42 Рис. 2.1. Первые города и цивилизации.

До 4500 г. до н. э. Нижняя Месопотамия, регион между Тиг­ром и Евфратом непосредственно к северу от Персидского залива, была менее населенной, чем другие обитаемые регионы Ближнего и Среднего Востока. Ее болотистые земли, подверженные ежегод­ным речным наводнениям, не подходили для примитивного мо­тыжного земледелия эпохи неолита. Более того, земля была прак­тически безлесной; залежи строительного камня и минеральных ресурсов также отсутствовали. Однако в течение следующих ты­сячелетий этот на первый взгляд малоперспективный регион стал местом возникновения первой известной в истории великой циви­лизации, цивилизации Шумера, с высокой концентрацией населе­ния, многолюдными городами, монументальной архитектурой, а также с богатыми религиозными, художественными и литератур­ными традициями, которые оказывали влияние на другие древние цивилизации на протяжении тысячелетий. Точная последователь­ность событий, которая привела к появлению этой цивилизации,

42

неизвестна, но понятно, что экономической основой этой первой цивилизации было высокопродуктивное сельское хозяйство.

Природное плодородие аллювиальных черноземов возобновля­лось каждый год благодаря илу, остававшемуся после весенних разливов Тигра и Евфрата. Однако полное использование потен­циала этих почв требовало продуманной системы дренажа и ирри­гации, для которых, в свою очередь, были необходимы многочис­ленная и дисциплинированная рабочая сила, квалифицированное управление и надзор. Управление и надзор обеспечивал класс жрецов и воинов, которые управляли зависимым населением, со­стоящим из крестьян и ремесленников. Сбор дани, налогов и ис­пользование рабского труда давали правителям богатства, кото­рые шли на строительство храмов и других общественных здании, создание произведений искусства, а представителям правящих классов (или некоторым из них) - свободное время для создания утонченной цивилизации.

Возникновение цивилизации повлекло за собой дальнейшее разделение труда и развитие системы экономической организации. Профессиональные ремесленники полностью специализировались на производстве тканей и глиняной посуды, металлических изде­лий и других видов продукции. Появились, помимо прочих специ­алистов, профессиональные архитекторы, инженеры, врачи. Были упорядочены системы мер и весов, возникла математика и прими­тивные формы науки. Поскольку Шумер был фактически лишен иных ресурсов, кроме плодородной почвы, он торговал с другими, менее развитыми народами, чем способствовал распространению своей цивилизации. Редкость камня как для изготовления орудий, так и для строительства, возможно, ускорила переход к использо­ванию меди и бронзы. По крайней мере, медь была известна еще до появления шумерской цивилизации, но недостаточный спрос на нее со стороны неолитических земледельцев препятствовал ее ши­рокому использованию. В свою очередь, в шумерских^ городах привозному камню пришлось конкурировать с привозной медью, и медь в различных направлениях использования оказалась как более экономичной, так и более эффективной. Она ввозилась по морю через Персидский залив из Омана и по рекам с гор Анато­лии и Кавказа. С этого времени металлургия стала одной из отли­чительных черт цивилизации.

Самым большим вкладом Шумера в развитие последующих цивилизаций явилось открытие письменности, которая также воз­никла из потребностей экономики. Самые первые города, такие как Эриду, Ур, У рук и Лагаш, представляли собой храмовые го­рода. И экономическая, и религиозная организация сосредотачи­вались вокруг храма местного божества-покровителя, представ­ленного жреческой иерархией. Члены иерархии руководили рабо­тами по ирригации, осушению и сельскохозяйственным производ­ством в целом, а также наблюдали за сбором податей и налогов. Необходимость вести учет источников податей и статей их исполь-

43

зования привела к появлению простого пиктографического письма на глиняных табличках, вероятно, в районе 3000 г. до н. э. При­мерно к 2800 г. до н. э. на основе пиктографического письма раз­вилась клинописная система письменности, ставшая отличитель­ной чертой месопотамской цивилизации. Это — один из немногих в истории примеров значительных нововведений, сделанных в рамках бюрократической системы организации.

Хотя письменность появилась в ответ на нужды администра­тивного делопроизводства, она скоро нашла множество других на­правлений применения религиозного, литературного и экономи­ческого характера. На последующих этапах развития, после того как строго централизованная организация храмового хозяйства ус­тупила место большей свободе предпринимательства, глиняные таблички использовались для записи условий контрактов, долго­вых обязательств и других коммерческих и финансовых опера­ций.

