Глава 14 дезинтеграция мировой экономики

Фундаментальные экономические изменения обычно происхо­дят в течение длительного периода времени. Последствия измене­ний в составе и численности населения, объеме доступных ресур­сов, технологии и даже в институтах могут сказываться на протя­жении многих лет, десятилетий и даже столетий. С другой сторо­ны, политические изменения могут происходить внезапно, в тече­ние нескольких дней или недель, иногда принося с собой и вне­запные экономические изменения. Так произошло и в результате Первой мировой войны. Сложная, но хрупкая система междуна­родного разделения труда, которая постепенно сложилась на про­тяжении столетия, предшествовавшего августу 1914 г., и принесла беспрецедентный до этого уровень благосостояния и даже изоби­лия для населения Европы и некоторых заокеанских форпостов западной цивилизации, неожиданно распалась после того, как разразилась война. После четырех с лишним лет наиболее разру­шительной войны, которую когда-либо видел мир, мировые поли­тические лидеры предприняли попытки вернуть «нормальное по­ложение вещей», однако реинтеграция мировой экономики оказа­лась достаточно сложной задачей.

Экономические последствия Первой мировой войны

До того как стать известной в истории как мировая война (а позднее — как Первая мировая война), военный конфликт 1914 — 1918 гг. был известен миллионам европейцев, пережившим его, как Великая война. В ретроспективе она представляется трагичес­кой прелюдией войны 1939—1945 гг., но для поколения, жившего до 1939 г., эмоциональное, психологическое, а также физическое воздействие войны очевидным образом подтверждало это назва­ние. По степени разрушений она превосходила все войны в чело­веческой истории до того, как произошли массовые авиационные налеты и атомные бомбардировки Второй мировой войны. Воен­ные потери составляли более 10 млн человек убитыми и вдвое больше тяжело ранеными; гражданские потери составляли около 10 млн человек, и еще 20 млн умерли вследствие голода и болез­ней. Непосредственные издержки войны (в частности, ведения военных операций) варьируются от 180 до 230 млрд долл. (по па-

428

ритету покупательной способности 1914 г.), а косвенные потери, связанные с нанесением ущерба собственности, оцениваются более чем в 150 млрд долл. Большая часть разрушений — уничтожение жилых домов, заводов и промышленного оборудования, шахт и рудников, скота, сельскохозяйственных машин и инвентаря, средств транспорта и коммуникаций — произошла на территории северной Франции, Бельгии, небольшого региона северо-восточ­ной Италии и в восточно-европейской зоне боевых действий. Оке­анские перевозки также значительно пострадали, прежде всего в результате действий подводного флота. Указанные оценки потерь достаточно условны, возможно, занижены. В них не включены потери производства, связанные с дефицитом рабочей силы и про­мышленного сырья, чрезмерным износом промышленных зданий и оборудования из-за отсутствия необходимого технического об­служивания и своевременной их замены, истощения земли, а !< также недостатка удобрений и рабочего скота в сельском хозяйст­ве. В Центральной и Восточной Европе, отрезанных от экономи­ческих связей с остальным миром и истощенных наступлениями и контрнаступлениями противоборствующих армий, падение сель­скохозяйственного производства привело население огромных ре­гионов к массовому голоду.

Даже более разрушительным для экономики в долгосрочном периоде, чем физические разрушения, был распад нормальных экономических связей, — процесс, который не прекратился вмес­те с войной, но продолжал наносить тяжелый урон и в послевоен­ный период. До 1914 г. мировая экономика функционировала сво­бодно и, в целом, успешно. Несмотря на некоторые сдерживаю­щие факторы в виде протекционистских тарифов, частных моно­полий и международных картелей, основная экономическая дея­тельность, как внутренняя, так и внешняя, регулировалась сво­бодными рынками. В годы войны правительства как воюющих, так и некоторых невоюющих стран установили прямой контроль над ценами, производством, а также использованием рабочей силы. Эти меры искусственно стимулировали развитие некоторых отраслей экономики и в то же время искусственно сдерживали развитие других. Хотя к концу войны многие из этих мер были отменены, довоенные экономические связи не могли восстановить­ся быстро и легко.

Даже еще более серьезная проблема была обусловлена сокра­щением внешней торговли и теми формами экономической войны, к которым прибегали воюющие стороны, особенно Великобрита­ния и Германия. До войны Великобритания, Германия, Франция и Соединенные Штаты как ведущие мировые промышленные и торговые страны являлись друг для друга лучшими покупателями и поставщиками. С началом войны торговые потоки между Герма­нией и другими странами немедленно прервались, хотя США, в период своего нейтралитета, пытались поддерживать прежние тор­говые отношения. Выполнение этой задачи было затруднено от-

429

ветными действиями и Великобритании, и Германии. Великобри­тания, сохранявшая господство на море, немедленно блокировала германские порты, как это было сделано против Наполеона столе­тием раньше. Блокада была в целом достаточно эффективной. Британский флот не только отрезал от морей германские корабли, но также препятствовал движению судов нейтральных стран, а иногда и конфисковал их грузы. Эти привело к некоторым трени­ям с США, однако ответные меры Германии были еще более жест­кими. Не имея возможности вступить в открытое противоборство с британским флотом, особенно после Ютландского сражения, немцы применили подводные лодки — новый инструмент войны — в своих попытках остановить поток заокеанских по­ставок в Великобританию. Подводные лодки избегали по мере возможности столкновений с британским военным флотом, но атаковали безоружные пассажирские и торговые суда, как ней­тральные, так и британские. Потопление британского лайнера «Лузитания» неподалеку от берегов Ирландии в 1915 г., которое привело к гибели более тысячи человек (включая около 100 аме­риканцев), вызвало резкий протест со стороны США. На время германское Верховное командование ограничило масштабы опера­ций подводного флота, но в январе 1917 г., отчаявшись поставить Великобританию на колени, оно развязало неограниченную под­водную войну. Это явилось главной причиной вступления Амери­ки в войну, что, в свою очередь, предопределило последующую победу союзников.

Еще более длительный эффект имела потеря иностранных рынков, что было непосредственно связано с разрывом междуна­родных торговых связей и введением государственного контроля над экономикой. В ходе войны Германия была полностью отреза­на от заокеанских рынков, и без изобретательности своих ученых и инженеров (например, разработчиков процесса Хабера—Боша для фиксации атмосферного азота, игравшего важную роль в про­изводстве удобрений и пороха) она была бы вынуждена капитули­ровать значительно раньше, чем это реально произошло. Но даже Великобритания, имевшая контроль над морями и большой торго­вый флот, была вынуждена отвлечь ресурсы от обычного исполь­зования на военное производство. К 1918 г. ее промышленный экспорт упал до половины предвоенного уровня. В свою очередь, заокеанские страны стали налаживать самостоятельное производ­ство товаров, ранее приобретавшихся в Европе, или же стали за­купать их в третьих странах. Некоторые латиноамериканские и азиатские государства создали новые отрасли промышленности, которые после войны они стали защищать с помощью высоких та­моженных пошлин. Соединенные Штаты и Япония, которые еще до войны развили у себя важные отрасли обрабатывающей про­мышленности, вышли на заокеанские рынки, прежде обслуживав­шиеся исключительно европейскими экспортерами. Соединенные

430

Штаты также в огромной степени увеличили свой экспорт союзни­кам и нейтральным государствам Европы.

Кроме того, война нарушила равновесие в мировом сельском хозяйстве. Вызвав огромный рост спроса на продукты питания и сырье в то время, когда некоторые регионы прекратили производ­ство или были отрезаны от рынков, война стимулировала произ­водство как в регионах с уже развитым сельскохозяйственным производством, например в США, так и в других регионах — на­пример, в Латинской Америке. Это привело к перепроизводству и падению цен в 1920-х гг. Наиболее уязвимыми оказались рынки пшеницы, сахара, кофе и каучука. Американские фермеры увели­чили площадь под посевы пшеницы, а также приобрели новые земли по выросшим в военный период ценам. Когда цены упали, многие не смогли погасить ипотечные займы и обанкротились. Малайя, основной поставщик натурального каучука, и Бразилия, которая давала от 60 до 70% мировых поставок кофе, пытались поднять цены, сдерживая поставки на рынок. Но как только они сделали это, на рынок пришли новые производители и опять сни­зили цены. Производители тростникового сахара в Карибском бассейне, Южной Америке, Африке и Азии пострадали от протек­ционистской защиты и субсидирования производителей свеклы в Европе и США.

Кроме потери иностранных рынков, воюющие страны Европы пострадали от продолжавшегося падения доходов от морских перевозок и других отраслей сферы услуг. Немецкий морской флот, полностью блокированный в портах в ходе войны, перешел в руки союзников в счет репарационных выплат после ее оконча­ния. Действия немецких подводных лодок нанесли значительный урон британскому торговому флоту, в то время как Соединенные Штаты благодаря правительственной программе субсидирования строительства военного флота стали главным игроком на рынке международных морских перевозок впервые со времен окончания Гражданской войны в США. Лондон и другие европейские финан­совые центры потеряли также часть доходов от банковских, стра­ховых и других видов финансовых и коммерческих услуг, центры которых в ходе войны переместились в Нью-Йорк и другие стра­ны (например, Швейцарию).

Еще одной значительной статьей издержек войны была потеря доходов от иностранных инвестиций (и во многих случаях самих инвестиций). До войны Великобритания, Франция и Германия яв­лялись наиболее крупными иностранными инвесторами. Посколь­ку объемы импорта у Великобритании и Франции превышали объем экспорта, доходы от зарубежных инвестиций помогали фи­нансировать пассивное сальдо торгового баланса. Обе страны были вынуждены продать некоторые свои зарубежные активы для финансирования срочных закупок необходимых военных материа­лов. Стоимость других инвестиций сократилась в результате ин­фляции и связанных с этим валютных затруднений. Кроме того,

431

часть инвестиций была потеряна в результате дефолта или прямо­го аннулирования. Наиболее яркий пример связан с крупными французскими инвестициями в России, которые новое Советское правительство отказалось признать. В целом объем британских инвестиций за рубежом упал примерно на 15% (в то время как до войны он непрерывного повышался), а французских — более чем на 50%. Немецкие инвестиции в воюющих странах были конфис­кованы в период войны, а впоследствии все они были ликвидиро­ваны в счет репараций. Напротив, Соединенные Штаты преврати­лись из чистого должника в чистого кредитора в результате под­держания устойчивого активного сальдо торгового баланса и предоставления огромных займов союзникам.

