К. Г. Барбакова

ПОНЯТИЕ ВЛАСТИ И РЕАЛЬНАЯ ВЛАСТЬ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС

Что такое власть? Кто реально обладает властью в стране, городе, регионе, районе? Власть и управление – одно и то же? Анало-

гично ли взаимодействие власти и рабочих, власти и интеллигенции, власти и крестьян?

Проведенный экспресс-опрос студентов и школьников, рабочих и научных сотрудников, педагогов, медиков и руководителей раз-

личных уровней показал имеющийся значительный диапазон в понимании сущности этих понятий. Если же говорить более категорично и

искренне, то раскрыл фактическое их непонимание и, что удивительнее всего, продемонстрировал отсутствие у большинства респонден-

тов интереса к теоретическому анализу этих проблем. В обществе проходят преобразования политической и экономической системы, на

страницах газет и журналов почти ежедневно пишут о структурах власти и управления, об их успехах и просчетах, а большинство насе-

ления не может осмыслить содержание дискуссий, принимает непосредственное участие в системе властных отношений, не представляя

реальных перспектив их развития. Прагматическая ориентация мышления, доминируя в современном общественном сознании, считает

теоретический анализ прерогативой небольшой группы кабинетных ученых, занимающихся далекими от повседневных забот людей бес-

полезными изысканиями. Вероятно, уместно в этой связи вспомнить известные афоризмы: первый – нет ничего практичнее, чем научная

теория, и второй – человечество избавилось бы от половины своих ошибок, если бы вовремя уточняло понятия.

Итак, какова сущность понятий – власть и управление, какие объективные процессы отражаются в них? Известный советский

политолог Ф. М. Бурлацкий называет азбучной истиной тот факт, что никакого общества без власти не существует, ибо управляющий

должен обладать способностью подчинять управляемых своей воле. Эта реальная способность одних навязывать свою волю другим и

называется властью [1].

Раскрывая эту сущность власти в детальном определении, авторы краткого словаря по социологии пишут: «Власть – форма соци-

альных отношений, характеризующаяся способностью влиять на характер и направление деятельности и поведения людей, социальных

групп и классов посредством экономических, идеологических и организационно-правовых механизмов, а также с помощью авторитета,

традиций, насилия... Сущностью власти являются отношения руководства, господства и подчинения. Наиболее важным видом власти

является политическая власть, т. е. реальная способность данного класса, группы, индивида проводить свою волю, определяемую, в ко-

нечном счете, объективными потребностями и интересами» [2].

35

Ю. В. Ирхин и Г. Г. Пирогов, отмечая многовариантность трактовки категории «власть», раскрывают шесть содержательных ее

характеристик: во-первых, власть как способность или потенциальная возможность людей принимать решения, влияющие на действия

других людей, а тем самым существенно воздействовать на различные стороны общественного развития на основе воли, права, при-

нуждения, авторитета и т. д.; во-вторых, власть представляет собой механизм реализации решений, принятых определенными лица-

ми или отдельным лицом; в-третьих, власть рассматривается в качестве преобразующей и производительной способности социальных

структур, действующих независимо от воли индивидуумов (например, власть рыночных сил при капитализме); в-четвертых, власть как

система властных (государственных) органов; в-пятых, власть выступает в качестве субъектов, обладающих соответствующими государс-

твенными, административными полномочиями; и в-шестых, комплексным фактором власти на современном этапе функционирования

и перспективном развитии информационной цивилизации является власть знания. Они подчеркивают, что властные отношения могут

представлять принуждение на основе конфликтных интересов и также взаимодействие при условии учета этих интересов. Основными

принципами власти являются ее легальность и легитимность, сохранение, внутренняя несвобода, зависимость от обстоятельств, толе-

рантность и конъюнктурность. Она включает функциональный (управленческий) коммуникативный и директивный аспекты. В качестве

источников авторитета власти Ю. В. Ирхин и Г. Г. Пирогов называют традиции, законы, харизматические, моральные, профессиональные

качества политических лидеров. Политическая власть, по их мнению, представляет собой систему институционально закрепленных со-

циально-политических отношений, которые складываются на основе реального доминирования той или иной группы в использовании

государственных рычагов для распределения общественных ресурсов с учетом своих интересов, то есть политической власти присуща

реальная возможность проводить свою волю, представляя свои интересы. Политическая власть не идентична государственной, она по

объему, содержанию и функциям шире государственной, которая входит в структуру политической власти [3].

Г. Ю. Семигин, подчеркивая специфический характер государственной власти, реализующейся в государственно-правовых инсти-

тутах, в деятельности органов и должностных лиц от имени государства и при его поддержке. Основой государственной власти является,

с одной стороны, экономически обусловленная воля класса или народа, а с другой – институциональные элементы, которые, организаци-

онно оформляя власть, делают ее постоянно функционирующей и общеобязательной: государственные органы учреждения и правовые

нормы [4]. Г. Ю. Семигин показывает связь государственной власти с политическими процессами, характеризуя политику как государс-

твенные общественные дела, сферу деятельности, непосредственно связанную с властными отношениями между социальными группами,

народами, нациями, людьми и государствами. Она включает взаимодействие субъектов в процессе властно-управленческой и организа-

торской деятельности, поведение людей, их социально-политические интересы, мотивы деятельности, функционирование политических

институтов и организаций, политические идеи и взгляды. По мнению Г. Ю. Семигина политика является и наукой, и искусством. Наукой

она стала в процессе открытия и познания законов общественного развития, знание которых обуславливает целенаправленное влияние

на политическую жизнь. Сущность политики как искусства определяется субъективной стороной политических процессов, предполагаю-

щих использование опыта, интуиции, фантазии, творческой смелости [5].