Из мест своего зарождения возле северного побережья Пер­сидского залива месопотамская цивилизация распространилась к северу на земли Аккада, центром которого был город Вавилон, и затем далее на север по долинам Тигра и Евфрата. Через свои торговые экспедиции, посылаемые в поисках сырья, особенно ме­таллов и, возможно, других товаров, месопотамские города-госу­дарства стимулировали развитие зарождающихся цивилизаций Египта, Восточного Средиземноморья и региона Эгейского моря, Анатолии и долины Инда. Среди них Египет и долина Инда яв­лялись, подобно самой Месопотамии, речными цивилизациями, которые были обязаны своим существованием разливам больших рек, вдоль которых они располагались. О раннем периоде разви­тия цивилизации долины Инда известно мало, хотя она, несо­мненно, имела сухопутные и морские контакты с Месопотамией.

Египет в конце IV тысячелетия до н. э. еще оставался на нео­литической стадии развития, но его контакты с Месопотамией — особенно связи с ней Верхнего Египта через Персидский залив, Индийский океан и Красное море — стимулировали быстрое развитие всех аспектов цивилизации. К середине III тысячелетия до н. э. египетская цивилизация достигла зрелого развития систе­мы управления, искусства, религии и экономики, которые практи­чески не претерпели изменений до начала христианской эры, не­смотря на иностранные завоевания и внутренние перевороты.

Экономический фундамент империй

Одной из примечательных черт древней истории, представляв­шей особый интерес как для анналистов, фиксировавших ход со­бытий, так и для последующих историков, является возникнове­ние и падение империй. От возвышения первой великой мировой

44

империи Саргона Аккадского (около 2350 — 2300 гг. до н. э.) до падения Западной Римской империи (традиционной датой счита­ется 476 г. н. э.), история изобилует названиями империй и име­нами их правителей: Вавилония, Ассирия, хетты, персы, Алек­сандр Великий и его наследники — вот лишь некоторые примеры. (Аналогичные процессы были характерны и для периода европей­ского Средневековья, когда в VII в. и на протяжении последую­щих столетий появлялись и исчезали различные исламские импе­рии, когда терпела неудачи древняя Византийская империя, в конце концов поглощенная Османской империей в 1453 г.) Гораз­до меньше внимания было уделено экономическим основам этих империй. Каков был экономический фундамент их завоеваний и политической мощи? Какой вклад они внесли в материальный прогресс цивилизации? Какими были ежедневное существование и уровень жизни простых людей? Исторические источники, осве­щающие эти вопросы, еще недостаточно исследованы, однако с помощью косвенных (главным образом археологических) свиде­тельств, а также здравых предположений и дедукции можно сформулировать, по крайней мере, предварительные ответы.

До появления- первых великих городских цивилизаций соци­альная структура неолитических земледельческих деревень, по всей видимости, была относительно простой и однообразной. Обычаи и традиции, интерпретацией которых ведал совет старей­шин, регулировали отношения между членами общины. Представ­ления о собственности были, в лучшем случае, размытыми. Без сомнения, существовала частная собственность на орудия труда, оружие и украшения, но земля и скот находились, вероятно, в коллективной собственности. (С экономической точки зрения земля не являлась редким ресурсом, а потому не приносила рент­ных доходов.) Хотя некоторые члены общины могли иметь осо­бый статус благодаря своей мудрости, силе, мужеству или другим лидерским качествам, нет оснований говорить, что существовали какие-либо привилегированные или праздные классы. Специфика как используемой технологии, так и наличных ресурсов делали всеобщий труд необходимостью.

Напротив, в ранних храмовых городах Шумера социальная структура была определенно иерархической. Массы крестьян и неквалифицированных рабочих, составлявшие, возможно, до 90% населения, жили в состоянии личной зависимости, если не полно­го рабства; они не имели прав, собственности и т.д. Земля при­надлежала храму (или его божеству) и управлялась представите­лями божества — жрецами. Несколько позднее (но не позже на­чала III тысячелетия до н. э.) класс воинов, под предводительст­вом вождей или царей, разделил власть со жрецами или одержал верх над ними. К сожалению, подробности этого перехода от от­носительно однородного общества к стратифицированному неиз­вестны. В соответствии с марксистской теорией, это явилось ре­зультатом возникновения института частной собственности, заме-

