Глава 6 экономический национализм и империализм

162 Экономическая политика национальных государств в период второй экспансии Европы имела двойную цель: создание экономи­ческой мощи для укрепления государства и использование силы государства для обеспечения экономического роста и обогащения нации. Говоря словами сэра Джосайи Чайлда, британского купца и политика конца XVII в., «экономическая выгода и государст­венная мощь должны рассматриваться вместе». Однако, прежде всего, государства искали источники доходов, и часто потребность в доходах толкала их к проведению политики, оказывавшей нега­тивное влияние на производительную деятельность.

В преследовании своих целей субъектам, формулировавшим государственную политику, приходилось учитывать также устрем­ления своих подданных и государств-соперников. В эпоху Сре­дневековья городские правительства и другие местные органы уп­равления имели широкие полномочия в сфере экономического контроля и регулирования. Они взимали пошлины с товаров, вво­зимых и вывозимых с соответствующих территорий. Местные гильдии купцов и ремесленные цехи фиксировали уровни заработ­ной платы и цен, а также регулировали условия труда. Политика экономического национализма представляла собой перенос этих функций с местного на общенациональный уровень, посредством которого центральное правительство пыталось унифицировать го­сударство как в экономическом, так и в политическом отношении. Одновременно с попытками объединить своих подданных эко­номически и политически правители стран Европы активно конку­рировали друг с другом в расширении территории и контроля за заокеанскими владениями и торговлей. Это было обусловлено же­ланием сделать свои государства более самообеспеченными на слу­чай войны, но сама попытка расширения территории и торговли за счет других часто приводила к войнам. Таким образом, эконо­мический национализм углублял антагонизм, порожденный рели­гиозными различиями и династической враждой.

Меркантилизм: неправильное употребление термина

162 Адам Смит, шотландский философ эпохи Просвещения и осно­ватель современной экономической науки, характеризовал эконо-163-мическую политику своего времени (и более ранних столетий) под единой рубрикой — система меркантилизма.

163 С его точки зре­ния, эта политика была ошибочной, поскольку она ограничивала «естественную свободу» людей и приводила к тому, что современ­ные экономисты называют неоптимальным распределением ресур­сов. Обличая эту политику как нерациональную и несправедли­вую, он пытался систематизировать свойственные ей меры (отсю­да и термин — «система меркантилизма»), отчасти для того, чтобы подчеркнуть ее абсурдность. Основываясь преимуществен­но на английских примерах, он заявлял, что эта политика была придумана купцами и навязана правителям и государственным де­ятелям, которые не разбирались в экономике. По утверждению Смита, сторонники системы меркантилизма рассуждали следую­щим образом: точно так же, как купцы обогащаются за счет пре­вышения доходов над расходами, народы могут обогатиться за счет того, что будут продавать иностранцам больше товаров, чем покупать у них, получая разницу, или сальдо торгового баланса, в золоте или серебре. Вследствие этого, по Смиту, они поощряли политику, стимулирующую экспорт и ограничивающую импорт (и то, и другое было благоприятно для их собственных частных ин­тересов) для обеспечения «благоприятного торгового баланса» страны в целом.

163 Более ста лет после того, как Смит в 1776 г. опубликовал свое «Исследование о природе и причинах богатства народов», термин «система меркантилизма» имел уничижительный оттенок. Однако в конце XIX в. ряд немецких историков и экономистов, в особен­ности Густав фон Шмоллер, радикально пересмотрели это поня­тие. Для них, националистов и патриотов, живших в период объ­единения Германии под гегемонией Пруссии, «меркантилизм» был, прежде всего, политикой государственного строительства, проводимой мудрыми правителями, образцом которых был Фрид­рих Великий. Говоря словами Шмоллера, меркантилизм «по своей сути — не что иное, как политика государственного стро­ительства, причем не в узком смысле, а в смысле одновременного создания и государства, и национальной экономики»¹.

¹ Schmoller G. von. The Mercantile System and Its Historical Signifi­cance. New York; London, 1896. P. 69.

163 Впоследствии ученые предпринимали попытки гармонизиро­вать и рационализировать эти две антагонистические идеи. В ре­зультате в учебниках можно найти такие определения мерканти­лизма, как «теория» или «система» экономической политики, ха­рактерная для раннего этапа развития современной Европы, или «широкий комплекс идей и практических мер, преобладавший в странах Западной Европы и их колониях примерно с 1500 до 1800 г.»2.