А. А. Горных акцентирует внимание на классических философских трактовках власти как особого отношения между людьми, спо-

собности одних осуществлять свою волю различными методами принуждения [6]. В. С. Тарасов, раскрывая сущность государственной

власти, отмечает, что государство представляет собой основной институт политической системы, наделенный высшей законодательной

властью, и в этой связи оно является источником политической власти и действует от имени и во имя всего общества. Деление власти на

законодательную, исполнительную и судебную представляет собой основной принцип организации политической власти в большинстве

стран. Государственная власть определяет все стороны жизнедеятельности населения: экономическую, социокультурную, политическую

[7]. Ж. Т. Тощенко, раскрывая сущность политической власти, отмечает, что она направлена на защиту, закрепление и развитие достиг-

нутых позиций и создание новых предпосылок для ее дальнейшего упрочения. «Главным носителем властных отношений является госу-

дарство, которое в лице конкретных органов в центре и на местах выступает (или должно выступать) основным субъектом властвования,

который определяет важные направления развития политических и правовых отношений» [8]. По его мнению, принцип разделения

властей непосредственно связан с адресной ответственностью за исполнение соответствующих функций, законодательно закрепленны-

ми за исполнительной, судебной и законодательной властью. Характер власти можно определить на основе классификации М. Вебера

как традиционный, легитимный и харизматический, учитывая при этом, что на определенных этапах исторического развития могут гос-

подствовать смешанные типы власти. Например, в современной России многие аналитики находят черты традиционализма и обновления,

которые проявляются в стремлении к правовому государству и феномену харизмы [9].

Дж. Масионис подчеркивает сложность определения категории «власть» в связи с тем, что она является наиболее трудным для

научного изучения феноменом, поскольку любую теорию власти трудно отделить от политических пристрастий и личных ценностей ее

авторов. Тем не менее, он выделяет три модели власти: плюралистская модель, характеризующая ситуацию, когда власть распределена

между многими группами, имеющими разные интересы. Данный подход базируется на структурно-функциональной парадигме. Данная

форма власти как бы распределена в обществе таким образом, что каждый человек обладает хотя бы минимальным весом в политической

системе, где политические процессы в большой степени зависят от союзов и компромиссов между различными группами, преследующи-

ми свои интересы и поддерживающиеми в связи с этим определенные виды политического движения. В качестве итога Дж. Масионис

называет эту модель правлением народа.

Вторая модель (по Масионису, модель правления немногочисленных групп) – это модель властной элиты, согласно которой власть

сосредотачивается в руках богатых. Этот термин введен в научный оборот американским социологом Р. Миллсом, который раскрыл спе-

цифику, направленность и динамики консолидации различных групп властной элиты в решении государственных проблем.

Третья – марксистская модель, которая демонстрирует факт определения направленности, сущности политики экономической

системой. Часто эту модель называют марксистской политико-экономической моделью. Согласно утверждению К. Маркса о том, что

экономическая система общества (капиталистическая или социалистическая) оказывает большое влияние на функционирование поли-

тической системы, властная элита является порождением капитализма и основная часть населения, будучи эксплуатируемой работодате-

лями, фактически отстранена от участия в политической жизни [10].

Э. Гидденс, рассматривая процессы динамики государственной власти, анализируя исторические этапы развития общества, пока-

зывает, что человечество знало безгосударственные отношения: «ни у первобытных охотников и собирателей, ни в мелких сельскохо-

зяйственных сообществах не было специальных органов политической власти. Тем не менее, никакого хаоса в таких безгосударственных

обществах не возникало – имелись иные неформальные механизмы управления, при помощи которых проводились решения, опреде-

36

ляющие судьбу общины, а также разрешались возникающие споры. Обычно решения принимались в рамках семейных групп. Если же в

семейной группе возникали серьезные разногласия, то она разбивалась на более мелкие единицы, которые впоследствии могли объеди-

няться с другими группами [11].» Политическая централизация не сразу привела к формированию государства, но политическая власть

осуществлялась правителем, которому обязано было подчиняться все остальное население, то есть становление государства произошло

постепенно и поэтапно. Отличительным признаком государства является наличие политического аппарата, определенной территории и

правовой системы [12].