И, наконец, одним из важнейших факторов расстройства и на­циональных экономик, и мирового хозяйства стала инфляция. На­пряженное состояние финансов военного времени заставило все воюющие страны (и некоторые невоюющие), кроме Соединенных Штатов, отойти от золотого стандарта, который в предвоенный период обеспечивал стабилизацию, или, по крайней мере, синхро­низацию, движения цен (см. главу 11). Все воюющие стороны прибегли к широким заимствованиям и к печатанию бумажных денег для финансирования войны. Это послужило причиной роста цен, хотя и не все они выросли в одной и той же пропорции в разных странах. В конце войны цены в Соединенных Штатах были в среднем в 2,5 раза выше, чем в 1914 г. В Великобритании они выросли по сравнению с 1914 г. примерно в 3 раза, во Фран­ции — в 5,5 раз, в Германии — больше чем в 15 раз, а в Болга­рии в 20 раз. Огромный диспаритет цен, а в конечном итоге и валютных курсов, сделал затруднительным возобновление между­народной торговли, а также послужил причиной жестоких соци­альных и политических потрясений.

Экономические последствия мира

Парижский мир, как стали называть послевоенное урегулиро­вание, вместо решения серьезных экономических проблем, воз­никших в результате войны, фактически обострил их. Миротвор­цы отнюдь не имели в виду достижение такого результата (за ис­ключением их политики в отношении Германии); они просто не смогли учесть экономические реалии. Две главные группы эконо­мических затруднений, возникших в результате заключения мир­ных договоров, — это рост экономического национализма, а также денежные и финансовые проблемы. Ни в одной из этих проблем нельзя винить мирные договоры, однако фактически эти договоры усугубили указанные проблемы вместо того, чтобы спо­собствовать их решению.

432

Рассматриваемые договоры получили свои наименования по названиям предместий Парижа, где они были подписаны. Самым важным из них был Версальский договор с Германией. Он вернул франции Эльзас и Лотарингию и разрешил французам на 15 лет оккупировать богатый углем Саарский бассейн. Он отдал боль­шую часть Западной Пруссии и часть богатой минеральными ре­сурсами Верхней Силезии воссозданной Польше. С учетом дру­гих, менее значительных изменений границ он отторг от Герма­нии 13% ее довоенной территории и сократил численность ее населения на 10% по сравнению с 1910 г. Германия потеряла почти 15% пахотных земель, около трех четвертей запасов желез­ной руды, большую часть залежей цинковой руды и четверть за­пасов угля. Разумеется, все немецкие колонии в Африке и на Тихом океане уже были оккупированы союзниками (включая Японию), чьи права на соответствующие территории были под­тверждены.

Кроме того, Германия была вынуждена передать союзникам свой военный флот, огромные запасы вооружений и военного сна­ряжения, большую часть своего торгового флота, 5000 локомоти­вов, 150 тыс. железнодорожных вагонов, 5000 грузовиков и мно­жество других товаров. Она также вынуждена была смириться с ограничениями на размер вооруженных сил, оккупацией союзни­ками Рейнской области сроком на 15 лет, а также рядом других разрушительных и просто унизительных условий. Наиболее уни­зительным было знаменитое положение о «вине за разжигание войны» — статья 231 Версальского договора, которая провозгла­шала «ответственность Германии и ее союзников за все потери и разрушения... ставшие последствиями войны...». Это положение было призвано оправдать претензии союзников на денежные репа­рации, однако сами союзники настолько серьезно расходились во мнениях по вопросам о характере и объеме репараций, что они не смогли договориться к моменту подписания договора и были вы­нуждены назначить Репарационную комиссию, которая должна была представить свой отчет к 1 мая 1921 г. Джон Мейнард Кейнс, экономический советник британской делегации на мирной конференции, был столь неприятно поражен решениями по данно­му вопросу, что подал в отставку со своего поста и написал став­шую бестселлером книгу «Экономические последствия Версаль­ского мирного договора», в которой он предсказывал ужасные пос­ледствия не только для Германии, но и для всей Европы, избежать которых можно, лишь пересмотрев решения по репарациям. Хотя против доводов Кейнса был выдвинут ряд возражений, последую­щий ход событий во многом подтвердил его предсказания.

Распад Австро-Венгерской империи в последние недели войны привел к появлению двух новых государств, Австрии и Венгрии, каждое из которых было намного меньше, чем те регионы, кото­рые раньше носили те же названия. Чехословакия, созданная путем объединения бывших австрийских и венгерских провинций,

433

и Польша, воссозданная на бывших землях Австрии, Германии и (главным образом) России, тоже стали независимыми националь­ными государствами. Сербия приобрела южно-славянские провин­ции Австрб-Венгрии и объединилась с Черногорией, что привело в созданию единой Югославии. Румыния как союзница западных держав получила большую территорию, ранее принадлежавшую Венгрии, в то время как побежденная Болгария, воевавшая про­тив них, лишилась части земель в пользу Греции, Румынии и Югославии. Италия получила Триест, Трентино, и немецкоязыч­ный Южный Тироль, входившие ранее в состав Австрии, Древняя Османская империя потеряла фактически все свои территории в Европе, за исключением земель, непосредственно примыкающих к Стамбулу, а также лишилась арабских провинций на Ближнем Востоке. В 1922 г. в результате революции на месте Османской империи была создана национальная Турецкая республика.

Довоенная Австро-Венгерская империя, хотя и сохраняла ана­хроничный политический режим, выполняла важную экономичес­кую функцию, поддерживая режим свободной торговли в бассей­не Дуная. Новые государства, появившиеся в результате распада империи, с ревностью смотрели на соседей и опасались попасть под влияние какой-либо из великих держав. Поэтому они стреми­лись отстаивать свой суверенитет в экономической сфере, пытаясь добиться экономического самообеспечения. Хотя полное самообес­печение было очевидным образом невозможно ввиду малого раз­мера и отсталости их экономик, эти попытки задерживали эконо­мическое восстановление всего региона и усиливали его неста­бильность. Вершины абсурда ситуация достигла в результате рас­пада транспортной системы. Непосредственно после войны в усло­виях непрерывных споров вокруг неурегулированных границ и стычек на спорных территориях каждая страна просто запретила поездам покидать свои пределы. На время торговля почти полнос­тью замерла. В конечном итоге были заключены соглашения, пре­одолевшие эти крайние проявления экономического национализ­ма, но другие виды ограничений сохранялись.

Экономический национализм не ограничивался новыми госу­дарствами, появившимися после распада империй. Россия в пери­од Гражданской войны просто исчезла со сцены международной экономики. Когда она вновь появилась в ней после победы совет­ского режима, характер ее внешнеэкономических связей оказался радикально отличным от довоенного. Государство стало единст­венным продавцом и покупателем в международной торговле. Оно покупало и продавало только то, что его политические руководи­тели считали стратегически необходимым или целесообразным.

На Западе страны, которые раньше были в высокой степени зависимы от международной торговли, прибегли к широкому кругу ограничений, включая не только протекционистские пошли­ны, но такие жесткие меры, как импортные квоты и запреты. В то же время они искали способы стимулирования своего собствен-

434

ного экспорта путем предоставления экспортных субсидий и реа­лизации других мер. Великобритания, бывшая в прошлом лиде­ром свободной международной торговли, в период войны ввела тарифы с целью финансирования военных расходов и сохранения рынка судоперевозок. После окончания войны они были сохране­ны (и даже повышены с одновременным расширением сферы их применения), — сначала на «временной» основе, а после 1932 г. в рамках официальной протекционистской политики. Кроме того, Великобритания заключила большое количество двусторонних торговых договоров, в которых она отказалась от принципа наи­большего благоприятствования, который столь значительно спо­собствовал расширению торговли в XIX в.

Соединенные Штаты, в которых тарифы и до войны были до­статочно высоки, подняли их до невиданного ранее уровня. Закон о чрезвычайном тарифе 1921 г. наложил полный запрет на им­порт немецких красителей. (Производство красителей отсутство­вало в США до войны и начало развиваться после конфискации немецких патентных прав в период войны.) Введенный в 1922 г. тариф Фордни — МакКамбера установил самые высокие тарифные ставки за всю историю американской таможенной политики, но даже они были превзойдены в 1930 г. тарифным законом Смута— Хоули, который президент Гувер подписал, несмотря на протесты более тысячи экономистов.

Губительные последствия политики неомеркантилизма, как она стала называться, не ограничились периодом непосредственно после принятия соответствующих законов. Каждая новая ограни­чительная мера провоцировала ответные меры других государств, чьи интересы она задевала. Например, после принятия тарифа Смута —Хоули десятки других стран немедленно ответили по­вышением пошлин на американскую продукцию. В то время как совокупный оборот мировой торговли более чем удвоился в тече­ние двух десятилетий до войны, он едва достиг довоенного уровня за два десятилетия после нее. За тот же период внешняя торговля европейских стран, которая также удвоилась за два довоенных де­сятилетия, достигла довоенного уровня лишь один раз — в 1929 г. В 1932 и 1933 гг. она была ниже, чем в 1900 г. Неумерен­ный экономический национализм привел к результату, обратному тому, который намеревались достичь его инициаторы: уровень производства и доходов снизился, а не возрос.

Хаос в денежно-кредитной и финансовой сферах, вызванный войной и усугубленный мирными договорами, привел к фактичес­ки полному распаду мировой экономики. Проблема репараций была главной причиной указанного хаоса, однако «репарационная путаница» являлась в действительности комплексом проблем, за­трагивавшим взаимные военные долги союзников и весь механизм международных финансов. Упорное стремление союзников, осо­бенно американцев, рассматривать каждый из упомянутых вопро-

435

сов отдельно, вместо признания их взаимосвязи, было главным фактором последовавшего краха.

