII в., и с этим согласно большинство ученых, население составляло примерно 100 млн. В 1600 г. оно должно было быть по крайней мере таким же, если не большим, с учетом стагнации численности населения и его возможного упад­ка, характерного для первой половины XVII в. Что явилось при­чиной этого роста, а затем новой стагнации и упадка?

Единственной очевидной причины возобновления роста чис­ленности населения не существовало. Число жертв чумы и других эпидемических заболеваний постепенно сокращалось, вероятно, в результате повышения естественного иммунитета или экологичес­ких изменений, повлиявших на переносчиков болезни. Возможно, немного улучшился климат. Рост реальной заработной платы в XV в., ставший результатом благоприятных сдвигов в соотноше­нии численности населения и наличных земельных площадей вследствие предшествующего снижения численности населения, по-видимому, способствовал более раннему вступлению в брак и, следовательно, более высокому уровню рождаемости. Как бы то ни было, численность населения Европы начала расти, и этот рост продолжался на протяжении всего XVI в., даже после того, как первоначальные благоприятные условия изменились.

Рост численности населения в XVI в., хотя и был повсемест­ным, не был равномерным. Ввиду различий в исходной плотности населения и в темпах его роста, к концу XVI в. плотность населе­ния в разных регионах Европы очень сильно варьировала. Италия с ее «зрелой» экономикой и Нидерланды с динамично развиваю­щейся экономикой имели самую большую плотность населения — 40 или более человек на 1 км², хотя в некоторых регионах, таких как Ломбардия и провинция Голландия, этот показатель достигал 100 человек и более на 1 км². (Для сравнения скажем, что плот­ность населения в современной Италии составляет около 190 че­ловек на 1 км², в Нидерландах — около 350, а плотность населе­ния Западной Европы в целом составляет около 125 человек на 1 км².) Франция, с населением приблизительно 18 млн человек, имела плотность примерно в 34 человека на 1 км².

123 Население Англии и Уэльса, составлявшее 4 или 5 млн человек, имело не-124-сколько меньшую плотность.

124 В других регионах население было еще более редким: 28 человек на 1 км² в Германии, 17 — в Испа­нии и Португалии, 14 — в Восточной Европе (за исключением России), и лишь 1,5 — 2 — в России и в скандинавских странах.

124 Как указывалось в главе 3, эти цифры свидетельствуют, что плотность населения была тесно связана с производительностью сельского хозяйства. Схожие различия имелись внутри стран. На­пример, Вюртемберг, один из наиболее развитых сельскохозяйст­венных регионов Германии, имел плотность населения 44 человека на 1 км². Южная Англия была гораздо плотнее населена, чем Уэльс или север страны, а северная Франция и приморские регио­ны Прованса и Лангедока — плотнее, чем гористый Центральный массив с его бедными почвами. Редкость населения плато Арагона и Кастилии находилась в резком контрасте с густонаселенными долинами Андалузии и Валенсии, как и районы Апеннин и Альп в Италии с долиной реки По и Кампанией. Тем не менее, приме­нительно к концу XVI в. можно говорить о перенаселенности даже в горных и неплодородных регионах. Доказательством тому служат потоки мигрантов из этих регионов в более населенные, но экономически более процветающие долины и равнины. Однако сами долины и равнины были также перенаселены. В некоторых регионах наблюдалось дробление земельных участков, по мере того как все больше и больше людей пытались получить элемен­тарные средства к существованию обработкой земли. В других ре­гионах избыточное население покидало сельскую местность, добровольно или по необходимости. Английская литература эпохи Елизаветы I содержит многочисленные упоминания о «здоровых нищих» на дорогах и городских улицах, чья бедность часто тол­кала их на преступления. В случае с Испанией и Португалией их колониальные империи давали выход растущему населению — на деле даже раздавались жалобы на нехватку рабочей силы, — а в Северной Европе приобретение колоний пропагандировалось как мера, способная решить проблему избытка населения. Однако для Европы в целом заокеанская миграция в XVI —XVII вв. была крайне незначительной. Большая часть миграционных потоков ог­раничивалась границами одной страны или даже одной местности.

Одним из последствий этой миграции было то, что городское население росло более быстрыми темпами, чем общая численность населения. Население Севильи и Лондона утроилось в период между 1500 и 1600 гг. (примерно до 150 тыс. человек в обоих слу­чаях), население Неаполя удвоилось (примерно до 250 тыс.). На­селение Парижа, уже являвшегося самым крупным городом Евро­пы и имевшего более 200 тыс. жителей, также увеличилось при­мерно до четверти миллиона. Амстердам вырос примерно с 10 тыс. в конце XV в. до более 100 тыс. человек в начале XVII в. (Все эти цифры приблизительны.)

124 Хотя рост доли городского на­селения также был повсеместным, он был более выражен в Север­ной Европе, чем в Средиземноморской, для которой был уже ха-125-рактерен более высокий уровень урбанизации в начале рассматри­ваемого периода.

125 К концу XVI в. около одной трети населения Фландрии и почти половина населения Голландии жило в городах.

125 В некоторых случаях рост городского населения может слу­жить индикатором экономического развития, но в XVI в. это не обязательно было так. В это время города были скорее торговыми и административными, чем промышленными центрами. Многие промышленные производства, такие как текстильная промышлен­ность и металлургия, были сконцентрированы в сельской местнос­ти. Ремесленники, работавшие в городах, обычно были организо­ваны в цехи, вступление в которые требовало прохождения дли­тельного периода ученичества, а также было обставлено другими ограничениями. Сельские мигранты редко обладали мастерством или способностями, необходимыми для занятия городскими про­фессиями. В городах они пополняли ряды люмпен-пролетариа­та — массы временных неквалифицированных рабочих, часто не востребованных на рынке труда, которые дополняли свои мизер­ные заработки попрошайничеством и мелким воровством. Условия жизни в перенаселенных, грязных трущобах создавали опасность для всего населения города, способствуя распространению эпиде­мических заболеваний.

Тяжелое положение и городских, и сельских бедняков усугуб­лялось длительным падением реальной заработной платы. Из-за того, что численность населения росла быстрее, чем производи­тельность в сельском хозяйстве, цены на продукты питания, осо­бенно хлеб, росли быстрее, чем денежная заработная плата, а произошедшая в Европе «революция цен» (см. соответствующий раздел далее в этой главе) еще более усугубила ситуацию. К концу XVI в. давление избыточного населения на ресурсы достиг­ло предела, и в первой половине XVII в. серия неурожаев, новые эпидемии бубонной чумы и других болезней, а также интенсифи­кация военных конфликтов привели к остановке роста численнос­ти населения. В некоторых регионах Европы, особенно в Испа­нии, Германии и Польше, численность населения фактически па­дала в течение некоторого периода XVII в. или даже на протяже­нии всего столетиям .