Ю. П. Сенокосов в книге «Власть как проблема», останавливаясь на этимологии слова «власть», пишет о том, что в словаре русских

синонимов Н. Абрамова, изданного в начале XX века, власть рассматривается как владычество, господство, держава, сила; могущество,

полномочие, право (полное); престол, царство; верховенство, начальство, бразды правления. А право трактуется как привилегия, льгота,

преимущество, прерогатива, монополия. В качестве синонимов к слову «править» даются: управлять, заправлять, направлять, водить,

предводительствовать, вертеть, ворочать, помыкать, заведовать, распоряжаться, руководить, командовать, хозяйничать. Ю. П. Сенокосов

отмечает, что в русском языке эти термины имеют преимущественно материальный эмпирический смысл насилия, господства, привиле-

гии, то есть общественное мнение в России еще с XVIII века относилось к государственной власти с недоверием, страхом или враждебно,

игнорируя тот факт, что слово «государство» означает дар Господа [13]. (В скобках интересно отметить, что В. Даль в толковом словаре

русского языка рассматривает власть как право, силу и волю над чем-то, свободу действий и распоряжений, начальствование; управле-

ние; начальство, начальник или начальники, а «право – данное кем-либо или признанная обычаем власть, сила, воля, свобода действий…

Ему дано право карать и миловать. Право на что – основательность, законность» [14]. В современном словаре синонимов власть рассмат-

ривается как возможность распоряжаться кем или чем-либо, свобода действий, поступков по отношению к кому-либо или чему-либо. В

качестве синонима рассматривается воля. Править, управлять – осуществлять верховную власть, управлять страной [15].)

Ю. П. Сенокосов пишет о том, что власть представляет собой сильнейшую человеческую страсть, наиболее опасную в современном

мире, так как она неизбежно вовлекает в свою орбиту миллионы людей. Сущность и направленность власти не всегда меняется непосредс-

твенно вместе с падением существующей власти в стране. Так, например, в кругах российской (зарубежной) и советской интеллигенции

сформировалось устойчивое представление о том, что с падением коммунистической власти в стране могут быть решены все проблемы,

относящиеся не только к сфере экономики, управления, но и к морали. Как свидетельствует современная реальность, «оказалось, однако,

что выбраться из пропасти насилия непросто» [16].

Итак, политическая власть рассматривается как возможность и способность человека, группы людей оказывать определенное воз-

действие на деятельность, поведение масс. Такое простое и ясное на первый взгляд определение порождает массу вопросов, связанных с

природой власти, с ее направленностью, с обоснованием реальности подчинения, со структурой и иерархией отношений, с эффективнос-

тью, полезностью принимаемых властью решений и т. д. Простое превращается в сложное, и, вероятно, поэтому власть изначально была

объектом исследования многих и многих наук: философии и психологии, политэкономии и теологии, политологии и социологии и др.

Из великого множества форм власти следует обратить особое внимание на политическую, государственную власть и именно на

процессе исторического развития проследить ее сущность, содержание и направленность.

Проблема власти, как свидетельствуют письменные источники, постоянно была предметом исследования теоретиков и практиков

фактически с момента формирования первых государственных объединений.

Еще в VI веке до н. э. Конфуций писал, что «если наставлять людей с помощью законоположений, если ограничивать и сдержи-

вать их с помощью наказаний казни, то хотя они не будут совершать преступления, но в сердцах своих не будут испытывать отвращения к

дурным поступкам. Если же наставить людей с помощью нравственных требований и установить правило поведения сообразно ЛИ [17],

то люди не только будут стыдиться плохих дел, но и искренне возвратятся на праведный путь» [18]. Данное положение Конфуция опре-

деляет направленность деятельности субъектов властных структур, базирующейся не столько на принуждении, сколько на нравственных

принципах, что особо актуальным является в современных социально-исторических условиях.

Концепция формирования государства, его роли в организации деятельности человека и социальных групп получила свое разви-

тие в работах Платона, в частности в книге «Государство». Анализируя различные типы государственных и межгосударственных отноше-

ний, он создает модель идеального государства, понимая, что эта модель не найдет полного своего воплощения в ближайшем будущем,

но будет способствовать, по его мнению, включению отдельных его характеристик в процессы функционирования реальных государств.

Он пишет о необходимости сохранения определенных границ идеального государства: «государство можно увеличивать до тех пор, пока

оно не перестает быть единым, но не более этого» [19]. Характеризуя идеальное государство, он рассматривает его четыре основных

добродетели: оно должно быть мудрым, мужественным, справедливым и рассудительным, при этом не невежество, а знание помогает

определить содержание этих качеств. Государство может обладать этими качествами, если во главе его и управляет обществом пусть не-

большая часть, но мудрая, мужественная, справедливая и рассудительная часть населения [20]. Поэтому правителями такого государства

должны быть философы, ибо «пока в государствах не будут царствовать философы либо, так называемые, нынешние цари и владыки, не

станут благородно и основательно философствовать и не сольется воедино – государственная власть и философия, и пока не будут в обя-

зательном порядке отстранены те люди – а их много, – которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к философии, до тех пор…

государствам не избавиться от зол, да и не станет возможным для рода человеческого и не увидит солнечного света то государственное

устройство, которое мы только что описали словесно» [21]. До сих пор, считает Платон, господствуют четыре вида извращенного госу-

дарственного устройства: критско-лакедемонское; олигархия, демократия и тирания [22]. По мнению Платона, существует еще пятый вид

государственного правления аристократическое государство, наиболее справедливое и хорошее. Этим видам государственного устройс-

тва соответствует пять складов характера. Лакедемонский строй, который основывается на честолюбии, Платон называет тимократией

(или тимархией). Олигархии соответствует олигархический человека, демократии – демократический, а тирании – тиранический склад

души. Эти типы государств так же, как и соответствующие характеры человека, подвижны и могут переходить одни в другие. Платон под-