До 1917 г. Великобритания являлась главным финансистом военных действий союзников. К этому году она одолжила союзни­кам около 4 млрд долл. Когда США вступили в войну, они пере­няли от Великобритании роль главного кредитора, поскольку фи­нансовые ресурсы Великобритании были почти полностью истоще­ны. В целом к концу войны взаимные долги союзников составля­ли более 20 млрд долл., причем около половины этой суммы при­ходились на займы, предоставленные правительством США. (Из них 2 млрд долл. представляли собой займы, предоставленные Американской администрацией помощи (American Relief Agency) за период с декабря 1918 г. по 1920 г.) Великобритания ссудила союзникам более 7,5 млрд, примерно вдвое больше, чем получила от США, а Франция — около 2,5 млрд, примерно столько же, сколько заняла. Среди европейских союзников займы были тако­выми только по названию; они намеревались аннулировать их по окончании войны. Точно так же европейские союзники восприни­мали и американские займы, тем более что США последними вступили в войну и внесли меньший вклад живой силой и техни­кой, а их экономический ущерб от военных действий был ничто­жен. Однако Соединенные Штаты воспринимали военные займы как чисто коммерческие. Хотя они согласились после войны со­кратить ставки процента и продлить период выплаты, они настаи­вали на полном погашении основной суммы предоставленных кре­дитов.

Именно в данном аспекте вопрос о союзнических долгах ос­ложнил проблему репараций. Франция и Великобритания настаи­вали, чтобы Германия возместила не только потери гражданских лиц (репарации как таковые), но и все издержки союзных прави­тельств, связанные с ведением войны (компенсация). Президент Вильсон не выдвинул претензий со стороны Соединенных Штатов и пытался отговорить других от давления по данному вопросу; од­нако выдвинутые им аргументы не были убедительны ввиду его настоятельных требований к союзникам погасить свои военные долги. Французы хотели, чтобы США аннулировали военные долги, но настаивали на выплате репараций. Ллойд Джордж, бри­танский премьер-министр, предложил аннулировать и репарации, и военные долги, но американцы упрямо отказывались признавать какую-либо связь между ними. Отношение к вопросу американцев можно суммировать замечанием, впоследствии сделанным прези­дентом Кулиджем: «Они заняли деньги, разве не так?». Оконча­тельный компромисс потребовал от Германии выплатить столько, сколько, по мнению союзников, из нее можно было выжать, но из уважения к Вильсону вся сумма была названа «репарациями».

Тем временем немцы начали осуществлять платежи в счет ре­параций и наличными, и товарами (углем, химикатами и т.д.) еще в августе 1919 г., — даже еще до того, как был подписан мирный

436

договор, и задолго до того, как стала известна окончательная сумма репараций. Эти выплаты должны были быть зачтены при определении фактической суммы к погашению. Наконец, в конце апреля 1921 г., всего за несколько дней до предельного срока — 1 мая, Репарационная комиссия уведомила немцев, что общая сумма репараций составляет 132 млрд золотых марок (около 33 млрд долл.), т.е. в 2 раза превышает национальный доход Гер­мании.

Реально при общей слабости хозяйственных систем европей­ских стран и шатком положении мировой экономики Франция, Великобритания и другие союзники могли погасить военные долги перед США только в том случае, если бы они получили эквива­лентную сумму в виде репараций. Но возможность Германии пла­тить репарации полностью зависела от ее способности экспортиро­вать больше, чем импортировать, для получения иностранной ва­люты или золота, в которых должны были совершаться репараци­онные платежи. Однако экономические ограничения, наложенные на нее союзниками, сделали для Германии невозможным обеспе­чить активное сальдо торгового баланса, необходимое для совер­шения ежегодных платежей. В конце лета 1922 г. стоимость гер­манской марки начала стремительно снижаться под прессом репа­рационных платежей (а также в результате действий спекулян­тов). К концу года бремя репараций стало настолько тяжелым, что Германия совсем прекратила платежи.

В январе 1923 г. французские и бельгийские войска оккупиро­вали Рур, захватили рудники и железные дороги и пытались за­ставить немецких шахтеров и рабочих начать поставки угля. Немцы ответили пассивным сопротивлением. Правительство печа­тало огромные массы бумажных денег для выплаты компенсаций рабочим Рура, запустив волну неконтролируемой инфляции. В 1914 г. курс германской золотой марки составлял 4,2 марок за 1 доллар. В конце войны 1 доллар стоил 14 бумажных марок, к июлю 1922 г. ее курс упал до 493 за 1 доллар, а к январю 1923 г. — до 17,792 за 1 доллар. Затем обвальное падение стои­мости марки продолжалось со все нарастающей скоростью до 15 ноября 1923 г., когда была зафиксирована последняя офици­альная сделка, при которой обменный курс составил 4,2 триллио­на (4200000000000) марок за 1 доллар! Марка была буквально де­шевле, чем бумага, на которой она была напечатана. В этот мо-

^мент германские власти демонетизировали марку и заменили ее новой денежной единицей, рентенмаркой (rentenmark), по стои­мости равной 1 триллиону старых марок.

Пагубные последствия инфляции не могли быть ограничены Германией. Все вновь возникшие на месте бывшей империи Габс-

_; бургов государства, а также Болгария, Греция и Польша пережи­ли схожую галопирующую инфляцию. До войны паритет австрий­ской кроны составлял 5 крон за доллар; к августу 1922 г. (когда Лига Наций начала спонсировать стабилизационную программу,

437

которая успешно закончилась в 1926 г. введением новой денежной единицы, шиллинга) она обесценилась до 83600 крон за доллар. Пострадал даже французский франк: до войны золотой франк об­менивался по курсу пять франков за один доллар, но к 1919 г. он упал более чем вдвое, до 11 франков за доллар. В период фран­цузской оккупации Рура он сначала вырос, а затем стремительно упал, когда стало ясно, что оккупация не достигает своих целей. После того, как курс франка упал до 40 франков за доллар, пра­вительство наконец смогло стабилизировать курс на уровне 25,5 франков за доллар в 1926 г.

Как и предсказывал Кейнс, международная экономика столк­нулась с жестоким кризисом. Французы вывели свои войска из Рура в конце 1923 г., так и не сумев добиться своей цели — возобновления Германией репарационных выплат. Поспешно со­званная международная комиссия под председательством амери­канского банкира Чарльза Д. Дауэса рекомендовала сократить объем ежегодных репарационных выплат, реорганизовать немец­кий Рейхсбанк и предоставить Германии международный заем в размере 800 млн марок (около 200 млн долл.). Так называемый заем Дауэса, большую часть которого предоставили Соединенные Штаты, дал возможность Германии возобновить репарационные платежи и вернуться в 1924 г. к золотому стандарту. За этим последовал дальнейший приток американского капитала в немец­кую экономику в форме частных кредитов немецким муниципа­литетам и корпорациям, которые активно привлекали заемные средства в США и использовали их для модернизации и «ра­ционализации» своей деятельности. При этом германское прави­тельство получило иностранную валюту, необходимую для вы­платы репараций.

Катастрофическая инфляция оказала глубокое влияние на не­мецкое общество. Неравномерное воздействие инфляции на насе­ление привело к значительному перераспределению доходов и бо­гатства. В то время как небольшое число удачливых спекулянтов приобрели огромные состояния, большинство граждан, особенно представители «нижнего среднего класса» и лица, получающие фиксированный доход (пенсионеры, держатели облигаций, многие служащие), обнаружили, что их скромные сбережения исчезли в течение месяцев и недель, и испытали резкое снижение уровня жизни. Это сделало их восприимчивыми к призывам политиков экстремистского толка. Знаменательно, что как коммунисты, так и националисты значительно увеличили свое представительство в Рейхстаге за счет умеренных демократических партий во время выборов 1924 г.

В послевоенной Великобритании экономические проблемы также приняли угрожающие размеры. Еще до войны необычайно высокая зависимость Великобритании от международной торговли н чрезмерная доля быстроустаревавших отраслей в экономике га-

438

рантировали, что в XX в. Великобритания столкнется с трудным периодом реорганизации. В ходе войны англичане потеряли ино­странные рынки, зарубежные инвестиции, значительную часть своего торгового флота и другие источники доходов, поступаю­щих из-за рубежа. Однако они как никогда ранее зависели от им­порта продовольствия и сырья, и в то же время ответственность Великобритании в международной системе даже возросла, по­скольку Великобритания была наиболее мощной из европейских стран-победительниц, которая к тому же приняла под свое управ­ление новые заморские территории. Великобритания должна была увеличить экспорт, однако фабрики и рудники не работали, а без­работица росла. В 1921 г. более 1 млн рабочих — около 1/7 всей рабочей силы — не имели работы. В 1920-е гг. уровень безрабо­тицы редко падал ниже 10%, а в худшие годы депрессии он пре­вышал 25%.

Меры правительства, направленные на решение экономичес­ких проблем, были робкими, незатейливыми и неэффективными. Единственным инструментом решения проблемы безработицы была выдача пособий — система, которая совершенно не отвечала задаче поддержки семей безработных и в то же время возлагала тяжелое бремя на и без того напряженный бюджет. В остальном экономическая политика правительства предусматривала глав­ным образом максимальное сокращение бюджетных расходов; таким образом, она делала невозможным решение таких неот­ложных задач, стоящих перед страной, как расширение и мо­дернизация сети школ, больниц, дорог и осуществление других общественных работ. Единственная радикальная инициатива, реализованная правительством в экономической сфере, привела к катастрофе.