45

нившего общую собственность, благодаря чему одна часть общест­ва стала жить за счет труда другой, т.е. за счет «эксплуатации че­ловека человеком». Хотя жрецы и воины, действительно, не уча­ствовали в экономической деятельности (за исключением выпол­нения функций управления и контроля), и в этом смысле эксплу­атировали крестьян и рабочих, сомнительно, что институт частной собственности был тесно связан с этим феноменом. Отношения собственности значительно варьировались от одного региона к другому или в одном и том же регионе в течение времени; однако ни в одной древней цивилизации частная собственность в совре­менном понимании этого слова не составляла подлинного фунда­мента общества или государства. В целом преобладали те или иные формы коллективной или государственной собственности на землю. Некоторая часть земли или ее продуктов часто выделялись для снабжения служащих или воинов; кроме того, несомненно, при­знавалось частное владение орудиями, оружием и другими пред­метами. Но право частной собственности не было абсолютным.

Более правдоподобным является предположение, что корни классовой дифференциации и политической организации следует искать в этнических или племенных различиях. Знаменательно, что шумерский язык, первый из письменных языков, не был свя­зан ни с одним из соседних семитических языков; фактически, он не связан ни с одним из известных языков. Возможно, создатели ранних шумерских городов-государств были завоевателями-при­шельцами, утвердившими свою власть над местным неолитичес­ким населением. В любом случае, из последующего развития ста­новится ясным, что богатства этих городов периодически побуж­дали их соседей, населявших соседние холмы и пустыни и стояв­ших на более низких ступенях развития, к вторжениям с целью завоевания и грабежа шумерских городов. В некоторых случаях они грабили и уходили, в других случаях они уничтожали или подчиняли себе местных правителей и устанавливали свое господ­ство над зависимым населением. Многочисленные упоминания в древней мифологии конфликтов между богами, возможно, отра­жали борьбу за господство между враждующими племенами, у каждого из которых было свое почитаемое божество. Такие смены правящих классов мало затрагивали крестьянское население, за исключением случаев, когда оно случайно становилось жертвой насилия или когда одна группа правителей более эффективно и жестоко, чем другая, собирала подати и налоги.

С развитием соседствующих друг с другом городов-государств споры о границах и воде становились дополнительными источни­ками конфликтов и войн. Самые ранние письменные шумерские источники III тысячелетия до н. э. содержат многочисленные упо­минания о смене династий, правивших в различных городах. Эко­номические соображения не были, конечно, единственной причи­ной этих столкновений. Жажда власти, господства и величия скоро заступила место чисто экономических мотивов. Саргон Ве-

46

ликий не только утвердил единое централизованное управление всеми городами Шумера и Аккада, но и распространил свои за­воевания на Иран, северную Месопотамию и Сирию, т.е. факти­чески установил контроль над всем цивилизованным миром того времени, за исключением Египта. Такие же амбиции двигали дру­гими завоевателями, включая персидского царя Кира, Александра Македонского, Юлия Цезаря и его последователей — римских императоров. Однако, каковы бы ни были мотивы завоеваний, экономический фундамент древних империй составляли грабеж, а также сбор дани и налогов с побежденных и крестьянских масс.

При таком грабительском характере древних империй можно ли говорить, что они внесли какой-либо позитивный вклад в эко­номическое развитие? В отношении технологического развития этот вклад крайне невелик. Почти все главные элементы техноло­гии, на которую опирались древние цивилизации — одомашнен­ные растения и животные, текстильное и керамическое производ­ство, металлургия, монументальная архитектура, колесо, парус­ные суда и т.д., — были изобретены или открыты в эпоху, пред­шествующую появлению письменной истории. Наиболее значи­тельным технологическим достижением II тыс. (около 1400 — 1200 гг. до н. э.) было открытие выплавки железа, авторство ко­торого, возможно, принадлежит варварским или полу варварским племенам Анатолии или Кавказа. Знаменательно, что основное применение железо в Древнем мире нашло в изготовлении ору­жия, а не орудий труда. Другие нововведения, такие как колесни­цы и специализированные военные суда, были даже в еще боль­шей степени связаны с искусством войны и завоевания.