робно раскрывает эти процессы [23]. Представляется, что для современности интересно проследить, как трансформируется демократия

и что, по Платону, является существенными ее характеристиками. Демократия, на взгляд Платона, «осуществляется тогда, когда бедняки,

одержав победу, некоторых из своих противников уничтожат, иных изгонят, а остальных уравняют в гражданских правах и в замещении

государственных должностей» [24, с. 307]. Данный строй, естественно, меняет и человека. В государстве появляется полная свобода и

откровенность, люди становятся свободными, часто понимая свободу как возможность делать что хочешь. Казалось бы, это самый лучший

государственный строй. «В демократическом государстве, – отмечает Платон, – нет никакой надобности принимать участие в управлении,

37

даже если ты к этому и способен; необязательно и подчиняться, если ты не желаешь…» [25]. При демократическом строе человек может

переходить от различных занятий к государственной деятельности, здесь существует своеобразное равенство – уравнивающее равных и

неравных. «Человеку оказывается почет, лишь бы он обнаружил свое расположение к толпе» [26]. В жизни человека такого общества нет

порядка, в ней не царит необходимость. Доведенная до своего абсурда, демократия порождает тиранию [27].

Если Платон, классифицируя различные виды государств и соответствующие им типы характеров, раскрыл динамику государс-

твенных форм и процессов, то Аристотель показал причины и цели становления, функционирования и развития государств.

«Общение вполне завершенное, – пишет Аристотель, – состоящее из нескольких селений, образует государство. Назначение его,

собственно говоря, вполне самодовлеющее. Государство возникает ради потребности жизни, но существует оно ради достижения благой

жизни. Отсюда следует, что всякое государство – продукт естественного возникновения и что оно уподобляется в этом отношении пер-

вичным общениям – семье и селению; оно является завершением их, в завершении же природа объекта выступает на первый план… Из

всего сказанного следует, что государство – продукт естественного развития и что человек по природе своей – существо политическое» [28].

Аристотель отмечает, что форма государственного устройства олицетворяется верховной властью, которая может быть в руках

или одного, или немногих, или большинства, но независимо от этого любой субъект верховной власти должен управлять, руководствуясь

общественной пользой, в то время как ориентация его на личные интересы является отклонением от справедливости. Именно такими

отклонениями от царской власти является тирания, от аристократии – олигархия, от политии – демократия. «В сущности тирания – та же

монархическая власть, но имеющая в виду интересы одного правителя; олигархия блюдет интересы зажиточных классов, демократия –

интересы неимущих классов; общей же пользы ни одна из этих отклоняющихся форм государственного устроения в виду не имеет» [29].

Таким образом, Аристотель раскрывает содержательную сторону власти и на этой основе дает классификацию форм государства.

Целевое предназначение власти, его нравственную сущность рассматривает Конфуций; многоаспектность властных отношений, причину

и степень их влияния на общество в целом и на каждого гражданина, в частности, детально идеальную модель государства описывает

Платон. Теории античных авторов содержали в общем виде абстрактный, формальный, конкретно-социологический, психологический,

прагматический и другие подходы к изучению власти, характерные и для современных различных обществоведческих дисциплин. Соци-

ологический анализ предполагает исследование власти как целостного социального института, формирующегося и развивающегося на

основе определенных закономерно сложившихся объективных детерминант, а также реализующего в процессе своего функционирова-

ния интересы и потребности тех или иных социальных групп.

Никколо Макиавелли, будучи не только теоретиком, но и политическим деятелем, в своих работах особое внимание уделял ана-

лизу проблем власти и ее субъектов. В своей монографии «Государь» он раскрывает принцип единовластия в республиканских и монар-

хических формах правления.

По его мнению, при единовластии наследному государю гораздо легче удержать власть, чем новому, так как для этого ему доста-

точно не преступать обычая предков и впоследствии без поспешности применяться к новым обстоятельствам.

Трудно удержать власть новому государю, но даже наследнику это сделать сложно. Особенно большие препятствия возникают при

завоевании новых территорий, если завоеванная страна отличается от унаследованной по языку, обычаям и порядкам.

Н. Макиавелли подчеркивает, что завоевания бывают различными, но, когда человек делается государем своего отечества не пу-

тем злодеяний и беззаконий, но в силу согласия сограждан, тогда такого рода единовластие можно назвать гражданским. В этих случаях

монархии часто переходят в республиканскую форму власти и даже если во главе республики стоит один человек: консул, диктатор, то

он управляет (или вынужден управлять) при помощи различного типа и различного количества советников. При этом существует одно

важное обстоятельство, а именно слабость правителя – наличие лести и льстецов, которых во множестве приходится видеть при дворах

государей, так как люди так тщеславны, что с трудом могут уберечься от этой напасти. Поэтому благоразумный правитель, отличив не-

скольких мудрых людей, предоставляет им право высказывать все, что они думают, с каждым из советников надо вести себя так, чтобы

все они знали, что чем смелее они будут высказываться, тем охотнее слушает их правитель [30].

Ш. Монтескье в своем знаменитом труде «О духе законов», характеризуя политическое устройство различных стран, называет рес-

публиканское, монархическое, деспотическое в качестве основных. «Республиканское правление – это то, при котором верховная власть

находится в руках или всего народа, или части его; монархическое – при котором управляет один человек, но посредством установленных

неизменных законов; между тем как в деспотическом все вне всяких законов и правил движется волей и произволом одного лица».