² Whittaker E. Schools and Streams of Economic Thought. Chicago,

163 С учетом этих широко распространенных ошибочных

164 концепций и чрезмерных упрощений не будет лишним подчерк­нуть тот факт, что в основе экономической политики едва ли ле­жала какая-либо «система», помимо стремления вечно испытывав­ших недостаток финансовых средств правительств максимизиро­вать свои доходы, а теоретические основания экономической по­литики были крайне туманны, если вообще существовали. В любом случае, какой-либо консенсус по вопросам теории или по­литики отсутствовал.

Разумеется, существовали некоторые общие темы или элемен­ты экономической политики, что было связано со схожестью по­требностей правителей и правящих классов, а также обстоя­тельств, в которых они находились. Об этом будет сказано далее в данной главе. Но по меньшей мере так же велики были и раз­личия, особенно те из них, которые были обусловлены различия­ми в составе правящих классов. Здесь мы кратко затронем этот вопрос, к которому еще вернемся в дальнейшем.

Несмотря на общие черты, каждая страна имела свою собст­венную экономическую политику, отличную от политики других стран. На нее накладывали отпечаток особенности местных и на­циональных традиций, географических условий и, что более важно, характера самого государства. Защитники экономического национализма заявляли, что целью политики было достижение интересов государства. Но что такое государство? Его характер варьировал от абсолютной монархии Людовика XIV и большинст­ва других континентальных держав до бюргерских республик Голландии, Швейцарии и Ганзейских городов. Ни в одной из этих стран население в целом или хотя бы его большинство не участво­вало в процессе управления. Поскольку национализм ранних на­циональных государств имел классовую, а не массовую основу, ключ к национальным различиям в экономической политике сле­дует искать в различиях состава и интересов правящих классов.

Во Франции и других абсолютистских монархиях воля сувере­на была законом. Хотя немногие из абсолютных монархов разби­рались в экономических вопросах и отдавали себе отчет в их важ­ности, они привыкли, что их приказам подчиняются. Повседнев­ные административные дела велись министрами и нижестоящими чиновниками, чьи познания в области экономики едва ли превос­ходили познания их сюзеренов, ценности и взгляды которых они проводили в жизнь. Детальные правила регулирования, разрабо­танные для управления промышленностью и торговлей, увеличи­вали издержки и затрудняли ведение бизнеса, а значит, провоци­ровали уклонение от государственных предписаний. По принци­пиально важным вопросам абсолютные монархи часто приносили в жертву своему невежеству и безразличию не только экономичес­кое благосостояние своих подданных, но и экономический базис своей собственной власти. Так произошло в Испании, где, несмот­ря на наличие огромной колониальной империи, правительство постоянно тратило больше, чем получало доходов, ограничивало

164

165 деятельность купцов и постепенно утратило свою экономическую ^Де военную мощь. Даже Франция при Людовике XIV, будучи самым населенным и сильным государством в Европе, с трудом поавлялась с финансированием завоевательных войн и королев­ского двора. Когда Людовик XIV умер, Франция находилась на грани банкротства.

Объединенные Провинции, управлявшиеся купцами и в инте­ресах купцов, которые контролировали и главные города, прово­дили более компетентную политику. Живя преимущественно тор­говлей, они не могли себе позволить проводить протекционист­скую политику, которой придерживались их более крупные сосе­ди. Они установили у себя режим свободной торговли, приветст­вуя в своих портах и на своих рынках купцов всех национальнос­тей. С другой стороны, в Голландской империи монополия гол­ландских купцов была абсолютной.

Англия лежала где-то ближе к центру спектра. Земельная аристократия имела тесные контакты с богатыми купеческими фа­милиями, а также с адвокатами и служащими, связанными с тор­говлей, а крупные купцы на протяжении долгого времени играли видную роль в правительстве и в политике. После революции 1688 — 1689 гг. их представители в парламенте получили решаю­щую власть в государстве. Выработанные ими законы и норматив­ные акты, касавшиеся экономики, отражая баланс политических сил, благоприятствовали земельным и сельскохозяйственным ин­тересам страны и в то же время стимулировали развитие нацио­нальной промышленности, мореходства и торговли.