Великобритания отказалась от золотого стандарта в 1914 г., что было продиктовано необходимостью перестройки денежной системы в соответствии с задачей финансирования войны. С уче­том того, что до войны Лондон занимал положение неоспоримого центра мировых финансовых рынков, после войны проявилось на­стойчивое стремление к быстрому возврату к золотому стандарту для предотвращения дальнейшей эрозии его лидирующего финан­сового статуса, начавшейся во время войны. Главными нерешен­ными вопросами были: 1) как скоро можно к нему вернуться? и 2) при каком паритете фунта стерлингов? Ответ на первый вопрос зависел от накопления золотого запаса Английским банком. По общему мнению, он достиг необходимых размеров в середине 1920-х гг. Ответ на второй вопрос был менее однозначным. До войны фунт стерлингов был равен 4,86 долл., но Соединенные Штаты сохраняли золотой стандарт в течение всей войны. Вели­кобритания испытала более высокий уровень инфляции, чем США. Возвращение к золотому стандарту при восстановлении до­военного паритета поставило бы британскую промышленность в

439

невыгодное конкурентное положение относительно Соединенных Штатов и других стран, которые сохраняли паритет своей валюты к доллару или даже девальвировали ее. С другой стороны, бри­танцы всегда демонстрировали сильное желание поддерживать традиции, особенно в такой важной сфере, как финансовая. Более того, коль скоро подавляющая часть британских зарубежных ин­вестиций была номинирована в золоте или фунтах стерлингов, возврат к золотому стандарту при более низком курсе означал бы потери для инвесторов. В 1925 г. канцлер казначейства Уинстон Черчилль, который ранее перешел из стана либералов к консерва­торам, принял решение вернуть Великобританию к золотому стан­дарту при довоенном паритете. Для сохранения конкурентоспо­собности британской промышленности это требовало снижения цен примерно на 10%, которое, в свою очередь, требовало эквива­лентного падения заработной платы. Общий эффект состоял в перераспределении доходов от рабочих в пользу рантье.

Одной из отраслей, наиболее сильно пострадавших от потери иностранных рынков и роста издержек, была угольная промыш­ленность. Шахтеры относились к числу самых радикальных групп рабочего класса и уже провели несколько больших забастовок в первые послевоенные годы. Столкнувшись с сокращением зара­ботной платы в результате возврата к золотому стандарту, шахте­ры объявили забастовку 1 мая 1926 г. и убедили ряд других профсоюзов присоединиться к ним для того, чтобы забастовка стала всеобщей. В забастовке участвовали порядка 40% членов британских профсоюзов, в основном работавших на предприятиях коммунального хозяйства и в близких отраслях. Однако забастов­ка продолжалась только 10 дней и закончилась поражением проф­союзов. Добровольцы из среднего класса выполняли необходимую работу, и лидеры профсоюзов предпочли скорее сдаться, чем пойти на риск гражданской войны ввиду сильной оппозиции пра­вительства. Хотя всеобщая забастовка была короткой, она остави­ла тяжелый осадок классового раскола и ненависти, которые сде­лали еще более трудными согласованные действия нации для ре­шения как внутренних, так и международных проблем.

Несмотря на проблемы, испытываемые Великобританией, большая часть Европы в конце 1920-х гг. переживала период эко­номического процветания. В течение пяти лет, с 1924 г. по 1929 г., казалось, что ситуация полностью нормализовалась. Вос­становление материальных разрушений было в основном законче­но; самые насущные и срочные послевоенные проблемы были ре­шены; создание Лиги Наций, как представлялось, ознаменовало начало новой эры международных отношений. Большинство стран, особенно США, Германия и Франция переживали период процветания. Однако фундамент этого процветания был хрупким: оно зависело от продолжения добровольного притока капиталов из Америки в Германию.

440

Великая депрессия 1929—1933 гг.

В отличие от Европы, Соединенные Штаты вышли'из войны более сильными, чем были когда-либо раньше. Если говорить о чисто экономической стороне вопроса, то США превратились из нетто-должника в нетто-кредитора, завоевали у европейских про­изводителей новые рынки внутри страны и за рубежом, а также добились в высшей степени благоприятного торгового баланса. Америка с ее емкими рынками, растущим населением и быстрым технологическим развитием нашла, казалось бы, ключи к непре­рывному процветанию. Хотя она пережила вместе с Европой ост­рую депрессию в 1920 — 1921 гг., спад оказался коротким, и на протяжении почти десятилетия ее растущая экономика испытыва­ла лишь незначительные колебания. Социальные критики, кото­рые настаивали на вскрытии позорных условий существования людей в городских и сельских трущобах или которые указывали, что плоды процветания делятся очень неравномерно между пред­ставителями городского среднего класса, с одной стороны, и фаб­ричными рабочими и фермерами, с другой, были заклеймены пер­выми как чудаки, не разделяющие американскую мечту. Для них «новая эра» уже наступила.

Летом 1928 г. американские банки и инвесторы начали сокра-| щать покупки немецких и других иностранных облигаций для того, чтобы инвестировать свои средства на Нью-Йоркской фон­довой бирже, переживавшей быстрый подъем котировок. В тече­ние спекулятивного бума «великого рынка быков»¹ многие люди со скромными доходами поддались искушению купить акции в кредит. К концу лета 1929 г. Европа уже почувствовала напряже­ние в финансовой сфере из-за прекращения притока американ­ских инвестиций; кроме того, американская экономика перестала расти. Показатель валового национального продукта США достиг высшей точки в первом квартале 1929 г., затем постепенно стал снижаться. Производство автомобилей в США сократилось с 622 тыс. в марте до 416 тыс. в сентябре. В Европе Великобрита­ния, Германия и Италия уже находились в тисках депрессии. Но в условиях сохранения высоких цен на акции и американские ин­весторы, и официальные лица не придавали большого значения этим настораживающим сигналам.

24 октября 1929 г. — «Черный четверг» в американской фи­нансовой истории — волна панических продаж акций привела к обвальному падению котировок и уничтожила миллионы долларов фиктивных бумажных активов. Еще одна волна продаж последо­вала 29 октября — в «Черный вторник». Индекс цен на акции,

¹ На биржевом жаргоне «быки» — дилеры, играющие на повышение котировок ценных бумаг, «медведи» — дилеры, играющие на пониже­ние — Прим. науч. ред.

441

который достиг пика в 381 пункт 3 сентября (уровень 1926 г. = 100), упал до 198 пунктов 13 ноября и продолжал падать. Банки стали отзывать свои ссуды, заставляя инвесторов в еще больших масштабах выбрасывать свои акции на рынок по любым ценам. Аме­риканцы, которые вложили свои средства в Европе, прекратили новые инвестиции и начали продавать активы с целью репатриации средств. В течение всего 1930 г. отток капиталов из Европы продол­жался, создав непереносимую напряженность во всей финансовой системе. Финансовые рынки стабилизировались, но цены на товары упали и продолжали снижаться, перенося давление на производите­лей в таких странах, как Аргентина и Австралия.

Крах фондового рынка не являлся причиной депрессии — она уже началась как в США, так и в Европе, — но это был ясный сигнал того, что депрессия шла уже полным ходом. Производство автомобилей в Соединенных Штатах в декабре упало до 92500, а безработица в Германии выросла до 2 млн человек. В первом квартале 1931 г. совокупный объем мировой торговли сократился более чем на треть по сравнению с первым кварталом 1929 г.

В мае 1931 г. приостановил платежи венский банк Creditan-stalt, один из крупнейших и наиболее важных банков Центральной Европы. Хотя австрийское правительство заморозило банковские активы и наложило запрет на изъятие средств из банка, паника бы­стро перекинулась на Венгрию, Чехословакию, Румынию, Польшу и особенно на Германию, где широкомасштабное изъятие средств из банков произошло в июне, приведя к банкротству нескольких бан­ков. По условиям «Плана Юнга», который в 1929 г. заменил план Дауэса в качестве метода решения репарационных проблем, Герма­ния была обязана сделать очередной платеж в счет репараций 1 июля. В Соединенных Штатах президент Гувер под влиянием об­стоятельств был вынужден признать взаимозависимость военных долгов и репараций, предложив 20 июня ввести годичный морато­рий на все межправительственные платежи как по военным долгам, так и по репарациям. Однако это было сделано слишком поздно, чтобы остановить панику. Франция заняла выжидательную пози­цию, а в Великобритании распространилась паника, в результате чего 21 сентября правительство дало Английскому банку распоря­жение приостановить размен бумажных денег .на золото.

Несколько стран, включая Аргентину, Австралию и Чили, эко­номики которых серьезно пострадали от падения цен на экспорти­руемые ими сырьевые товары, к тому времени уже отошли от зо­лотого стандарта. Между сентябрем 1931 г. и апрелем 1932 г. еще 24 страны официально отказались от золотого стандарта, а не­сколько других, хотя номинально сохраняли его, фактически при­остановили размен бумажных денег на золото. Без всеми признан­ного международного стандарта валютные курсы резко колеба­лись в соответствии с колебаниями спроса и предложения, реаги­руя в числе прочего на бегство капиталов и крайности экономи-

442

ческого национализма, которые находили свое выражение в про­текционистских таможенных тарифах, повышавшихся в ответ на их повышение в странах-торговых партнерах. Мировая торговля в период 1929 — 1932 гг. резко сократилась, вызвав схожее, хотя менее резкое, падение промышленного производства, занятости и уровня доходов на душу населения (см. рис. 14.1).

Рис. 14.1. Экономический коллапс 1929—1932 гг.

443 Основной особенностью решений в области экономической по­литики в 1930 — 1931 гг. был их односторонний характер: реше­ния о приостановке действия золотого стандарта и о введении та-

444-рифов и квот принимались национальными правительствами без международных консультаций или соглашений и без учета воз­можных ответных мер других сторон. Это во многом объясняет анархический беспорядок в сфере экономической политики. Нако­нец, в июне 1932 г. представители основных европейских держав собрались в Лозанне (Швейцария) для обсуждения последствий окончания гуверовского моратория: должна ли Германия возобно­вить выплату репараций, и если да, то на каких условиях? Долж­ны ли европейские страны возобновить выплаты по военным дол­гам Соединенным Штатам? Хотя европейцы согласились на фак­тическое прекращение выплаты репараций и одновременно на ан­нулирование военных долгов, данное соглашение так и не было ратифицировано ввиду того, что США настаивали на полном раз­делении двух этих вопросов. В результате выплаты как по репара­циям, так и по военным долгам так и не были возобновлены. Про­возглашение конца «долгового рабства» досталось на долю Гитлера, который сделал это в 1933 г. Только маленькая Финляндия пол­ностью погасила свой небольшой долг Соединенным Штатам.