Политическая свобода, подчеркивает Монтескье, не является произволом и не состоит в том, чтобы делать то, что хочется. В го-

сударстве, где есть законы, свобода заключается лишь в том, чтобы иметь возможность делать то, что соответствует законам, т.е. свобода

представляет собой право делать то, что дозволено законами [31].

Вольтер считал, что «на нашей несчастной планете невозможно, чтобы люди, живя в обществе, не были разделены на два класса:

богатых, которые повелевают, и бедных, которые им служат» [32].

«Не верили, что государи чем-то обязаны философам. Однако верно, что этот философский дух, который охватил все состояния,

кроме простонародья, много способствовал тому, чтобы внушить уважение к правам государей… Если говорят, что народы были бы

счастливы, имея государей-философов, то верно также, что государи были бы еще более счастливы, имея значительное число подданных-

философов» [33].

«Английская нация – единственная в мире, которой удалось ограничить власть королей, сопротивляясь им, и которая после долгих

усилий установила, наконец, это мудрое правление, где государь всемогущ, если он хочет творить добро, но руки которого связаны, если

он замышляет зло; где вельможи величественны без наглости и вассалов и где народ участвует в управлении, не производя смуты» [34].

Ж.-Ж. Руссо свой трактат «Об общественном договоре, или принципы политического права» начинает следующей фразой: «Чело-

век рожден свободным, а между тем везде он в оковах» [35]. Ж.-Ж. Руссо утверждает, что свобода представляет собой следствие чело-

веческой природы и, прежде всего, человек должен соблюдать один из основных законов – закон самосохранения. Это обязательство по

отношению к самому себе, и, достигнув определенного возраста, он становится своим собственным господином и отсюда единственным

судьей выбора тех средств, которые необходимы ему для его самосохранения. И в связи с тем, что ни один человек не имеет естественной

власти над себе подобными, а сила не создает никакого права, «то в качестве основы всякой законной власти среди людей остаются

соглашения» [36]. Но Руссо подчеркивает, что не всякое соглашение является законным, например, соглашение о том, что определенные

субъекты приобретают абсолютную власть, а другие безграничное повиновение, абсурдно. Поэтому слова «раб» и «право» исключают

38

друг друга. Соглашение может быть законным, в случае, когда «каждый из нас отдает свою личность и всю свою мощь под верховное

руководство общей воли, и мы вместе принимаем каждого члена как нераздельную часть целого» [37]. Происходит создание морального

и коллективного целого, составленного из тех членов, которые на общем собрании имеют право голоса и которые определяют форми-

рование своего единства, своего общего «Я». Таким образом, формируется общественная личность, составленная путем объединения

многих личностей и которая в свое время представляла собой гражданскую общину, а сейчас называется республикой, государством. По

отношению ко всем участникам это единство принимает имя народа, а каждый участник – название гражданина. Ж.-Ж. Руссо подчерки-

вает тот факт, что общественное соглашение не является пустой формальностью, ибо оно заключает в себе «следующее обязательство,

которое одно только может придать силу другим обязательствам, а именно: если кто-нибудь откажется повиноваться общей воле, то он

будет принужден к повиновению всем политическим организмом… Это условие составляет секрет и двигательную силу политической

машины, и только оно одно делает законными гражданские обязательства» [38]. Основой такого соглашения является образование обще-

ственной связи на основе общих для всех интересов, и именно на основании этого общего интереса правительство должно формировать

весь процесс государственного управления. Это соглашение представляет собой общественный договор, который устанавливает между

всеми гражданами равенство на основе одинаковых для всех условий, прав, норм и законов. Следовательно, природа общественного

договора определяет направленность политической деятельности на одинаковое благо всех граждан. При этом верховная власть должна

обеспечить благо всей совокупности народа, не различая тех, кто его составляет. Основой такого правления являются соответствующие

законодательные принципы, законы, нормативы. Главными принципами, существенно важными для народа являются свобода и равенство

всех и свобода и равенство каждого гражданина [39].

К. Мангейм в работе «Диагноз нашего времени» подчеркивает, что в истории бывают такие стечения обстоятельств, когда воз-

никают определенные возможности, которые могут быть утрачены навсегда. Как революционер ждет своего часа, так и реформатор,

который хочет изменить общество мирными средствами, не должен упускать свой шанс. Как известно, общество, тем более планируемое,

принимает одну из двух возможных форм: либо это будет диктатура с правлением меньшинства, либо новая форма правления, кото-

рая, несмотря на сильную власть, будет демократической. В современных условиях наиболее приемлемой для развитых стран является

демократическая форма правления. Но при этом необходимо добиться соблюдения социальной справедливости. Функционирование

существующей экономической системы, если пустить ее на самотек, может привести в самый короткий срок к увеличению различий в

доходах и благосостоянии между различными классами до такой степени, что это уже само по себе вызовет недовольство и социальную

напряженность. Поэтому, в связи с тем, что демократический порядок основывается на демократическом согласии, принцип социальной

справедливости является не только этическим принципом, но и одним из условий функционирования самой демократической системы.