Хотя существенные прорывы в области технологии были не­многочисленными, было сделано большое число частных техноло­гических улучшений, особенно в сельском хозяйстве, но они редко были результатом сознательной политики правительства. В течение эллинистического периода и в период Римской империи было написано множество научных трудов по различным аспектам сельского хозяйства и смежных областей (в знаменитой Александ­рийской библиотеке хранилось 50 рукописей, посвященных толь­ко искусству выпечки хлеба!), информирующих богатых земле­владельцев и их управляющих о том, как увеличить доходы с имений. Особенности климата, топографии и почв в бассейне Сре­диземного моря определяли оптимальные сельскохозяйственные методы, которые постепенно, в течение многих столетий, развива­лись путем проб и ошибок. Богатство великих речных цивилиза­ций основывалось на ирригационном земледелии, требовавшем высокой степени организации и дисциплины рабочей силы. В не­которых регионах (например, в Северной Африке и южной Испа­нии) ирригация иногда служила дополнением к другим сельскохо­зяйственным методам, однако ее распространение было по боль­шей части неэкономичным, если вообще возможным. Вместо этого развивалась техника «сухого земледелия» (как ее стали называть

47

в Америке XIX в.). При высокой интенсивности солнечного света, бедности почв и продолжительном, засушливом лете, которые ха­рактеризовали большую часть региона, землю необходимо было часто, но неглубоко вспахивать, чтобы сохранить и использовать влагу, накопленную в течение дождливого зимнего сезона. Для поддержания плодородия почвы без искусственных удобрений и при нехватке навоза поля возделывались лишь каждый второй год (двухгодичный севооборот); более того, чтобы уменьшить нежела­тельный рост сорняков, которые лишали оставленные под паром земли питательных веществ, их также приходилось вспахивать, обычно 3 или 4 раза, оптимально — до 9 раз в год. Появилось много различных вариаций этой технологии, особенно в регионах развитого садоводства, лесоводства и виноградарства. В целом, однако, соответствующие технологии были трудоемкими, т.е. тре­бовали использования значительного количества труда в расчете на единицу земельной площади. Это существенно ограничивало размеры участков, которые могли обрабатывать независимые вла­дельцы или отдельные работники, и соответственно оставляло мало возможностей налогообложения дохода. С другой стороны, там, где почвы были подходящими и имелось адекватное предло­жение рабочей силы, большие имения, использовавшие организо­ванный дешевый труд зависимых рабочих (сельского пролетариа­та) или труд рабов, могли быть доходными с точки зрения и вла­дельцев, и правительства. Вплоть до падения Римской империи эта система росла за счет предыдущей, особенно в наиболее пло­дородных регионах.

Несмотря на почти неизменную технологию, экономические до­стижения древних империй были значительны. Организованные экспедиции, отправлявшиеся с торговыми или завоевательными це­лями, более активно распространяли элементы существующей тех­нологии и вводили в сферу хозяйственного использования новые ресурсы. Кодификация гражданского права, даже если ее целью было обслуживание личных интересов просвещенных правителей или правящих классов, способствовала более стабильному функци­онированию экономики и общества. Возможно, самым важным ре­зультатом существования империй было установление порядка и единообразного законодательства на все больших территориях, что благоприятствовало росту торговли и тем самым способствовало ре­гиональной специализации и разделению труда. Выдающимся при­мером такой тенденции является Римская империя.

Торговля и экономическое развитие , в Средиземноморском регионе

На протяжении тысячелетия — приблизительно с 800 г. до н. э. до 200 г. н. э. — классические цивилизации Средиземноморского

48

мира достигли уровня экономического развития, который не был превзойден, по крайней мере в Европе, вплоть до XII —XIII вв. Ввиду отсутствия значительного технологического прогресса в ре­гионе объяснение этим достижениям следует искать в интенсивном разделении труда, которое стало возможным благодаря высокому развитию торговых связей и рынков. Торговля, конечно, не была новым явлением: можно вспомнить торговлю каменными орудия­ми и оружием в эпоху неолита и экспедиции месопотамских горо­дов и империй. Последние снаряжались государством, и далеко не всегда легко было отличить их торговую миссию от грабитель­ской. Правители соседних государств также участвовали в риту­альном обмене подарками, который по сути дела представлял собой скрытую форму бартерного обмена. Однако, учитывая вы­сокие издержки сухопутной транспортировки грузов (перемеще­ние которых осуществлялось носильщиками или вьючными жи­вотными), такая торговля была ограничена товарами, для кото­рых была характерна высокая цена на единицу веса — такими, как золото, серебро, драгоценные камни, дорогие ткани, специи и благовония, а также предметы искусства и религиозного культа. (Единственное явное исключение — перевозка меди и бронзы — на самом деле таковым не являлось, поскольку металлы предна­значались прежде всего для изготовления оружия и украшений для правящих классов, что придавало им гораздо более высокую относительную стоимость, чем сейчас.) Месопотамские цивилиза­ции достаточно рано установили контакты через Индийский океан с Египтом и долиной Инда, но эти пути не получили большого значения из-за недостатка подходящих для торговли товаров и опасности навигации в период муссонов.

