5. Работа с мотивацией клиента

В предыдущей главе, посвященной психотерапевтическим стратегиям, мы уже говорили о двух видах мотивации клиента, необходимых для успешной психотерапевтической работы – мотивации на личностные изменения и мотивации на сотрудничество с конкретным терапевтом. Попробуем описать способы работы с каждым из этих видов мотивации.

Работа с мотивацией клиента на изменение имеет смысл, разумеется, не всегда. Изредка терапевту везет, и у него на приеме появляются грамотные клиенты, которые дошли до состояния предельной невыносимости сложившегося в их жизни положения и вполне отдают себе отчет в том, что все в их жизни зависит от них самих. Однако, к великому сожалению, это происходит весьма и весьма нечасто. Кроме того, на приеме нередко появляются клиенты, которых «направили» к психотерапевту – врачи, родители, супруги, друзья и прочие более или менее заинтересованные лица. В таких случаях у терапевта есть только две возможности – либо отказаться от работы с подобным клиентом как от заведомо бессмысленной, либо попытаться все же замотивировать его на сотрудничество.

Основная же часть клиентов находится в некоем промежуточном состоянии – с одной стороны, жить так, как прежде, не хочется, а с другой, хотелось бы, чтобы все изменилось как-нибудь само собой. Понятно, что такое состояние клиента может быть связано с двумя основными причинами. Одна состоит в том, что его жизненная ситуация не достигла той степени остроты, когда человек готов сделать все, что угодно, лишь бы перестать мучиться. Другая связана с определенным базовым личностным нарушением, являющимся причиной непереносимости ситуации – его можно определить как инфантильность личностной позиции, выражающуюся в нежелании платить за желаемое. Первый случай сулит мало надежд на результативную психотерапию, поскольку время для серьезных изменений просто еще не пришло; второй же является заведомо более сложным в работе – психотерапия сама по себе требует от клиента серьезных затрат энергии, а на них-то клиент оказывается и не готов.

Тем не менее, во всех таких случаях терапевт вынужден определенную часть психотерапевтического процесса посвящать именно работе с мотивацией клиента на жизненные, а, значит, и личностные изменения. Такая работа может вестись в двух направлениях, определить которые можно, исходя из элементарного здравого смысла. Если есть точка, в которой клиент чувствует себя плохо и хочет переместиться в какую-то иную, где будет чувствовать себя лучше, то у терапевта есть две возможности – либо усилить непереносимость имеющейся точки (как ни ужасно это звучит…), либо увеличить привлекательность точки желаемой. Какими же средствами этого можно достичь?

Понятно, что первый вариант отнюдь не предполагает откровенной ятрогенизации клиента терапевтом – ведь для честной работы манипулирование сознанием клиента недопустимо. Речь идет скорее о расширении и углублении видения клиентом всех последствий пребывания в точке со знаком «минус» за счет точного и максимально полного продолжения в будущее последствий использования существующих проблемных паттернов. Допустим, клиент говорит о том, что не готов развестись с женой сейчас, пока дети еще маленькие. У терапевта есть возможность обсудить с клиентом то, что происходит с детьми, живущими с не любящими друг друга родителями: дети получают опыт того, что семейная жизнь не имеет отношения к любви, и не получают представления о том, что вообще обозначает «любить»; поскольку родители всеми силами стараются скрыть от детей истинное положение дел (что никому еще не удавалось в полной мере), то дети получают опыт жизни во лжи и умолчании; дети, естественно, тоже начинают врать или скрывать многое от родителей, занятых выяснением собственных отношений; в дальнейшем у детей есть риск того, что они начнут строить свою семейную жизнь по знакомому им образу и подобию и т.п.

Здесь следует отметить еще один момент. Достаточно часто свое нежелание что-либо менять в своей жизни, переживаемой как тяжелая, неудачная, несчастливая и т.п., клиенты объясняют тем, что такие изменения требуют, дескать, больших затрат энергии. Чаще всего это связано с тем, что они не осознают в полной мере, сколько сил – и физических, и душевных – они тратят на адаптацию к существующему проблемному образу жизни. И тогда это должно стать отдельной темой в работе с такими клиентами.