Последнее значительное усилие, направленное на сохранение международной кооперации в области экономической политики с целью преодоления кризиса, было связано с созывом Всемирной валютной конференции в 1933 г. Официально предложенный Лигой Наций в мае 1932 г. и принятый резолюцией Лозаннской конференции в июле этого года проект повестки конференции предусматривал заключение соглашений о восстановлении золото­го стандарта, сокращении импортных пошлин и квот, а также о других формах международной кооперации. Роль на данной кон­ференции Соединенных Штатов, где в то время разворачивалась президентская предвыборная кампания, воспринималась всеми как критически важная. Из-за выборов и нежелания кандидатов, Гувера и Рузвельта, заранее принимать на себя обязательства, конференция была отложена до весны 1933 г., а затем еще раз до июня для того, чтобы дать время Рузвельту сформировать свою администрацию. Рузвельт вступил в должность в период самой глубокой депрессии. Одними из первых его действий были про­возглашение восьмидневных «банковских каникул» для того, чтобы дать банковской системе время для реорганизации, а также проведение большей части мероприятий знаменитых «ста дней», включавших чрезвычайные меры по поддержке национальной эко­номики. Среди других эти меры предусматривали отказ Соеди­ненных Штатов от золотого стандарта, решение, на которое их не смогла вынудить Первая мировая война. Когда конференция, на­конец, собралась в июне в Лондоне, Рузвельт послал сообщение, что перед американским правительством стоит первоочередная за­дача восстановления внутреннего процветания, и он не может под­писать какое-либо международное соглашение, которое могло бы помешать решению этой задачи. Удрученные делегаты конферен­ции выслушали несколько бессодержательных речей и прервали

444

заседания в июле, не предприняв каких-либо разумных акций. Международная кооперация вновь потерпела провал.

Что было причиной депрессии? Даже спустя более 60 лет общей позиции по этому вопросу так и не было выработано. С точки зрения некоторых исследователей, причины лежали прежде всего в денежно-кредитной сфере и были связаны с резким сокра­щением количества денег в обращении в главных промышленных странах, особенно в США, при последующем распространении действия этого фактора на остальной мир. Другие считают, что причины нужно искать в «реальном» секторе, а именно, в экзо­генном спаде потребления и инвестиционных расходов, последст­вия которого распространились на всю экономику и на весь мир посредством мультипликативно-акселерационного механизма 1. Выдвигались и альтернативные объяснения, связанные с предше­ствующей депрессией в сельском хозяйстве, крайней зависимос­тью стран Третьего мира от нестабильных сырьевых рынков, не­достатком или неправильным распределением мировых запасов золота и т.д. Эклектическая точка зрения состоит в том, что при­чиной депрессии являлся не какой-либо один фактор, а неблаго­приятное стечение обстоятельств как в денежном, так и в реаль­ном секторе. Более того, можно утверждать, что истоки этих со­бытий и обстоятельств обусловлены отчасти (возможно, в боль­шей части) последствиями Первой мировой войны и последующе­го мирного урегулирования. Падение золотого стандарта, распад торговых связей, которые так и не были в полной мере восстановле­ны, и националистическая экономическая политика 1920-х гг. — все эти факторы могут рассматриваться в качестве причин последую­щей депрессии.

Какова бы ни была конкретная причина (или причины) самой депрессии, относительно причин ее глубины и продолжительности существует более выраженный консенсус. Они были связаны с экономической позицией и политикой Великобритании и Соеди­ненных Штатов. До войны Великобритания как лидирующая в мире торговая, финансовая и (до конца XIX в.) промышленная держава играла ключевую роль в стабилизации мировой экономи­ки. Ее политика свободной торговли означала, что товары со всего света могли всегда найти здесь рынок сбыта. Ее большие

¹ Мультипликативно-акселерационный механизм (механизм мульти­пликатора-акселератора) — механизм влияния на экономическую систе­му автономного (вызванного экзогенными, т.е. внешними для системы факторами) изменения потребительских и/или инвестиционных расхо­дов. Объединяет принцип мультипликатора (зависимости изменения до­ходов от исходного изменения расходов) и акселератора (зависимости объема инвестиционных расходов от ожидаемых изменений объема про­изводства). В кейнсианской теории принцип мультипликатора-акселера­тора широко используется для описания процесса распространения цик­лических колебаний в экономике. — Прим. науч. ред.

445

иностранные инвестиции давали возможность странам со значи­тельным дефицитом торгового баланса получить ресурсы для уравновешивания своих платежей. Ее приверженность золотому стандарту наравне с ролью Лондона как признанного центра ми­ровых финансовых рынков означала, что страны, имевшие вре­менные проблемы с платежным балансом, могли ослабить их, учи­тывая векселя и другие коммерческие бумаги. После войны Вели­кобритания оказалась более неспособной поддерживать свое ли­дерство — хотя это и не было в полной мере очевидным до 1931 г. Соединенные Штаты, доминировавшие к тому.времени в мировой экономике, не желали принимать на себя роль мирового лидера, свидетельством чему служит их иммиграционная, торго­вая (тарифная) и денежно-кредитная политика, а также их отно­шение к международной кооперации в сфере экономической поли­тики. Если бы Америка в 1920-х и особенно в критический период 1929 — 1933 гг. проводила более открытую политику, депрессия, почти несомненно, была бы и менее глубокой, и более короткой. Долгосрочные последствия депрессии также заслуживают упо­минания. Среди них были рост роли государства в экономике, по­степенное изменение отношения к экономической политике (так называемая кейнсианская революция) и попытки некоторых лати­ноамериканских стран и стран Третьего мира создать импортоза­мещающие отрасли экономики. Вызвав снижение уровня жизни и обострение проблем социальной напряженности, депрессия также способствовала усилению экстремистских политических движе­ний, как левых, так и правых, особенно в Германии, и таким об­разом косвенно способствовала созданию предпосылок Второй ми­ровой войны.

Альтернативные подходы к преодолению кризиса

Когда Франклин Рузвельт холодным и ненастным днем в марте 1933 г. вступил в должность в качестве тридцать второго президента Соединенных Штатов, страна находилась в тисках самого жестокого кризиса со времен Гражданской войны. При более 15 млн безработных (что составляло почти половину про­мышленной рабочей силы) американская промышленность факти­чески остановилась, а банковская система была на грани полного коллапса. Кризис не был только экономическим. «Армия» из 15 тыс. безработных ветеранов Первой мировой войны в 1932 г. пошла маршем на Вашингтон, и остановить ее смогли только ре­гулярные части под командованием генерала Дугласа Макартура. В сельских районах фермеры иногда брали правосудие в свои собственные руки для того, чтобы предотвратить отзыв прав вы­купа заложенного по ипотеке имущества. Насилие правило бал на городских улицах.

446

В своих предвыборных речах Рузвельт призывал к «Новому курсу» для Америки. В течение знаменитых «ста дней», которые последовали за его инаугурацией, Конгресс последовал его призы­ву, утвердив с беспрецедентной скоростью новое законодательст­во. В течение четырех лет его первого президентского срока коли­чество принятых законов было больше, чем при какой-либо преж­ней администрации. Они касались главным образом вопросов эко­номического оздоровления и социальных реформ в сфере сельско­го хозяйства, банков, денежного обращения, фондового рынка, труда, социального обеспечения, здравоохранения, жилья, транс­порта, коммуникаций, природных ресурсов — фактически каждо­го аспекта американской экономики и общества.

Вероятно, наиболее характерным законодательным актом за весь период был Закон о восстановлении национальной промыш­ленности (National Industry Recovery Act). По этому акту была создана Администрация восстановления национальной промыш- . ленности (National Recovery Administration, NRA) для наблюде­ния над подготовкой «кодексов честной конкуренции» для каждой отрасли, разработку которых осуществляли представители соот­ветствующих отраслей. Хотя эту меру и приветствовали в то время как новое направление экономической политики, она была очень схожей с движением за создание деловых ассоциаций, кото­рому содействовал (но без использования элементов принужде­ния) Герберт Гувер, будучи министром торговли в 1920-х гг. Еще в большей степени это было похожим на экономическую админи­страцию военного времени. Ряд высоких правительственных чи­новников действительно занимались проблемами мобилизации экономики в период войны, включая самого Рузвельта в качестве помощника секретаря военно-морского флота. NRA также порази­тельно напоминала фашистскую систему промышленных органи­заций в Италии, хотя и без их грубости и полицейских методов. По существу это была система частного экономического планиро­вания («промышленного самоуправления») при контроле со сто­роны правительства, направленном на защиту общественных инте­ресов и гарантий прав рабочих создавать собственные организа­ции и участвовать в заключении коллективных договоров.

В 1935 г. Верховный суд провозгласил NRA неконституцион­ным органом. В других случаях, когда суд аннулировал его зако­нодательство, Рузвельт достиг своих целей с помощью новых за­конов, но в отношении промышленности он изменил свою пози­цию и инициировал кампанию «роспуска трестов» (trust burst­ing), также впоследствии пересмотренную с началом Второй ми­ровой войны. Успехи в восстановлении промышленности были крайне скромными, и в 1937 г. экономика пережила рецидив кри­зиса, так и не достигнув полной занятости. Соединенные Штаты вступили в войну в 1941 г., имея более 6 млн безработных. Хотя некоторые из реформ Нового курса были сами по себе полезны­ми, система Нового курса в целом была не более эффективной в

447

деле преодоления депрессии, чем альтернативные программы, проводимые в Европе.