С. Люкса, рассматривая три концепции власти в капиталистическом обществе, имеющие различную теоретическую, нормативную,

аксиологическую и идеологическую основу, показывает невозможность их однозначного толкования, ибо многообразие подходов опре-

деляется часто различными интересами исследователей.

В одной из концепций в качестве ключевого взят вопрос о том, кто принимает политические решения в структуре капиталистичес-

кого общества. Под властью здесь понимается способность одного официального лица формировать конечный управленческий результат

при решении той или иной проблемы. Отсюда особый интерес к субъекту законной власти в обществе и к формам ее реализации.

Вторая концепция расширяет объем субъекта власти, различая власть формальную и реальную. Подчеркивается при этом необ-

ходимость выяснения сфер возможного влияния при принятии решений официальной властью и той частью реальной власти, которая

находится вне официальной системы власти в обществе. В сферу интересов исследователей при этом включается природа и направлен-

ность власти, конфликты и их обусловленность и т.п.

Третья концепция анализирует власть, раскрывая взаимодействие политической системы с социальной и экономической струк-

турами общества. Эта концепция разработана марксистскими обществоведами и, на взгляд С. Люкса, обладает большей степенью эврис-

тичности, чем две первые [40].

Основоположники марксистской концепции К.Маркс и Ф.Энгельс построили исследование этого социального феномена, прежде

всего, на объяснении структуры власти при капитализме. Причем сделали это настолько фундаментально, что последующие элитарные

и плюралистические теории XIX и XX веков являются или продолжением и развитием проведенного ими анализа, или критикой этой

концепции.

Ведущими в марксистском направлении сегодня являются инструменталистская и структуралистская школы. Основой разногла-

сий между ними является, во-первых, спор о противоречиях, существующих в ранних и поздних трудах К. Маркса. Считается, что в один из

периодов своей жизни К. Маркс находился под сильным влиянием Ф. Энгельса, вследствие чего его труды носили менее детерминистский

характер. В поздних работах К. Маркс проявляет большой интерес к политическому уровню общества, обусловленному возможностью

людей действовать свободно, независимо от законов развития экономического производства капиталистической системы. Следователь-

но, у К. Маркса противоречиво понимание динамики взаимодействия личности и государства в системе политических отношений капи-

талистического общества.

В традиционных марксистских работах, особенно советские исследователи опирались на ранние труды К. Маркса, «Капитал»,

«Манифест», в которых, как считалось, К. Маркс вывел исчерпывающую теорию власти в капиталистическом обществе, показал, как фун-

кционирует государственная структура в реально существующей капиталистической системе. Государство при этом рассматривалось в

качестве инструмента господства правящего, владеющего средствами производства класса, а экономический базис – как основной де-

терминирующий фактор, определяющий политическую надстройку.

Такой подход связывал все перемены в обществе с изменениями в экономическом базисе, а не с независимыми, свободными

поступками личностей, которым отводится весьма незначительная историческая роль. Эта марксистская теория отрицает то, что личности

обладают правом свободного выбора, что их политические действия могут быть результатом субъективных и ценностных предпочтений.

И как бы люди ни верили в роль свободы личностного выбора, по мнению марксистов, перемены могут произойти только благодаря

объективным законам развития. Поступки определяются потребностями экономического базиса. Любое действие, противоречащее этим

законам, рассматривается как выражение ложного сознания. К таким объективным законам относятся законы классовой борьбы, соглас-

но которым перемены в обществе являются результатом борьбы между соперничающими классами.

По мере вытеснения одних производственных отношений другими правящий класс, владеющий средствами производства, будет

перестраивать государственную структуру и подчинять ее своим целям. Таким образом, марксисты-инструменталисты считают, что изме-

нения в структуре власти происходят не как следствие сознательной деятельности личности или определенных групп на политическом

или социальном уровне, а благодаря тому, например, что феодальный способ производства исторически изживает себя и уступает место

39

технически более эффективному – капиталистическому. Появляется новый господствующий класс, основой экономической власти ко-

торого является владение машинами и фабриками, а не землей. Буржуазия, стремящаяся к присвоению и политической власти, ставит

под сомнение правомерность политических и социальных основ властных отношений феодального общества. Поэтому по мере того,

как капиталистический способ производства вытесняет феодальный, его носители начинают постепенно формировать новые структуры

государственной власти, брать под свой контроль старые, подчиняя политику своим интересам. В итоге государство превращается в инс-

трумент реализации интересов сформировавшегося правящего класса, владеющего не землей, а капиталом.

Трагедия современных марксистов, считают зарубежные социологи, заключается в том, что разработанные К. Марксом объектив-

ные законы развития капитализма не совсем полно и точно могут объяснить то, что произошло в XX веке. Во имя социализма и коммуниз-

ма произошли революции не в развитых странах, как предсказывали К. Маркс и Ф. Энгельс, а в отсталых сельскохозяйственных, таких, как

Россия, Китай, Куба. Более того, основоположники марксизма не предусмотрели той трансформации капитализма, которая характерна

для XX века. Они считали, что основной причиной поражения капитализма станет развитие тенденции понижения уровня дохода, обус-

ловленная внедрением технических новаций, снижением доли труда в производстве, предпринимаемым капиталистами с целью выжи-

вания в конкурентной борьбе. Но капитализм XX века смог избежать всего этого. Дешевые источники сырья и рабочей силы в странах

третьего мира помогли сбалансировать уровень дохода. Была снята напряженность в среде пролетариата благодаря постепенному росту

его материального уровня жизни, введению системы социальной защищенности, предоставлению права выбора при голосовании в усло-

виях плюрализма и состязания различных политических партий, наличию у рабочих собственных партий, неоднократно добивающихся в

той или иной стране исполнительной и законодательной власти [41].