Второй вариант работы – тот, который связан с желаемым результатом изменений – на самом деле крайне сложен для терапевта. Он обозначает, что у самого терапевта должно быть четкое, ясное и конкретное представление о том, что такое счастливая жизнь. К нашему огорчению, обширный опыт проведения обучающих семинаров говорит о том, что терапевты по большей части таким представлением не располагают либо представляют себе жизнь счастливого человека весьма схематично – и, соответственно, не слишком привлекательно для клиента. В принципе, коллег нельзя в этом винить – тому есть очень серьезные причины. Первая состоит в том, что в современном обществе вообще отсутствует такая ценность как душевное здоровье. Вспомните: все сказки заканчиваются ровно в тот момент, когда у их героев появляется, наконец, возможность для счастливой жизни. Нет ни одного произведения искусства, которое бы описывало жизнь счастливых людей – за исключением творений в духе соцреализма, которые так и не стали мечтой каждого сознательного гражданина. Чего стоит всем известная фраза Л.Толстого о том, что «все счастливые семьи счастливы одинаково»! Кто же захочет такого скучного счастья! Правда, даже «одинаковое» счастье у классика не описано…

Не больше определенности в этом вопросе и у основоположников различных психотерапевтических направлений. Складывается невероятная ситуация – как не должно быть, описано в любом мало-мальски серьезном психологическом труде, а вот то, как может быть по-другому, либо вообще опущено, либо описано без сколько-нибудь привлекательной конкретики. А ведь реальная мотивация может быть основана только на живых и очень симпатичных для клиента деталях.

Посему, на наш взгляд, перед каждым терапевтом стоит задача весьма непростая – самому смоделировать такое представление о «светлом будущем», которое было бы теоретически возможным, да еще и связанным с его рабочей моделью личности и ее развития в норме и патологии. Но даже когда такое представление имеется, работа с мотивацией клиента на его основе вовсе не является простой – ведь чтобы стать действительно реальной и значимой целью, оно должно быть трансформируемо для каждого клиента в его личную конкретику. Причем косвенным образом это оказывается значимым не только для клиента, но и для терапевта – ему ведь тоже неплохо было бы видеть перед собой конкретную и реально осуществимую цель своей деятельности.

Есть и еще одна сложность в подобном варианте работы. И состоит она в том, что личность терапевта, какой она предстает перед клиентом, не должна слишком уж диссонировать с этим образом счастливой жизни. Ведь любому понятно, что парикмахер с плохо постриженными и неважно уложенными волосами вряд ли будет страдать от избытка клиентов, да и стоматолог с гнилыми зубами вряд ли вызовет у пациента большое доверие. Как известно, «врачу, исцелися сам»… Иначе у клиента может возникнуть подозрение – вполне вероятно, обоснованное, - что либо такая модель для самого терапевта не слишком привлекательна, либо она не слишком-то реалистична.

Но несмотря на все описанные трудности, мы продолжаем считать, что любой уважающий себя и клиентов терапевт должен такое представление о гармоничном человеке иметь – хотя бы для того, чтобы самому знать, куда направлять свое личностное развитие. Как говорилось в одном прекрасном фильме, зачем нужна дорога, которая не ведет к храму?

Работа же с мотивацией клиента на сотрудничество с конкретным терапевтом устроена несколько иначе. Ее исходной точкой все равно будет представление клиента о самом терапевте. И речь идет не только о том, чувствует ли себя клиент в состоянии доверять этому терапевту. Мы говорим о том, что клиент, осознанно или неосознанно, воспринимает терапевта как человека, который прошел тот путь, который он предлагает клиенту. И если после этого терапевт являет собой привлекательный для клиента вариант существования, то работа с ним будет для клиента иметь смысл.

Впрочем, если бы все дело было только в этом, то это не могло бы быть предметом разговора о работе с мотивацией клиента. Мы все же попробуем предложить принципиально возможные способы такой работы. Их также два. Один основан на возможности дать клиенту почувствовать, что его по-настоящему понимают. Но сделать это можно отнюдь не бесконечным повторением фразы «да-да, я вас понимаю». Проявлением настоящего понимания для клиента чаще всего является ситуация, когда терапевту удается озвучить то, чего клиент сам не произносил. Этого можно достичь и за счет уже обсуждавшегося умения обобщать информацию и преподносить полученные обобщения клиенту, и посредством точного и углубленного переформулирования информации, сообщенной клиентом.

Второй способ, напротив, основан на умении терапевта предлагать свою точку зрения, кардинально отличающуюся от точки зрения клиента. Это, разумеется, вовсе не обозначает навязывания клиенту взгляда терапевта на какие-то стороны жизни – просто сама возможность увидеть то, что с ним происходит, с совершенно новой, неожиданной точки зрения, обычно оказывается для клиента весьма интересной и привлекательной. И если в первом способе работы терапевт выступает в роли точного и доброжелательного зеркала, то во втором – в роли интереснейшего собеседника.