Ни одна из западных держав не пострадала от войны больше, чем Франция. Основные боевые действия на Западном фронте происходили на территории ее богатейших регионов. Более поло­вины довоенного промышленного производства Франции, вклю­чая 60% производства стали и 70% добычи угля, было расположе­но в регионах, опустошенных войной, которые являлись также и наиболее важными сельскохозяйственными регионами. Наиболее ужасными были людские потери: 1,5 млн французов — половина довоенного мужского населения призывного возраста — было убито, а в полтора раза больше стали калеками. Поэтому неуди­вительно, что Франция требовала от Германии возмещения воен­ных потерь.

Рассчитывая на получение германских репараций, француз­ское правительство немедленно по завершении войны предприня­ло расширенную программу восстановления пострадавших от войны регионов, которая оказала на экономику некоторый стиму­лирующий эффект. Когда выяснилось, что объем немецких репа­раций оказался меньше ожидаемого, издержки использовавшихся методов финансирования реконструкции сказались в полной мере. Проблема осложнялась дорогостоящей и неэффективной оккупа­цией Рура. За первые семь лет мира франк обесценился больше, чем за время войны. Поняв наконец, что «бошей» нельзя заста­вить платить, коалиционный кабинет, в составе которого было 6 бывших премьер-министров, в 1926 г. стабилизировал франк на уровне примерно !/5 его довоенного паритета, что потребовало осуществления жестких мер экономии и значительного повышения налогов. Такое решение было более приемлемым, чем какое-либо из экстремальных решений, принятых Великобританией и Герма­нией, но оно оттолкнуло от правительства и класс рантье, поте­рявший около ⁴/з покупательской способности своих активов в результате инфляции, и рабочий класс, на который легло основ­ное бремя возросших налогов. Таким образом, как и в Германии, инфляция способствовала росту и левого, и правого экстремизма.

Франк, курс которого поначалу стабилизировался, был факти­чески недооценен по сравнению с остальными основными валюта­ми. Это стимулировало экспорт _f затруднило импорт и привело к притоку золота в страну. Таким образом, депрессия началась во Франции позже, чем где бы то ни было — не ранее 1931 г. — и была, по-видимому, менее глубокой, но длилась дольше. Нижняя точка спада была пройдена лишь в 1936 г. В 1939 г., когда нача­лась война, французская экономика все еще не оправилась от де­прессии. Как и в других странах, депрессия вызвала волну соци­ального протеста и усиление экстремистских организаций. В 1936 г. три левые политические партии, коммунисты, социалисты и радикалы, создали коалицию Народный фронт, которая победи­ла на выборах этого года и сформировала правительство во главе

448

со старейшим социалистическим политиком Леоном Блюмом. Пра­вительство Народного фронта национализировало Банк Франции и железные дороги и осуществило ряд реформ в трудовой сфере, — таких, как введение сорокачасовой рабочей недели, обя­зательного судебного рассмотрения трудовых споров и оплачивае­мого отпуска для промышленных рабочих. Однако в решении главного вопроса о восстановлении экономики Народный фронт имел не больше успеха, чем предыдущие французские или ино­странные правительства. Он распался в 1938 г., когда междуна­родные вопросы стали все больше доминировать на политической сцене.

Более мелкие государства Западной Европы, которые сильно зависели от международной торговли, тоже пострадали в период депрессии, хотя и в меньшей степени. В 1920-х гг., когда Вели­кобритания и Франция вернулись к золотому стандарту, многие небольшие государства Восточной и Западной Европы ввели золо-тодевизный стандарт. Их центральные банки вместо того, чтобы поддерживать золотой запас, необходимый для обеспечения их национальных валют, держали депозиты в центральных банках более крупных государств, служившие тем же целям. После того, как Великобритания в 1931 г. отошла от золотого стандарта, большинство стран, которые вели интенсивную торговлю с Вели­кобританией, поступили аналогичным образом и привязали свои валюты к фунту стерлингов. Так был создан «стерлинговый блок». В его ряды входили большинство стран Британского Со­дружества, британские колонии, некоторые страны Среднего Вос­тока, а в Европе — Португалия и скандинавские страны. Когда Соединенные Штаты девальвировали доллар в 1933 г., большин­ство их ключевых торговых партнеров, главным образом страны Латинской Америки и Канада, также скорректировали курсы своих валют с целью сохранить их паритет к доллару. В Европе Франция стала центром «золотого блока» — группы стран, пы­тавшихся сохранить конвертируемость валют в золото, — кото­рый включал также Швейцарию, Бельгию и Нидерланды. Они продержались до 1936 г. (Германия тем временем ввела новую систему международной торговли и платежей, которая будет рас­смотрена ниже.) Когда Франция, наконец, девальвировала франк и отказалась от его конвертируемости в золото, это произошло в период возобновления ограниченной международной кооперации в сфере денежного обращения. В 1936 г. было подписано Трехсто­роннее валютное соглашение между правительствами Великобри­тании, Франции и США, которое имело целью стабилизацию об­менных курсов валют соответствующих стран, избежание конку­рентной девальвации и осуществление иных мер, способствующих восстановлению мировой экономики. Однако это был очень незна­чительный шаг.

В Центральной и Восточной Европе, а также в Испании поли­тические события — приход к власти фашистских диктатур —

449

затмили собой происходящее в экономической сфере, но эти поли­тические события имели свой экономический аспект. Первой была Италия. Бенито Муссолини пришел к власти легальным путем в 1922 г., но быстро консолидировал свою власть методами поли­цейского государства. Для укрепления идеологических основ свое­го режима Муссолини привлек философа Джованни Джентиле, задача которого состояла в рациональном обосновании фашизма, которое затем было представлено как собственная философия Муссолини. Фашизм прославлял использование силы, провозгла­шал войну самой благородной деятельностью человека, отвергал либерализм, демократию, социализм и индивидуализм, с презре­нием относился к материальному благосостоянию и рассматривал неравенство людей как не только неизбежное, но и желательное. Кроме того, он обожествлял государство как высшее воплощение человеческого духа.

В своем стремлении к полной перестройке общества фашизм нуждался в новых формах экономической организации. Муссоли­ни проводил линию на создание корпоративного государства, ко­торое было одной из самых распропагандированных и наименее успешных инноваций его режима. В принципе корпоративное го­сударство было противоположностью и капитализму, и социализ­му. Хотя оно разрешало частную собственность, интересы как ра­бочих, так и собственников были подчинены высшим интересам общества в целом, представленного государством. Для достиже­ния этого все отрасли страны были организованы в 12 «корпора­ций», которые напоминали скорее деловые ассоциации, чем собст­венно корпорации. В них были представлены рабочие, собствен­ники и государство, причем ключевые позиции в них занимали партийные функционеры. Все прежде существовавшие профсоюзы были распущены. Функции корпораций включали регулирование цен, заработной платы, условий труда и обеспечение социального страхования. В своей практической деятельности (насколько эти корпорации вообще действовали) они выступали в основном как капиталистические деловые ассоциации, чья цель состояла в по­вышении доходов предпринимателей и партийных администрато­ров за счет рабочих и потребителей. В других аспектах экономи­ческая политика фашизма была еще менее успешной. Несмотря на проведение широкомасштабных общественных работ и осущест­вление программы вооружений, Италия жестоко пострадала во время депрессии. Даже использовавшийся американскими аполо­гетами фашизма аргумент о том, что «Муссолини заставил поезда ходить по расписанию», был далек от истины.

Нацистская Германия не просто добилась большего успеха в борьбе с депрессией, чем Италия, — а также большего успеха, чем западные демократии, — но и стала первой крупной промыш­ленной страной, которая достигла полного преодоления последст­вий депрессии. (Среди небольших стран самый низкий уровень безработицы в 1930-х гг. был в Швеции.) При безработице в

450

б млн человек в 1933 г. — что составляло !/4 всей рабочей силы — к 1939 г. немецкая экономика достигла такой ситуации, когда число рабочих мест превышало число людей, которые могли их занять. Такой результат был достигнут прежде всего за счет широкомасштабных программ общественных работ, которые по­степенно переросли в программу перевооружения. В ходе выпол­нения этой программы Германия построила первую современную сеть шоссейных дорог (знаменитых автобанов) и в значительной мере укрепила свою промышленность, которая дала ей решающее преимущество над своими противниками в начале Второй мировой войны.

Вместо добровольных профессиональных союзов, распущен­ных в 1933 г., нацисты ввели обязательное членство в Германском трудовом фронте. Они отменили заключение коллективных дого­воров между рабочими и нанимателями, заменив их комитетами «доверенных лиц», имевших абсолютные полномочия определять заработную плату, количество рабочих часов и условия труда. Промышленников заставляли сотрудничать с новым режимом, обещая в случае их согласия решение проблем в трудовой сфере и угрожая конфискацией и арестом в случае отказа. В отличие от тоталитарного режима в России, нацисты не стали прибегать к широкомасштабной национализации (хотя конфискованные пред­приятия евреев зачастую передавались членам партии). Для до­стижения своих целей нацисты полагались на принуждение и кон­троль.

Одной из главных экономических целей нацистов было стрем­ление сделать немецкую экономику самодостаточной на случай войны. Они помнили губительные последствия союзнической бло­кады в годы Первой мировой войны и хотели избежать аналогич­ных затруднений в будущем. Они дали распоряжение своим уче­ным разработать новые эрзац-материалы для изготовления потре­бительских товаров и военного снаряжения, которые можно было бы производить из сырья, доступного в самой Германии. Полити­ка автаркии (самодостаточности) также определила характер не­мецких торговых связей с другими странами. Еще в 1931 г., до прихода к власти нацистов, Германия ввела меры валютного кон­троля для предотвращения оттока капиталов. Ялмар Шахт, эконо­мический советник Гитлера, разработал несколько новых утончен­ных инструментов финансового и денежного контроля, цель кото­рых состояла в том, чтобы дать Германии преимущества в ее от­ношениях с другими странами. Среди них были торговые согла­шения с соседями Германии в Восточной Европе и на Балканах, обеспечившие бартерный обмен немецких промышленных товаров на продовольствие и сырье, что помогло избежать затрат золота или дефицитной иностранной валюты. Фактические поставки не­мецких товаров были очень ограниченными, но такая политика успешно привязала Восточную Европу к немецкой военной эконо-

мике.