Несомненно, эти глубокие изменения в современном капиталистическом мире поставили под сомнение общую формулу К.Маркса

и Ф.Энгельса о структуре отношений между экономическим базисом и политической надстройкой. И многие их последователи, в том

числе и В. И. Ленин, развивая теорию монополистического капитализма, модифицировали отдельные марксистские положения, оста-

вив, однако, неизмененным тезис о том, что государство служит интересам правящего класса даже при изменении механизмов взаи-

модействия экономики и политики. Так В. И. Ленин подчеркивал, что буржуазии во имя сохранения системы необходимо уменьшить

пресс эксплуатации своего пролетариата, изменив формы своего господства, расширив сферу социального обеспечения рабочих, введя

народное представительство в структуры власти, оставляя при этом незыблемой эксплуататорскую сущность капиталистических отноше-

ний. Следуя этой логике, марксисты интерпретируют все изменения в странах капитализма, происшедшие после 1945 г. как дальнейшее

развитие государственно-монополистического капитализма, интегрировавшего буржуазные и рабочие партии в интересах капитала. Но

здесь не учитываются конфликты, возникающие не только между рабочими и буржуазией, но и между различными капиталистическими

группировками. Эта теория не объясняет факта разнообразия форм государственного вмешательства в экономику, в сферу социального

обеспечения различных государств, имеющих одинаковый экономический базис.

Общий вывод вышеизложенных концепций инструменталистского подхода в марксизме – государство всегда является машиной

подавления во имя интересов господствующего класса – подвергается сомнению сторонниками структуралистического направления в

марксизме. Антонио Грамши и его последователи утверждают, что государство может обладать некоторой степенью автономности от

интересов правящего класса. Эта автономия является неполной в связи с тем, что правящий класс способен обеспечить себе доминиру-

ющее положение в обществе и экономике путем введения идеологической гегемонии. Она предполагает активную поддержку тех, над

которыми господствует правящий класс, через интеллектуальное, моральное и политическое манипулирование.

Ральф Милибанд в работе «Государство в капиталистическом обществе» проводит различие между государственной и классовой

властью, отмечая, что государство не всегда является инструментом правящего класса. Общество состоит, по его мнению, из многих эли-

тарных слоев – социальных, экономических, бюрократических, политических, и каждый из них имеет свою собственную основу власти.

Государство при совершенном капитализме превратилось в «поле политической борьбы» с определенной степенью автономии. Поэтому,

делает вывод Р. Милибанд, «при определенных условиях равновесие классовых сил, наложенное на противоречия между элитарными

группами в борьбе за власть, может создать возможность силам, противостоящим монополистическому капиталу, завладеть государством

и проводить политику, не отвечающую интересам капитала» [42]. Но такая победа не может быть долговременной, ибо сила власти клас-

совой больше, чем власти государственной.

Отношения власти проявляются прежде всего при необходимости координировать различные многочисленные действия, направ-

ленные на реализацию определенных целей, связанных с интересами властвующей элиты, которая, как правило, создает видимость со-

трудничества и равноправного взаимодействия с различными социальными группами. В режиме равноправного сотрудничества власть

принимает форму обговоренных инструкций. В режиме иерархического сотрудничества она принимает форму командования. Поставлен-

ные при решении задачи перед необходимостью сотрудничества, правила которого лидеры расценивают как угнетающие, несправедли-

вые и абсурдные, на практике игнорируются или принимают искаженные формы.

Особенно наглядно выявилось противоречие деклараций государственных деятелей и фактической практики управления в про-

цессе становления и функционирования советского государства.

Глубокую оценку российской ситуации того периода и личностную трагедию многих современников Октябрьского переворота

наглядно показал Н. А. Бердяев в своей автобиографической работе «Самопознание» [43].

«Я пережил русскую революцию, – отмечает Н.А. Бердяев, – как момент моей собственной судьбы, а не как что-то из вне мне

навязанное… Мне глубоко антипатична точка зрения слишком многих эмигрантов, согласно которой большевистская революция сделана

какими-то злодейскими силами, чуть ли не кучкой преступников… Ответственны за революцию все и более всего ответственны реакци-

онные силы старого режима. Я давно считал революцию в России неизбежной и справедливой. Но я не представлял себе ее в радужных

красках. Наоборот, я давно предвидел, что в революции будет истреблена свобода и что победят в ней экстремистские и враждебные

культуре и духу элементы» [44].

Какими бы ни были разновидности власти, ее осуществление зависит от определенных условий, которые влияют на ограничение

поля деятельности тех, кто располагает властью. Те, кто при помощи своих ресурсов и стратегий стремятся выиграть состязания с дру-

гими для достижения своих целей, вынуждены оправдывать свои притязания с помощью весьма общих принципов типа Общего блага и

Всеобщей воли.