С мореходством в Средиземном море дело обстояло совершен­но иначе. Уже в начале эры письменной истории (примерно в III тыс. до н. э.) на восточном берегу Средиземного моря утвер­дились народы, которые стали служить посредниками в морской торговле между развивающимися цивилизациями Месопотамии и Египта. Финикийцы были первыми профессиональными моряка­ми и торговцами. В соответствии с их преданиями, они пришли в Средиземноморье то ли из Персидского залива, то ли из региона Красного моря, и можно предположить, что они были самыми первыми посредниками между Шумером и Верхним Египтом в торговле через Индийский океан. В любом случае, они на долгое время фактически монополизировали торговлю Египта, выступая в роли агентов или поставщиков фараонов. Среди их товаров была медь с Кипра и легендарная кедровая древесина из Ливана. В связи со своей торговлей финикийцы также развивали множест­во обрабатывающих производств, включая изготовление знамени­того пурпурного красителя. Само слово «Финикия» пришло из греческого языка и означает «страна пурпура».

Ядром политической организации финикийцев являлись авто­номные города-государства, наиболее известными из которых

49

были Сидон и Тир. В большой степени зависимые от доброй воли и терпимости своих более сильных соседей, они пережили многие превратности судьбы, но на протяжении почти трех тысячелетий, вплоть до завоевания Александром Македонским, они принадле­жали к числу тех народов Древнего мира, которым принадлежало лидерство в торговле. Торговая деятельность привела их к созда­нию алфавита как более эффективной системы письменности по сравнению с иероглификой и клинописью; впоследствии алфавит был заимствован греками и римлянами у финикийцев вместе с их достижениями в области техники торговли. Для поощрения тор­говли и для уменьшения перенаселенности небольшой территории их государств финикийцы основали колонии вдоль побережья Се­верной Африки и в Западном Средиземноморье на Сицилии, Сар­динии, Балеарских островах и на побережье Испании. Одна из финикийских колоний, Карфаген, позже создала свою собствен­ную империю и вступила в борьбу с Римом за гегемонию в Запад­ном Средиземноморье. Смелые моряки и умелые торговцы, фини­кийцы плавали в Атлантику за оловом из Корнуолла и, возмож­но, обошли вокруг Африканского континента.

Другим великим торговым народом Средиземноморья были греки. В отличие от финикийцев, греки были первоначально зем­ледельцами, но каменистые почвы и гористый рельеф местности их новой родины (куда греки пришли с севера) обратил их взоры в сторону моря: морская торговля призвана была восполнить ску­дость их сельского хозяйства. Великолепные естественные заливы и многочисленные острова Эгейского моря также способствовали этому выбору. Еще в микенский период (с XIV по XII вв. до н. э.) греческих торговцев можно было встретить по всему Эгейскому морю и Восточному Средиземноморью; на западе они доходили до Сицилии. Гомеровский эпос о троянской войне, возможно, отра­жал эпизод торгового соперничества между греками и Троей, кон­тролировавшей вход в Черное море. Аналогично, легенда о Ясоне и золотом руне может описывать первое путешествие по Черному морю в поисках шерсти. После периода «темных веков», связан­ного с новой волной нашествий с севера, греческая торговля и ци­вилизация вновь оживились примерно в начале VIII в. до н. э. К этому времени Эгейское море фактически стало греческим; гречес­кие поселения появились на берегах Малой Азии и на островах. Рост численности населения при ограниченности ресурсов был, вероятно, одной из причин заселения островов и близлежащего берега Малой Азии. Однако даже это не смягчило проблем пере­населенности. В середине VIII в. греки предприняли массовые и организованные колонизационные предприятия, которые привели к основанию греческих городов по всему побережью Средиземно­го моря до современного Марселя, а также на побережье Черного моря. Концентрация греческих городов в южной Италии и Сици­лии была так велика, что этот регион стали называть Великой Грецией.

50