451

Испания, избежав участия в Первой мировой войне, избежала и множества проблем и дилемм, с которыми столкнулись другие европейские страны. На деле ее промышленность получила даже некоторый выигрыш в результате роста спроса в военный период. Однако Испания все еще продолжала оставаться преимуществен­но аграрной страной, страдая от низкой производительности свое­го сельского хозяйства. В период" диктаторского правления Миге­ля Примо де Ривера с 1923 г. по 1930 г. экономика пользовалась плодами международного экономического процветания, однако последующая депрессия стала причиной свержения монархии и установления Второй республики в 1931 г. Международная обста­новка этих лет едва ли была благоприятна для реформ, которые пытались провести республиканцы. В 1936 г. генерал Франсиско Франко начал кровопролитную и разрушительную гражданскую войну, которая закончилась свержением республики в 1939 г. и установлением автаркического режима, схожего в некоторых ас­пектах с режимом в фашистской Италии и нацистской Германии, но при более низком, чем в Германии, уровне технологического развития.

Русские революции и Советский Союз

Имперская Россия вступила в Первую мировую войну, ожидая быстрой победы над центральными державами. Эта иллюзия скоро развеялась, и по мере продолжения войны обострились тра­диционные российские болезни — неэффективность и коррупция. К началу 1917 г. экономика России находилась в руинах. В нача­ле марта забастовки и волнения вспыхнули в Петрограде (пере­именованном из Санкт-Петербурга), некоторые солдаты присоеди­нились к демонстрантам и передали им оружие, в то время как железнодорожные рабочие предотвратили прибытие других час­тей, направленных для наведения порядка. 12 марта лидеры за­бастовщиков и солдат объединились с представителями различных социалистических партий в Совет рабочих и солдатских депута­тов. В тот же самый день комитет Государственной Думы (рос­сийского парламента) принял решение о формировании Временно­го правительства, а 15 марта получил манифест об отречении царя. Таким образом долгое правление Романовых закончилось короткой, почти никем не руководимой и почти бескровной рево­люцией.

Временное правительство представляло собой пестрое собрание аристократов, интеллектуалов и парламентариев. В его составе был только один социалист — интеллектуал из среднего класса Александр Керенский. Более того, оно было вынуждено делить власть (по крайней мере, в Петрограде) с Петроградским советом. (Другие Советы были созданы также в Москве и нескольких про­винциальных городах.) Новый режим сразу же провозгласил сво-

452

боду слова, печати и вероисповедания, декларировал намерение предпринять социальные реформы и перераспределение земли, а также обещал созвать Учредительное собрание для определения новой формы правления в России. Он также пытался продолжить войну с Германией, что оказалось для него гибельным решением. В.И.Ленин, лидер большевистской фракции российской соци­ал-демократической партии, который провел большую часть своей сознательной жизни в изгнании, вернулся в Петроград в апреле 1917 г. с молчаливого согласия германского правительства, кото­рое ожидало, что его деятельность будет способствовать социаль­ным волнениям и политическому хаосу в стране. Едва ли оно ожидало, что он станет главой правительства! Ленин быстро уста­новил контроль над Петроградским советом и начал бескомпро­миссную кампанию против Временного правительства. В свою очередь, Временное правительство, раздираемое внутренними про­тиворечиями и неспособное утвердить свою власть ни над армией, ни над страной, оказалось неспособным оказать сколько-нибудь существенное сопротивление, когда толпа, именовавшая себя Красной гвардией, захватила Зимний дворец, резиденцию прави­тельства, 25 октября 1917 г. (7 ноября по западному календарю, который был введен в России с 1 января 1918 г.). На следующий день Ленин сформировал новое правительство, получившее назва­ние Совет народных комиссаров.

За Октябрьской революцией последовали четыре года жесто­кой Гражданской войны. В марте 1918 г. правительство закончи­ло войну с Германией, подписав Брестский мир (впоследствии ан­нулированный Версальским договором), но столкнулось с реши­тельной оппозицией со стороны нескольких так называемых Белых армий, которые некоторое время поддерживались западны­ми союзниками, а в 1920 г. оно вступило в войну с вновь обрет­шей независимость Польшей. Стремясь сохранить власть, больше-, вики, теперь называвшие себя коммунистами, ввели жесткую по-¹I' литику, названную военным коммунизмом. Она включала в себя f 1 национализацию экономических объектов в городах, конфиска­цию и раздачу земли крестьянам, а также формирование новой законодательной системы. Однако ее ключевой чертой было уста­новление однопартийного правительства, «диктатуры пролетариа­та», с Лениным во главе.

На выборах в долгожданное Учредительное собрание социа­листы-революционеры (эсеры), оппоненты большевиков, получи­ли подавляющее большинство. Учредительное собрание короткое время заседало в январе 1918 г., но Ленин послал войска распус­тить его после одного из заседаний. Тогда эсеры возобновили свою традиционную тактику террора; им удалось ранить Ленина в августе 1918 г. В ответ на это коммунисты развязали безжалост­ный террор, уничтожая своих политических оппонентов, сохранив при этом контроль над центральным правительством, переехав­шим в марте 1918 г. в Москву.

453

Вскоре после Октябрьской революции правительство удовле­творило требование Финляндии о независимости. В ходе Граж­данской войны и после нее оно столкнулось с требованиями неза­висимости или хотя бы автономии со стороны других регионов. Хотя оно согласилось удовлетворить требования балтийских госу­дарств — Эстонии, Литвы и Латвии, но отказалось предоставить независимость Украине, Закавказью и кому бы то ни было еще. Положение регионов с нерусским населением оставалось неопре­деленным в течение двух лет после их повторного завоевания. Затем в 1922 г. Ленин решил создать федерацию, по крайней мере номинальную, вопреки советам обрусевшего грузина Иосифа Сталина,, отвечавшего за национальные вопросы. 30 декабря 1922 г. был создан Союз Советских Социалистических Республик (СССР). Он состоял из Российской Советской Федеративной Со­циалистической Республики (РСФСР), включавшей большую часть европейской России и Сибирь, а также Украинской, Бело­русской и Закавказской республик. Впоследствии к ним присо­единились другие республики, образованные в Центральной Азии и в других регионах. Однако реальность была такова, что в целом страна управлялась небольшой группой людей в Москве, которые контролировали руководящие органы коммунистической партии и правительство.

К марту 1921 г., когда подписанный в Риге договор принес мир с Польшей, коммунисты более не сталкивались с активной оппозицией своему правлению ни внутри страны, ни за рубежом, однако экономика была полностью разрушена. Политика военного коммунизма, с ее сильным элементом террора, обеспечила победу над врагами, но определенно не могла служить долгосрочной ос­новой функционирования экономики. Промышленное производст­во упало до '/3 от уровня 1913 г., а политика правительства в области сельского хозяйства дала не лучшие результаты. Крестья­не, чьи самовольные земельные захваты были законодательно ут­верждены большевиками, отказывались отдавать свою продукцию по искусственно заниженным ценам, установленным правительст­вом. Уже в августе 1918 г. правительство послало войска и отря­ды вооруженных рабочих в деревню с целью конфискации уро­жая, а черный рынок стал повсеместным явлением. В конце фев­раля 1921 г. мятеж на военно-морской базе в Кронштадте, вы­званный ужасными условиями жизни матросов, убедил Ленина в том, что необходима смена политики.

Столкнувшись с экономическим параличом и возможностью масштабного крестьянского восстания, Ленин решительно изменил политический курс в сторону новой экономической политики (НЭПа), предусматривавшей компромисс с капиталистическими принципами функционирования экономики. По словам Ленина, это был «шаг назад, чтобы двигаться вперед». На смену принуди­тельным реквизициям пришел специальный продовольственный налог, что позволило крестьянам продавать излишки продукции

454

по свободным рыночным ценам. Небольшие предприятия с чис­лом занятых менее 20 человек были возвращены в частную собст­венность и получили право реализовывать продукцию на рынке. Иностранные предприниматели взяли в аренду ряд существовав­ших предприятий и получили специальные концессии для созда­ния новых. Но так называемые «командные высоты экономики» (крупные предприятия, транспорт и коммуникации, банки и внешняя торговля) оставались в собственности и под управлением государства. НЭП также предусматривал масштабную программу электрификации, создание технических школ для подготовки ин­женеров и управленцев, а также создание более эффективной сис­темы управления государственным сектором экономики. Несмотря на продолжавшиеся трудности в отношениях с крестьянством, уровень производства вырос как в промышленности, так и в сель­ском хозяйстве, и к 1926—1927 гг. был в основном достигнут до­военный уровень производства.

Тем временем, произошли важные изменения в руководстве коммунистической партии. В мае 1922 г. Ленин пережил первый серьезный инсульт, от которого он так никогда полностью не оп­равился до своей смерти в январе 1924 г. Несмотря на всю свою власть, Ленин воздерживался от ясного указания на своего преем­ника. Фактически в своем уникальном «политическом завещании» он указывал на сильные и слабые стороны всех своих ближайших сподвижников и возможных преемников.

Двумя главными претендентами на власть были Лев Троцкий и Иосиф Сталин. Троцкий был наркомом вооруженных сил и внес заметный вклад в разгром Белой армии в период Граждан­ской войны. Выдающийся оратор, он имел множество сторонни­ков как в партии, так и вне ее. Но его позднее (в 1917 г.) присо­единение к большевикам и его склонность делать бестактные заме­чания о своих коллегах вызывали подозрение к нему у «старых большевиков». Сталин, со своей стороны, был верным последова­телем Ленина и «старых большевиков». Хотя поначалу Сталин и не рассматривался всерьез как потенциальный наследник Ленина, он использовал свое положение генерального секретаря Централь­ного комитета партии (с 1922 г.) для формирования коалиции внутри партии с целью устранения своих соперников — в первую очередь Троцкого.