Итак, власть может рассматриваться как социальный факт. Прежде всего, она не сводится к физической сил, даже если ее при-

менение или напоминание о ней составляет одно из условий осуществления власти. Кроме того, она социальна в том тройном смысле,

40

что опирается на ожидания и стратегии, стремится к реализации определенных общих целей, хорошо зарекомендовавших себя у всех

или части рассматриваемого общества; осуществляется, следуя более или менее четким процедурам конкуренции или сотрудничества.

Отношение власти может (по крайней мере, частично) контролироваться не только теми, кто ее осуществляет, но также и теми, над кем

она осуществляется.

Представленный теоретический дискурс является далеко не полным обзором различных подходов к проблеме власти, но уже

из него ясно, насколько сложными для решения являются все аспекты властных отношений и на уровне теории, и, конечно, на уровне

практики. Попытка теоретического рассмотрения этого вопроса присуща в той или иной степени почти всем обществоведам со времен

античности до наших дней. И это неудивительно. Как отметил Бертрам Рассел, «основополагающим понятием общественной науки явля-

ется власть точно так же, как энергия является основополагающим понятием физики» [45].

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Бурлацкий Ф. М., Мушинский В. О. Народ и власть. – М., 1986.

2. Краткий словарь по социологии. /Ред. Д.М. Гвишиани, Н.К. Лапин – М.: Политиздат, 1989. – С. 29.

3. Ирхин Ю. В., Пирогов Г. Г. Власть / Социологическая энциклопедия. – М.: Мысль, 2003. – Т. 1. – С. 153-156.

4. Семигин Г. Ю. Власть государственная / Социологическая энциклопедия. – М.: Мысль, 2003. – Т. 1. – С. 156.

5. Семигин Г. Ю. Политика / Социологическая энциклопедия. – М.: Мысль, 2003. – Т. 2. – С. 215-217.

6. Горных А. А. Власть / Всемирная энциклопедия. Философия. – М.: АСТ-Минск: Харвест, Современный литератор, 2001. – С. 170-

171.

7. Тарасов В. С. Государство / Всемирная энциклопедия. Философия. – М.: АСТ-Минск: Харвест, Современный литератор, 2001. – С.

249-250.

8. Тощенко Ж. Т. Социология. – М.: ЮНИТИ, 2005. – С. 352.

9. Там же, с. 352-361.

10. Дж. Масионис. Социология. – М.-СПб: Питер, 2004. – С. 560-562.

11. Гидденс Э. Социология. – М.: 1998. – Ч. 3. – С. 230.

12. Там же.

13. Сенокосов Ю. П. Власть как проблема. – М.: Московская школа политических исследований, 2005. – С. 19-31.

14. Даль В. Толковый словарь русского языка. – М.: Эксмо-пресс, 2002. – С. 112, 375.

15. Словарь синонимов. – Ленинград: Наука, 1975. – С. 63, 413.

16. Сенокосов Ю. П. Власть как проблема. – М.: Московская школа политических исследований, 2005. – С. 31.

17. Ли – понятие конфуцианской этики, широкий набор правил, регулирующих отношения между правителями и их подданными,

а также между всеми общественными группами.

18. Конфуций. Об управлении страной на основе ритуала и «исправления имен» / Антология мировой философии. – М.: Мысль,

1969. – Т. 1. – Ч. 1. – С. 190-191.

19. Платон. Избранное. – М.: АСТ, 2004. – С. 152.

20. Там же, с. 158-172.

21. Там же, с. 214.

22. Там же, с. 291-292.

23. Там же, с. 293-323.

24. Там же, с. 307.

25. Там же, с. 308-309.

26. Там же, С. 309.

27. Там же, с. 313-323.

28. Аристотель. Политика. Кн.1 // Антология мировой философии. – М.: Мысль, 1969. – Т. 1. – Ч. 1. – С. 465-466.

29. Там же, с. 473.

30. Макиавелли Н. Государь / Пер. Г. Муравьевой. – М.: Планета, 1990. Оригинальное издание: Макиавелли Н. Избранные произ-

ведения. – М.: Художественная литература, 1982.

31. Монтескье Ш. О духе законов / Антология мировой философии. – М.: Мысль, 1970. Т. 2. – С. 541-542.

32. Вольтер. Опыт о всеобщей истории и о нравах и духе народов / Антология мировой философии. – М.: Мысль, 1970. – Т. 2. – С.

556.

33. Там же, с. 557.

34. Там же, с. 556.

35. Ж.-Ж. Руссо. Об общественном договоре, или принципы политического права / Антология мировой философии. – М.: Мысль,

1970. – Т. 2. – С. 567.

36. Там же, с. 568.

37. Там же, с. 568.

38. Там же, с. 569-570.

39. Там же, с. 571-574.

40. Polver in capitalist society by A.Cox. P.Furlong and E.Page, 1985.

41. Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч.: В 39 тт. – М., 1954-1966. – Т. 23. – С. 342.

42. Polver in capitalist society by A.Cox. P.Furlong and E.Page, 1985., р.65.

43. Бердяев Н.А. Самопознание (Опыт философской автобиографии). – М.: Книга, 1991.

44. Там же, с. 226-231.

45. Calhy A.Enz., Umi Research Press, Michigan. 1986

41