Двух претендентов разделял принципиально различный под­ход ко внутренней и внешней политике. В то время как Троцкий выступал за мировую революцию, Сталин в конечном итоге пере­шел в лагерь сторонников построения сильного социалистического государства в Советском Союзе, «социализма в одной стране». После того, как Сталину удалось отстранить с занимаемых по­стов, изгнать, а затем и физически уничтожить Троцкого, он взял­ся за своих бывших союзников, обвинив некоторых из них в «левом уклонизме», а других в «правом оппортунизме». К

455

1928 г. Сталин установил фактически безраздельный контроль над партией и над страной.

Сталинская программа построения «социализма в одной стра­не» предполагала широкомасштабное строительство промышлен­ных предприятий, необходимых для обеспечения мощи и самодо­статочности страны перед лицом враждебного мира. Средством для достижения этой цели было всеобъемлющее экономическое планирование, которое в глазах Сталина имело дополнительное преимущество с точки зрения усиления государственного контро­ля над жизнью граждан, а следовательно, предотвращения попы­ток свержения режима. В 1929 г., укрепив свой контроль над пар­тийным аппаратом и государственными органами, Сталин присту­пил к осуществлению первого пятилетнего плана. Это событие иногда называют «второй большевистской революцией».

Все ресурсы советского правительства были прямо или косвен­но направлены на реализацию пятилетнего плана. По чисто техни­ческим вопросам Государственная плановая комиссия (Госплан) полностью отвечала за составление плана, определение его целей и направление директив в подчиненные инстанции. Плановый ме­ханизм, не учитывающий ни издержек, ни прибыли, ни потреби­тельских предпочтений, заменил собой рынок. Вместо того, чтобы представлять интересы рабочих и защищать эти интересы, проф­союзы занимались вопросами поддержания рабочей дисциплины, предотвращения стачек и саботажа, повышения производительнос­ти. Идеалу «рабочего контроля» над промышленностью, к которо­му стремились профсоюзные лидеры до полного триумфа Стали­на, в пятилетних планах не было места.

Сельское хозяйство являлось одной из наиболее проблемных отраслей советской экономики. В период НЭПа в крестьянстве усилилась традиционная приверженность своей собственной земле и скоту, но Сталин настаивал на том, чтобы они были организо­ваны в государственные хозяйства. Государство владело всей зем­лей, скотом и оборудованием и назначало профессиональных уп­равляющих, а крестьяне, обрабатывавшие землю, представляли собой аграрный пролетариат. Они яростно сопротивлялись кол­лективизации, во многих случаях поджигая посевы и вырезая скот, чтобы не допустить их попадания в руки государства. Столкнувшись с таким решительным сопротивлением, даже Ста­лин на некоторое время отступил. В качестве компромисса с крес­тьянством правительство иногда позволяло им создавать коопера­тивные хозяйства, в которых большая часть земли обрабатывалась совместно, однако каждому домохозяйству разрешалось иметь в пользовании небольшие участки земли. Государство предоставля­ло хозяйственные консультации и машинное оборудование через находившиеся под его контролем машинно-тракторные станции, которые также служили целям надзора, пропаганды и контроля.

Официально было объявлено, что задачи первого пятилетнего плана были досрочно выполнены за четыре года и три месяца. На

456

самом деле план был далек от полного выполнения. Хотя выпуск в некоторых отраслях промышленности фантастически вырос, большая часть промышленности не смогла выйти на нереалистич­но завышенные плановые показатели. Хотя около 60% крестьян были объединены в колхозы, но сельскохозяйственное производ­ство сократилось, а численность скота упала до ^/2 — ^/3 от уров­ня 1928 г. (который был вновь достигнут только в 1957 г.). Цена первой пятилетки была крайне высокой, особенно если мерить ее человеческими жизнями. Только в ходе коллективизации миллио­ны людей умерли от голода или были казнены.

В 1933 г. правительство объявило о начале второй пятилетки, приоритетом которой декларировалось производство потребитель­ских товаров. На самом деле правительство продолжало направ­лять подавляющую часть ресурсов на производство средств произ­водства и вооружений. Несмотря на огромный рост выпуска про­мышленной продукции, страна оставалась в основном аграрной, и сельское хозяйство было самой слабой отраслью экономики. Глав­ным событием второй пятилетки была Великая чистка 1936 — 1937 гг. Тысячи людей, от простых рабочих до высших партий­ных и военных чинов, были отданы под суд (или казнены без суда) за различные приписываемые им преступления — от сабо­тажа до шпионажа и государственной измены. Естественно, это значительно повлияло на показатели хозяйственного выпуска.

Третья пятилетка, начатая в 1938 г., была прервана немецким вторжением 1941 г., и Советский Союз вернулся к системе, по ряду параметров напоминавшей военный коммунизм.

Экономические аспекты Второй мировой войны

Вторая мировая война была наиболее масштабной и разруши­тельной из всех войн мировой истории. Во многих отношениях она представляла собой всего лишь более выраженное проявление тенденций, проявившихся в ходе Первой мировой войны, — таких, как растущая опора на науку как основу военной техноло­гии, чрезвычайная степень регламентации и планирования эконо­мики и общественной жизни, а также использование утонченных методов пропаганды внутри страны и за рубежом. В других отно­шениях, однако, она заметно отличалась от всех предыдущих войн.

Это была поистине глобальная война, в которую прямо или косвенно были вовлечены все континенты и почти все страны мира. В отличие от Первой мировой войны, которая была преиму­щественно позиционной, Вторая мировая война была маневренной войной — на суше, в воздухе и на море. Боевые действия в воз­духе, имевшие скорее маргинальное значение в годы Первой ми­ровой войны, стали решающим элементом во Второй. Морские

457

операции, особенно с использованием морской авиации, приобре­ли гораздо большее значение. Основанные на научных достижени­ях технологии дали множество новых видов как наступательного, так и оборонительного оружия, от радаров до ракет, реактивных самолетов и атомных бомб. Экономические и особенно промыш­ленные возможности воюющих сторон приобрели особую важ­ность. Чисто количественные экономические показатели значили меньше, чем когда-либо раньше, хотя они все еще оставались су­щественным фактором при оценке относительной мощи враждую­щих сторон. В конечном итоге, производственная мощь оказалась столь же важной, как и огневая мощь. Решающим секретным ору­жием победителей была огромная производительная мощь амери­канской экономики.

Если учитывать только прямые военные расходы, минималь­ная оценка издержек войны в денежном выражении превышает 1 триллион долларов (по покупательной способности того перио­да). Она не включает в себя стоимость материальных потерь, ко­торая не была точно подсчитана, однако, несомненно, намного превышает объем прямых военных расходов. Она также не учи­тывает объем процентных выплат по военным долгам, пенсии ра­неным и другим ветеранам и стоимость человеческих потерь среди военнослужащих и гражданского населения, — потерь наиболее трагичных, но и наиболее трудных для подсчета в денежном вы­ражении.

Грубые оценки дают цифру погибших примерно в 15 млн че­ловек в Западной Европе: б млн военнослужащих и более 8 млн гражданских лиц, включая от 4,5 до 6 млн евреев, убитых нацис­тами в период Холокоста. Еще миллионы были ранены, остались без крова и умерли от голода или болезней, связанных с недоеда­нием. Оценки потерь России составляют более 15 млн погибших, свыше половины из которых — гражданские лица. Китай потерял более 2 млн военнослужащих и не подсчитанные миллионы граж­данских лиц, погибших в результате военных действий и вызван­ных ими голода и болезней. Японцы потеряли погибшими более 1,5 млн военнослужащих, и, опять-таки, миллионы гражданских лиц. Более 100 тыс. погибло непосредственно в результате атом­ных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, а многие другие япон­ские города были уничтожены в ходе обычных бомбардировок.

Материальные потери были намного более значительными, чем в Первую мировую войну, по большей части из-за воздушных бомбардировок. ВВС США гордились своими стратегическими бомбардировками, направленными, в первую очередь, на военные и промышленные, а не на гражданские объекты. Однако после­военный «Обзор стратегических бомбардировок Германии» пока­зал, что бомбардировки привели к полному разрушению лишь около 10% промышленных предприятий, в то время как доля раз­рушенных жилых домов составила более 40%. Около 9000 тонн бомб были сброшены только на Гамбург в июле 1943 г., фактичес-

458

ки сровняв город с землей. То же случилось с Дрезденом в конце войны, приведя к гибели неустановленного числа людей. Многие другие города по обе стороны фронта — например, Ковентри в Англии и Роттердам в Нидерландах — подверглись той же учас­ти. Ленинград был практически разрушен артиллерийскими об­стрелами, но так и не сдался.

Соблазнительными целями для бомбардировок оказались транспортные сооружения, особенно железные дороги, порты и доки. Были разрушены все мосты на Луаре, отделяющей север­ную часть Франции от южной, и все мосты на Рейне, за исключе­нием знаменитого Ремагенского моста, который дал возможность солдатам союзников проникнуть в сердце Германии.

Все воюющие стороны использовали методы экономической войны. Как и в годы Первой мировой и даже в годы наполеонов­ских войн, Великобритания (затем поддержанная США) устано­вила морскую блокаду Германии, на которую Германия отвечала неограниченной подводной войной. Кроме использования эрзац-материалов (таких, как бензин, синтезированный из угля), Герма­ния могла распоряжаться ресурсами оккупированных стран. В 1943 г. она использовала в своих интересах более 36% националь­ного дохода Франции, а в 1944 г. почти 30% промышленной ра­бочей силы Германии состояло из иностранцев, работавших фак­тически на положении рабов.

К концу войны экономические перспективы Европы были пре­дельно мрачными. Уровень промышленного и сельскохозяйствен-к ного выпуска в 1945 г. составлял порядка 50% (и даже меньше) от уровня выпуска 1938 г. В дополнение к материальным потерям и человеческим жертвам, миллионы людей были оторваны от своих домов и семей, а еще миллионы столкнулись с реальной уг­розой голода. Ситуацию усугубляло разрушение институциональ­ной структуры экономики. Задача восстановления была крайне сложной.